Котецкие истории

В себя Арсений пришёл от сильного сотрясания всего организма. Голова болталась так, что казалось, отлетит сейчас. Он открыл глаза, обвёл мутный мир взглядом и попытался понять, кто же его так изощрённо пытается отправить на тот свет. Не слишком успешно, но всё же уверенно. Путём недолгих размышлений (зрение почти не улучшилось), он пришёл к выводу, что это Серёга: оборотня выдал слабый запах парфюма Окс и хвостик — Арс смог сфокусировать зрение достаточно, чтобы различить хотя бы общие очертания. Он поморгал, кое-как сел и мяукнул. Кот нахмурился. Как это мяукнул? Он же был… Ах да, превращение. Долбаный пубертат, вечно всё происходит не вовремя. То поллюции, которым удивляется переросший давно этот период Антон и которых дико стесняется Арс, то внезапные обороты не в ту ипостась. Сергей, видимо, успокоенный немного, отпустил оборотня и поднялся. — Ты меня так не пугай, сделай одолжение. Я понимаю, что у тебя возраст, но ты ж дома так не делаешь. Или делаешь? — судя по нахмуренным бровям, армян как раз вспомнил утренний инцидент. Ошибиться и решить, что Арс с квадратными глазами влетел в комнату человеком просто так, мол, захотелось, мог только полный идиот. А теперь они, фактически, заперты в однушке с девушкой и здоровым парнем, которые будут дома если не всё время, то достаточно регулярно — чёртовы каникулы. Дело начинало мощно пахнуть керосином. А усугублялось всё ещё и тотальной невозможностью поговорить. Каким бы умным ни был сейчас Арсений и что бы он ни помнил, человеческая речь ему была совершенно недоступна. А общаться при помощи мыслей или ещё какой магии оборотни не умели. Их общение с не-эфирными сородичами строилось на иерархическом подчинении более сильному. Тут же более сильного не было — они равны. Матвиенко приложил ладонь ко лбу, на всякий случай проверяя температуру. Нет, не высокая, он не бредит. У них просто чертовски огромные проблемы. Арсений же, сам не свой, пометался по кухне в бесплодных попытках сменить ипостась. Он даже об пол ударился, слепо надеясь заставить себя перекинуться, но всё, чего смог добиться, — ушиб плечо. Была, конечно, мысль, что это намного лучше, чем застрять в человеческом теле, но почему-то утешало слабо. Как бы ни вела себя кошачья сущность, сегодня она просто била все рекорды скотничества. Никогда раньше он не оборачивался настолько непредсказуемо и настолько неконтролируемо. Даже в первую свою жизнь Арс чувствовал наступление превращения. Почти наверняка понимал, что скоро сломает. И большую часть той своей жизни проводил покрытый мехом и бессловесный. Кот посмотрел на человека и мяукнул. Арсений почувствовал, как в носу защипало, а глаза увлажнились. Серёга шагнул ближе, поднял тяжеленную тушу на руки и погладил крупную голову. — Ну ты чего? Раскис совсем. Давай я тебя покормлю? Что-нибудь придумаем. Не может же зверь вечно тебя держать. Меня же не держит, — Матвиенко ободряюще улыбнулся, и кот лизнул его в нос, выражая согласие и расположение. В том, чтобы принять ситуацию, а не паниковать, было рациональное зерно. В итоге Серёга положил себе салат, который Окс зачем-то приготовила, а Арсению шлёпнул мягкий паштет из индейки. У оборотней было единогласное сомнение насчёт соответствия заявленных ингредиентов и реального наполнения, но обычно они предпочитали долго об этом не думать. Какой смысл забивать себе голову, если всё равно не можешь ничего изменить? Пахла паста просто фантастически, хоть на вкус и была совершенно никакой. Набить живот вполне сойдёт, а там, как знать, можно что-нибудь выклянчить со стола. Арс нахмурился, вспомнив, что Антон никогда не делился, а вот Дима, несмотря на то, что Шаст на него ругался, нет-нет да и скармливал коту что-нибудь втихую и не очень. От этого в груди разлилось тепло. Даже если он не сможет перекинуться обратно, в том, чтобы жить у парней, была своя романтика. Они его очень любят. И он их тоже. Ровно. Но одного из них ровнее, кажется. Надо было переждать день и ночью выбраться из дома. В Организации ему должны помочь. К утру вернётся, и никто ничего не заметит. Вопрос, как теперь всё это объяснить Матвиенко, оставался открытым.

