×ᅠ×ᅠ×
ㅤ ㅤㅤㅤ ㅤㅤㅤ Сегодняшнее утро кажется по-особенному холодным и одиноким. Хотя, если посудить, это утро ничем не отличается от прошлых. Круговорот одиночества по утрам продолжается почти месяц, высасывая все силы и желания. Смысла в жизни с каждым днем все меньше и меньше, и Дженни боится, что однажды он иссякнет навсегда. Без Чеён безумно тяжело, страшно и непривычно. Эта сумасшедшая омега ее к себе приучила, приручила, словно дикого опасного зверя – на поводок из стальных колец приковала к своему дому, а сама сбежала, исчезла, позабыв о ручном зверьке. Люди должны нести ответственность за тех, кого когда-то сумели приручить. В поисках тепла и чужой поддержки она даже не пыталась скитаться, опуская руки без борьбы. Кто знает, возможно, у суки-судьбы проснулась жалость, а может она побоялась, что еще ее страдалец сгинет – облегчит свои страдания. Такого же она допустить не могла. Ифань показался ярким и безумно теплым солнцем, который своими лучами разгонял бурю и мрак вокруг Дженни, которая в себе почти замкнулась, закрылась на несколько дверей и замков. Он руку большую и теплую протянул, смотря безбожно темными глазами в самую душу, словно говоря: « И ты позволишь себе так просто сдаться? ». Обиженная и брошенная, преданная омега смотрела на него без энтузиазма, словно в мыслях прикидывала, что случится, если она протянет руку и коснется его ладони. Хотелось спокойствия до тех самых пор, пока перед глазами реальными видениями предстала Чеён, которая уходила снова и снова, бросая на прощание жестокие слова и фразы. Иллюзия стала реальностью, заполоняя собой сознание омеги. Если человек сломлен духом – манипулировать им так просто, что даже не придется усилий каких-либо предпринимать. Человек все сделает за тебя: найдёт виноватых, а себя оставит пострадавшим от злых козней. Ким со вздохом и едва заметными слезами в уголках глаз руку протянула к своему новому солнцу – старая звезда взорвалась, становясь всего лишь сверхновой. Из прекрасной звезды в уродливую пыль за такое короткое время - какая жалость. Альфа стал тем, кто вернул потерянный смысл жизни, но, к сожалению, так и не смог осчастливить девушку, которая стала теперь гораздо задумчивее. Она от него закрывалась, прятала себя долго и упорно, а альфа кропотливо подбирал ключики к закрытым дверям и замкам. Один неверный шаг приравнивался к десяткам новых затворов. Но постепенно Дженни начала оттаивать. Ифань, словно отважная Герда, беззвучно поёт ей любимый псалом, выражая каждое слово через свою заботу и нежность:Розы цветут… Красота, красота! Скоро узрим мы младенца Христа.
Льдинки самостоятельно складываются в нужное сейчас слово «вечность», возвращая настающую Дженни. Омега сама себе хозяин, стальные цепи более не приковывают её к чужому дому, который некогда важный человек покинул. Дженни стала послушным и ручным котенком – любовь и нежность к Ифаню видна в каждом коротком взгляде, чувствуется в каждом мимолётном прикосновении. И ничего более альфа от нее не требует – лишь вечно он был любим этой омегой. И уже старые обиды, кажется, совсем утихли. Месть кажется безумно глупой. Все рушится хрупким карточным домиком, когда так ненавистная Ифанем Ким Джису появляется в качестве борца за справедливость, честь и преданность. Она поселила в душе Дженни сомнения, возрождая былую любовь к той самой, кого хотелось так сильно забыть все это время. Инстинкты сильны, но не настолько как настоящая любовь. Молодой человек со злостью и яростью осознавал, что с каждым днем все сильнее его девочка отдаляется от него, выстраивая новые стены, ставя новые двери и замки. Внутри что-то хрупкое перегорает с громким оглушающим хлопком, выводит из наивных мыслей о любви, о беззаботных деньках. Желание