Котецкие истории

Не все блестящие идеи при ближайшем рассмотрении оказываются бриллиантами. Некоторые из них — всего лишь тусклые стразы, к тому же со сколами на острых гранях — того гляди будешь неаккуратен и поранишься. Пространные размышления немного отвлекали от мыслей о страшной, страшнючей мести, которой он непременно предался бы, будь менее цивилизован. Мир немного качался, потому что Катя вытирала полотенцем его с душой, на совесть. Рядом сидел Антон и, по какой-то неведомой причине, тёр бока и спину чужого кота. Тот, дрянь такая, прикрывал глаза и тихонько тарахтел. Те жалкие колебания, которые он выдавал за мурчание, не шли ни в какое сравнение с тракторными залпами Арса. Но Шастуна это, похоже, не волновало. Наклонившись ниже к круглой и наглой мордахе, он протянул ласково: — Всё у тебя хорошо? Как тебя звать? Может, Томас? — с надеждой он посмотрел на Катю. Будто девушка знала язык зверей и могла бы помочь. Фигули! — Думаю, всё отлично. Блох нет, он явно домашний. Расклеим объявления, и хозяева найдутся. Главное, случайно не отдать не тем. Ты посмотри, какой он большой и пушистый. Арсений почувствовал, как внутри его звериного тела зарождается звук, и, не успев толком среагировать, низко рыкнул. — Что такое, Граф? Неужели ревнуешь? Твой папочка про тебя не забудет, не волнуйся. «Папочкой» подавились и Попов, и Шастун, казалось, одновременно. * Жирное чудище, которое по немыслимым причинам тут же стало любимцем всех домочадцев, ещё и жрало как не в себя. Томас, как окрестил его Антон, лёг прямо у мисок, и, лениво макая лапу внутрь, принялся выскребать мягкий паштет и тут же класть его себе в рот, очаровательно (по мнению всех, кроме Арсения) облизываясь. Оборотня передёрнуло — Томас же потом этими лапами всюду таскаться будет. И запахи оставлять. Был бы один, Попов взвыл бы. Вот что бывает, когда гормоны велят бросить всё и устроить-таки своему Хранителю грёбаный праздник. Пообщались. Куда девать теперь плоды этого самого общения, Арсений даже не подозревал. Идея подобрать кота, чтобы прикрыть тылы, возникла так же внезапно, как внезапно возникают треклятые не лучшие в жизни идеи. А ведь план был так хорош по всем фронтам: он вылизал себя в Организации до блеска, побрился, приоделся, припёрся… А его уже хватились. И чего Антон не мог просто решить, что котик где-то сныкался и спит? Почему надо было обязательно до охрипшего горла орать на улице? Однако, несмотря на то что в судьбу Арс не верил, встретить жирненького оказалось очень кстати. А то, что кот ещё и голубоглазый, было настоящим чудом. Мельче, чем кошачья ипостась Арса, легче и банально хуже, он тем не менее прекрасно сыграл роль приманки-обманки, напрочь усыпив бдительность Шастуна и позволив встрече состояться. — Эй, Граф, а ты чего не ешь? — Дима деликатно упёрся носком домашнего тапочка в крестец кота и подтолкнул чёрную меховую кляксу по полу к миске. — Наверняка ему не нравится конкурент. Вы же кормите Томаса из мисок Графа. То, что вы, самцы, так успешно живёте вместе, вовсе не значит, что Граф готов делать то же самое. — Катя оказалась куда проницательней и сразу догадалась о причинах недовольства некогда полноправного властителя этих земель, вынужденного сейчас терпеть наглого захватчика территории. — Нечего было съёбывать, — фыркнул Антон. Получилось невнятно — тушёная картошка с мясом не способствовали чистоте речи. — А ты тоже хорош, Шаст, припёр в дом непонятно кого, пока твоего кота не было, — хохотнул Дима и тут же тактично уставился в кружку с чаем. — Да они же похожи. Ты небось разницу заметил, только когда рядом сели, умник, блин. — Антон подхватил чашку и пошёл к себе в комнату. — Кать, спасибо, я помою посуду, оставь. Арсений, тут