Громче воды, выше травы

Я, конечно, знала, что летний лагерь будет пиздец каким невъебенно сложным, но я не ожидала, что в Юэй работали такие садисты. Эти же садисты, по ходу, заседали и в МГА. Это ведь она утвердила нашу чумовую программу, да? Любители экстрима, блять. Не дай боги они мне попадутся — прибью, как есть прибью. Потому что что? Правильно! Нас тупо бросили под ноги страшенных болотных големов чёртовой Пикси-Боб! И выживайте, детки, как хотите! — Что же это за зверь такой?! — задал тупейший вопрос Мидория, когда первое встретившееся нам чудище схватило попытавшегося его успокоить Коду. Мы только отошли от земляного пинка под зад Диких Кошек, полетев с остановки у обрыва аккурат вниз, в один из дремучих лесов гигантского национального парка Мьёко-Тогакуши Рензан. Всю дорогу, играя с Оджиро в города и заплетая косички в его хвосте, я пыталась понять логику поездки. Я пришла к выводу, что нашим квирковым развлечениям тренировкам выделили какую-то наименее важную часть заповедника, где успели больше всего порезвиться человеки. Наверное, я единственная из студентов знала, что нас отвезут именно на границу Нагано с Ниигатой. И то потому, что эта информация всплыла в памяти, а не из-за родства с обоими классруками. Интересно, если появятся водившиеся здесь косолапики, нас будут спасать или нет? А то проверять как-то неохота. Хотя-я-я, у нас в загашнике свой Доктор Дулиттл имелся… Не, всё равно я лучше воздержусь от близкого знакомства с гималайским мишкой. Задрот, кстати, оправился как раз к последнему, практическому экзамену, который сдавал вместе с Бакуго по понятным причинам не Всемогущему, а Гончему Псу. Выглядел он вполне здоровым, если не считать вздутый красно-фиолетовый ромбовидный келоид, оставшийся от моего кинжала. Что поделать — раны от причуд редко заживали по-обычному, а тут у парня ещё и предрасположенность к таким рубцам выявилась. Но совесть меня не сильно мучила: рано или поздно нам всем предстояло «украсить» себя шрамами. С позволения сказать, не он первый, не он последний. — Сказали — магический! — гавкнула я на тормоза, быстро прыгая и материализуя из луча цвайхандер, чтобы одним махом отрубить зубастой страхолюдине голову. Существо осыпалось глыбами грязи, освобождая Коду. По земле отчётливо пошла вибрация, как предвестник приближения чего-то громоздкого. Я приготовилась использовать более удобный в бою нодати, — Ребят! Собрались и атакуем единым фронтом! Сколько нам там времени дали, чтобы пройти через чащу к подножию нужной горы? Скока-скока? Два с половиной часа? Да мы только к закату подошли к ёбаному лагерю! Я была злая и голодная как волк. В довесок юбка порвалась. Нахрена нас только попросили явиться в школьной форме? В блузке тоже было не с руки биться с практически каменными чупакабрами. Я раздражённо пригладила топорщившиеся края на груди, образовавшиеся после потери пуговицы. Следующими вытащила надоевшие камешки из раздолбанной обуви — ноги были просто в хлам. С другой стороны турбазы реально диких кошатниц почти одновременно с нами подошёл 1-B. Они были такими же уставшими и грязными от пыли, как мы. — Мы хотели проверить, как вы справитесь в непривычной обстановке без экипировки. Считайте, что это был тест на то, как вы себя покажете в случае нападения на Академию, — объявил Кровавый Король. Я просто «счастлива» услышать это! Отныне буду знать, что придётся менять форму после драки со злодеями! А теперь можно дать нам пожрать?! Мой живот выводил такие китовые песни, что даже мелкий племянник Мандалай, мрачный, как осень в Челябинске, не особо порадовал своим ударом прямо в пах Мидории. Ладно, вру. Усмешки я не сдержала. Я уплетала еду за обе щёки, позабыв обо всех правилах приличия: вкуснейший рис из донабэ, жареную кольраби, унаги-янагава, курицу терияки, хрустящий тофу с чили… — Ева-чан, придержи коней — подавишься, — попытался меня притормозить Хитоши. — Да ладно! Хорошего человека должно быть много! — не согласился сидевший напротив нас Тецутецу. — Мне послышалось или ты только что пожелал мне поправиться? — решила я подтрунить над другом. — С твоими мышцами тебе это точно не грозит, — заметила изгвазданная в соевом соусе Мина, только что продувшая Тодороки в соревновании по всасыванию холодной собы наперегонки. — Целуваю тя, — прошамкала я ей с набитым ртом, и подчёркнуто холодно добавила, — В отличие от тебя, жестянка. — Ева, я не говорил, что ты толстая! Я хотел сказать, что здоровый аппетит красит любого! — у Тецу от волнения щёки покрылись серебром. — Збагойно, я стебусь. На, лови, — послала я ему воздушный поцелуй и тут же увернулась от кинутого такуана. Квашеный дайкон попал точнёхонько в затылок Камакири: парня с устрашающими жвалами дупляка, кислотно-зелёным ирокезом Киришимы и скверным характером Бакуго. — Вы ахуели?! — завёлся он с полуоборота, — Какой псине начистить морду?! — В десятку, — мы не сдержались и заржали от бесстрастного комментария Тодороки. — Убью нахуй! — на дартсмена прямо через стол с кулаками полезла жертва корнеплодного обстрела. — Пищей кидаетесь, детишки? — за спиной Тецутецу выросла фигура дяди Секи, — Двадцать кругов вокруг здания! — рявкнул он, мигом теряя и сдобные интонации в голосе, и благостный вид, — Все шестеро! Живо! — А нас за что?! — справедливо возмутилась Ашидо. — Уже двадцать пять! — Но Влад-сэнсэй! — заартачился Камакири. — Ещё одно слово и будет тридцать! Мы коллективно решили не дразнить гусей и почапали выводить окружности. Всем ведь известно, что заниматься спортом сразу после еды — фиговая идея? В это время организм начинает переваривать пищу, а значит, усиливается кровообращение в желудке. Бег — это нагрузка на мышцы. Следовательно, организму требуются дополнительные ресурсы, чтобы обеспечить достаточным количеством крови с кислородом и желудок, и мышцы. К чему это приводит? К дефициту восьмого элемента таблицы Менделеева и жидкой соединительной ткани во всех органах. Словом, нам было поистине хреново. — Кто-нибудь, убейте меня, — чуть не плача, с трудом закончила я последний эллипс. Уже натёртые ноги окончательно приказали долго жить после ультрапробежки, отчего я теперь с трудом плелась за всеми. Ну почему все такие умные или простые, как пять сен, и носят кеды с формой, а я одна придерживаюсь