Котецкие истории

Потрясающие морозы держались стойко, на радость пиздюкам, раздражающе визжащим неподалёку. Антон бросил взгляд на девчонку, которая с упорством танка, поскальзываясь, пёрла в горку свою ватрушку. По лицу были размазаны сопли, пот и слюни, но ребёнок, утирая это всё варежкой, выглядел всё равно настолько счастливо, что становилось завидно. Совершенно невозможно на такой холодине с мокрым лицом так радоваться. Наконец, дверь парадной открылась и ему навстречу выпорхнула Оксана. Одетая в приталенное чёрное пальто, без шапки, Фролова походила на модель с обложки Космо. Сглотнув ком и слюни, Антон подал ей руку, чтобы красота изящно не ёбнулась на заледенелый асфальт. В этом году коммунальщики получали свою зарплату совершенно зря, начисто не справляясь с авральными снегопадами. — Чудесно выглядишь. По случаю такой апгрейд? — вернув себе подобие дара речи, Шаст заметил, что голос у него чуть хрипит. — Да просто подумалось, что хорош мне одной щеголять и пора бы налаживать личную жизнь. Ты — это прекрасно, но с тобой же я не потрахаюсь. «Чего это?» — пронеслось в голове и радостно съебалось куда-то в край радужной дружбы и крепких уз. — Есть такое, — улыбнулся Шаст и стоически потащился в сторону Эрмитажа. Конечно, на что же ещё тратить последние дни каникул, кроме как на культурный отдых. Подсознание шёпотом суфлировало что-то о холодном пиве в запотевшей бутылке и сырной нарезке, но Шастун его упорно игнорировал. Он таскался из зала в зал, с этажа на этаж, смотря больше на Оксанкин затылок, чем на картины и прочие прелести выставки. Он был тут как минимум трижды: два раза со школьной экскурсией и один раз с Кристиной. Одному богу известно, за каким чёртом она потащилась с ним в музей, наверное, думала, что это сделает их отношения глубже. Фролова же честно созналась, что просто хочет прикоснуться к прекрасному, а в одиночку это делать как-то уныло. Шастун изо всех сил пыхтел, напрягался, но проникнуться всё не удавалось. Стоило какой-нибудь картине стать чуть интереснее, чем все прочие на этаже, рядом с широкой рамой появлялись узкие девичьи плечи, затянутые в чёрную ткань платья, и мысли сворачивали совсем не туда. При всей его любви, совершенно дружеской, отрицать привлекательность Окс мог только слепо-глухо-тупой. Ко второму часу безрадостного хождения Антон чувствовал уже все суставы в своих ногах, включая мелкие фаланги пальцев и косточки стоп. И да, плевать, что он, по идее, молод, полон сил, моря ему по колено, при каждом шаге там что-то пугающе щёлкало, намекая на необходимость сворачивать пикник и чухать в сторону выхода. В глазах немного рябило от золота, парчи и прочего, а голова покруживалась, просясь на свежий воздух, нестерпимо хотелось курить. Он так задумался, что налетел на Оксану, вдруг вставшую у какой-то картины. Она улыбнулась и, подняв на него глаза, спросила: — Устал? — Немного. Но я готов продолжать, — убедительно соврал Шаст. — Да нет, я уже посмотрела что хотела. Пойдём поедим лучше. Я одно место знаю, тебе должно понравиться. Если по дороге мы не переломаем ноги, конечно. Фролова жестом фокусника вынула телефон из крошечной сумочки, потыкала в экран и нахмурилась. — Идти около часа, — посмотрев на Антона и явно заметив выражение неприкрытого страдания на его лице, она махнула рукой. — Поедем на метро, тут по прямой. Сидя в небольшом кафе со странным названием «Бюро» и потягивая вишнёвый Пеппер, Антон был готов простить ей все муки, через которые пришлось пройти. Он с толикой зависти поглядывал на посетителей, уже получивших свои заказы и теперь уплетавших сочные бургеры за обе щёки. — Милый, правда? — голос Фроловой, едва слышный, вырвал его из блаженного созерцания и заставил осмотреться в поисках того самого «милого». За барной стойкой обнаружился округлый бариста в шляпе. — На вкус и цвет, — буркнул Антон. Ему нравились мужчины с более каноничными пропорциями, если