***
Тихо. Тишина давит на уши, и нервы накалены до предела. А все тело ноет от боли. Перемещение прошло не так гладко, как Локи хотелось бы. Тессеракт на его ладони мерцал голубым нежным светом. В кромешном мраке этот свет был единственной путеводной звездочкой для того, кто обрек себя на добровольную погибель. Трикстеру все еще хотелось надеяться на лучшее, но трезво он осознавал, что его шансы выбраться отсюда сведутся к нулю сразу же, как только он совершит хотя бы малейшую ошибку. Еще можно остановиться. Но нужно ли? Да. Определенно да. Нет, твердо решил Локи, вспомнив взгляд безумных глаз Богини Смерти. Единственный, пожалуй, кто сможет ее сдержать — Танос. Тот, кого она боится, если она вообще кого-то боится. Тот, с кем бы она не хотела пересечься даже случайно. Тот, к кому пришел он сейчас, чтобы заключить сделку. Это безумие. Локи это понимал. Но также он понимал, что уже давно перешел эту грань — еще в ту ночь, когда встал на сторону Хелы, отрезав себе путь назад. Терять ему больше нечего. Либо он вернется в Асгард, чтобы править им, либо не вернется совсем. Он так решил. Локи сделал шаг вперед и огляделся вокруг. Пусто. Темно. Но там — вдалеке, за пределами видимости — ему все же почудилось какое-то движение. Мир, в котором оказался Локи, вполне может быть опасным. Даже наверняка. И тут — как будто из ниоткуда — появились глаза. Желтые, горящие ненавистью, и вот спустя секунду в полумрак из кромешной темноты выползло все чудовище целиком. Локи узнал сразу: читаури! Бежать! Спотыкаясь и чуть ли не падая, Локи побежал прочь — в темноту, куда угодно, только подальше от этих желтых глаз. Читаури неконтролируемы. Читаури разрывают своих жертв на части, сводят их с ума, жрут заживо. В бреду Локи ясно осознал одно: если одна из тварей найдет его раньше, чем он выберется отсюда или отыщет их хозяина, живым ему не уйти. И тут же мысленно пожелал брату самой мучительной смерти в отместку за то, что по его вине он очутился здесь — в мире, кишащем плотоядными тварями. Ведь, выслушай его Тор тогда — в ту страшную ночь — все могло бы пойти иначе. Но сожалеть об этом поздно. — Танос! — выкрикнул, остановившись, Локи. Он с трудом перевел дыхание, чувствуя, как бешено колотится в груди сердце. Он будто снова оказался в прошлом — в плену пережитого им кошмара. Страх сковал его по рукам и по ногам, но на его лице все та же застывшая маска безразличия и холодного презрения. Танос, возможно, его единственный шанс поквитаться с Хелой. Он понял это после того разговора в Сокровищнице Одина. Он не зря считается Богом Коварства. Он узнал все, что ему нужно было узнать, и сделал выводы. И пришел сюда. Трикстер не успел осознать, в какой именно момент перед ним возникло существо, мало отличающееся от читаури в плане жестокости, но гораздо более разумное в плане интеллекта. Высокий, длинный, с былыми, свисающими с головы сухими патлами волос и пристальным взглядом цепких маленьких глаз. При виде его Локи почувствовал каждой клеточкой своего тела: точка невозврата пройдена. Теперь все зависит только от того, примет ли Танос его предложение или отвергнет его. — Перед тобой Эбони Мо, член Черного Ордена. Кто ты? — голос приспешника Таноса прозвучал каркающе и хрипло, прорезав звенящую тишину и вызвав по телу Бога Лжи волну мурашек. — Я Локи Лафейсон, — представился трикстер, твердо глядя на слугу титана. — И я хочу заключить сделку с Таносом. Уверен, у меня есть то, что ему может понравиться. Некто, стоящий перед ним, недоверчиво сощурился, и его и без того