классики? Выброшу нахуй оксфорды, которые итак никакие после «прогулки» по чащобе, и перейду на мягенькие кроссовки. Чуткий Хитоши заставил меня остановиться. Он помог мне максимально деликатно разуться и снять словно приваренные к лопнувшим кровавым волдырям носочки. Хитоши брезгливо скривился и потрусил вперёд, чтобы выбросить каку; Тецу же галантно предложил взять меня на руки. Ещё своими охами да ахами я разжалобила держащегося за живот Тодороки на создание двух глыб льда размером с ладонь, которые приложила к пострадавшим стопам. Ка-а-айф… — Знаете, этот забег — его вина, — убитая Ашидо обвинительно ткнула пальцем в Камакири, который посмотрел на розовый перст так, словно был готов откусить его на месте. — Ещё чего не хватало! Это Чинтецу — гандон и мазила! — Давайте мы просто присоединимся к остальным и сделаем вид, что благодарны Владу-сэнсэю за сжигание калорий, — предложила я до того, как в перепалку встрянет мой носильщик на сегодняшний вечер. Ужин Тодороки таки вышел обратно: дуэт холодной собы с разминкой не способствовал пищеварению. Камакири всё же не был конченым панком и помог сокурснику дойти до раздевалок, куда уже прискакали Мина и Хитоши с аптечкой. Прежде, чем зайти в женскую раздевальную, я увидела, как в кэнди кейн влили литр воды; мне же подруга дала всё, чтобы прочистить места мозолей, наложить мазь с тетрациклином и заклеить бяки крепким пластырем. После душа я кое-как прошкандыбала к долгожданному онсэну, проморгав висевшую на дверях табличку «Не ходить голышом». Ашидо протёрла глаза, а я — покрепче ухватилась за полотенце на груди и лишь диву давалась открывшемуся зрелищу. Онсэн был, сука, общим. Жались друг к дружке стайки растерянных подружек; некоторые юницы держались особняком и выглядели смущёнными донельзя; толпились красные то ли от пара, то ли от стеснения парни, не смевшие поднять головы выше мутной глади; разбившиеся на кучки друзья с трудом заставляли себя не сбегать от непринуждённого общения, потому что стоять в миллиметре от нагó‎го братана было чуточку некомфортно. Вдали ото всех обнаружился Минета, который висел одинокой куколкой на заборе в коконе из скотча и шипованных лиан — то ли во избежание, то ли потому, что успел сделать типичную по-минетовски извращённую гнусность. — Ну я не могу это назвать ничем иным, как форменным издевательством, — шёпотом прокляла я очередной ляп Хорикоши. Спасибо, что хоть душевые раздельными сделали! И как только наши любимые учителя согласились на такие условия проживания? Не удивлюсь, если спальная зона у нас тоже в единственном числе. Это, конечно, о-о-очень умно со стороны руководства: на двадцать дней запихнуть сорок с лишним подростков с шалящими гормонами в изолированное от окружающего мира место, где всё делается вместе. Я шмыгнула к неловко ёрзавшему рядом с Каминари Хитоши и с трудом залезла в горячий источник так, чтобы случайно ни обнажить себя, ни намочить полотенце. Волосы тут же поплыли по воде перламутровыми струями. Я сконфуженно скрутила их в жгут и закинула за спину. Будут они у меня ещё всю округу вместо фар подсвечивать, чтобы точно все ужаснулись при виде членов/груди друг дружки. Уж не знаю, как остальные обычно относятся к совместным купаниям в натуральном виде, учитывая традиционное спокойствие касаемо этого вопроса, но сейчас у нас прямо уникальный случай максимальной робости. Не думаю, что кому-то раньше так «везло» оказаться в одной большой ванне с кучей народу, с кем лично знаком. В общежитии всё же не так стрёмно обнажаться перед одним-двумя людьми. А у кого-то сейчас, может, вообще объект горячечных снов плескается рядышком, оттого и контролировать свои инстинкты сложнее. На этой мысли я посмотрела на плавающего напротив меня Киришиму и замерла. Литые мышцы бронзовым контрастом сияли на фоне беловатой воды. Потемневшие мокрые волосы прилипли к лицу, делая его особенно красивым. Но больше всего меня поразил взгляд. Тёмно-бордовый, почти чёрный. Голодный. Всегда радостный, похожий на щеночка Киришима, алым солнышком озарявший всё вокруг; Киришима, который так по-детски вертел носом при виде овощей, защищал горячо любимые кроксы и до последнего тянул с домашкой; Киришима, который казался невинным ангельским созданием, которых в нашем мире очень, очень мало, примерно как буанзу, занесённых в Красную книгу, из всеобщего поголовья псовых на Земле… И этот Киришима смотрел на меня такими глазами, будто был готов наброситься. В сердце и мозгах сразу появился такой раздрай, что почудилось, будто мир закружился с бешеной скоростью, как щепка в водовороте. Слов, подходящих, чтобы верно описать опаливший низ живота клубок давно забытых ощущений, не находилось, а может, ещё и придумано не было. Я тяжело сглотнула набежавшую слюну и вырвалась из плена завораживающих и гипнотизирующих меня, как удав Каа бандерлогов, глаз. Чудом взяв под контроль сбившееся дыхание, я развернулась к подруге, что до сих пор стояла у кромки источника, старательно игнорируя завывающий в уме ядерной сиреной вопрос о том, что это, чёрт возьми, такое было. Справившись с неожиданным волнением, я начала жестами подбадривать Мину присоединиться. Я подумала, что Ашидо, как и все, стеснялась заходить в воду, особенно при Серо, но её дальнейшие действия доказали, что в каждом из правил есть исключение. Как оказалось, атмосфера всеобщей неловкости не произвела на неё должного впечатления: — Чего такие кислые? — громко обратилась она ко всем и игриво скинула полотенце. Мать честная, шо эта женщина творит! Со стороны Минеты послышался протяжный скулёж; шокированный Ханта захлебнулся водой от такого сюрприза, и, истошно кашляя, стал взглядом пожирать открывшиеся прелести с недавних пор желанной подруги; остальные ребята либо призывно засвистели, либо, виновато улыбаясь, прикрыли глаза, хихикая. Я с трудом подавила желание закрыть лицо рукой, чтобы не видеть и не слышать творящееся безобразие. А Мине было до фени: спустилась к нам, гривуазно покачивая бёдрами, и устроилась рядышком, запрокинув руку на плечо Денки. Не перформанс, а полный атас! Я б так в жизни не смогла. Мы повылезали на сушу, когда всех потихоньку разморило. Кутаясь в махровые полотенца и стараясь не поскользнуться на камнях, мы прошли в раздевалки, где нас, что