уж говорить о привлекательности. — Ваш картофель с розмарином и медово-горчичным соусом. И чесночным для дамы, — произнёс официант и тут Шаст увидел, как Окс сыплется. Зрелище было не для слабонервных, и он перевёл взгляд на официанта. Так вот о ком она. Парень был без бейджа, так что, решив взять быка за рога и расставить все точки над всеми ё разом, Антон непринуждённо кивнул и выдал: — Вы не подумайте, мы просто друзья. Как вас зовут, кстати? — в том, что этот пассаж был вообще хоть сколько-нибудь кстати, Шастун глубоко сомневался, но плевать, если это поможет Оксане. — Алексей, — отозвался парень и смущённо улыбнулся, — вы можете звать меня, если что-то понадобится. Ваш заказ готовится, чуть позже принесу. — Ага, спасибо. Как только он отошёл, Антон, сунув в рот охапку картофельных ломтиков, предварительно макнув их в сладкий соус, покивал: — Очень милый. И руки у него такие… Благо подбирать эпитет не пришлось — Окс тут же встрепенулась, как птичка на ветке, которой на макушку попала капля: — Ты заметил? Очень сильно милый. — Точно. А я кота подобрал. Ещё одного. — Ты как Мазай, только Шастун. Зачем тебе кот? — Оксана выглядела удивлённой. — Сколько ему? — Да на вид года два, как Граф. История такая, ты не поверишь, — и Антон вкратце пересказал ей случившееся, опустив момент со встречей и походом в кино. Об Арсении он всё ещё никому не говорил, кроме Паши, но там таить кота в мешке было как минимум глупо. Эта странная дружба с пацаном не поддавалась ни логике, ни здравому смыслу и рождала больше вопросов, чем ответов. Сначала Шастун хотел разобраться с тем, кто для него этот мальчишка, а уже после познакомить его со всеми своими друзьями, не держать же вечность в секрете. Окс слушала внимательно и, смеясь, прикрывала рукой рот. Её история с двумя котами и их противостоянием очень веселила. — Давай я сделаю макет, только фото этого кота пришли. Дадим объявление на сайты, плюс развесим по двору, наверняка он местный, если ты говоришь, что он чистый и блох у него нет. Уверена, хозяева объявятся. — Спасибо, — он улыбнулся Оксане и неуклюже, цепляясь огромными кроссовками за ножки стола, вылез. — Сейчас вернусь, не скучай. Шаст завернул в уборную, рассеянно думая о Томасе. Он прикидывал, где лучше будет разместить объявления и не посрывает ли их все дворник раньше, чем увидят потерявшие кота хозяева. Мысли перескочили на Графа: что было бы, пропади его кот. Антон имел сомнительное счастье пару раз терять животное, но обычно кот возвращался уже на следующий день, а тут Томаса нет дома уже сутки. Ищут ли Томаса? Шастун, пожалуй, поднял бы весь район на уши в поисках любимца. Он тщательно вымыл руки, на периферии сознания поздравив самого себя с тем, что уже успел облизать пальцы, а значит, в его действиях теперь не так уж много смысла, после чего, глянув на себя в зеркало, вышел. За их столиком Оксана, улыбаясь, болтала с Алексеем. Тот в ответ тоже тянул губы в широченной лыбе, и Антон, ощутив себя сильно лишним, застыл у стойки, глядя на них. Фролова выглядела такой довольной, расслабленной, что невольно становилось завидно: дома Позовы, тут вот Оксана, и все такие влюблённые. Когда только успела? Видит этого парня впервые в жизни, а уже улыбается ему так, будто готова ждать вечность ради «долгого взгляда короткой встречи». Какого хрена ему вспомнились Гардемарины, Шаст сам не понял. Успокаивала мысль о том, что свою любовь он тоже непременно найдёт, просто не сейчас. С отсутствующей от рождения грацией, зимой, на скользких дорожках Шастун напоминал ветряную мельницу, то и дело принимаясь неистово размахивать конечностями в попытке удержать равновесие. Вид этого едва ли наталкивал на романтические мысли, так что поиски решено было отложить до тёплых деньков, чтобы ненароком не шокировать свою потенциальную пару. Он отклеился от стойки и подошёл к стулу Оксаны, не решаясь штурмовать стол ещё