маленькие глазки и вовсе превратились в две щелочки. Он ему не верит. — Посмотрим, окажешься ли ты полезным, — наконец сказал приспешник Таноса, и Локи с трудом подавил в себе желание полоснуть ножом по скользкой роже собеседника. Он уже пожалел, что пришел сюда, но ослепительно четкая мысль о том, что Хела все еще может вернуться, пересилила все сомнения. Он покончит с Богиней Смерти раз и навсегда, даже если для этого ему придется выпустить на волю самого сильного из всех Девяти миров титана. — Пойдем за мной, — сухо скомандовал Эбони Мо. — Думаю, Танос захочет тебя видеть, — спокойно добавил он, и, повернувшись к Локи спиной, скрестил длинные пальцы в замок. Крепко сжав челюсти, Локи пошел следом за своим проводником. Только не ошибиться! Второго шанса у него не будет. Повсюду, куда ни кинь взгляд, была тьма и пустота, изредка заполняемая всхрипыванием читаури и тяжелыми ударами их хвостов. Гигантские твари окружали их со всех сторон, и Локи четко осознал: не будь рядом с ним Эбони Мо, и монстры уже давно разорвали бы его на клочья. Нападение армии Таноса — поистине самое ужасное, что только может случиться. Кровожадные, контролируемые только безумным титаном читаури будут даже хуже толп мертвецов Богини Смерти. Темное небо почти физически давило на Локи, пока он шел следом за приспешником Таноса по коридору, в который расступились твари Мрака. Шаг, и два, и еще один, и вокруг все та же пустота и тьма. А потом впереди возникло некое подобие света, и Локи ясно различил его, сидящего на огромном каменном троне и возвышающегося над ним, как неприступная гора. Спустя еще несколько шагов Локи увидел Таноса перед собой так же ясно, как когда-то — Одина. И эта встреча — он уверен — отпечатается в его памяти на всю жизнь. Он огромный. Жестокий. Излучающий силу и власть. Подавляющий любое неповиновение. Танос встретил Локи бесстрастно, не выказав ни удивления, ни раздражения. Как будто он знал, что Бог Коварства придет к нему, чтобы заключить сделку. Эбони Мо при виде Таноса склонил голову и, повернувшись к Локи, приказал: — Говори. — Я уберу с твоего пути Одина, и твое изгнание закончится, — произнес трикстер твердо и четко. — Ты сможешь покинуть этот мир. Выпустить на волю свою армию. Собрать свою перчатку. Ведь она у тебя? Он помнил, как Хела злилась, обнаружив в Сокровищнице Одина вместо могущественного артефакта дешевую подделку. Он понял, что Перчатка может быть только у титана, ведь кроме него и Хелы нет никого, кто бы так жаждал собрать все Камни Бесконечности. Танос посмотрел на Локи оценивающе. — И что ты хочешь взамен? — спросил он. — О, сущие пустяки, — почувствовав под ногами твердую почву, усмехнулся Локи. — Убей Хелу и оставь мне Асгард. С остальным я разберусь сам. — И тебе не нужны Камни? — насмешливо — как показалось трикстеру — спросил Танос, и Локи тут же соврал: — На кой-черт они мне сдались? Я не хочу повелевать всем миром. Я хочу, чтобы больше никто не повелевал мной. Танос надолго замолчал, глядя на Локи задумчиво и явно пытаясь увидеть в предложени Бога Лжи подвох. Локи замер с неестесственной кривой усмешкой, судорожно сжав кулаки и до боли вонзив ногти в ладонь. Видя, что титан колеблется, и чувствуя, что он вот-вот услышит в ответ отказ, трикстер решился на последний, приготовленный на крайний случай шаг. Он склонил перед Таносом колено и, твердо глядя титану в глаза, сказал: — Я, Локи, принц Асгарда, полноправный король Йотунхейма, Бог Лжи и Коварства, присягаю тебе на верность. И в знак своей искренности прошу принять этот