удивительно, ждали наши вещи. Видимо, преподы или кошечки забросили, чтобы мы смогли переодеться в пижамы, не боясь пристального внимания местного извращуги. — Это было ожидаемо, — пробормотала я, оглядывая пустой спальный зал с кучкой неразложенных футонов с одеялами и подушками у стены. Я с удовлетворением проследила, как Иида с Шоджи оттеснили Минету в угол комнаты и вызвались бдить за тем, чтобы он «случайно» не уполз поближе к девушкам. — Она будет спать со мной! — Нет, со мной! — Я сказал, что со мной! — Еве-чан нравится спать со мной! — Врёшь! Когда вы вообще могли ночевать вместе? — Да постоянно! И это значит, что ей нравится спать со мной! — Ошибаешься, ей больше нравится спать со мной! — Нет, это ты ошибаешься! Ева-чан… — … хочет, чтобы вы прекратили считать цыплят до того, как они вылупились, и дали ей лечь между вами, — устало прервала я Хитоши с Миной, решивших с какого-то перепугу полаяться на ночь глядя. — Детка, это англицизм. Правильно сказать «не делить шкуру неубитого медведя». — Хочешь медведя? В глубине леса встретишь целый выводок. А теперь, Хито-кун, завались и отправляйся на боковую, — пошабáшила я и плюхнулась на полосатый матрац, — Оясуми. — Оясуми, — нестройным зевающим хором пожелали сокурсники. Кто-то выключил свет, и я вырубилась сразу, как голова коснулась подушки. Проснулась, как это со мной обычно бывает, резко и в холодном поту. Проморгалась, привыкая к темноте, и выползла из-под конечностей лучших друзей. Я поёжилась: без одеяла и горячего дополнения в виде хитошинского и мининского тел было прохладно. С трудом перешагивая через мирно спящих — где-то храпящих, а где-то и что-то буркающих во сне — однокурсников, добрела до своего чемодана, и, стараясь не шуметь, достала пузырёк с тизерцином. С ладони на меня с осуждением смотрели целых восемь овальных таблеток препарата. Дала о себе знать мысль, что я с пугающим постоянством принимаю больше необходимого и уже конкретно подсела на лекарство. Но я ничего не могла поделать. Стоило уменьшить дозу до поддерживающей, как меня вновь мучили кошмары: призраки прошлого, тянущие ко мне свои костлявые руки, безустанно терзали душу и заставляли сердце сильнее колотиться от страха. Я с ужасом возвращалась в реальность, вскакивая на кровати и прогоняя почудившийся кутылый запах разложения. К горе птичьих трупов и чьих-то кишков присоединились воспоминания чужой крови на моих блестящих детских ручках. Откуда я знала, что она чужая? Не могу этого объяснить. Просто знала. Каждый раз я пыталась через топь добраться к ставшим чётче крикам, и каждый раз меня постигала неудача. Будто собственная память сжалилась надо мной, запечатлев почти сплошную чёрную дыру на месте чего-то поистине плохого. В коридоре нашёлся кулер. Я запила снотворное и пошла обратно к своему койкоместу. У самого входа я наткнулась на спящих рядышком Кацуки с Эйджиро, которых до этого не заметила. Они смотрелись так органично: Киришима, раскинувший руки и ноги в позе витрувианского человека, и умилительно сопевший Бакуго, вцепившийся в него, словно маленькая обезьянка. Если человек тебе небезразличен, то ты будешь желать ему счастья, даже если причина его счастья делает тебя самого несчастным. Не помню, где мне попалось это высказывание. Но если уж этих людей двое и они вместе, то мне тем более не на что жаловаться и стоило прекратить видеть скрытый смысл там, где его отродясь не было. Это я о вчерашних странных гляделках с Киришимой. Думаю, то почти что сексуальное напряжение, возникшее между нами, мне померещилось, и я выдумала то, чего не могло произойти на самом деле. Метка под извечным напульсником неприятно зазудела. Я машинально почесала её, мимоходом отметив, что не я одна даже ночью прятала татуировку: почти у всех и в онсэне, и сейчас были скрыты предплечья — не хотели раньше времени быть выведены на чистую воду. Как по-грустному комично, что мне одной придётся скрывать свой венок до конца жизни. Я проглотила комок безнадёги, который неустанно подкатывал при виде благополучия моих родственных душ, и вернулась на свой футон. Одним выверенным движением я проскользнула между друзьями. Они поворочались немного и заключили меня в двойные крепкие объятия, заставившие позабыть обо всех пессимистичных думах. — РОТА, ПОДЪЁМ! ТА-ТА-ТА-ТААА-ТА-ТАА! Утро, спасибо военным замашкам одной порфироносной персоны, началось нетривиально. Даже если и были желающие поваляться, то после такой побудки уснуть они уже не смогли. На завтрак нам раздали по пиале с рисом, политым сверху натто. — Другой еды нет? — со слабой надеждой спросил Денки, сидевший рядом со мной. Он палочками зачерпнул бобы, от которых тягуче потянулись склизкие нити, похожие на сопли. Мне аж поплохело от сильного специфического запаха. — Нет и не предвидится! — раздражающе бодро отрапортовала Рэгдолл, — Мы подобрали вам самое питательное блюдо для отличного начала дня! — В жизни не пробовал ничего мерзотнее, — Каминари всего перекосило после пробы. — Держи, — придвинула я к нему плошку с горчицей, — Перебивает липкую консистенцию и вкус. — Можешь ещё попробовать засыпать всё сахаром, — предложил Хитоши. — Это будут долгие три недели, — сделал нерадостный вывод Киришима, уныло глядя на то, как Каминари высыпает половину сахарницы в свою миску. Мина же, зараза чуднáя, с удовольствием уплетала свою любимую ферментированную сою, вгоняя нас в ещё большую тоску. Тренировки на повышение выносливости начались сразу после небольшой лекции от Айзавы-сэнсэя и демонстрации нашей полной профанации касаемо улучшения причуд на примере Бакуго. Даже немного обидно за нас стало. Но тренировки мы любили, тренировки были важны: в будущем они спасут нам жизни. Для начала меня поставили в пару к Камакири, чтобы мы поборолись в своеобразном бое на мечах. Этот самодовольный гад, уверенный в своём превосходстве, победно усмехнулся, выпуская из предплечий по длинному лезвию, но быстро сник, когда ему не удалось как-либо навредить моему колюще-режущему арсеналу. Привык, жук, что его «Острая бритва» проходит через любые препятствия, как нож сквозь масло. А мои ножички подчинялись малость другим законам бытия: вроде бы они есть, а вроде бы их и нет; в один момент осязаемы, а в следующий поминай как звали. Пы! Я со всей дури лупанула