раз. Алексей поднял на него взгляд, и улыбка его стала не такой широкой. — Ваш заказ, — он кивнул на стол, на котором стояли две деревянные тарелки, а Тохин французский бургер уже тёк сочным соусом на светлую поверхность. — Спасибо, — чуть хрипло произнёс Шастун и, дождавшись, когда парень отойдёт, кое-как втиснулся за стол. То, насколько близко столики стояли к диванам и друг к другу, пожалуй, было единственным минусом заведения. Других он не нашёл. — Смотрю, ты крутишь романы за моей спиной? Я убью тебя, Дездемона, — Антон улыбнулся и протянул свой стакан, салютуя. — А вообще — выпьем за то, чтобы у тебя всё получилось. Оксана широко улыбнулась и чокнулась стаканом. — Спасибо, Тох. Твоё мнение для меня важно. — Да брось, не мне же с ним спать. — Ой, я очень надеюсь, что он так любезен со мной не из-за того, что хочет залезть тебе в трусы. Шастун как-то отстранённо подумал, что на заднице у него растянуто лицо Криса Эванса и тихонько гыкнул в себя. — Много геев развелось? — участливо поинтересовался он. От подруги Шаст ни разу не слышал историй о том, что какой-то парень её отшил из-за непомерной любви к членам, так что сейчас он был несколько удивлён. — О, да не больше, чем было раньше. Просто сейчас они говорят о себе хоть сколько-то. Не понимаю особой шумихи вокруг ЛГБТ, если честно, дали бы людям жить, как им нравится. Это же совсем нехорошо и как-то нелогично лезть всем подряд в постель и в душу. — Он на тебя смотрит, — укусив бургер, прямо в него буркнул Антон и прикрыл глаза. Вся эта романтическая канитель сейчас немного отошла на второй план. По языку растёкся какой-то волшебный соус, а котлета оказалась такой сочной, что он невольно застонал. — Зачем ты притащила бедного студента сюда? — давясь, поинтересовался Антон у Оксаны, которая, судя по лицу, не испытывала ни толики раскаяния. — Хотела угостить тебя чем-нибудь нормальным. Хочешь попробовать мой? Он с лососем и сливочным сыром. — Какая-то «Филадельфия» в листьях салата прям, — пробормотал Шастун, но всё-таки потянулся и куснул. Оказалось на удивление вкусно. Болтать с набитым ртом было тяжеловато, а смотреть на то, как Окс то и дело бросает взгляды на Лёху (он стал Лёхой почти сразу, как Антон понял, что общаться им придётся явно много и тесно), утомляло. Так что, отвернувшись к окну и глядя на прохожих, он умял свой бургер в молчании. Авось так полезнее будет. — Ну что, пойдём или ты ещё посидеть хочешь? — Нет, пошли, — Оксана улыбнулась и помахала Лёхе. — Принесите счёт, пожалуйста. — И ваш номер телефона, — бросил фразу Шаст, как бетонной плитой припечатал. Улыбаясь, они вывалились на узкую улицу. Антон повернул направо, и Оксана, хохоча, схватила его за руку: — Пошли на Чкаловскую, так ближе будет, — она сжимала в руке визитку с написанным на ней от руки номером и практически светилась. — Ну пошли, — сдался Шастун и отправился следом за Оксаной, то и дело пропуская её вперёд, чтобы иметь возможность разойтись с другими прохожими. Дома было подозрительно тихо. Антон шагнул в квартиру, прикрыл дверь и, стараясь ничем себя не выдать, пошёл искать котов. Дима ещё утром сообщил, что они с Катей пропадут на целый день и квартира будет в полном распоряжении Шастуна. Он заглянул на кухню, убедился, что съестные запасы в мисках уничтожены, посмотрел в комнате у Позовых и, не обнаружив нигде пушистых, зашёл к себе. Граф обнаружился сразу же — он сидел на крышке ноутбука и с презрением на морде пялился на Томаса, лежащего на кровати. Пушистый вареник, развалившись, призывно помурлыкивал и чуть перебирал лапами в воздухе, явно обещая помять бока несносного мейн-куна. Но, сколь бы сладостны ни были призывы, Граф стоически не поддавался. Антон даже испытал прилив гордости за питомца — верный какой. Он погладил кота по голове, поцеловал между ушей и стал раздеваться. — Я смотрю, ты Венику не изменяешь. Хвалю, молодец, Граф. Хорошие гомокоты со всякими