*

Оксана, громко смеясь, зашла первой. В руках у неё была пара пакетов, доверху набитых всякой всячиной. Следом зашёл Сергей и начал неуклюже возиться с замком, пытаясь и пакеты не уронить, и дверь закрыть. От них пахло снегом и ветром. Погода выкидывала фортели, и спокойная ночь обернулась ветреным днём. А из-за довольно приятной температуры за окном не переставал валить снежок*. — Брось, я сама сейчас всё сделаю, — отозвалась Фролова, расшнуровывая огромные ботинки. Высокая подошва прибавляла ей сантиметров пять роста и килограмма три веса. В Питере это было немаловажно. Вениамин выбежал её встречать и сейчас, поставив лапки на нос ботинка, нюхал лицо девушки, громко мурча. Арсений же сидел в начале коридора и просто смотрел на встречу оборотня и приютившей его девушки. Интересно, когда он сам лезет к Диме или Антону, это тоже так жалко выглядит? В каждом движении, в каждом изгибе хвоста и даже в мурчании слышалась неизбывная тоска оборотня по Хранителю. И будучи уверенным в искренности чувств Серого к Окс, Арсений всё равно отчётливо различал тоску. Он поморщился и ушёл в комнату — смотреть не было никаких сил. Тут хотя бы никто не будет его тревожить. Кот запрыгнул на постель, покрутился немного, укладываясь, и, свернувшись калачиком, прикрыл глаза. Самого Арсения особо не удивляла необходимость крутиться в поисках лучшего места для сна. Давным-давно у него кто-то, кто, уже и не вспомнить, спрашивал, почему кошки так делают? И Арс тогда растерялся. Будучи котом, он считал многие им присущие вещи очень близкими, и ему они не казались странными. Пока он думал об этом, задремал. Ровно как не было странным и то, что кошки могут спать по восемнадцать часов в день. Во-первых, это не совсем так: большую часть времени не спать, а дремать или просто лежать, прикрыв глаза. Именно поэтому к спящей кошке сложно подкрасться — она попросту не спит. Так и Арс. Перевалив этап детства, он стал куда легче дремать. Неуёмная энергия больше не пёрла во все стороны, хоть он и был очень молод. Однако при желании можно было скоротать время просто закрыв глаза. Во-вторых, когда ты пушистый, милый и чем жирнее, тем лучше, чем ещё заниматься? У котов не так много развлечений в пределах квартиры. Взращенные поколениями любителей домашних кисок, они постепенно утратили жажду охотиться и убегать на улицу, чтобы задушить птичку или мышку. Зачем напрягаться, если можно лёжа на мягком диване, получать еду, ласку и любовь? Вот и котики не знали, за каким чёртом напрягаться, если тебя и так любят, жирного и ленивого. Поэтому мирно дремали целыми поколениями, передавая это умение котятам. Сквозь дрёму он услышал, как Оксана позвала есть, но только лениво перевернулся на спину, демонстрируя вполне большой живот, и снова закрыл глаза. Она не стала настаивать. Погладила шикарный чёрный мех, запутавшись в подшёрстке тонкими пальчиками и чуть щекоча, и, поласкав немного, ушла, прикрыв дверь. Будто всерьёз полагала, что производимый ею и Сергеем шум может помешать коту спать. Он не прислушивался особо, ловко балансируя на грани сна и дрёмы, но, судя по запахам, ребята что-то приготовили, потом долго болтали и наконец уселись смотреть какой-то ужастик. По внутренним часам Арсения было уже прилично времени, и, если он хотел всё успеть, пора было выдвигаться. А это, само по себе, становилось мероприятием сложным. Дома Дима чаще всего играл или звонил Кате, сидя в наушниках и не слыша ничего вокруг себя, а Антон слушал репчик, качал головой и читал что-нибудь или залипал на Ютубе. Эта же парочка, явно желающая узнать всё друг о друге прямо до момента знакомства, оказалась до ужаса болтливой. Оксана умудрялась даже во время фильма, когда ей полагалось сидеть и трястись от страха, трясясь от смеха, рассказывала, как в восемь выбила сама себе зуб качелями. Впрочем, найти Веника не составило