отомстить той, кого он ненавидел уже далеко не первый год, стало сильно как никогда. Оно прожигало внутренности, скручивал и выламывал суставы и кости, заставляя скулить и рычать от бессилия перед этим человеком – его не победить, не сломить. Ифань себя обнаруживает однажды в каком-то классном и элитном, по словам его друзей, клубе, где девочки на любой вкус и цвет. Все они любвеобильные. И падкие на зеленые бумажки, что лежат у тебя в бумажнике. Вполне неплохо, когда этим ты располагаешь – элитный алкоголь, дорогой табак и красивые омеги, которые готовы пойти на что угодно. Количество алкоголя в крови зашкаливает, а табак дурманит разум вкупе с потрясающими ароматами очаровательных омежек, что расположились от него по обе стороны. Они льнут к крепком телу, улыбаясь совсем не скромно. Ладошками бесстыдными гладят грудь, торс и крепкие бедра альфы через одежду. Ву рычит коротко, когда одна из них прижимается губами к уху и шепчет такие вещи, какие бы ни одна уважающая себя омега никогда не произнесла. Сжимает рукой тонкую талию, впиваясь пальцами в кожу нежную, что скрыта под тонкой тканью короткого платья. Вгрызается в пухлые губы жадным поцелуем, не жалея омегу совсем. Рукой шарит по спине гибкой, давит, заставляя прогнуться с коротким стоном прямо в губы. Альфа скашивает взгляд вниз и ухмыляется самодовольно, наблюдая за тем, как вторая омега между его ног широко расставленных устроилась. Она аккуратными пальчиками ловко справляется в ремнем, после чего оставляет пуговицы и ширинку пройденным этапом. Рык вырывается из горла непроизвольно, стоило только одной из шлюх вобрать в рот член, застонав пошло от удовольствия. Ифань бедрами поддается навстречу горячему рту, игнорирует руки, которые в низ живота упираются, в попытках оттолкнуть. Он волосы длинные на кулак наматывает и сжимает сильнее, продолжая толкаться во влажный рот. Стонет низко, когда головкой упирается в заднюю стенку глотки, и голову назад запрокидывает, позволяя второй шлюхе кожу покрывать поцелуями и укусами. - Оставишь следы - отправишься кормить рыб. Омега замирает испуганно, поднимая взгляд на альфу, который смотрит сквозь ресницы с ухмылкой гадкой. Она дергается, порывается встать, уйти, пока не поздно. Но сильная рука назад властно дергает, заставляя грудью прижаться к мужской груди. - Не рыпайся, куколка. Он прекрасно видит, как омега душит свои рыдания, продолжая выцеловывать шею и ключицы альфы, пока вторая из них давиться собственными слюнями с немалым членом глубоко во рту. Возможно, он бы ее пожалел, будь она не одной из многих легко доступных девиц, и отпустил. Но не тогда, когда девчонка самолично прыгнула в его объятия, притираясь и показывая свою истинную блядскую натуру. Сейчас, когда они обе пришли к нему в лапы, он их жалеть и отпускать не станет. Насладиться вдоволь, упиваясь собственным превосходством, пока сжимает рукой хрупкую шею одной из девчонок, толкаясь в податливое расслабленное тело. Но внутри пропасть все больше и больше. Все это не то. Альфе домой надо, туда, где Дженни, которая способна мощную бурю внутри успокоить. Одна и единственная. Он домой возвращается далеко за полночь, даже не старясь быть тихим. Скорее нарочно шумит и гремит всем, чем только можно. Ему необходимо, что девчонка сама пришла к нему в руки. Но она не идет, кажется, прячется от него. Ифань находит ее в их общей спальне. Девчонка смотрит на него с явным раздражением, недоверием и разочарованием. Весь этот коктейль альфу распаляет, внутри вновь поднимая былую бурю. И теперь малой кровью никто не отделается. Она омегу в самый эпицентр затащит и растерзает, не оставив от нее ничего. Он делает шаг к кровати, но замирает, когда слышит голос омеги, которая требует от него замереть и к