Лед и тлеющий огонь

      Их было много.       Целая тьма.       Тор видел, как войско Богини Смерти появляется из-за горизонта, и чувствовал, что его сердце начинает с утроенной силой гнать кровь по венам.       Предводительница валькирий дала сигнал, и девушки-воительницы кинулись в бой. Повинуясь этой могучей стихии, Тор взмахнул Мьёльниром и в свою очередь кинулся в бой со Смертью.       Все другое потеряло значимость — в реальности остались лишь мертвецы, которые, как в старых сказках, что читала Фригга своим сыновьям, когда они были маленькими, тянули к противникам руки и, почти не глядя и не разбирая ничего, рубили их мечами. Валькирии дрались ожесточенно, но очень скоро стало ясно: победить будет непросто.       Тор метнул Мьёльнир, и молот, пролетев по широкой дуге и сбив на своем пути больше дюжины темных солдат, вернулся к нему в руку. Солдаты Хелы рассыпались в прах — Бог Грома видел, как падают и мгновенно превращаются в пыль страшные противники.       Он скосил глаза в сторону, ища взглядом друзей. Фандрал и Вольштагг сражались, прикрывая друг другу спины, Огун отбивался кистенью, Сиф с воинственным кличем рубила противника мечом.       Удостоверившись, что с друзьями все в порядке, Тор вновь повернулся к врагам лицом. Солдаты Богини Смерти уже успели обступить его со всех сторон.       Тор размахнулся и со всей силы опустил Мьёльнир на промерзлую землю. По ледовой поверхности прошла сильная вибрация, электрический разряд ударил в стоявших в первом ряду воинов, и все они, вспыхнув, упали, как подкошенные.       Тор поднял глаза, и его взгляд совершенно случайно вдруг выхватил из толпы сражающихся взгляд брата. Локи стоял вдалеке от сражения, на одной из высоких льдин. Немигающим пристальным взглядом он смотрел на Тора, как будто призывая.       «Чего ты ждешь? Иди сюда!»       — Предатель! — крикнул Тор, и его крик, отскочив от бесконечных льдов, пронесся, казалось, по всему Йотунхейму подобно грому.       Локи, как будто угадав мысли брата, легко спрыгнул с горы и уже через несколько секунд оказался рядом с Тором.       — Мы виделись только вчера, а ты уже соскучился, — откровенно насмехаясь над братом, осклабился он.       Тор не ответил — рука сама собой непроизвольно отошла в сторону и, повернувшись в сторону трикстера, метнула Мьёльнир прямо в него. Увернуться Локи не успел, и молот, сбив его, протащил незадачливого изменника еще несколько метров, прежде чем впечатать в одну из глыб.       — Ты предал нас! — прорычал Тор, возвращая Мьёльнир и грозно наступая на брата.       — Да? — зеленые глаза ехидно сощурились. — Заметил-таки?       Он тяжело поднялся, держась за грудь и морщась. Но все так же нагло смотрел на Тора, выплевывая ему в лицо насмешки.       — Ты, как я вижу, в своей стихии — крушить и громить?..       С глухим рыком Тор кинулся к трикстеру, чтобы схватить его за грудки и хорошенько встряхнуть. Но пальцы предсказуемо прошли сквозь тело Локи, а в следующую секунду Тор почувствовал сильный толчок в спину. Бог Коварства воспользовался любимым с самого детства трюком — заговорит его, оставив вместо себя свою копию, а сам нападет исподтишка.       Тор, упав, быстро перевернулся на спину, и вовремя — Локи уже занес над его головой острый кинжал.       — Я из тебя эту дурь выбью! — пообещал Тор, слишком ловко для себя вскакивая на ноги. Изловчившись, он смог ухватить трикстера за воротник его камзола. Золотые рога угрожающе выставились вперед. Тор не помнил, чтобы Локи ночью был облачен в свой парадный костюм. Но почему-то Громовержец был совсем не удивлен — вряд ли его брат мог отказать себе в удовольствии покрасоваться.       — Ты еще можешь одуматься! — сказал вдруг Тор, хотя собирался сказать совсем другое. — Отец простит…       — Он мне не отец! — выкрикнул Локи и тут же, без долгих разговоров, замахнулся своим ножом.       