скромный дар… Локи взмахнул рукой и, повинуясь его магии, на его ладони появился тот самый кинжал, сопровождавший его всю жизнь, с самого детства. Он лежал на раскрытой ладони трикстера, и Локи понимал, что прощается с ним навсегда. Но не жалел. Глаза Таноса вспыхнули, и он, сойдя с трона, спустился к Локи. Молча забрал кинжал, и тот, вспыхнув ярким фиолетовым светом, вдруг разлетелся на осколки. Камень Силы, отделившись от его рукояти, собрался воедино и, сверкнув напоследок, нашел свое место в Перчатке Бесконечности. С удовольствием и плохо скрываемым торжеством Танос посмотрел на свою руку. И только потом задумчиво, словно не требуя от Локи ответа, спросил: — Моя свобода в обмен на твою месть? Трикстер замер, ожидая ответа. Внутри он весь сжался и трепетал под тяжелым взглядом титана, но внешне он оставался спокоен. За долгие годы он овладел этим умением в совершенстве. — Хорошо, — наконец, сказал Танос. — Я дам тебе власть над Асгардом. В-ла-сть. Одно слово. Чтобы произнести его, зубы сначала касаются нижней губы, а потом язык два раза ударяется о нёбо. Власть. Одно слово. Но Локи понял сразу — имея ее, он сможет отомстить Тору и всем, кто довел его до этой точки невозврата. Он убьет, если будет надо. Перешагнет через труп, пойдет по головам. Отыщет всех своих врагов, и уж тогда им воздастся по заслугам. В голове тут же появился список. Имя Тора в нем на первом месте, следом идут Герсими и Хела. Локи закрыл глаза и собрался с духом, чтобы озвучить то, что неприятно осело на языке. Его губы искривились в усмешке. Он снова посмотрел на Таноса и, найдя в его взгляде поддержку, сказал: — О, ты не пожалеешь о своем решении!***
Альвхейм принял асгардцев, как спасителей. Опасения Тора подтвердились: Биврёст, разрушая Йотунхейм, задел и этот некогда процветающий мир. Тысячи уцелевших в бою против Хелы альвов погибли в те несколько минут, пока Радужный Мост был запущен. Один остался в Асгарде, и Сиф с остальными тоже. Главный из Девяти миров, так же, как и Альвхейм, нуждался в восстановлении. А Тору пришлось покинуть Асгард и прибыть сюда — где все было похоронено под прахом и пылью разрушенных зданий. Он — наследник престола. Полноправный и теперь уже единственный принц Асгарда. Он должен нести эту тяжкую ношу, как бы трудно ему ни было. Альвхейм нуждался в твердой руке. А об Асгарде есть кому позаботиться. — Ваше Высочество! — к нему подошел высокий и подтянутый человек, в котором Тор с трудом узнал одного из военокомандующих, с которым хорошо был знаком Один и который вместе со своей армией выступил на стороне асгардской армии против Хелы. — Мы чрезвычайно рады Вас видеть!.. Мужчина схватил руку Громовержца и затряс ее с необычайной для себя силой. Тор кивнул ему головой и, поудобнее перехватив Мьёльнир, спросил: — Возможно спасти хоть что-то? От слов Тора военнокомандующий нервно дернулся всем телом, и по его лицу прошла судорога. Ему, очевидно, было физически больно вспоминать о произошедшем. — Всегда хочется надеяться на лучшее, Ваше Высочество, — ответил он с горькой усмешкой и, полуразвернувшись от Тора, попросил: — Пойдёмте со мной, увидите сами… Разруха. Небо низкое и серое от клубящихся в воздухе тонн пыли и смрада. Эта пыль от разрушенных зданий еще не скоро осядет. А на восстановление Альвхейма и вовсе уйдут годы. Столетия. Тор сделал шаг вперед, переступая через обломки. Локи постарался на славу, не оставив от этого мира и камня на камне. — Жутко, правда? — услышал Громовержец над самым ухом голос военнокомандующего, но не обернулся. Тор