труда — тот обнаружился в ногах у Фроловой. Грел голые ступни мягким пузом. Но, увидев Попова, сразу же спрыгнул с дивана, стоящего на кухне, и покинул парочку, устремившись к своему мохнатому другу. Арсений провёл его в коридор и показал мордой на дверь. Сказать, что ему нужно, чтобы Серый её открыл и закрыл, он не мог, так что изо всех сил таращил глаза и пытался как-то показать, что требуется. Судя по выражению на морде манчкина, выглядело это не убедительно, а скорее устрашающе. Впрочем, пантомима длилась достаточно, чтобы стало ясно, что у Попова не припадок, и Матвиенко, перекинувшись, вопросительно поднял брови, молча указывая на замок. Действовать приходилось как в немом кино: тихо, быстро и, желательно, чтобы потом можно было посмеяться. Увидев, как кот кивнул, и явно считая, что становится сумасшедшим, он открыл беззвучно замок и толкнул дверь. Большего Арсу было не нужно. Снег приятно пружинил под лапами. Кое-где попадались покрытые льдом участки, и кота заносило, но когти решали и эту проблему. Благо, город Арсений знал хорошо. Приятнее было бы бежать в июне, когда тепло и красиво, а небо не такое тёмное, но проблемы классически находили его в самое для этого неподходящее время, и решать их приходилось незамедлительно, что было, чаще всего, крайне неудобно. Арсений промчался по улице, шмыгнул во двор и замер. То, что он увидел, походило на ужасное дежавю. Шерсть встала дыбом, Попов инстинктивно выгнул спину, пытаясь казаться больше и опаснее. Впереди стоял крупный пёс. Лохматый и явно голодный, он тут же оскалился, стоило ему заметить кота. Сбоку от него поднялся ещё один, тут же принимая боевую стойку. Арсений попятился. Внутреннее чутьё подсказывало, что там, позади, окажется третья собака и неизбежно завяжется драка. Точно, как в прошлый раз. Сейчас он был готов на всё, лишь бы не просто выжить, а выйти из схватки победителем. Прийти к Окс израненным — непозволительная роскошь. Сердце тут же зачастило так, что стало больно. Он поморщился, вздыбил шерсть сильнее, всё ещё слепо надеясь напугать нападающих и внутренне готовясь звать на помощь всех котов, которые только окажутся рядом. И тут псы из своры, поджав хвосты, попятились. Отойдя на пару шагов, они, визжа, кинулись прочь. Обескураженный произведенным фурором Арсений счёл за благо не проверять, насколько хорошо работает в северной столице служба отлова и сколько ещё бездомных собак удастся найти по дороге: решил-таки пойти широкими улицами. Он обернулся и оцепенел. Прямо перед ним стоял парень. С кошачьей точки зрения, он был огромный, но, привыкший к Шастуну, Арсений без труда прикинул, что в спасителе около ста восьмидесяти. Что подросток в расстёгнутом пуховике, толстовке и рваных джинсах забыл на улице в такое время, и почему псы разбежались? И тут до Попова запоздало дошло. Зашоренное адреналином сознание наконец достаточно прочистилось, чтобы разглядеть в нём оборотня. От неожиданности кот даже присел на задние лапы. Он ошалело таращился на парня, размышляя, понимает ли он сам, что котик вовсе и не котик. И тут пацан положил всем сомнениям конец одной фразой: — Ну и напугала ты меня, пушистая сучара. Думал — порвут. Не ссы в трусы, пойдём. Отнесу тебя, шкуру, в Организацию. Несколько смущённый формулировкой и неожиданной сменой пола, Попов тем не менее не стал тянуть котика за яички и послушно прыгнул на руки человеку. — Нихуя ты жирная, киса. Большая баба, да? — спаситель улыбнулся и пошёл вдоль по улице, то и дело утопая огромными кроссовками в свежем снегу. Отсюда Арсу открывался отличный вид на человека, и он без стеснения стал рассматривать татуировки, покрывающие шею. Было что-то замысловатое и сложное, чёрное, поднимающееся по шее, горлу, к самому подбородку. Кот облизнулся и, вытянув шею, понюхал ухо, с удивлением отметив, что и там у него татуировка. Заезженная цифра «13». Слишком клишировано, даже спрашивать не охота, зачем набил номер. Чёртова дюжина по молодости слишком многим кажется чрезвычайно привлекательной. Он положил крупную голову и прикрыл глаза, расслабившись. Несмотря на то, что среди оборотней тоже хватало мудаков, от этого шёл едва ощутимый, но родной запах, который просто нельзя было спутать — он пах домом. Тем единственным, который у Арсения был. В этом запахе смешалось всё: столовская еда; старые, уже пыльные парты; выстиранное до хруста бельё; тот самый порошок, которым пользуются, кажется, только в Организации; самые разные животные запахи, какие можно собрать только общаясь с оборотнями или работая в зоопарке. На вид пацану не было и шестнадцати, так что какая работа? Из-за тучи вышла Луна — Арсений буквально ощутил это: серебряные лучи коснулись шкуры, как будто мама погладила: чуть задевая кончики волосков, заставляя дёргаться. Он вздохнул и непроизвольно выпустил когти, цепляясь за куртку крепче. — Эй, я в курсе, что неотразим, но давай ты подрочишь где-нибудь сама по себе, ладно? — голос звучал хрипло и удивительно грозно для такого сопляка. Наверняка успел простыть, пока шарахался без шарфа, и теперь думает, что это дико сексуально. А вот когда обострится ангина, вот тогда увидят, кто неотразим. Попов только фыркнул. Похоже, это его кредо по жизни: все путают с девчонкой. Сначала Антон со своей Находкой, теперь этот пацан, имени которого Арсений даже не знал. Этот не был таким же, как Константин, сразу представившийся и обозначивший свой род, чтобы было понятнее, как строить дальнейшие отношения. Пацан, несмотря на всё проявленное дружелюбие, оставался загадкой. Он, пыхтя, пёр тяжеленного кота, не жаловался, но на этом всё его дружелюбие и кончалось. И оно же не мешало обзываться. Арсений покрутил головой и, поняв, что они уже совсем близко, вывернулся из рук, шлёпнулся в снег, утонув в нём по самую грудь, и в несколько крупных прыжков оказался на пороге. Без труда проскочил в специальную дверь, явно рассчитанную даже на собак, и, как был, рванул в кабинет Якова. Он должен сейчас преподавать — ночь на дворе, самое время для превращения. Которое почему-то никак не случится с ним, с Арсом. Укол был неприятным, но вполне ожидаемым. Кот поморщился и прикрыл глаза. Препарат начнёт действовать в течение нескольких минут. Он слышал о принципе действия, а теперь имел сомнительное удовольствие проверить правдивость сведений на собственной шкуре. Поэтому нужно быть очень осторожным, чтобы во время обращения никуда не навернуться. Находясь в процессе изменения ипостаси, оборотень уязвим сильнее всего. Проще простого, пока всё, что он из себя представляет — это неясный клубок шерсти, рук, лап и прочего, сломать или отбить себе что-нибудь, если превращение застанет в полёте. Так что даже о банальном прыжке со стола не могло быть и речи. Обернётся тут, потом уже спустится. Оденется и поблагодарит своего спасителя. Надо хоть познакомиться. И тут, как в дешёвом сериале, открылась дверь медицинского блока, и вошёл тот-самый-пацан. Он скользнул равнодушным взглядом по мейн-куну и повернулся к Константину, убирающему инструменты. — Там это… Катьке плохо. Блюёт что-то. Посмотришь? Константин нахмурился, посмотрел на Попова и, заглянув ему в глаза, бегло проверил реакцию зрачков на свет, поводя перед мордой фонариком. Её не было — превращение должно было начаться с минуты на минуту. «Интересно, ему лет триста? Учился медицине ещё во времена, когда ведьм сжигали?» — рассеянно подумал Арс. Сознание плыло, перед глазами начало двоиться, и неясные контуры двух фигур сливались в одну большую четырёхрукую тошнотную дрянь. Он прикрыл глаза и, часто дыша, постарался расслабиться. — Присмотри за ним, я скоро вернусь. Если начнёт перекидываться, просто не дай упасть со стола. Пока он меньше тебя, — ворон снял