Тор успел увернуться, и лезвие, не причинив ему никакого вреда, лишь царапнуло его грудь, защищенную броней.       Тор отпустил брата, чтобы поудобнее замахнуться молотом, но уже спустя всего секунду понял, что сделал это зря. Локи вдруг стало очень много. Никак не меньше десятка точных копий трикстера обступило Громовержца со всех сторон. Отовсюду на него смотрело смеющееся лицо брата. Тор размахнулся и сшиб их Мьёльниром за несколько секунд, но настоящего Локи среди их не оказалось.       — Асгард в крови захлебнется с таким царем, как ты! — выкрикнул Локи откуда-то сверху.       Тор поднял голову. Трикстер стоял на снежном холме, с ненавистью глядя на брата — зеленые глаза так и прожигали в нем дыру.       — Ты, змея! — рассвирипев, закричал ему Тор. — Я же уговаривал отца простить тебя! Убеждал всех в том, что ты не предатель!..       Локи весело оскалился, откровенно насмехаясь над братом и, очевидно, упиваясь своим положением.       «Или мастерски скрывая истинные чувства…»       Чушь.       Тор по глазам брата видел — Локи ничуть не сожалеет о том, что совершил.       — И кто больше всех страдал? — яростно выкрикнул Локи, медленно спускаясь со своего места и осторожно приближаясь к Тору. — Может быть, Один?! Или твои дружки? Конечно, больше всех переживала за мою грешную душу леди Сиф…       Тор настороженно следил за каждым движением брата. Локи сменился в лице мгновенно — теперь его сверкающие льдом глаза не выражали ничего, кроме безграничной ненависти. Громовержец заметил, как кожа трикстера стала покрываться йотунскими узорами — медленно и слегка потрескивая.       — Они были рады, что я теперь не буду мозолить им глаза! — выплюнул ему в лицо Локи и кинулся на Тора с двумя кинжалами наперевес.       Тор уклонился от удара.       — Все не так, Локи! — крикнул он, пытаясь разубедить брата в его словах.       Которые, конечно, были правдивы.       — Никто до последнего не верил, что ты мог предать и убить…       Локи от этих слов Громовержца дернулся и замер с отставленным в сторону для удара локтем.       — Я не убивал! — выкрикнул он со злостью и каким-то непонятным отчаянием, и Тор поднял вверх руки, как будто желая показать, что он не собирается больше нападать.       — Я верю тебе.       Несколько секунд Локи смотрел Тору в глаза, и Громовержец вдруг почувствовал на себе весь груз ответственности, с которым он не справился. Он был Локи старшим братом. Он должен был его защищать.       И что теперь?       — Уже ничего нельзя исправить, — Локи потерянно смотрел в пустоту перед собой.       Тор, до глубины души тронутый просквозившей в голосе брата безысходностью, подошел ближе.       — Ты не прав. Еще не поздно. Еще можно все исправить…       Локи резко поднял голову. Красные глаза сверкнули на фоне синей кожи, и трикстер, подавшись вперед, ударил Тора ножом. Кинжал, вдруг ставший от его прикосновения очень хрупким, не выдержал соприкосновения с броней и разлетелся, как тонкий кусок льда, прямо в его руке. С недоумением и растерянностью Локи посмотрел на утраченное оружие и пропустил момент, когда Тор, размахнувшись, сбил его с ног ударом Мьёльнира.       — Да сколько можно? — с досадой спросил Тор, склоняясь над поверженным братом. — Когда мы уже сможем поговорить спокойно, чтобы ты не тыкал в меня ножом?!       Локи смотрел злобно и решительно, готовясь к атаке. Тор приготовился обороняться, когда по бесконечным йотунхеймским просторам пронесся голос, отскочив от ледяных гор и многократно умножась эхом:       — Довольно!       На поле битвы вышла Хела.       — Пора покончить с этим! — зловеще крикнула она, и Тор одновременно с этим криком повернулся к Локи.       Но трикстер уже бесследно исчез.