смотрел на то, что осталось от Альвхейма, и на память всплывали образы полуразрушенного нижнего города. Как это было давно, и как много воды утекло с тех пор!.. И что теперь стало с Асгардом? И что еще случится в скором времени?.. Неизвестность томила и разрывала на части изнутри. От невозможности помочь, что-то сделать, как-то изменить то, что он видел каждый день. Даже внутренне подготовившись к худшему и заранее зная, что ждет его в Альвхейме, Тор совсем иначе представлял себе масштабы бедствия. Те несколько часов, которые он пробыл в этом мире, словно растянулись в несколько долгих мучительных лет. Тор не знал, где Локи. Он боялся предположить, что творится в Асгарде и не хотел даже думать о том, что будет, если Хела вернется, добьется своей цели и соберет все Камни Бесконечности. Вынужденное бездействие медленно, но верно убивало его изнутри. — Есть те, кто могут работать? — спросил он, оборачиваясь к своему спутнику. Альв помолчал, внимательно вглядываясь в лицо асгардского принца. Выражение его глаз изменилось, и он ответил, сначала медленно и будто бы неувернно, но с каждым словом все решительнее и тверже: — Гораздо меньше тех, кто погиб и ранен, но, слава Всеотцу, да. — Нельзя стоять на месте, — решил Тор, и его взгляд стал жестким. — Работы много. Только не бездействовать. Только не думать ни о чем!***
И снова Локи пробрался в Асгард нежеланным гостем. Неприкаянной тенью. Существом без прошлого и будущего. Его привело сюда желание отомстить. Поквитаться за прошлые обиды. Найти Хелу. Или дождаться ее здесь. В том, что Богиня Смерти вернется в Асгард, он не сомневался. Она придет, и ей придется за все расплатиться. За то, что стало с ним и с Асгардом — миром, который все-таки был ему домом много лет. Локи перешагнул порог тронного зала, и его мечущийся взгляд изумрудных глаз тут же отыскал ссутулившуюся фигуру отца. Один стоял у подножия трона и задумчиво смотрел на фрески, скрытые полумраком под куполом зала. На появление названного сына Один никак не отреагировал, но Локи понял: Всеотец знает, кто и для чего пришел в Асгард в этот час. — Локи, — глухо произнес Один, и звук его голоса рокотом прокатился по пустому тронному залу. — С возвращением домой. Трикстер с силой втянул в себя воздух через нос. Скипетр с Камнем Разума, врученный ему Таносом, сверкнул в темноте странным светом. — К чему эти прелюдия, Всеотец? — прошипел Локи, медленно, как затаившийся в засаде хищник, приближаясь к Одину. Тот насмешливо — как показалось трикстеру — наблюдал за ним, но не предпринимал никаких попыток остановить его или позвать стражу. Подозревая неладное, Локи с помощью Тессеракта сотворил портал, и голубая воронка закружилась прямо в воздухе всего в нескольких шагах от Всеотца. Но его это, кажется, нисколько не волновало. Он поднял голову и пристально всмотрелся в лицо младшего сына. Отсвет от сияющих искр упал на лицо Одина, и Локи к своему удивлению увидел перед собой постаревшего на несколько тысяч лет мужчину. Всеотец выглядел измученным и словно уставшим от жизни. Лишь его глаз все так же пронзительно сверкал на осунувшемся и посеревшем лице. — Ты должен всегда помнить, Локи, где твой истинный дом, — сказал Один, прежде чем портал поглотил его в безумии мечущихся голубых искр. — И кто ты на самом деле. Не по происхождению, Локи, а в своей сущности. Это были последние слова Всеотца. Портал закрылся, и искры растаяли в воздухе, погрузив опустевший тронный зал во мрак. Часы, отсчитывающие минуты, оставшиеся существованию Величайшему из Девяти миров, пробили девять раз.***