же встрепенувшись, рванул следом. Желудок жалобно заурчал. * — Нет, вы не можете лечь со мной оба. — Антон смотрел, казалось, с сочувствием. — Тут места на меня одного едва хватает, а двух котов кровать точно не выдержит. И я не выдержу, извини. — Хранитель улёгся, положил руку на бок жирному подлизе, зарылся в густой мех пальцами и замер, готовясь ко сну. Арсений подозревал, что морда у него сейчас комично вытянулась. Ох, как ржал бы Серёга, окажись он здесь. Сомнений в том, что он нашёл бы способ угорнуть даже в кошачьем облике, не возникало. И от этого как-то иррационально становилось обиднее. Будто не он сам припёр в дом этого ни в чём, в общем-то, не виноватого валенка, будто не по его вине вся эта заварушка. Расстроенный, Арс поднялся и, опустив хвост так, что он волочился по полу, пошёл на кухню — заедать свои печали. В мисках осталось совсем чуть-чуть сухого корма (в разы меньше его обычной порции), и от этого на душе совсем заскребли кошки. Конечно, можно перекинуться в любой момент, насыпать себе немного и тут же обратно, но… Привыкший к номинальной заботе Арсений ожидал её и сейчас. Он сел возле своего кормёжного места, понюхал воду и тут же отшатнулся — от неё пахло этим Томасом. Или как его там, Луна задери. — Грустишь, бедняга? — голос раздался так неожиданно, что он едва не подпрыгнул — спасло то, что сидел. Кот вскинул морду и чуть не заплакал — к нему уже тянулся Димка. Он привычно поднял, поцеловал в макушку и с Графом на руках поставил чайник. Почесал пушистую щёку, провёл по шее несколькими движениями, обласкал. Всё это было так хорошо знакомо и так приятно, что Арсений невольно замурчал. — Бросил тебя Тошка? Печали заедаешь? — Поз посмотрел на миски и, поставив кота рядом с ними, щедро насыпал корма. Прозорливо сменил воду на чистую и, потрепав немного по холке, принялся готовить чай. А когда уходил, тихонько, будто разговаривая сам с собой, произнёс: — Ты приходи к нам, если что. Арсений с трудом удержался от того, чтобы кивнуть в ответ. Слишком по-человечески говорил с ним Дима. Шаги стихли, в квартире воцарилась привычная ленивая тишь, разбавляемая храпом (хорошо спится с чужим котом, да?) Шастуна и едва различимыми разговорами Димы с Катей. Они обсуждали планы на завтра. Кино, тот самый фильм, на котором были Антон и Арс, потом каток, а после прогулка, если погода не испортится. Дима говорил о том, какой Невский красивый, о том что, даже если ехать на автобусе, будет очень круто: всё-всё видно, тепло и ноги не устают. Прагматик. Может, за это Катя его и полюбила? С таким точно не пропадёшь. Ёлка мигала как-то тоскливо, всеми забытая, но всё такая же красивая как в первый свой день в этой квартире. Попов поел немного, запил всё, чтобы не вставало комом в горле и, оторвавшись от миски, лениво прошёл по маленькой кухонке. Понюхал ограждение, за которым ещё утром лежал его подарок, теперь надёжно припрятанный на знакомом чердаке, и, прикинув перспективы, запрыгнул на подоконник. Было так тоскливо, что даже перекидываться желания не возникало. В холодильнике, в полной темноте, стоял контейнер с тушёной картошкой с мясом, но есть не хотелось. И глупая, казалось бы, ревность точила изнутри. Теперь у него был свой комплект ключей от квартиры, спасибо, в Организации хватает умельцев, и даже свой собственный комплект одежды — гуляй не хочу, а ему как раз и было что-то совсем «не хочу». Под окнами пробежал какой-то огромный пёс, и всё внутри у Арсения замерло, а шерсть на загривке встала дыбом. Но в пятно фонарного света шагнула коренастая фигура, и пёс тут же, виляя тонким хвостом, вернулся, сделал пару кругов вокруг хозяина и, выдыхая клубы пара, умчался дальше. Кажется, это был дог. Показалось. Злой как