***

      — Что ты собираешься делать? — спросил Локи у Хелы, подобравшись к Богине Смерти почти вплотную.       — Прекратить мучения несчастных, — ответила Хела, и трикстер почувствовал, что от этих слов по его спине скатилось что-то холодное и мерзкое.       То, что произошло в следующую минуту, повергло Локи в полнейший ужас. Это не поддавалось никакого разумному объяснению. Маниакальная жестокость, с которой Хела убивала валькирий, била все рекорды запредельного. Мечи и кинжалы возникали из ниоткуда и били прямо в цель, пронзая воительниц в самое сердце. Валькириям даже не удавалось подойти к Богине Смерти на расстояние, с которого они могли бы ее атаковать — Хела убивала их раньше, чем они успевали осознать происходящее или отклониться от атаки.       Все это время с ее губ не исчезала безумная улыбка.       — Мы уходим! — прошипела Хела, покончив со своим делом, и повернулась к Локи. Тот стоял, не в силах пошевелиться, и огромными от ужаса глазами смотрел на кровавое месиво тел, в которое за считанные секунды превратился отряд валькирий.       Не мешкая ни секунды больше, Богиня Смерти схватила трикстера за локоть. Сверкнула ослепительно-яркая вспышка, и Хела покинула Йотунхейм вместе со своим подопечным с помощью Тессеракта.

***

      В той части дворца, где друзья собрались у постели раненого Фандрала, царила полнейшая тишина. До них не долетали никакие звуки извне. Асгард как будто спал — таким же глубоким сном, в который вновь, спустя много лет, погрузился Один, едва вернувшись из Йотунхейма.       Тор, избегая смотреть на друга, тихо сказал:       — Валькирии пали. Не вернулся никто.       Фандрал, услышав это, зажмурился и отвернул лицо от друзей, которые сидели на стульях рядом с его кроватью в комнате восстановления.       — А где Вольштагг? — тихо спросил он срывающимся от переполнявших его эмоций голосом.       Тор опустил голову. Он надеялся, что о смерти друга скажут Сиф или Огун, но и они не могли произнести ни слова, подавленные гнетом упавшей на них беды.       Фандрал все понял. Он сжал пальцами одеяло и судорожно вздохнул.       Тор кинул быстрый взгляд на друга. Фандрал лежал на подушках, а его лицо по цвету почти сливалось с белой наволочкой. Левая рука была плотно привязана бинтом к телу, и от плеча к торсу все было перебинтовано. И на шее виднелись следы засохшей крови.       Сиф, сдерживая подступающие к горлу слезы, встала и подошла к столу, на котором стоял графин с водой и чистые полотенца. Намочив край одного из них, она вернулась к Фандралу и стала обтирать его кожу.       — Мы отомстим! — пообещала девушка. Ее голос дрожал. — Мы отомстим, обещаю! И за Вольштагга, и за всех остальных.       Нервы Огуна сдали, и он быстрым шагом вышел из комнаты. Фандрал поднял голову и посмотрел на друзей. В голубых глазах стояли слезы.       — Прости, Тор, но ты ведь и сам знаешь, что все это случилось по вине Локи…       Тор невольно сжал руку в кулак.       — Да. Я знаю. Это его вина.       Локи впервые за все время предстал перед Тором тем, кем являлся по своей сущности — Богом Лжи и Коварства.       И, как бы больно ни было ему это осознавать, Громовержец ясно понял одно: их пути окончательно разошлись.