встречными не ложатся, береги честь для Веника. — Антон, широко улыбаясь, повернулся к Графу и на секунду ему показалось, что кот смотрит укоризненно. Но уже через мгновение наваждение дрогнуло и пропало, а на чёрной морде размашисто было написано презрение ко всем живым существам в пределах жилплощади. Однако памятуя о том, кто всё-таки хозяин и чья рука его кормит, Граф изящно, словно он был котом Её Величества, поднялся, торжественно задрал хвост и мягко упал на пол, почти беззвучно. Вот умел же, скотина. Ночью, правда, этот его талант куда-то пропадал и падал кот как мешок с картошкой, намешанной с камнями. Или это он перед Томасом рисуется? Позер. Животное тем временем потёрлось о ноги и, муркнув утробно, уплыло на кухню. Ну точно — даже при Вениамине он такого не вытворял. Ревнует, пушистый засранец. Антон догнал кота на подступах к кухне, подхватил его на руки и, чуть покружив увесистую тушу, прижал к голой груди, с удовольствием ощущая, какая у зверя мягкая шерсть. Шаст зарылся носом в тёплый мех и застонал в кота от удовольствия — всё ещё не отошедший от морозной свежести нос приятно согревался. Но всё хорошее кончается, так что животное пришлось поставить на пол. Антон щедро сыпанул корма и уже собирался покормить себя, когда, грохоча пятками не хуже Графа, на кухню ворвался Томас. Очевидно, подобное промедление со своей стороны котей расценил как огромное упущение и, сунув круглую, как кочан капусты, голову в миску прямо перед ошалевшей рожей Графа, он с аппетитом захрустел кормом. — В большой семье хлеборезкой не щёлкают, — чуть более охреневше, чем хотелось бы, прокомментировал Антон. Теперь он всерьёз опасался за свои бутерброды, но обошлось. Решив, что компания котов, которых он рассадил за разные миски — Граф ел на подоконнике, свысока поглядывая на Томаса, — его не интересует, Шаст сложил свою еду на тарелку и, зацепив чашку с чаем, отчалил в комнату. Уселся в кресле, открыл ноут и, расставив еду на столе, принялся щёлкать Ютуб. Нашёл комедийное шоу, включил его и, посмеиваясь, стал уминать бутеры. В тишине квартиры было что-то завораживающее. Он был предоставлен сам себе, мог танцевать, петь и даже расхаживать в чём мать родила, при желании. Подобная свобода немного пьянила. А ещё можно было предаться не самым высоко моральным удовольствиям. Убрав тарелки подальше, Антон вбил в строку браузера знакомый адрес и откинулся в кресле, располагаясь удобнее. Левой рукой он провёл по груди, погладил сосок, в то время как сам сосредоточенно выбирал ролик. — Пять минут, семь. Тройничок не хочу… Вот тут на двенадцать что у нас? — он пощёлкал видео, просматривая, чего от него ждать. Девушка сначала разделась, после пришёл качок, она сделала ему минет, и дальше сюжет пошёл по стандартной схеме. Грубоватый секс, анал. Шаст закрыл видео и принялся искать на странице что-нибудь поинтереснее. В превью одного из роликов парень показался ему до странного знакомым — не перекачанный, темноволосый, высокий. Он щелкнул на видео и, откинувшись в кресле, выдавил на руку немного смазки. Крышка тюбика неприятно громко щёлкнула в тишине комнаты, так что Антон чуть поморщился, но настроя не растерял. Он приспустил трусы вместе с шортами и обхватил скользкими пальцами ещё вялый член. Ощущения едва ли можно было назвать феерическими, но, привыкший, Шаст спокойно продолжил. Он погладил себя, обвёл большим пальцем головку, представляя себя на месте того парня из ролика. Прикрыл глаза, сосредоточившись на звуках поцелуев. Девушку в пару нашли красивую — смуглая, со светлыми глазами и веснушками на лице, она хорошо смотрелась в кадре. Шастун облизнулся, чуть приоткрыл рот, представляя, как целует её. Это помогало расслабиться и настроиться. Член потяжелел в руке, а в животе появилось знакомое ощущение — слабые отголоски удовольствия. Он посмотрел на экран — там девушка, уже опустившись на колени, глубоко заглатывала и