Камакири катаной, и пошло поехало: он бросался на меня, выматываясь от количества вырабатываемого железа, а я отбивалась, выдыхаясь из-за постоянной ментальной нагрузки. Ведь чтобы созидать, мне нужно было сначала детально представить желаемый результат! — Камакири, полегче! Если вкладывать в клинок все свои эмоции и позволять им управлять тобой, ничего путного из этого не выйдет! — я блокировала удар синим вакидзаси и поделилась главным наставлением онны-бугэйся, которое она вбила в меня с первого дня обучения. — Знаю, заткнись и сражайся! — оборвал он меня, делая внезапную подсечку. Я не удержала равновесия и красиво так ебанулась на спину копытами вверх. Забегая вперёд, стоило отметить, что ежедневные дуэли с Камакири, с которым мы перешли на кун-суффиксы и договорились в будущем почаще так фехтовать, не прошли даром: он улучшил свои показатели по созданию вспомогательных лезвий, а я научилась сотворять по шуангоу в каждой руке. Сколько лет пыталась хотя бы по кухонному ножу одновременно сделать, и ноль результата! А тут скарабей, дружный с Рином, подкинул идею создать оружие китайских монахов-ушуистов, которая, после проведения тщательного исследования, включающего пробный пластиковый макет мэйд бай Момо, выстрелила. Едрён-макарон, это же фантастика какая-то! Ни один вид парных мечей не получался, а тут парень как в воду смотрел! По всей вероятности, как и многим на этом свете, мне никогда не удастся до конца познать рациональность своего квирка. Ну вот почему именно это снаряжение материализуется, а не какое-то другое? Загадка. Конечно, теперь придётся всерьёз заняться изучением шаолиньской школы боевых искусств, хотя бы минимально обучиться основам, но шуангоу — это же и меч, и кастет, и топор, и крюк в одном лице, а это ого-го какие открывало возможности! Я была так рада, что расцеловала Камакири прямо в мандибулы. Ошивавшийся рядом Монома попытался влезть, шоб и ему перепали лобызания, но я, дав ему киселя, отправила его заниматься к Тигру. На обед всегда подавался вкуснейший гюдон, чтобы, видимо, смягчить наше впечатление от неказистых сброженных бобов, что были на завтрак. Мы как саранча налетали на острое тушёное мясо, сметая по четыре-пять порций сытной говядины, которая, что удивительно, не надоела нам за всё время лагеря. Киришима урчал и жмурился словно кот, который сожрал украденный батон колбасы, а потом с удовольствием наблюдал за тем, как за воровство лупцевали безвинного вражину-пса. Сато с Яойорозу были такими лапоньками, что втихаря сохраняли немного конфет и пирожных, которые были вынуждены жрать тоннами (мы пытались найти тайник, где Дикие Кошки хранили запасы еды, но тщетно). Сладости выдавались только при праздновании дней рождений, коих должно было быть четыре, поэтому нам их откровенно не хватало. Мы всей толпой честно делили контрабанду под столами так, чтобы нас не запалили и не отобрали единственную сладкую радость в этом богами забытом месте. Даже паинька Иида участвовал в гешефте: ему перепадала грейпфрутовая шипучка. После часового послеобеденного перерыва, который уже через пару дней плавно скатился до ясельного тихого часа прямо на раскалённой траве под знойным солнцем, мы вновь разбредались согласно скрупулёзно выверенным нашими учителями программам тренировок. Я удивилась, когда мне наказали медитировать: — Зачем? Я всё равно собиралась вечером по часу уходить в космос. — Догадайся, — просто сказал Айзава-сэнсэй, наблюдавший за спутником вращающейся в воздухе Ураракой и что-то помечавший в своём планшете. Видя, что до меня так и не допёрло, он нарочито громко вздохнул, как это обычно делал, когда был мною недоволен, и добавил, — Мы вас натаскиваем на усовершенствование квирков, так? — Так, — не поняла я намёка. — Как ещё можно повысить уровень твоего телепорта? — Э-э-э, — я подёргала серёжки, задумавшись, — Увеличить дальность прыжков? — Пошла, проблевалась и по новой, — приказал сэнсэй Урараке, которая не выдержала долгого полёта в невесомости и пропахала носом землю, а потом повернулся ко мне, — Сейчас в этом нет необходимости: у меня есть теория, что она итак будет прибавляться с возрастом, пока не остановится на отметке, допустим, в сорок метров. При постоянном использовании, конечно же. — С чего ты взял? — удивилась я такому предположению. — Помнишь, как в детстве тебе приходилось сосредотачиваться, чтобы переместиться на двадцать метров? — я согласна кивнула, — Твоим максимумом без сильного напряжения была пятнашка. На сегодняшний день ты можешь спокойно прыгать на все двадцать без особой концентрации. Я не прав? — Я бы никогда не обратила на это внимания без твоей подсказки, — поражённо выдохнула я. — Это нормально, потому что ты росла вместе со своей причудой и оттого не замечала изменений. Но прогресс, как говорится, на лицо. — Хорошо. Но тогда чего ты хочешь добиться от моего ИСС? — Ева, — отец осуждающе посмотрел на меня. — Что сразу «Ева»? Я спрашиваю не из праздного любопытства, я правда не знаю! — ощетинилась я. — Оставь свой взор горящий для другого раза и держи себя в рамках, — я сразу сдулась от повелительного тона преподавателя, — Мы с тобой уже раньше пробовали это сделать. Клянусь, я прямо увидела, как над моей головой загорелась лампочка: — Парная телепортация? Ты с ума сошёл?! — Почему «с ума сошёл»? Было бы хорошо отточить этот навык для спасательных миссий и командной работы, — сэнсэй как ни в чём не бывало продолжил делать пометки, когда Урарака вернулась из биотуалета и снова начала левитировать. — Я этого вовсе не отрицаю, но разве ты не помнишь, как плачевно закончились предыдущие попытки её освоить? — если уточнять, то их было три. Трижды я совершала прыжки с червяками в качестве расходного материала, и трижды в точке выхода бедные подопытные оказывались превращёнными в расплющенное месиво. — Тебе было двенадцать и ты закономерно испугалась, отступившись. Но я считаю ты достаточно овладела своим изменённым состоянием сознания, чтобы вновь попробовать освоить данный навык. Я изучил вопрос, это может сработать. — Достаточно? — специально зацепилась я за слово, нехотя смутившись от похвалы. — Нет предела совершенству, — улыбнулся он уголком губ, видя, как я порозовела, — Возьми наушники и дуй в уединённое место, где тебе никто не