халат, оставшись в привычно чёрной одежде, и вышел. Арсений открыл глаза, обвёл помещение взглядом, ощущая, как волнами накрывают жар и боль. И потерял сознание. Обычно превращение не сопровождается ничем, кроме неприятной, но привычной боли во всём теле, небольшого повышения температуры и появления мерзкого привкуса во рту. Но симптомы быстро проходят, и оборотни легко их игнорируют — ничто из этого не мешает жить. Когда сознание вернулось, Попов с неудовольствием отметил что: его никто не накрыл, оставив лежать голым, без сознания прямо на металлическом столе, в кабинете дует, а пацан самым беспардонным образом его разглядывает. Арс свесил ноги со стола, хмуро глянул в ответ и прикинул, сможет ли стоять сам. Голова немного кружилась, и от холода начало потряхивать. Стало очевидно, что прогулки пока лучше отложить. Он нехотя перевёл взгляд с уложенного плиткой пола на своего спасителя. Тёплых чувств к нему как-то поубавилось, учитывая, что его просили позаботиться о собрате, а не глазеть на чужие гениталии. Однако Яков Адамович учил быть вежливым, и Арсений, собрав всю волю в кулак, протянул руку, стараясь, чтобы она не слишком дрожала. — Меня зовут Арсений и, как ты успел заметить, я из рода кошачьих. А как зовут тебя? — иронизировать и добавлять что-то о «доблестном рыцаре, не бросившим в беде слабого» Попов счёл лишним — успеется. А пока стоит признать: он действительно уберёг Арса от драки с собаками. Не факт, что она закончилась бы так же плачевно: на стороне собак вес, сила, численность и банальнейший голод; на его, как обычно, — только наглость и жажда выжить. — Зови меня Скруджи, — пожимая руку, пацан улыбнулся и подвигал бровями, явно на что-то намекая. Но на что мог намекать человек, которого звали как утку, Арсений не понял и попытался сдержать смех и неуместные пока комментарии. Видовую принадлежность обсудят чуть после. Если что, пообщипать этому селезню перья — задача не самая сложная, наверняка. В комнату вошёл Константин. Хмурый, как обычно, он бегло осмотрел парней и протянул Попову пакет с вещами. Синие джинсы, белая футболка и толстовка без капюшона. Плюс трусы, пара носков и кроссовки. Всё это пахло порошком и было упаковано в пакеты из химчистки. Кто-то носил эти вещи до него. Но это не было ни новостью, ни проблемой. Учитывая скорость роста оборотней, вещами они менялись постоянно. Константин помог подняться, аккуратно поддерживая под руки, усадил на стул. Он распаковал вещи и натянул их. Самой большой проблемой оказалось надеть штаны: ноги ни в какую не слушались, и только благодаря опыту обращения с колясочниками, физической силе, удивительной для птицы, и наличию помощника, едко комментирующего едва ли не каждое действие, Арс смог не светить голым задом на всю Организацию. Кот посидел немного, ворон снова проверил глаза, заглянул в пасть и, что-то пометив в его медицинской карте, помог Арсу подняться и повёл в столовую. — Давай, киса, обопрись на меня, — подначивал Скруджи, идя справа от Попова. — Я же вижу, тебе хочется. Но Арсений только фыркнул на него, надеясь, что парень сообразит отвалить. Не сообразил. В столовой горело всего несколько ламп, тускло освещая большое помещение. Окна были зашторены, стулья подняты на столы. Пахло хлоркой и чем-то ещё, чем обычно моют пол. Уборка была вечером, но обострённое обоняние вопило о новых запахах. С кухни доносился шум — повара готовились кормить воспитанников. Скруджи спустил пару стульев, помог усадить Попова, а сам рухнул напротив, развалившись так, будто это клубный диван, а не металлический стул с жёсткой спинкой, впивающейся в лопатки. Константин вернулся с чашкой горячего супа и стаканом чая. Поставил это перед Арсением, дал ложку и, глядя, как тот аккуратно её обхватил пальцами, улыбнулся. — Рад видеть тебя живым и здоровым. Как поешь, приходи в комнату, я тебя подстригу. Приятного