тут же выпускала член изо рта, втягивая щёки. Самыми волнительными были кадры, снятые из-за спины мужчины, казалось, что это сам Антон, опустив голову, смотрел на то, как она, утыкаясь носом в лобок, заглатывала. Антон лениво скользнул взглядом по длинным мужским ногам, как-то фоном отмечая, что у парня очень красивой формы и бёдра, и голени. Пресс его то сокращался, прорисовывая кубики мышц, то расслаблялся, становясь похожим на самый обычный мужской живот. Это зрелище почему-то завораживало, и Антон стал ласкать себя рукой быстрее, чувствуя, как по телу проходит первая предоргазменная дрожь. Он громко сглотнул. Член налился и теперь ощущался в ладони привычно и приятно. Дыхание сбилось немного, но его это не смущало. Парень на экране наклонился, погладил парнёршу по щеке, и его лицо попало в кадр, а Антон аж запнулся — оказалось, что мужик похож на Арсения. Как если бы тот повзрослел и снимался в порно. Антон на секунду замер, ошалело глядя в экран, и тут его ноги коснулось что-то мягкое. От неожиданности он дёрнулся, долбанул коленом об стол так, что ноут подпрыгнул. Парочка в видео очень своевременно повалилась на кровать, как будто от сотрясения, а обалдевший Шастун посмотрел вниз. В ответ на него уставились две пары голубых глаз. На двух пушистых чёрных мордах читалось море удивления и ни капли раскаяния. Всё желание продолжать улетучилось сразу же. Злой как тысяча чертей в час, Шастун натянул трусы, вытер наскоро руку об шорты и, схватив котов за шкирки, выкинул их из комнаты и закрыл дверь. Во всём теле ощущалась неприятная дрожь нереализованного желания. Он повернулся к ноуту, на экране которого конопатая уже вовсю скакала на парне, отдалённо похожем на Арса. Отчего-то это обстоятельство, собственно послужившее решающим в выборе ролика, разозлило ещё сильнее. Он закрыл вкладку и тут раздался звук уведомления. Оказалось, Оксана написала в ВК. Хэй, я дома. Пришли мне фотку Томаса, сейчас сваяю тебе объявление. Томас был последним, кого Антону хотелось бы увидеть, но ничего не поделаешь. Он сгрёб себя в кучку и потащился устраивать коту фотосессию в свете кухонной лампы. ** Листовок они понаделали аж сотню. Изначально Окс голосовала за цветные, стоически игнорируя все возражения (не лишённые логики) о том, что кот, чёрт побери, чёрный — что там делать цветным? В итоге, прилично сэкономив на печати за счёт непритязательного чб варианта, они купили аж три разных маркера и разрисовали те части объявления, какие, по мнению Фроловой, должны были привлечь внимание к бумажкам. Распространять их оказалось ужас как неудобно. Скотч как вариант крепления был отброшен в сторону сразу же, в прямом и переносном смысле. Потому что он цеплялся за бумагу, не хотел клеиться на столбы и вообще вёл себя по-мудацки. ПВА показал себя лучше, хоть и замёрз в итоге на морозе. Марафон победоносно завершил клей-карандаш. На него были налеплены последние штук тридцать объявлений, после чего бедняга издох, полностью себя выработав. Озябшие, злые как черти, Оксана и Антон, гордо отказавшиеся от помощи Позовых (и задним числом уже пожалевшие об этом добрый десяток раз), героически шагнули в квартиру. Вместе с теплом их окутал запах жареной печени. Ощущая, как смерть от утопления в слюне близится, Шаст вытер рот, благо ещё сухой, и сунулся в ванную. Он успел вымыть руки, но противное, как зубная боль, ощущение, оставшееся пока без точного определения, не отпускало. Шастун стряхнул влажные кисти и, задумчиво хмуря лицо, посмотрел в зеркало. И тут его осенило — шторка в ванной лишилась своего героя и скудно зеленела выводком лупоглазых жаб, ни в какое сравнение не шедших с Дедпулом на единороге, до этого самоотверженно охранявшем обитателей квартиры от посягательств марсиан. Несколько охренев от такого сюжетного поворота, Антон, полный праведного гнева, вывалился из ванной, но быстро потух — Катя крикнула из кухни, что уже поставила