***

      — Ты убила их всех, — медленно, словно не до конца осознавая произошедшее, сказал Локи, когда Тессеракт перенес их с места битвы в какую-то темную пещеру.       — Да, — с наслаждением подтвердила его слова Богиня Смерти. — Я убила их. Но я была милосердна, — безумные глаза с насмешкой глядели на трикстера. — Я убила их быстро. Они почти не мучались.       Локи медленно перевел дыхание, пытаясь унять колотящееся в груди сердце. Он боялся встречаться взглядом с Богиней Смерти.       — Где мы? — спросил Локи спустя какое-то время, когда они с Хелой двинулись вдоль каменных стен.       — В Асгарде, — ответила ему Богиня Смерти таким тоном, как будто то, что она сказала, было само собой разумеющимся. — Или ты забыл, что наша следующая цель — Перчатка?       — Не забыл, — глухо ответил Локи, всматриваясь в глубь тоннеля, по которому они шли. Тессеракт перенес их в пещеру над Асгардским лесом — Локи хорошо запомнил это место, когда был здесь в последний раз, пытаясь разыскать другие пути — «тайные тропы» — которые ведут из Асгарда, минуя Радужный мост.       — Ты проведешь меня во дворец, когда стемнеет, — холодно распорядилась Хела, подходя к выходу из пещеры и выглядывая наружу. Всюду, куда ни кинь взгляд, простирался бесконечный Асгардский лес, а над ним в последних всполохах заката полыхало пурпурным цветом низкое небо.       Локи представил, что через несколько часов ему придется вернуться во дворец — уже не как хозяину, а как вору — и похолодел. Когда Хела говорила ему о том, что он должен будет выкрасть из Хранилища Перчатку, он и предположить не мог, что это случится так скоро.       Надо что-то делать.