охапка чертей, Арсений спрыгнул с подоконника и прислушался — Позовы всё ещё болтали, надо было подождать. Не придумав ничего лучше, он просто улёгся на пол и задремал. Часам к двум в квартире всё стихло. Сопение и храп были привычными, так что, перекинувшись, он взял ключи из тайника в кладовке и вышел на лестничную клетку. Почему-то пахло сигаретным дымом. Арс закрыл дверь, повернулся и охренел — у двери напротив стоял какой-то мужик и курил. Вернее, прямо сейчас он просто пялился на голого подростка, курил он чуть раньше. — Добрый вечер, — спокойно поприветствовал его Арсений и улыбнулся, — всего доброго. — Мысленно молясь, чтобы чувак не ломанулся в квартиру или не вызвал полицию, он побежал вниз — перекинется уже когда откроет дверь. Сигареты у Эда были неплохие. Стрельнув одну, Арс лежал на матрасе и лениво тянул горький дым, тут же растекающийся во рту тёплым маревом. Выграновский, очевидно, устав ржать, сел рядом. Конечно, лучшая поддержка — это угорать до слёз из глаз и сыпать матными комментариями. Если бы он начал хлопать себя по коленям и причитать что-нибудь в духе «ой не могу», Арсений бы точно развернулся и ушёл, но каким-то чудом до этого не дошло. — И ты, придурок, просто свалил? — Эд погладил его по щеке, явно ласкаясь. Кот дёрнул головой, посмотрел хмуро. — Придурок тут только ты. А у меня трагедия. — Трагедия будет, когда вы ебаться пойдёте. — Пёс показушно потянулся, явно красуясь. А посмотреть было на что. Он где-то подрабатывал по ночам и купил себе модный свитер в обтяжку из мягкой шерсти, который шёл ему невероятно. Вроде просто чёрная тряпка, а Эда она делала на десяток пунктов сексуальнее. Или это всё гормоны? — Да что ты заладил. Уж как-нибудь разберёмся без тебя. — Я Антону твоему в трусы не лезу, он калач тёртый, не то что ты. — Да ты заебал. Умеешь что-то невероятное? Сколько у тебя парней было? — Попов завёлся не на шутку и говорил уже громким свистящим шёпотом: — Так кичишься, будто перетрахал пол-Питера. — А может и так, — ухмыльнулся доберман. — А доказать сможешь? — уже вне себя, Арсений уселся, заглянул в лицо с вызовом. Его так несло, что предложи сейчас Выграновский прямо тут и продемонстрировать таланты, чёрт знает чем бы всё кончилось. Но Эд, как ни странно, уставился на его губы, чуть приоткрыв рот и, кажется, не дыша. — Смогу, — ухмыльнулся пёс, голос его звучал ещё ниже чем обычно и стал хриплым каким-то. — Да в жопу. — Могу и в жопу. Любой каприз. — Эд. — Что? — Заткнись, пожалуйста. Арсений рухнул на лежак и прикрыл глаза. Голова чуть кружилась от злости, а курить расхотелось. Он молча протянул сигарету Эду и тот забрал её. Судя по звукам, докуривал. — Всё у вас будет хорошо, — выдал Эд и от этого вдруг стало так до странного спокойно. Арс нашёл его руку и сжал в своей. — Будет, наверное. Очень хочу, чтобы было. Эд встал и отошёл от него, скрывшись где-то в темноте. — Эд? Скруджи? Что-то случилось? — Арсений сел и вгляделся в полумрак — глупый пёс совсем забыл, что кошкам достаточно небольшого источника света, чтобы различать предметы. Выграновский не отвечал. Он всё так же стоял, повернувшись спиной, и дышал тяжело. — Хочешь, расскажу тебе про свой первый поцелуй? — Он у тебя был? — голос звучал хрипло, как-то печально, что ли? — Был. Мне тогда исполнилось двенадцать, — видя, что Скруджи повернулся, Арс продолжил: — В Организации, не морщи нос, ставили спектакль. Выбор пал на Ромео и Джульетту, и мне досталась главная роль. Если ты хоть намекнёшь на то, что я играл Капулетти, я тебя тресну. — Эд при этом поднял руки, как бы сдаваясь, но лыбу давил мерзкую, явно представляя себе Арса в розовом платье с кружевной оторочкой, туго затянутого в корсет. — Так вот, было мне около