чайник и ждёт его. Наскоро переодевшись в домашнее, он шагнул на кухню и, усевшись в угол дивана, был мгновенно атакован пушистыми. Граф залез прямо на колени, упёрся передними лапами в грудь и внимательно обнюхал губы, непонятно что пытаясь там найти. — Свали в туман, я голодный, — Антон чуть пихнул животное, вынуждая сесть рядом. Кот прижался горячим боком к ляжке, а с другой стороны то же самое сделал Томас. «Хорошо, что за окном не лето, я бы ёбнулся», — подумал Шаст и принял из рук Кати тарелку. — Спасибо, — он кивнул и, убедившись, что Оксана тоже свою порцию получила, принялся есть. — Ну как, расклеили? — Казалось, Кате действительно есть до всего этого дело. Антон кивнул — с набитым ртом болтать не хотелось. — Да, чуть пальцев не лишились, но расклеили по всем близлежащим дворам. Не думаю, что Томас откуда-то издалека прибежал, — покивала Оксана. Она была чуть менее голодна или сильно лучше воспитана, Шастуну было безразлично, что из этого заставило её вести беседы, а не трескать. Он для себя выбор сделал. — А если не найдём хозяев, отдадим в приют, я думаю. Или ты хочешь оставить его? Граф чихнул и уставился на Оксану круглыми глазищами. Что-то подсказывало Антону, что в них плещется обещание скорой расправы, невзирая даже на смягчающее обстоятельство в виде фантомного родства с Вениамином. Тем более, после кончины Оксаны Веня, скорее всего, переехал бы к ним. Не желая видеть кровавую бойню, Антон положил руку коту на макушку и мягко его потрепал. Второй рукой он старательно заталкивал в рот свой обед, судя по времени успешно перетёкший в ужин. С полным ртом болтать было не комильфо, так что он просто помотал жбаном из стороны в сторону, выражая тотальное отрицание. Граф под рукой принялся вибрировать, мурча на стандартной для него частоте. Вибрация приятно отдавала в руку. — Я просто задумалась, как искать кота, если он не чипирован? Может, и Графу чип поставить? Я думала над тем, чтобы сделать такое с Веней, но он у меня домашний, никогда никуда не лезет и такой спокойный пирожок — Граф на секунду сбился с ритма и, кажется, его чуть тряхнуло — не думаю, что придётся. А вот твоего бандита стоит. К тому же он не кастрированный, увяжется за кошкой. — Что, блять, прости, Кать, за сценарии ты мне тут рисуешь, Фролова? Жить тебе долго и счастливо, блин, — Антон положил вилку на стол и внимательно посмотрел на девушку. — Серьёзно, тебе это удовольствие какое-то доставляет что ли? — Я волнуюсь просто за тебя, дебила. — С каких радостей я вдруг дебилом стал?! — Шаст, уже ни на что невзирая, перешёл на благородный ор. — А вы встречаетесь? — вопрос повис в воздухе как ебучая рыба фугу — такой же огромный, раздутый из нихуя и нелепый. Антон выдохнул и фыркнул от смеха. Следом подхватила и Оксана. Катя же улыбнулась и вышла из кухни. — Как закончите, Тох, помой посуду и спокойной ночи. — Спокойной, — отозвались они хором. — Кстати о кастрации. Ему же больше года, — не отступала Фролова, — кот сформировался, его уже можно вести к ветеринару. Операция несложная, времени много не займёт. — Давай-ка я тебе такси вызову. Оксан, честное слово, делай с Веником что хочешь, а с Графом я как-нибудь сам. Он — не просто кот, он для меня член семьи. Я его люблю и этим варварским операциям попусту подвергать не намерен. Вот если врач мне скажет, что яйца у него лопнут, если не отрезать, я, конечно, дам добро. А если вопрос стоит только в том, что ему по весне надо будет кошку искать, так это не проблема. Весна скоро, дам объявление и, думаю, немало найдётся желающих. Будь я кошкой… Граф чем-то подавился (и как только нашёл чем, сидя на диване, прямо под боком) и громко закашлялся, трясясь всем телом. Антон подхватил его на руки и попытался заглянуть в пасть, но животное вывернулось и, прижав хвост к заду так, будто чего-то боится, убежало прочь. Сбоку на Шаста взглянул Томас, полный решимости дарить любовь и ласку. Он