***

      — Пусть кинжал пока будет у тебя, — неприязненно сказала Хела.       Она как будто боялась прикасаться к Камню Силы.       — Хорошо, — легко согласился Локи, который и не собирался отдавать ей внезапно обретенный артефакт, за которым — он знал это — охотятся очень многие.       Они шли по одному из тайных коридоров дворца в подземной части Асгарда. Бог Коварства хорошо знал этот путь — не раз и не два он сбегал по нему из дворца, минуя стражу. Этот тайный ход он не показывал никому. И теперь его пришлось открыть врагу.       — Ты как-то говорила, что за камнями охотится помимо тебя некто сильный, — начал он издалека, пытаясь вызвать Хелу на откровения. О том, что Богиня Смерти любит поговорить, он уже давно догадался.       — Танос пока ничего не может сделать, — Хела нервно дернула плечом. — Он всегда действует через кого-то. Да, он тоже сейчас ищет Камни. Но я найду их раньше.       — Ну да, — Локи едко усмехнулся. — Мне бы твою самоуверенность. Тебе нужно собрать еще половину…       — Всего половину, — перебила трикстера Хела.       Они подошли к дверям, ведущим в Хранилище, и Локи задумчиво провел ладонью по ее гладкой золотой поверхности.       — Сможешь открыть? — быстро спросила его Богиня Смерти, и трикстер медленно кивнул. Это заклинание ставила Фригга. Она сама учила ему своего названного сына.       Дверь открылась с легким щелчком, и Хела, чуть ли не оттолкнув подопечного со своего пути, быстрым шагом вошла в Хранилище. Ее глаза хищно рыскали по сторонам в поисках желанного артефакта. Локи медленно пошел за ней. Всего на секунду он почувствовал что-то, смутно похожее на угрызения совести, но трикстер быстро подавил в себе это чувство.       «Если бы мама только знала, что я натворил…» — подумал он, и его взгляд холодно-зеленых глаз на мгновение застыл.       «Но ее больше нет!» — грубо оборвал он сам себя.       Фригга умерла.       А мертвым все равно.       — Это фальшивка! — выкрикнула Хела, с ненавистью опрокидывая Перчатку. Она повернулась к Локи, и ее глаза полыхнули яростным огнем. — Ты знал это?       — Откуда? — скривился трикстер, все же отступая на шаг назад — Богиня Смерти выглядела в данную минуту очень опасной, а Локи еще очень хорошо помнил, с какой скоростью она расправилась с целым отрядом валькирий.       — Нож убери, — холодно обронила Хела, стремительно проходя мимо своего подопечного и кивая на зажатый в его ладони клинок.       — Что теперь? — спросил Локи.       Хела нервно дернула головой.       — Камень Силы, — сказала она и протянула руку.       — Прошу прощения? — холодея, спросил Локи.       Хела грозно сверкнула безумными глазами.       — Ты сделал все, что мог, — сказала она с хищным оскалом. — А теперь верни мне Камень Силы, и останешься жив.       Локи окинул Хранилище беглым взглядом, ища пути к отступлению. Чаша с вечным пламенем, грозного вида секира, лежащая на парапете в углу, фальшивая Перчатка Бесконечности…       — Какая честь, — усмехнулся Бог Коварства. — Значит, бросаешь меня?       — Да, родной, все верно, — Хела теряла терпение. Она властно приказала: — Камень.       Все правильно.       Он ей больше не нужен.       — Только Камень Силы? — усмехнулся Локи, явно играя со Смертью. — Тессеракт тебе уже не нужен?       Безумная улыбка тут же пропала с губ Хелы. С непонятным удовольствием трикстер наблюдал за тем, как эмоции на лице Богини Смерти сменяют одна другую: удивление, страх и, наконец, ярость, сверкнувшая опасным огнем на дне ее зрачков.       — Быстро учишься, — прошипела она, надвигаясь на трикстера. В считанные секунды в ее руках появились два меча, острых и опасных — смертоносное оружие Богини Смерти.       Она размахнулась и нанесла страшный удар. Локи отшатнулся от нее, как будто в ужасе, но с его губ не пропала насмешливая — такая опасно вызывающая — улыбка.       Он знал, что в эту секунду подписал себе смертный приговор.       Клинки прошли сквозь его тело — Локи оставил вместо себя иллюзию еще в тот момент, когда Хела, утратив бдительность, выискивала в Хранилище Перчатку. Бог Коварства уже давно понял, что живым Хела его не оставит. На подмену Тессеракта, который Богиня Смерти оставила в убежище асгардской пещеры, иллюзией решиться было труднее — Хела могла обнаружить пропажу в любой момент. Однако, ослепленная победой, даже она совершила промах.       Оставшись без двух Камней Бесконечности и с непреодолимой жаждой мести.

***

      — Перекрыть все выходы из дворца! — было первое распоряжение Одина, когда он вышел из своего сна.       По всем этажам пронесся приказ царя, и уже спустя несколько минут на каждом углу стояла стража из личной охраны Одина.       Тор с друзьями остались в тронном зале. В лихорадочном возбуждении они проводили томительные минуты ожидания.       Хела была совсем рядом.       Ее гнали, как дикого зверя.       Тишина, царившая во дворце, давила на слух. Хотелось ходить из угла в угол, как можно громче опуская ноги на золотой пол, или говорить — о чем угодно! — лишь бы не слышать этого гробового молчания. Тор кинул быстрый взгляд на друзей — Сиф стояла, обняв себя за плечи, Огун хмурился, глядя себя под ноги.       Они, безусловно, чувствовали то же, что и он — ярость напополам с невольным оцепенением, которое последовало сразу же за напряженным ожиданием.       Казалось, сам воздух вокруг них накалился до предела.       Но кроме напряжения было что-то еще. Что-то, что смутно ощущал Тор, но чего не мог он объяснить даже сам себе.       Холод.       Холод, который подкрадывался из темноты неосвещенных углов зала.       Локи!       — Стойте здесь, — приказал Тор, стремительным шагом выходя в галерею дворца.       — Тор! — крикнула Сиф, бросаясь за ним вслед, но Громовержец остановил ее твердым взглядом.       — Стой здесь! — приказал он, и подруга не посмела его ослушаться — таким властным и серьезным был его голос.       Все, что касается его брата, касается в первую очередь его самого. Это только их личное дело. И Тор никому не позволит вмешиваться в это.       Если и придется убить Локи, он сделает это сам.