ней не приближаться более ни на сантиметр. Ву губы поджимает и смотрит тяжелым взглядом. - От тебя воняет, - она морщится, - другими омегами. Сколько их было? - улыбается горько немного, словно сама себя корит за то, что вообще позволила сама себе довериться этому человеку. - Это не твое дело, - хмыкает холодно парень и руки его непроизвольно сжимаются в кулаки. - А чье, Ифань?! - Дженни голос повышает и смотрит непонимающе, - кажется, я снова ошиблась. Ты каким был, таким и остался. Трусливый и эгоистичный ублюдок, - выплевывает, словно змея яд при укусе. Альфу зубы сжимает до едва уловимого скрипа. Его сущность простить подобные слова омеге не способна, она бы заставила ее их проглотить и подавиться ими. Чтобы впредь неповадно было голос поднимать на того, кто сильнее духом и телом в несколько раз. Парень с нескрываемой ироничной улыбкой наблюдает за тем, как Ким с кровати поднимается и к шкафу подходит, демонстративно свои вещи скидывая на кровать одну за другой. Он не дурак, понимает, к чему все это. Девушка мимо него намеревается проскользнуть за чемоданом, но Ифань ее груба за руку ловит и не позволяет с места сдвинуться до первого грязного ругательства, что вырывается изо рта омеги. Та дергается и старается вырваться из стальной хватки, руку альфы царапает ногтями. - Блять, отпусти меня! Ифань издает короткий рык прежде, чем грубо на кровать ее толкнуть. Дженни валится на нее, совсем неуклюже прижимаясь лицом к подушке. Она спешит подняться, но ее за щиколотку хватают и к краю кровати подтаскивают, пресекая все попытки сбежать. - Ты сама во всем виновата, детка, - обманчиво ласково мурчит он, поглаживая рукой нежную щеку перед тем, как оставить весьма крепкую пощечину, - скажи, что тебя не устраивало? Почему во мне стала видеть угрозу, когда я готов был горы ради тебя свернуть? Он в глаза девушки напуганные заглядывает и видит там лишь страх. И, черт возьми, это так тешит его самолюбие и сущность, которая внутри сидит и облизывается в предвкушении. Страдания девчонки - как самая лакомая вещь на свете. - Больной ублюдок... - выдыхает девушка и губы кусает, когда ее руки заламывают, удерживая одной рукой, а свободной шорты вместе с бельем стягивают до колен. Она старается свои слезы сдержать, лишь бы не доставлять Ифаню еще больше удовольствия. - Ты, сука, моей будешь. Вечность, - усмехается Ву, когда все той же свободной рукой расправляется с ремнем и штанами, приспуская их, высвобождая возбужденную плоть. Он к девчонке склоняется, губами к уху прижавшись, и шепчет, - я тебе свою метку поставлю. И ты более от меня никуда не денешься, Дженни-я... Девушка вскрикивает и вырываться начинает, когда альфа в ее нутро входит резким и глубоким толчком, не жалея совсем. Держит он ее лишь только крепче, и зубами прихватывает кожу на шее в том же месте, где метку альфы омегам ставят, повязывая свои жизни до самой смерти. - Пожалуйста, не надо, только не метку, - она рыдает позорно и голову отворачивает в противоположную сторону, зубы сжимает и глухо воет от тупой боли, когда Ифань с мстительной усмешкой впивается зубами в нежную кожу, прокусывая ее. Метку оставляет, когда начинает вбиваться в хрупкое тело. Дженни глаза зажмуривает и перед глазами образ Чеен, которая смотрит с болью и осуждением. Омега одними губами просит у своей единственной любви прощение за свою же глупость, за которую теперь расплачивается. Тело предательское и гадкое, падкое на удовольствие, подчиняется сильным рукам альфы, которые совсем не ласковые и не нежные. Они мнут, оставляя уродливые метки по всем телу, рот зажимают, чтобы крики и стоны сдержать. А Дженни впервые задумывается, что легче сгинуть с этого света, чем принадлежать такому, как Ифаню. ㅤㅤ ㅤㅤㅤ ㅤㅤㅤㅤ×ᅠ×ᅠ×
ㅤ ㅤㅤㅤ ㅤㅤㅤ