тихонько муркнул, как бы спрашивая «ннада?», но Шастун отвернулся. — Тебе вызвать такси? — Ага, поеду уже к себе. Давай, желаю удачи с Томасом и жду на паре. Нам ко второй, не опаздывай. Оксана поцеловала его в щёку и вышла. ** Встать даже ко второй оказалось тем ещё испытанием. Граф спал прямо на нём, перекинувшись через поясницу как убиенная лань через спину коня, и чуть подёргивал лапами. Скорее всего, ему снилась погоня. Не исключено, что за той самой антилопой, труп которой он хреновенько изображал. Через приоткрытую дверь слышалось какое-то копошение, бодряще подействовавшее на всё Антоново существо — мысль о том, чтобы покурить в компании Поза, могла поднять его почти в любом состоянии. Шаст аккуратно перевернулся на бок, сложил кота на кровать, поднялся, натянул толстовку и вышел. — Доброе утро, — хрипло позвал он Диму, уже шнурующего ботинки в прихожей. — И тебе не хворать, — сдавленно отозвался Поз и, выпрямившись, улыбнулся. — Ты чего так рано встал? — Да мне ко второй. А ты? — У меня тоже лекция, но хочу приехать пораньше, договориться о практике. — Сумасшедший, — душераздирающе зевнул Антон и потянулся, сунул ноги в шлёпки, шагнул с Димой в парадную. Осмотрел унылые знакомые стены и, прикурив, выпустил дым. Пока сознание не проснулось до конца и всё воспринималось ещё очень сонно, даже дым казался чем-то волшебным. — Кончились каникулы, — протянул Позов с явной тоской в голосе. — Зато Катя тут, — отозвался Шаст. Помолчали. Антон уставился в окно на двор. Через заляпанное стекло была видна заваленная снегом детская площадка, его машина, тоже припорошенная, и круглосуточный в соседнем доме, отчего-то сейчас закрытый. Дворовую пастораль дополняли дед с чёрным старым пекинесом, неторопливо шествующие по скользкому тротуару — практически рай на земле. Из размышлений его вывел Дима. Он затушил сигарету и теперь смотрел на Шаста чуть задумчиво, как будто давно его не видел. Антон, заметив взгляд, вопросительно поднял брови, но друг только покачал головой, мол, ничего. Порой в моменты вот такого бессловесного общения Шастуну становилось очень хорошо и капельку страшно. Хорошо от осознания, что у него есть такой друг, который способен понять на каком-то подсознательном уровне, а страшно, потому что его читают как книгу. Но это всё быстро отпускало, потому что это ж Поз, он самый лучший. Антон тоже затушил сигарету, и они пошли в квартиру вместе. ** Первая же лекция в новом году оказалась ровно такой же скучной, как и все предыдущие во всех предыдущих годах. С огоньком у них преподавал только таможенный правовик, да и то, деменция там так плотно подступала, что порой было непонятно: а) зачем менеджерам вообще таможенное право и б) не свистит ли он часом обо всём, что происходило. Дядька часто сворачивал с темы на стороннюю болтовню о временах своей молодости. Благо ему хватало благоразумия потом на зачётах не драть с них по три шкуры. Остальные преподы читали материал, делали перекличку и давали работу, от которой не дохли разве что кони. Студенты от объемов вполне себе были готовы двинуть тех самых копытных. Задумавшись, Антон не сразу понял, что Окс настойчиво толкает его в бок и, вынырнув из страны аллегорий и метафор, он уставился на Елену Дмитриевну вполне осознанным взглядом. — Рада видеть, Шастун, что вы снова с нами. Можем продолжать лекцию, — старая карга отвернулась к кафедре и, прочистив горло, продолжила диктовку. — Я пропустил что-то важное? — шёпотом уточнил Антон, склонившись к Фроловой. — Нет, просто она заметила, что ты не пишешь. Нефиг было ко мне падать на второй ряд, — фыркнула девушка, — если не было в планах конспектировать. Шаст только плечами пожал. Какая цаца. В кармане завибрировал мобильник. Решив, что это очередная рассылка с акциями, Антон проигнорировал это и всё-таки сел писать. На зачёте ему метафоры и аллегории, какими бы угарными они ни были, не помогут. Телефон