помешает. И помни: практика, практика и ещё раз практика! Я сделала, как было велено, и с тех пор по полдня уходила в себя, чтобы нащупать ту зыбкую составляющую, которой мне не хватало для прыжков с живым существом, не забывая параллельно упражнять свою гибкость. Сложно, очень сложно искать то, о чём у тебя есть лишь смутное представление. Этим летом у меня ничего действительно путного не вышло, но я не больно расстроилась. Нет, отчасти жалко, что мне не удалось похвастаться перед ребятами видимым прогрессом, но я понимала, что не всё сразу. После ужина, который мы самостоятельно шинковали в отличии от предыдущих приёмов пищи, шли развлечения перед сном, как у самых обычных школьников на самых обычных каникулах: от захвата флага до крокодила с фантами. Само собой разумеется, что развлекаловка не касалась нашей группки лузеров, умудрившихся получить фиговые оценки по нескольким предметам, в которую входили Киришима, Каминари, Сато, Серо, Ашидо да я с Мономой. Меня, как уже было сказано, на дополнительные занятия отправила психолог. Харада-сан — пипец похожая на Мантис из серии фильмов «Стражи Галактики» женщина с антеннами садовой улитки — не была довольна моим сомнительным прогрессом в плане подавления агрессии к Мидории и его патрону, и выписала мне направление на факультатив. Я на нём сидела, смотря на потолок с таким философским спокойствием, что, по словам моего бельгийского друга, напоминала Сократа, которому поднесли чашу с ядом цикуты. На деле я нихера не была спокойна и просто старалась не выдать себя с головой. — А Вы, мессир, что здесь забыли? — спросила я Моному в первый вечер. — Английский завалил, — тяжело вздохнул он, — Поможешь подучить? — Well, I surely can’t blame you. English is hard. But it can be taught through tough thorough thought, though. — Ты ужасный человек, — беззлобно сказал Нейто, а я захихикала от гениальности собственной шутки. Сэнсэи, понимая, что меня незачем гонять по пройденному материалу, потому что я оказалась в числе «счастливчиков» не из-за плохо сданных полугодовых экзаменов, велели мне заняться репетиторством с Мономой. Этим мы и развлекались на задней парте небольшого кабинета с картами заповедника, который Кошки переделали под нужды преподавателей. Как это ни прискорбно признавать, но с самой посадки на автобус предчувствие меня снедало нехорошее, а паранойя выла и билась в истерике. Особенно, когда первый день прошёл тютелька в тютельку, как и было предсказано: карри на ужин; мелочь, свинтившая в «тайное убежище» на горе, о котором прекрасно знала его тётя; Мидория, побежавший за Котой с тарелкой наперевес; и ощущение опасности, что нехило грызло и нервировало изнутри, от которого очень хотелось покурить. И оно, увы, никуда не делось, даже когда в третью ночь бэшники устроили 1-А испытание на храбрость, но никакого нападения Лиги Злодеев не случилось. Я себе все ногти с заусенцами пообкусала от стресса, которым ни с кем не могла поделиться. К сожалению, если бы я попыталась намекнуть учителям и про-героям о какой-то такой вроде невозможной хрени, как атаки кучки психопатов, то они бы покрутили пальцем у виска и для профилактики отправили меня отдыхать в палату №6. В итоге я тихо страдала в одиночестве, вынашивая план по предотвращению похищения Бакуго. Зачем я парилась на этот счёт? Всеебущий, пардоньте, Всемогущий, куковавший в неволе, не мог спасти Кацуки и подраться с Все-За-Одного. Поэтому, несмотря на всю мою веру в профессионализм героев и полиции, я не могла позволить киднеппингу случиться, не будучи убеждённой в благоприятном исходе. Как на грех, у меня не было ни одной осуществимой идеи, как организовать бегство друга из загребущих лап Мистера Компресса, что заставляло меня ещё больше дёргаться от незнания будущего. — Видала, как Мидория тебя десятой дорогой обходит? — кивком показал на него Киришима, когда мы в середине второй недели стояли и крутили роллы. Заметно притихший после ареста своего хэроя одноклассник и впрямь старался держаться от меня подальше. Ушлые Киришима с Бакуго, сразу смекнувшие, какая для них могла быть выгода, старались по возможности слоняться рядом со мной, чтобы тот не решался их доставать. — Он просто усвоил урок и знает, что при следующем конфликте я убью его медленно, со средневековой жестокостью, — зелёнка, спиной почуявший мою смертоносную ауру, робко оглянулся. Мы со стоявшим рядом Бакуго ответили ему ухмылками, от которых всем икалось. Мидория сразу смылся под каким-то предлогом в дом. — Лучше не надо, — мы всей компанией с непониманием посмотрели на Мину, что кубиками нарезала тофу для мисо-супа, — Если убьёшь, то мне придётся таскать тебе посылки на зону. — Тц, ещё героями себя называете, — прогундел пацанёнок, принёсший гофролоток с овощами, пока мы, посмеиваясь, придумывали для меня список передачек в тюрьму. — Ты чё вякнул? — Кацу-кун, не стоит. Займись лучше огурцами. А ты, Кота, всем надоел своим недовольным бубнежом, — обратилась я к мальчишке, кладя лист нори на бамбуковый коврик, — Будь добр, не порть настроение ни себе, ни окружающим. — Я ненавижу и буду ненавидеть героев, а значит, и вас тоже! И вы меня не заткнёте! — Так, дитё, — я отложила смоченный рис в сторону, полностью развернувшись к ребёнку. Ками-сама, ростом метр с кепкой, конституция птичья — того гляди ветром унесёт, крылья не понадобятся. А взгляд даже не злой — обиженный. Его тётя нам открыто рассказала о Морских Коньках и о том, почему, собственно, мальчишка стал таким желчным. Нам всем было жаль Коту, но мне всё равно категорически не хотелось шароёбиться с ним, — Мандалай поведала нам причину, почему ты так настроен против героев. Поэтому скажу прямо: я не умею выражать соболезнования, потому что потерю не восполнить. Но я по себе знаю, что скучать по кому-то — самое прекрасное из грустных чувств. Тебе стоит подумать об этом и простить, наконец, своих родителей. — Злюка! — невпопад кинул он. Не найдя, как ещё выразить свою досаду, он пнул ногой по столу и удрал. — Хорошо сказано, — задумчиво глядя на меня, похвалил Каминари. Не только он так на меня смотрел, и я досадливо зафырчала, как лошадка. Эх, и кто меня только за язык дёрнул немного приоткрыть покров тайны моей дояпонской жизни перед друзьями? Они начали меня расспрашивать