аппетита. Арсений широко, насколько позволяло лицо, не желающее особо слушаться, улыбнулся и кивнул. Он тоже был рад. Сейчас, когда адреналин немного выветрился, это стало максимально очевидно. Ворон ушёл, оставив их наедине. Почувствовав, что к конечностям возвращается былая подвижность, Арс принялся есть активнее, уже не сёрбая почти. Долбанный препарат очень ослаблял и вообще имел какие-то неприятные побочки, поэтому использовался только в крайних случаях. Таких, как сейчас, например. Он проглотил несколько ложек ароматной жидкости и поднял взгляд на Скруджи. И не удержался: — А покрякать можешь? — Ты охуел что ли? — Да не стесняйся. Я никому не расскажу. Хочешь, могу даже помяукать. — Хочу, чтоб ты в рот взял, — отозвался татуированный и ухмыльнулся. — Не жирно будет? Ты удивительно борзый для утки. — А ты удивительно тупой для кота. Арс нахмурился. Конечно, он понимал: никто в здравом уме не захочет принадлежать к виду, ведущему весьма специфический образ жизни, включающий в себя некрофилию и каннибализм**. Однако и отрицать свою природу по меньшей мере глупо. Оборотень без Хранителя рано или поздно покажет свою животную ипостась, а ради того, чтобы вырвать пару перьев из хвоста этого зажравшегося гуся-недоростка, Арс даже останется тут на подольше. Скруджи откинулся назад и смотрел прямо в глаза, чуть покусывая неприлично полные губы. Что-то не давало покоя. Странное имя, едва ли настоящее. Слишком вызывающее, дерзкое, на грани хамства поведение, на которое Константин закрывал глаза, впрочем, вполне присущее птицам этого вида. Да и показушничество — чего стоят татуировки. Даже на ладонях и коленях набил. Впрочем, ломать голову на пустой желудок было чуть менее увлекательно, чем на полный, так что Арс принялся за остывающий суп. Сваренный на местной кухне, он напоминал о детстве и воскрешал в душе всё самое лучшее. Даже ссориться с селезнем расхотелось. Так что он просто оставил эту тему, закрыв её для себя, спокойно доел, поднялся, отмечая, что может стоять сам. Убрал за собой и отправился в комнату, служившую парикмахерской. Настырный птиц увязался следом. — Ты тут уже не первый раз, да? — Да, я когда-то жил в Организации. Мать отказалась от меня, когда узнала обо всём, — это давно отболело, и Арсений говорил о родительнице ровно, без каких-либо эмоций. Как о переломе. Да, когда-то было больно. Да, конечность уже не такая, какой была; да, было бы лучше, не случись этого, но что терзаться? Было и было. — О, знакомая тема. Меня батя так выгнал. Мама принесла из роддома меня, а на вид мне уже не дашь неделю. Он разорался, избил её, и, не знаю как, но она вышла на Организацию и пристроила меня сюда. Сначала приходила, но когда мне стукнуло около пяти, а она до этого не видела меня пару месяцев, то разрыдалась и ушла. Больше уже не приходила. Ну да и ладно, чё я, не вытяну всё сам, что ли? — он фыркнул и вошёл первым, толкнув Попова плечом. Место соприкосновения будто током ударило. Арс поморщился, но спрашивать ничего не стал. После подобных откровений стоило помолчать. Хоть немного. По всему выходило, что у Скруджа это была первая жизнь. Самая печальная. Арсению стало так жалко мальчишку, что захотелось его обнять, сказать, что всё будет хорошо, погладить по голове и, вылизав нахальную морду, напомнить, что у уточек несколько жизней, он обязательно найдёт себе хранителя. Но смог Попов только шмыгнуть носом. Когда тебе самому не больше четырнадцати, поддерживать не так-то просто. Скруджи подошёл ближе, поднял его голову за подбородок и заглянул в полные слёз глаза. — Эй, пацан, ты чё?! Реветь вздумал? Кончай истерику, мать твою! — в голосе послышались рычащие нотки. Арс постарался не кривить губы и перестать плакать. Чёртов препарат. После него так паршиво, что хоть вой. Ещё и этот со своими историями. Самому не легче! Константин уже разобрал