ещё пару раз трепыхнулся в кармане и стих. Лекции липкой смолой тянулись почти бесконечно. Каникулы сделали своё дело — привыкнув к безделью, вернуться в реальный мир, в котором нужно вкалывать, оказалось ой как непросто. Антон послушно таскался за Фроловой всюду. По этажам, из одной аудитории в другую, в столовую, в туалет, потом снова в аудиторию. Чем-то напоминало недавний визит в Эрмитаж, но тут он хоть присаживался. — Как будто по кругам Ада мотаемся. — Да что с тобой? — Оксана широко улыбнулась. — Антон, я тебя не узнаю. А где жажда знаний? После отдыха с новыми силами. — Пока я с новыми силами готов только неконтролируемо спать. Ну ещё, может, предаться каким-нибудь низменным удовольствиям. Поесть, например. — Ты что, не наелся? — она склонила голову набок, смотря чуть обеспокоенно. — Ты какой-то бледный. — Фролова потянулась и пощупала рукой лоб. — Не, температуры нет. Может тебе в медпункт сходить? — Да не надо, досижу. Осталось всего ничего. Она послушно кивнула, но в этот раз забралась на самый дальний ряд. К счастью, аудитория была не самой большой и препода всё равно было слышно. Антон посидел немного над раскрытой тетрадью и, убедившись, что сегодня им напоминают пройденный ранее материал, достал из кармана телефон. И едва не выронил его — в ВК пришли сообщения от Арсения Попова и запрос в друзья. Страница была создана несколько часов назад, но сердце у Антона заколотилось так, будто он выиграл миллион в лотерею. Шаст тут же принял дружбу и залез в переписку. Привет надеюсь, что не отвлекаю тебя на уроках скучновато, так что я решил тебе написать видимо, всё-таки отвлекаю. Ну ладно, бывай. Антон несколько раз перечитал сообщения и, кое-как успокоившись, залез на страницу Арсения. Ни друзей, ни фотографий, кроме той, что стояла на аватарке, ни аудиозаписей — ничего. Страница была стерильна, как скальпель в операционной. Как будто мальчишка создал её специально для Антона. Изолировал его, как опухоль, от своей обычной жизни. Это неприятно царапнуло в душе, но Шастун всё равно ответил.

Привет. Не, не отвлекаешь. Я уже на последней паре, скоро буду свободней. Ты чем занят сегодня? Мы могли бы погулять. Что скажешь?

Он отправил сообщение и посмотрел на Оксану. Та что-то рисовала в своём скетчбуке. Хитро глянув на него, девушка закрыла рисунок рукой и продолжила. — Опять меня рисуешь? — обречённо поинтересовался он. — Не сбивай. Сядь лучше как сидел. Он послушно достал телефон и уставился в сообщения. Написанное им висело непрочитанным. Адресат был в сети тридцать одну минуту назад. Антон посмотрел на часы и нахмурился. По его расчётам занятия в школе должны были уже закончиться, так почему Арс не в сети? Что-то случилось? — Не хмурься. Улыбнись, — шикнула рядом Окс, — ты только что улыбался. Шастун послушно выдавил из себя улыбку. Когда она закончила, то Антон увидел себя и замер, разглядывая. Оксана успела улучшить навык владения карандашом, а его собственное выражение лица, пойманное в момент общения с Арсением, немного смущало. Неужели он правда так выглядит? Странно. Он улыбнулся и вернул блокнот. — Ты всё лучше и лучше. Не думаешь заняться этим всерьёз? — Думаю, — Фролова пожала плечами и сунула скетчбук в сумку, — но сейчас времени маловато. Диплом сделаю и буду пробовать. — Она стянула сумку с парты и посмотрела на Антона виновато. — Я не смогу сегодня с тобой поехать, Лёша гулять позвал, так что… — Да не парься вообще. Я доберусь, — он широко улыбнулся и помахал ей. Сразу вспомнилась поездка в Воронеж. Всего несколько дней назад, а словно другая жизнь. Там он тоже почувствовал себя за бортом, равно как сейчас. У всех появлялись пары, а Шаст на их фоне оставался никому не нужным нескладным парнем. И да, вся жизнь была впереди, но в такие моменты вся предстоящая жизнь казалась унылой и одинокой. Он ещё раз проверил сообщения — ничего — и побрёл к стоянке, пора было возвращаться домой.