об из ряда вон выходящей исповеди через несколько дней после ссоры с отцом. Вначале я не могла врубиться, о каком таком моём монологе они талдычили. Именно, что талдычили, потому что вчетвером допытывались правды обходными путями. До меня только через некоторое время дошло, что я, находясь в полушоковом состоянии, о котором помнила обрывками, наговорила лишнего про маму с братом. Я стремилась отойти от темы, специально общаясь лишь с Бакуго, который один не норовил влезть мне в душу, но хуй там! Неумолимая четвёрка обратились за советом к кладезю компромата на меня: к Шинсо. Хоть он в то время и не разговаривал со мной, но он активно помогал доморощенным сыщикам как лекарство капать мне на мозги по четыре раза в день. Данные эскапады вылились в жёсткий реприманд от… Кацуки, который встал на мою защиту, видя, что я боюсь обидеть друзей своим резким отказом обсуждать биологическую семью. Они подуспокоились, извинились за домогательства, но с тех пор я нет-нет да ловила на себе их заинтересованные взгляды. — Спасибо, Денки-кун. Он маловат ещё, поэтому до него это не сразу дойдёт. У меня самой ушло много времени, чтобы свыкнуться с этой непростой мыслью, — я печально улыбнулась, а потом помотала головой и стащила у Бакуго ломтик огурчика. — Аннигилируйся, блять! — замахал он на меня ножом, пока я с хохотом убегала от него за другой стол к Кендо-чан. Летний лагерь подходил к концу. Подумав, что арест бывшего Героя #1 неслабо повлиял на будущее, я заставила себя успокоиться и просто наслаждалась беззаботными деньками, кинув все силы на улучшение квирка. Я уверовала, что если бы злодеи знали о нашем местоположении, то они бы не стали так медлить с нападением. Даже если среди учеников и был предатель, в чём я предпочитала сомневаться, то он бы не смог сообщить GPS-координаты из-за банального отсутствия связи на территории заповедника. А дядя Секи, больно любивший поболтать, утолил моё любопытство, сказав, что в Академии, кроме Незу-самы, никто из педсостава не мог знать, где мы будем: традиция сохранять «повышенную секретность» не наобум лазаря сложилась — тридцать лет назад банда злодеев уже нападала на лагерь. Тогда многие пострадали: погибли целых шесть студентов и учитель, остальные были сильно ранены. Кстати, интересный факт: это произошло в тот год, когда Старатель и Всемогущий были первокурсниками. Может, это и простое совпадение, а я просто вижу заговор везде, где торчит нос постылого дистрофика. МГА сделала соответствующие выводы после трагического случая, и с тех пор о точном расположении тренировочной базы не знал никто, кроме директора. Даже классным руководителям и про-героям, нанимаемым для обслуживания-тире-охраны, предлагалась утка — в их контракты вписывалось ложное расположение со ссылкой внизу страницы, где мелким шрифтом было сказано, что директором в любое время могли быть внесены правки. Об этих самых изменениях они узнавали уже непосредственно в арендованном школой транспорте. Наш тиран душка Незу-сама точно не мог работать на Лигу; кошечек я тоже сняла со счетов — слишком они дружные и правильные про-герои, чтобы навредить нам и тем более Рэгдолл; подозревать сэнсэев было просто смешно; водители, я надеюсь, были проверенными и не болтливыми — по словам Айзавы-сэнсэя, пожилой усатый дядечка, что нас подвозил, так давно работал на рекомендованную самой МГА автобусную компанию, что он ещё его с тётей Немури отвозил в летний лагерь. Думаю, что водитель класса «B» тоже был не новичком. Сомневаюсь, что тихо-мирно жившие своими жизнями водители автобусов вшайрай ринутся на сторону злодеев — подозрения-то упадут в первую очередь именно на них, как на тех, кто из… раз, три, шесть… из девяти человек были скованы лишь соглашением о неразглашении и собственной порядочностью, а не геройскими работой и долгом перед студентами Юэй. На третьей неделе отец, пытавшийся меня задобрить, освободил меня от объяснения Мономе фразовых глаголов, посчитав мой гражданский долг перед Харадой-сан выполненным. Я ручкой помахала неудачникам, оставив их завидовать мне белой завистью, и с лёгким сердцем присоединилась к «дороге страха» от 1-B. С подачи Диких Кошек параллели раз в неделю устраивали друг другу это испытание, и мне было интересно принять в нём участие: наловчившиеся за прошлые два раза бэшники обещали по-настоящему пощекотать нам нервишки. Колоссальная ошибка. Так, нет, скажу на иной лад. Ошибка — это назвать Гаечку Гречкой, а поддаться подростковым желаниям и снизить свою бдительность, тем самым забив на висевший над всеми нами дамоклов меч — это не ошибка, это бездумный поступок. Ночь была полна света. Большая луна висела над деревьями, и лес словно бы утопал в серебре. Но нам с Джиро было жутковатенько. Мы шли рука об руку, напугавшись уже встреченными «препятствиями». Сначала наши тела стали быстро зарастаться грибами. От неожиданности мы завизжали, не стесняясь, и, запутавшись в срощенных ногах, упали. Избавившись от пут (хорошо, что трюфели вырастали на эпидермисе, а не изнутри, а то я бы убила Комори за дырки), мы продолжили путь, когда Джиро начала вдруг улетать. Я еле успела схватить её за кофту и потянуть вниз — бедняжка только начала работать с Ураракой над своей сильнейшей птеромерханофобией и потом вся дрожала от одной только мысли, что она могла подняться на бó‎льшую высоту. Надеюсь, Янаги не специально, иначе как-то подло выходило. Дальше был скример: огромный рычащий зверь преградил нам дорогу, и мы заорали почище него. Бля, четыре слова: ночь, Шишида, дикий оборотень! Я лично перепугалась до усрачки! Но чем дальше мы шли, тем яснее ко мне приходило неприятное понимание: чуялка, что заведомо находилась пониже спины, определённо сигнализировала о предстоящих неприятностях. Я нахмурилась, вспоминая, как мы разбились на пары. Меня словно облило ушатом холодной воды. После осознания собственной глупости запахло гарью. Потом я сразу увидела, как вдоль тропинки, окутывая ноги, быстро проплыл фиолетовый газ. Я отпрянула от него, крепко стиснув ладошку Джиро: — Не дыши! Я успела сделать самый глубокий вдох, на который была способна, но Джиро замешкалась и вдохнула отраву. Она закатила глаза, и я успела подхватить её прежде, чем она упала. Но беда никогда не приходит одна. Мгновение спустя