***

      — Тебе этого не остановить! — крикнул Локи, едва завидев брата.       Тор замер, не зная, что ему сделать. Радужный Мост замерзал на его глазах, и сам Хеймдалль стоял рядом с Локи застывшей ледяной статуей.       Трикстер смотрел на старшего брата с откровенной злобой. Уголки его губ дрожали, как будто он собирался скривиться в усмешке, но никак не решался этого сделать.       — Тогда ты это остановишь! — крикнул Тор, делая шаг к Локи. Бог Коварства подался ему навстречу.       — Только когда Мост разорвет Йотунхейм! — выплюнул он ему в лицо, и Тор, не выдержав, метнул в него Мьёльнир.       Локи резво отскочил в сторону.       — Это безумие! — закричал Тор, отчаянно пытаясь вразумить трикстера. — Йотунхейм и так почти уничтожен! Если ты не остановишь Мост, могут разрушиться другие миры!       — Мне плевать на другие миры! — выкрикнул Локи, пятясь от Громовержца. — В Йотунхейме еще остались те монстры, которые убили всех, помнишь?       Локи усмехался зло и самоуверенно, с маниакальной жестокостью выкрикивая эти слова, насквозь пропитанные ядом.       — Или ты уже забыл, как войско Хелы уничтожило воительниц? О, я тебе напомню…       Молот сбил его с ног прежде, чем Локи успел договорить. Бог Коварства тяжело упал на спину и какое-то время лежал неподвижно.       Тор подошел ближе. Вокруг них все рушилось, мечущийся яркий свет всполохами разрезал бесконечное небо, а они вдвоем стояли на Радужном Мосту, и вокруг них не было ни души.       — Тебе это не остановить! — повторил Локи, обнажая зубы в широкой усмешке.       Он изо всех сил старался сейчас уничтожить свое прошлое. Мир, в котором он родился. Мир, который он ненавидел всей душой.       Тор замахнулся Мьёльниром и обрушил тяжелое оружие на Биврёст. Все вокруг задрожало, и Громовержец с тоской и отчаянием обернулся на брата.       — Это все твоя вина! — крикнул он, занося руку для нового удара.       — Что ты делаешь?! — завопил Локи, подскакивая к Тору, чтобы остановить его. Следующий удар молота, обрушившийся на Мост, стал последним. Их отбросило друг от друга мощной волной, и Тор, больно ударившись головой, на несколько секунд потерял связь с реальным миром.       Он услышал крик и, вскочив на ноги, кинулся к краю разрушенного Моста. Локи висел над бездной, цепляясь пальцами за край Биврёста. Зеленые глаза неотрывно глядели на Тора.       — У меня бы все получилось! — с остервенением крикнул он, срываясь на хрип. — Я мог бы стать тебе равным! Я мог бы все исправить!..       — Локи! — крикнул Тор, протягивая к нему ладонь. — Дай мне руку!       Трикстер загнанно посмотрел на брата.       — Спасешь меня, чтобы я до конца своих дней гнил в тюрьме?! — прошипел он, с ненавистью глядя на Тора. — О, я не доставлю тебе такой радости!..       Тор не успел осознать, что произошло уже в следующую секунду. Локи разжал пальцы и стал падать — медленно, словно во сне. А потом Громовержца ослепила яркая голубая вспышка, которая в один миг поглотила трикстера, и Тор зажмурился. Когда он открыл глаза, его брат уже бесследно исчез.       — Локи, нет! — крикнул Тор, и его крик эхом разнесся на много миль вокруг.       Он остался один на полуразрушенном Радужном Мосту в полуразрушенном мире.