Анэстель

      Анэстеля отвели в роскошные покои сенешаля и оставили одного. Спустя пару минут в гостиную вошёл слуга и, не говоря ни слова, поставил на стол поднос с едой, разжёг огонь в камине, а затем так же молча удалился.       Еда пахла восхитительно, но проглотив всего пару ложек ароматного горячего супа, Анэстель почувствовал, как к горлу подступает знакомая тошнота. Тяжело вздохнув, он отложил ложку и с тоской посмотрел в сторону огромной кровати сенешаля. Как бы он хотел зарыться лицом в белоснежные простыни, с головой укрыться тёплым одеялом и не просыпаться целую вечность. Как бы он хотел, чтобы всё это оказалось всего лишь дурным сном. Но он словно очутился в одном из своих кошмаров, ставших реальностью — он сидел на полу во дворце заклятых врагов, мокрый, грязный, беременный и совершенно беспомощный. Раздеваться там, где повсюду сновали Нолдор, он побоялся, ведь в покои сенешаля в любой момент мог кто-то войти, и кто знает, что этот кто-то захотел бы сделать с ненавистным мальчишкой из Синдар. К тому же помощнику конюха не пристало спать в кровати высокородного лорда.       «Я не против спать на полу», — устало вздохнул Анэстель и нерешительно опустился на краешек роскошного ковра у камина, пытаясь высушить мокрые волосы и одежду. Он понимал, что рассчитывать на снисхождение или тёплое отношение в логове Нолдор не стоит. Но он был готов на всё, чтобы сохранить жизнь своему эльфёнку.       Жизнь, которой его самого лишили.

***

      Когда Глорфиндел вошёл в свои покои, его взору предстало умилительное зрелище. Грязный оборванец, свернувшись клубочком, как бездомный котёнок, оттаял у огня и теперь спал в луже грязи, что некогда была его роскошным ковром.       — Идиот! — раздражённо рявкнул мужчина. — Подъём и марш в ванну!       Анэстель в ужасе вскочил на ноги, бросился в неизвестном направлении, но оступился, зацепился носком дырявого сапожка за край ковра и ласточкой нырнул вниз. К счастью, Глорфиндел успел подхватить мальчишку раньше, чем тот встретился носом с мраморным полом его гостиной. Мужчина перебросил оцепеневшее тельце через плечо, шлёпнул по заднице и нахмурился — мальчишка весил как пёрышко.       — У тебя хотя бы хватило мозгов поесть? — строго спросил Нолдо.       — Да, я съел немного супа… — пролепетал белобрысый заморыш.       — Что ж, придётся разделить с тобой ванну, а то с тебя станется уснуть и утонуть во сне, — усмехнулся Глорфиндел и ещё раз шлёпнул ладонью по испуганно поджавшейся заднице.       Анэстель вспыхнул. Он чувствовал, как рука Нолдо бесцеремонно изучает его тело, как по-хозяйски оглаживает его бёдра и зад. Нужно было быть полным идиотом, чтобы не понять, чего лорд из Нолдор хотел, но он был выжат, как лимон, и уже был просто не в силах сопротивляться. В конце концов, такова была плата за возможность остаться здесь, в тепле и относительной безопасности.       Он позволил мужчине отнести себя в ванную, стянуть с себя грязную одежду и опустить в горячую воду. Раздевшись, Глорфиндел забрался в воду, притянул стучавшего зубами мальчишку к груди и громко засмеялся, почувствовав, как тот напрягся.       — Умоляю, не мучайте меня.       — А ты стал очень отзывчивым, — задумчиво промурлыкал Глорфиндел, нежно помассировал чувствительные розовые соски, спустился ниже к аккуратному небольшому члену, сорвав с обветренных губ хриплый стон. — То, как меняется твоё тело, — это потрясающе! И много таких, как ты, в Эрин Гален?       — Я не знаю, мой лорд, — опустил глаза Синда. — Полагаю, я такой один… Выродок.       Но Глорфиндел пропустил его слова мимо ушей.       — Ты останешься в моих покоях до тех пор, пока не родишь мне эльфёнка. Мне нравится видеть, как моё дитя растёт в твоём животе.       Юноша обречённо вздохнул и опустил голову на плечо воина, сдаваясь на милость безжалостным пальцам, внимательно изучавшим его тело. Очень скоро он уже стонал во весь голос — Нолдо был искусным любовником.       — Как такой красивый мальчик умудрился остаться девственником? Ты же как жеребёнок, который сам напрашивается, чтобы на него набросили уздечку? И я ведь укротил тебя, строптивый жеребёнок? Ты стонал моё имя каждый раз, когда я входил в тебя.       — Прошу вас! — судорожно выдохнул Анэстель, извиваясь в сильных руках, грозивших сломать его пополам. Он сгорал от стыда и собственного распутства, но его тело было не в силах бороться с удовольствием, которое обещали эти умелые пальцы.       — Ты хотя бы сам понимаешь, о чём просишь? — рассмеялся Глорфиндел и упёрся головкой члена в ложбинку его ягодиц. — Об этом, ммм?       Мальчишка захныкал, а Глорфиндел приподнял невесомое тело на руках и резко натянул на стоявший колом член.       — Нет! Я не хочу! — давясь слезами, взмолился мальчишка и вцепился пальцами в сильные руки Глорфиндела. — Мне больно! Прошу вас, не надо! Остановитесь!       — Мне плевать, чего ты хочешь. Я буду брать тебя когда и как пожелаю, — нахмурился Глорфиндел. — Мне нравится твоя узкая дырка, нравится, как ты сжимаешь мой член. Мне даже двигаться не нужно, чтобы кончить, настолько ты узкий. Может, продать тебя в бордель смертных, когда ты мне наскучишь? Из тебя выйдет отличная шлюха.       — Я не шлюха, — зарыдал юный эльф.       — Вот как? — мрачно ухмыльнулся Глорфиндел и очертил кончиком языка контур идеального ушка, посасывая и лаская мочку. Искусные пальцы, игравшие с членом мальчишки, остановились, стоило тому податься бёдрами им навстречу, умоляя о большем. — Разве ты не моя шлюха, Анэстель?       — Да… Я ваша шлюха… — захлёбываясь слезами, выдохнул тот. Разве не продал он своё тело за кусок хлеба и крышу над головой? Разве он не согласился платить эту цену за право остаться под защитой Нолдо.       Анэстель кричал, пока не охрип. Пока свет не померк у него перед глазами. Пока Глорфиндел грубо трахал его, не замечая, как беззащитен тот, чьё тело и душу он насиловал.