инструменты и теперь, стоя в фартуке с ножницами в руках, напоминал какого-то ужасного гения-маньяка. Эдакий Эдвард Руки-ножницы. Он посмотрел на парней, но говорить ничего не стал. Пригласил Арса присесть, быстро его постриг, профессионально орудуя сначала ножницами, а после триммером, снова сделав что-то вроде «барсука на макушке» и, улыбнувшись, явно довольный собой, отпустил Попова. Странно замолчавший Скруджи тенью протащился за ним к кабинету Химбера. В коридорах горел свет и было шумно. Дети, опьянённые свободой, носились по коридорам, рычали друг на друга и устраивали игривые потасовки. Оборотни постарше смотрели на них свысока, иногда вступаясь и разнимая малолеток, пока не дошло до крови. Зверята не знали меры и могли серьёзно покусать друг друга. Кабинет оказался не заперт, и, осмотрев знакомое помещение, Арсений прошёл к столу. Здесь не был включен свет, но из окна его лилось достаточно, чтобы очертания предметов были узнаваемы. Арсений потрогал лакированную крышку стола, погладил пресс-папье в виде огромной крысы и обернулся на звук шагов — вошёл Химбер. Он широко улыбнулся, увидев оборотня и, подойдя к нему, мягко обнял. Поцеловал в макушку, прижал теснее. — Как ты вырос с нашей последней встречи, мой друг. Рад, что ещё могу целовать тебя. Скоро ты станешь совсем большим, и я буду начисто лишён этой радости, — еврей, явно нехотя, выпустил из объятий кота и, не сводя с него взгляда, уселся за стол, жестом приглашая сесть и остальных. Арсений опустился в кожаное кресло и почти утонул в нём. Скруджи смотрелся в таком же куда приличнее. Ничего. Пара месяцев — и Арс вытянется и будет ничуть не ниже зарвавшейся утки. — Эдуард, думаю, мне и Арсению лучше поговорить наедине. Оставь нас, пожалуйста, — Химбер чуть склонил голову, глядя теперь исподлобья. Выглядело пугающе. Всё те же зелёные глаза, то же лицо, а пробирало до мурашек. Названный Эдом поиграл желваками, но спорить не стал. Вообще, мало кто в Организации спорил с Химбером: слишком тот оказался умён и везуч. Оборотень вышел и тихо прикрыл за собой дверь, оставив котов наедине. — Полагаю, ты хотел обсудить что-то со мной? — на Арса ориентал посмотрел тепло, с любовью. Несколько заинтригованный произошедшим Арсений подался вперёд и громким шёпотом спросил: — А утку и правда зовут Эдуард? Химбер усмехнулся и прикрыл глаза. — Да, его действительно так зовут. Эдуард Выграновский. Арсений обернулся, глянул на закрытую дверь кабинета и перевёл взгляд на наставника. Как бы там ни было, с зарвавшейся птицей он поговорит потом. Но проблем самого Арсения это не решало, и он выпалил: — Сегодня утром я приревновал Антона и перекинулся, не желая этого, в человека, — видя, что Яков нахмурился, он торопливо продолжил: — никто не заметил. Но когда Дима и Антон уехали, я не смог обратиться. Застрял в кошачьем теле, понимаете? Сейчас я на препарате и понятия не имею, когда снова смогу стать человеком! — Попов изо всех сил сдерживался, чтобы не перейти на более высокий тон. Ситуация выглядела до противного хреновой. — Вероятнее всего, когда Шастун вернётся. Я бы на твоём месте был осторожнее в этот момент, — еврей с улыбкой взглянул на бывшего воспитанника. — Ты можешь обрадоваться даже сильнее, чем ожидаешь. — Что вы имеете в виду? — Арс откинулся в кресло, из которого успел подняться во время своей пламенной речи, и тут его лицо вытянулось. Он замер, глядя в одну точку. Антон нашёл его. Он взял его к себе и принёс домой. Не думая даже. Когда встал вопрос кого выбрать — Кристину или Арса — расстался с девушкой. Арсений слишком ревновал его к Сергею. Не смог обернуться сегодня, когда Антона вдруг не оказалось рядом. Сам не свой, Попов поднялся. Его немного качало. В голове шумело, захотелось срочно подышать. Он толкнул дверь и тут же прямо перед собой увидел похабно улыбающегося Выграновского. — Привет.