История не знает конца

Исин уверен, что в тот день, когда он решил поступить в полицейскую академию, в нем погиб великий педагог, не меньше. Вывод этот следует хотя бы из того, что сейчас, будучи молодым, но опытным следователем, он просто обожает обучать стажеров. Вернее, обожал. До того знаменательного дня, когда стажироваться под началом офицера Чжана отправили его же собственного парня. /// — Цзяэр, ну какого хрена?! — Да что не так-то? — младший улыбается так невинно, что на него даже злиться сложно. Но возможно. — То есть, через весь отдел кричать мне о том, что я арестован за кражу твоего сердечка — это нормально, да? — Исин очень старается смотреть на парня сурово и назидательно. — Ну да, — Ван беззаботно улыбается, пожимая плечами, и тихо хихикает, когда старший обреченно вздыхает, почти расшибая лицо фейспалмом. Нет, Чжан его любит, конечно — такого без любви вообще не выдержишь — только как нормально работать, когда к тебе пытаются подкатить даже во время серьёзного разговора с начальством? И как чему-то научить безалаберного стажера, на которого даже авторитетом не надавить без напоминания о том, кто под кем вообще-то ночью стонет? Вот и Исин не знает, как. Но справляться всё равно пытается. /// — Цзяэр, твою мать! — Исин почти рычит, заглядывая в рабочий ноутбук парня. — Я же тебе час назад сказал протокол переделать! — Ой, да? — младший улыбается даже виновато, но лукавые искры в глазах всё равно выдают. — Прости, слишком на тебя засмотрелся. Старший закатывает глаза и делает глубокий вдох с не менее долгим выдохом. Дни его дежурства невыносимы особенно — потому что на службе приходится быть в форме, и Цзяэр от такой картины становится вдвое более неработоспособен. И, как следствие, вдвое более невыносим. — Просто. Переделай. Гребаный. Протокол, — с нажимом повторяет Чжан, испепеляя Вана взглядом, и резко разворачивается, чтобы вернуться на своё место, где поджидает целый ворох недописанных документов. — А иначе что? Накажешь? — интересуется младший, играя бровями и неотразимо (по его мнению) улыбаясь. — Цзяэр, если ты не перестанешь меня отвлекать, — устало откликается Исин, пытаясь сосредоточиться на делах, а не на вызываемых словами парня фантазиях, — то ночевать будешь не дома, а со мной на дежурстве. Ясненько? — Ясненько, — торопливо откликается Ван, ночное дежурство для которого хуже кошмарного сна. Но, помолчав пару минут, осторожно добавляет. — А у тебя ведь наручники есть?.. — ЦЗЯЭР!!! Нет, Исин его любит, честное слово. Но это совсем не мешает желанию (ласково) нахрен прибить.