восьми, Яков Адамович всучил текст и я пошёл зубрить. До сих пор куски помню. И, пока учил, я как-то не задумывался над смыслом. Когда же мы стали репетировать, а мне, чтобы ты понимал, в Джульетты досталась рысь на три месяца старше, пришлось и целоваться. Благо, нам до последнего позволяли обходиться бутафорскими лобзаниями, но когда уже двенадцатилетний я блистал на сцене, мне пришлось всерьёз поцеловать мою Джульетту. До сих пор рад безмерно, что Лена была низенькой, и я не так уж опозорился, пока тянулся к губам моей возлюбленной. Но едва ли это та история, которой ты ждал. — Он повернулся к Эду и замер. Тот внимательно слушал чуть прикрыв глаза. У него оказались трогательно длинные ресницы, а губы шевелились, будто он проговаривал слова сонета. — Эй, ты чего? — Да так, завис чё-та. Круто, но я думал, что твой первый поцелуй для Хранителя. А тут вот что получается. — Настоящий поцелуй, — нахмурился Арсений. — Давай закроем эту тему? Мне от неё как-то тоскливо. — А зачем ты ко мне пришёл? — ошарашил Выграновский. — Почему не пошёл к Адамовичу? — Не знаю, с тобой спокойно. Скруджи подошёл, уселся сзади и раскинул свои длиннющие ноги по обе стороны лежака, притянул Арсения себе в объятия. Положил подбородок ему на плечо, погладил живот, выдохнул горячо в ухо. — Даже если с Антоном не сложится, у тебя всегда есть я. В носу предательски защипало, а перед глазами вдруг поплыл мир. Попов крепко зажмурился и обнял руки Скруджи, сжался весь. — Я знаю, Эд. Я знаю. У тебя тоже есть я. Если что-то пойдёт не так. — На поцелуй в шею он не стал протестовать или вырываться. Казалось, что Скруджи сейчас это нужнее. *** Проснулся Арсений с сухой пастью и какой-то помятый. По полу приятно тянуло сквозняком из приоткрытой двери, но всё равно было до ужаса жарко и в целом странно. Однако стоило раскрыть глаза, и причина всех на свете бед явила себя миру: притеревшись к его боку, дрых Томас. Почему этот мешок костей не возжелал спать с Антоном, оставалось загадкой, ответа на которую человечество не получит. Несколько сбитый с толку, Арс поднялся на все четыре лапы и, зевнув от души, осмотрелся. Комната выглядела чуть лучше, чем могла быть после нашествия татаро-монгольского ига, которое бы пыталось найти иголку в куче всего, что тут валялось. В общем, как обычно — Антон не слишком утруждал себя наведением номинального порядка и с утра явно что-то искал. Кот, оставшийся без грелки, не понятно на кой ляд ему нужной, учитывая температуру в квартире, сдвинулся ближе к ногам оборотня, и Арс поспешил ретироваться. Он перемахнул через спящую тушу и тут же, оттолкнувшись сильными лапами от пола, взмыл ненадолго в воздух. Выглядело наверняка ужас как эффектно, даром никто не оценил. Он приземлился на матрас и, спружинив, плюхнулся прямо на подушку, утонув на секунду в запахе Антона. Стало плохорошо. В голове чуть помутилось, но он нашёл в себе силы вынуть морду из неё и даже придать ей, морде, осмысленное выражение, когда в комнату вошёл Антон. Голый. В одних зелёных трусах. Выглядел Шастун как чистый грех. По плоскому животу стекали капли воды, гладко выбритое лицо выглядело совсем юным, а тёмные зализанные волосы делали его немного чужим. Кот поднялся, мяукнул тихо и едва не зашипел — на улице была среда, а на заднице пятница! Вот на кой ему покупались трусы с неделькой? Чтобы он их таскал как заблагорассудится? Ох и бунтарь — сердце оборотня забилось чаще. Антон, углядев под ногами мешающее мохнатое, поднял этот рогалик и положил прямо Арсу под морду, мол, на вот, держи. Оборотень повторил трюк с исчезновением, но в этот раз он успешно удалился из комнаты. Имело смысл позавтракать раньше Томаса. Будет знать, как в чужие мисоньки совать свой нос.