— Приветствуйте своего царя! Локи вышел на балкон и с высоты дворца посмотрел на собравшуюся на дворцовой площади толпу асов. Сиф, не удержавшись, толкнула локтем стоявшего рядом Фандрала. — Ты тоже это видишь?.. — спросила она, холодея, но, наткнувшись на такой же изумленный взгляд голубых глаз, осеклась и замолчала. Толпа зароптала, но стража тут же грозно выставила перед собой свои пики, и асы испуганно замолкли. Все неверяще смотрели на нового правителя, который, упиваясь властью, стоял над ними в красном плаще с меховой оборкой и ледяным взглядом обводил лица своих подданных. Вот его глаза остановились на Сиф, и девушка вздрогнула. Это был не сон — Локи действительно захватил власть. О том, что стало с Одином, не знал никто, а говорить об этом боялись. После того, как был зачитан новый свод правил и Локи скрылся с глаз асов, стража, принесшая присягу новому царю, пиками погнала всех прочь. Асы шли под напором охраны, покидая дворцовую площадь. На лицах каждого застыло выражение непонимания и почти суеверного ужаса — никто не мог объяснить произошедшего. Но каждый понимал одно: Асгард ждет что-то ужасное. Страх и трепет, в который за считанные минуты погрузились все его жители, был страшным предзнаменованием начала кровавой страницы в истории главного из девяти миров.***
— Что это все значит? — спросил, негодуя, Фандрал, когда они собрались все вместе в комнате Сиф. — Где Один, и что, черт возьми, творит этот самозванец, йотун его побери?! Сиф задумчиво прикусила губу и сокрушенно покачала головой. — Здесь что-то неладное. Случилась беда. — Да ладно, — Фандрал насмешливо изогнул правую бровь. — Это очень правильное определение тому, что ждет Асгард, но я говорю не про это… — Я тоже! — огрызнулась Сиф. Серые глаза раздраженно сверкнули. — Один не мог просто так отлучиться надолго. Только подумай: он покинул Асгард и не сказал никому, и тут же сюда вернулся Локи… — Ты хочешь сказать, это как-то взаимосвязано? — уловил ход мыслей девушки Огун. Сиф медленно кивнула. — Да. И обо всем совершенно точно знает Один. — Только вот мы теперь не знаем, где Один, — вздохнул Фандрал. — Если он вообще жив… — Жив, — уверенно перебила друга Сиф. — Локи не посмел бы его убить. Девушка встала с кровати, на краю которой до этого сидела, и подошла к окну. Она тряхнула головой, и волосы, собранные на затылке в тугой хвост, упали с плеч на спину. Через плечо Сиф обернулась на друзей. — Нам нужно его найти. Я почти уверена, что Локи его куда-то запрятал. Один жив. — И где нам его искать? — упавшим голосом уточнил Фандрал. Сиф сжала руки в кулаки. — Это другой вопрос. Но мы найдем. А потом вернем Тора. Клянусь, Локи пожалеет, что вернулся! — Никак вы предлагаете устроить бунт? — мрачно пошутил Фандрал. — Нет, — глаза Сиф разгневанно сверкнули. — Локи не должен знать, что мы задумали. Никто не должен знать! Фандрал нервно хохотнул. Никто из асов не мог принять новые правила, установленные в Асгарде. В эти правила помимо строгого соблюдения тишины и запрета поднимать глаза на царя был и комендантский час — время, в которое воспрещалось кому-либо кроме стражи выходить из своих покоев. — Решено! — Сиф ребром ладони рассекла воздух перед собой и протянула руку друзьям. — Мы будем бороться! За Асгард! — За Асгард! — твердо повторил Фандрал, кладя свою руку поверх ладони девушки. — За Асгард! — тихо и внушительно добавил Огун, закрывая своей рукой запястья друзей. На небе зажглась первая звезда — комендантский час вступал в свою силу.