газ плотным облаком окутал нас, отрезая пути к отступлению и доступ к чистому воздуху. Умеешь ты, Ева, вляпываться. Заебись. Чётко. Могёшь просто! «Внимание тревога! На нас напали! Здесь два злодея, не исключено, что их гораздо больше! Все, кто могут, быстро отступайте в здание! Если встретите злодея на пути, ни в коем случае не завязывайте с ним сражение!» Телепатия Мандалай щекоткой прошлась по темечку. Всё, это официально подтвердилось: Лига Злодеев сделала свой ход. Значит, схватки про-героев с преступниками начались. Клоны Даби вот-вот нападут на базу, и с ними будут драться отец и дядя Секи. Мидория пошёл биться с Мускулом. Надеюсь, Хитоши, что был в паре с этим камикадзе, не последовал за ним и как миленький решил вернуться в здание вместе с Иидой. Так, Ева, а ну соберись! Они будут в порядке, сейчас нужно думать не об этом! Мысли в панике скакали, как блохи. Я поудобнее перехватила безвольное тельце подруги, пытаясь собрать остатки самообладания. Ну же! Думай, Ева, думай! Первое: кислород. Мне его максимум хватит на две минуты. Назад не вернуться, потому что я не знаю, насколько далеко проник яд. Момо должна была идти позади, но она умничка, она наверняка сразу просекла, что дым непростой, и убежала с Аоямой в лес по касательной, чтобы раздать маски. Кому она их там создала? Как я могла забыть?! Тецутецу и Кендо должны будут драться с Ипритом! Значит, они пока находятся впереди! И у них есть противогазы! Недолго думая, я устремилась вперёд, не сходя с еле видимой тропы. Мне срочно нужно было найти друзей, иначе я завалюсь спать рядом с Джиро и не смогу им помочь. Подоспело второе: солнце нема. Значит, у меня нет причуды. Я, конечно, не беспомощна, но отсутствие квирка нехило ограничивало меня. Плохо, очень плохо! Я уже из последних сил сдерживала дыхание, когда почти врезалась в кого-то. Едкий газ щипал глаза и не давал разглядеть человека. — Ева-кун, это ты? — Тецу, маску, — еле слышно просипела я, обрадованная встречей. На меня сразу напялили требуемое, и я жадно глотнула фильтрованный воздух. Радужные круги перед глазами исчезли, и я наконец смогла вернуть себе ясность зрения. Тецутецу копировал мою позу, держа на руках такую же, как и Джиро, бессознательную Шиозаки. — Где остальные? — спросила я его, не видя рядом рыжего хвостика старосты. Друг помог мне надеть противогаз на Джиро — ещё неизвестно, насколько опасным для здоровья могло быть продолжительное вдыхание сиреневого смога. — Должны быть дальше в лесу с левой стороны, — мы сошли с дороги, как можно быстрее двигаясь меж деревьями и кустарниками, — Не встречалась со злодеем? — Еле сделала ноги. Когда эта дрянь настигла нас, она была намного толще и полностью перекрыла видимость. Здесь дымка хоть и есть, но почти прозрачная. — Значит, источник ядовитого тумана там, где вы были. Слава ками, ты не растерялась и выбрала верное направление. — Чистое везение, — кратко ответила я, отодвигая ветвь, — Кендо! — Тецу, Ева! Ох, девочки! — Кендо затормозила, увидев нас, — Откуда маски? — Неподалёку от нас была Яойорозу, она их сделала, — поведал парень, по её просьбе передавая ей сразу три штуки. Из увеличенного замка́ Кендо выскочила Кодай со спящим Хоненуки на плечах, — Авасе ведёт её к остальным из класса «B», чтобы выручить их. — Нужно выбираться отсюда. Есть варианты, как нам идти? — спросила она. — Погодите с этим, — вмешалась я, — Кодай-чан, пожалуйста, позаботься об этих троих. Постарайся как-нибудь спрятаться вместе с ними, — не терпящим возражения тоном приказала я ей. — Конечно, — сообразительная девчушка, помогавшая Тецутецу уложить Шиозаки, беспрекословно подчинилась, начав собирать листья и выкапывать землю под кустами, неосвещёнными луной. Хитрó‎: если лежать под ними неподвижно, то их не заметят. — Вы двое, — указала я на Кендо с Тецу, — Должны вернуться со мной к тому, кто выпускает яд, и помочь завалить его. — А?! Но нам сказали не вступать в бой… — Какой герой повернётся спиной к злодеям, которые причиняют вред остальным людям? — перебил старосту Тецутецу, — Кендо, не надо нас останавливать. Мы найдём злодея и выбьем душу, если она у него ещё осталась! — Прошу, идём с нами. Я мало на что гожусь сейчас. Ты нужна нам, — добавила я, но по девушке было видно, что она уже согласилась с доводами друга. — У тебя есть план? — спросила она меня, когда мы бежали обратно. — Ахуенный план, надёжный, как швейцарские часы, — ответила я ей, успокаивая этой фразой в том числе и себя, — Заметила, как видимость затрудняется с каждым нашим шагом? Газ идёт кругами. По логике тот, кто испускает его, находится внутри, в самой середине тайфуна. Чем ближе к нему — тем плотнее стена отравы. Поняли? — ребята согласно кивнули, сделав себе пометку о местонахождении противника, — Яд заставляет людей засыпать, но на этом всё. Я так решила, потому что туман больше никак странно себя не вёл. Я была совсем близко, когда началась заварушка, и если бы у смога была функция захвата, то ею бы уже воспользовались. — Хорошо подмечено. Но тебе не кажется, что может быть подвох? — спросила Кендо. — Ты права. Скорее всего, злодей может как-то видеть то, что происходит в его тумане, иначе причуда становится абсурдной. Поэтому вам надо будет держаться вместе и настороже. — А ты куда? — Дальше, Тецу, дальше, — нехотя вздохнула я. Вокруг хоть глаз выколи, ничего кроме лиловой мглы. Надо приступать к марш-броску, — Там Урарака с Тсую, они могут быть в опасности. С этим парнем вы сможете легко разобраться, я в вас верю. Ещё один момент. Тецу-кун, твоя броня выдержит пули? — Не пробовал, — честно признался он, — Но скорее да, чем нет. — Супер, тогда… Но меня прервало новое сообщение от Мандалай: «Все ученики классов «А» и «B»! От имени про-героя Сотриголовы вам выдаётся разрешение на боевые действия! Стали известны цели злодеев: ученики Кач-чан и Энгден! Понятно?! Кач-чан и Энгден! Поэтому вы вдвоём избегайте столкновений со злодеями! Если поблизости никого — не двигайтесь!» Ебись оно всё конём, козлом, быком и другими зверями! Это ещё что за новости? С какого перепугу я им сдалась?! Друзья в ужасе смотрели на меня. — Ева, вали обратно к Кодай, с ней ты будешь в безопасности, — голос Кендо слегка дрожал от повисшего в воздухе напряжения. — Поздно, ласточка моя. Если кто-то сейчас резко отделится, то злодей может догадаться о том, что это одна из целей, и отправить за мной своих сообщников, — я беспорядочно перебирала в голове варианты, внутренне обмирая от страха, но потом плюнула и решила действовать по обстоятельствам, — План: Тецутецу, ты будешь отвлекающим манёвром. Старайся непрерывно поддерживать и постоянно обновлять причуду. Я почти уверена, что у человека с таким тупым квирком, как пердёж хлороформом, будет при себе оружие, причём огнестрельное — рукопашка ему не с руки из-за ограниченной видимости. Кендо, тебе нужно размахать эту газовую камеру к чертям собачьим, но тогда, когда достаточно подойдёте к злодею, чтобы вы могли его схватить. Всё понятно? — А ты? — А я носорогом попрусь вперёд. — Ты не будешь прыгать? — удивилась староста бэшников. — Моё ограничение — время суток, — нерадостно усмехнулась я. Друзья сразу всё поняли и испуганно ахнули. — Бляха, но ведь получается… — Мне остаётся только бежать в обход всех злодеев. Сомнительно, что они дадут мне к себе приблизиться и отработать на них хук справа, — я быстро погладила плечо каждого напоследок. Надо отдать им должное — хоть ребята явно боялись, но держались молодцом, — Я знаю, что вы не подведёте. Всё пройдёт без сучка, без задоринки, вот увидите. Как справитесь — возвращайтесь к Кодай. Я чуяла запах дыма, рядом возможен лесной пожар, а она не сможет унести на себе троих. — Ни пуха ни пера, — нервно хохотнул Тецутецу. — К óни, — мы сразу бросились врассыпную. Эх, была не была! Я специально бежала по хаотичной траектории, чтобы в меня не могли прицелиться, благословляя пробежки по пересечённой местности, что мне устраивали с малых лет. Перепрыгивая через из ниоткуда появляющиеся коряги и уворачиваясь от веток, я мчалась на всех парах в сторону укрытия. В ночной тишине слышались лишь треск хвороста под кроссовками да лихорадочное биение сердца в ушах. Хлопок выстрела прозвучал оглушающе громко. Потом ещё один. И ещё. Шарик свинца со свистом пролетел в опасной близости от моей головы, и я ускорилась. Боги, пусть с ними всё будет хорошо! Пусть битва будет придерживаться манги и закончится благополучно! Мне не будет прощения, если окажется, что я привела их прямиком в пасть смерти! За спиной продолжали стрелять, когда газ начал рассеиваться. Значит, я вырвалась из ареала его действия и друзья сработали слаженно. Я не стала возвращаться на тропинку, здраво рассудив, что окажусь на самом виду. Вместо этого я легла на землю и, скинув ненужный противогаз, бойко по-пластунски поползла вдоль дорожки, стараясь предельно бесшумно подтягиваться на локтях. В отдалении послышался до мурашек пробирающий рёв. Да, сильно же разозлили Токоями, что его Тень так негодует… Через какое-то время предо мною открылась исключительная картина. Тсую была пришпилена к дереву какой-то трубкой, что тянулась к баллонам на спине пластом лежащей незнакомки. Длинный язык девочки-лягушки висел сбоку, и с него отчётливо текло что-то тёмное. Урарака сидела верхом на злодейке наших лет, удерживая её рожей вниз. Я не особо разглядела кровососа, потому что у меня нарисовалась проблемка посерьёзнее: эта самая любительница, кхем, пососать меня заметила. Её сумасшедший взгляд впился в меня, когда я, словно исполнительная гадюка, проползала под кустиками мимо, решив, что девочки и без меня нормально справлялись. Вампирша маньячно оскалилась, чуть ли не постанывая от оргазма, когда трубка, торчащая из ляжки Урараки, начала выкачивать жидкость. Бр-р-р, кровь в жилах стынет от этой безумной улыбочки с выпирающими клыками. Этой психованной бабе давно пора записаться на приём к доктору Е. Банько. Я не стала задерживаться и опрометью ринулась к ним. Всё равно поехавшая меня раскрыла, так что можно спокойно показаться. А я стопроцентно выиграю себе время, побежав по дороге. Мальчики должны были подвалить с минуты на минуту, а вместе с ними и Мистер Компресс. Тут я, к собственному удивлению, застопорилась. Глупая чувствительная субстанция, именуемая душой, тянулась спасти Кацуки. Но как, если я сейчас была фактически бессильна и не могла спасти даже себя?! — Ева-чан, беги! — невнятный выкрик Тсую привёл меня в чувство. Я отмерла, мысленно попросила прощения у Бакуго за то, что ему придётся пережить похищение, и сиганула от девчонок со скоростью заправского ямайского легкоатлета. Я стрелой пробежала мимо дерущихся со злодеями Диких Кошек. Вслед донеслась их просьба поторапливаться. Умные такие, как будто я сама не знаю, что мне стоило закругляться! Ноги уже болели от продолжительного бега, но я твёрдо контролировала дыхалку, не позволяя себе раскиснуть. Ничего, мне лишь бы до света добраться, и я буду в безопасности… Как бы не так. Я кубарем выскочила на большое поле перед зданием. Меня ждали. Как она здесь оказалась раньше меня? Тога хищно облизывала свои ножи, как сладкие леденцы. Она смотрела на меня и любезно так, как акула перед охотой, скалилась. Чем, спрашивается, я заслужила такую преследующую меня немезиду? Напала она внезапно. Но, хоть я и устала от гонки, опыта у меня было в разы больше. Я уклонилась от броска, ударила в живот, перехватила руку с оружием и, используя инерцию её собственного тела, повалила на колени, чтобы её же рукой смачно впечатать нож глубоко ей в глаз. Я приготовилась к фонтану крови и виду вытекающих мозгов. Вместо этого Тога поплыла подо мной и превратилась в серобуромалиновую кашицу. Твою же, поддельная пустышка! Обманный манёвр. Я потратила драгоценное время на блядский обманный манёвр. Спохватившись, я вскочила на ноги, но оскользнулась на остатках клона, теряя ещё пару секунд. Соберись, тряпка! Ты на финишной прямой! Тебе осталось всего ничего! И я кинулась, как мотылёк на свет фонаря, к ярко горевшему в темноте этой проклятой ночи дому. Метр, четыре, семь… Раскрылось окно, из которого выскочил сэнсэй. Его ленты змеями потянулись ко мне. Я протянула руку, чтобы одновременно схватиться за них и дотронуться до такого нужного прямо сейчас света. Чуть-чуть, ещё чуть-чуть… — Не так быстро. Чуть-чуть не считается. Кто-то грубо схватил меня за шею. Последнее, что я видела перед тем, как провалиться спиной в засасывающую воронку портала, были пронзённый болью взгляд отца и его ленты, сомкнувшие воздух. — Папа!..