Громче воды, выше травы

— ¡Asquerosа, devuélveme a mi nieto! — пытался вырваться окукленный папиными лентами жутковатый боров с пожелтевшими бабируссовыми клыками. Получалось у него это плоховато, учитывая, что на него дополнительно сверху навалился «Рыцарский герой», — ¡Maldito sea, déjame ir! La mierda del toro, déjame ir! — Как его поносит-то, — не удержалась я от комментария, укачивая на руках перепуганного мальчонку с милым летучемышиным рыльцем. — Не сейчас! — прикрикнул на меня Сотриголова, спешно накладывавший на задержанного новый слой своей паучьей тесьмы, потому как взбешённая образина изловчилась порвать своими бивнями несколько лент. —¡Niños de la chingada! — О, какой диалект, — я прикрыла ушки ребёнку. Нечего ему в таком невинном возрасте слышать такие грешные выражения, — А вам не говорили, что он мексиканец. — Я же попросил! — Молчу-молчу. — ¡Vete al inferno! — проревел кабанище, неожиданно мастерски плюнув в мою сторону. Уж не знаю, как ему это удалось, но попал он прямо мне в глаза, потому что мне пришлось извернуться и стоять лицом к нему, чтобы внук этого чудовища не видел происходящего. Я обещала не вмешиваться? Забудьте, я разозлилась. — ¡Basta! Me parece que la vena de ta lengua pasa por tu culo porque hablas mucha murrda! — все «р» в словах прозвучали невероятно рычаще в связи с тем, что я не смогла совладать с эмоциями, и я как-то со стороны отметила у себя почти идеальное в данной ситуации произношение. — ¡Chupa-chupa la verga, pendeja de zorra! — ничуть не удивился, скорее даже обрадовался моему знанию испанского преступник, очень обидно обозвав меня и ступив таким образом по крайне тонкому льду. — ¡Icierra el pico, janion! — я бы побольше добавила от себя, вот только сволочь крепко запеленали, и подоспевший Фэтгам, размером с подросшего слонёнка, забавно «всосал» его в свой жирок прежде, чем я могла полностью высказать всё, что думала об этом дедуле года. — Хоть я ни в каком иберийском ни дум-дум, но я тебе однозначно вымою рот скипидаром, — дал мне подзатыльник папа, когда три героя наконец передали сбежавшего с врачебного сеанса будущего клиента психбольницы полицейским, а я, абсолютно случайно оказавшаяся рядом, посадила похищенного мальчика, за которым должны были вскорости пригнать обеспокоенные родители, в машину скорой помощи. — Ну зачем сразу за дегтярное мыло хвататься, — нахохлилась я, потирая обидный ушиб, когда мы вчетвером уселись на подмёрзшую лавочку в парке неподалёку, — Подумаешь, отвлекла на себя внимание этого кретина. — В том то и дело, что ты была гражданской и не имела права вмешиваться! — завёл поучительную шарманку отец, не забывая уплетать за обе щёки принесённый мною бенто, из-за которого я, собственно, непредвиденно оказалась вовлечена в этот суматошный арест. К сожалению, не так давно одновременно подорвали сразу пять геройских агентств в Хиросиме. Базировавшийся здесь и чудом спасший свою контору Сильный Тип остался фактически один с кучей биомусора и потому вместе с копами кинул клич о помощи всем незанятым про-. А у нас с батей каникулы перед вторым курсом, на которых мы решили никуда не дёргаться, вот мы и потащились сюда, сняв небольшую двушку на Airbnb. Но вот заработался он, бедолага, забыл свой обед, ещё и кошелёк оставил. Конечно, коллеги не оставили бы его голодным, но мне стало жалко собственных потраченных усилий на создание милейших рисово-водорослевых панд. Именно с кулёчком в руках я и шла по улицам незнакомого и, к счастью, нетронутого трумэновской радиацией города, когда на меня налетела погоня двух героев за одним диким свином, что-то прооравших на ходу, что их клиент испанец и что им срочно нужен переводчик, чтобы понимать, что тот может растрепать о своих последующих действиях. Так я и потрусила за ними, а потом, когда мужчину в конце концов завалили, перехватила бедную пятилетнюю кроху прежде, чем та сбежала куда подальше от пережитого потрясения. — Не кипятись так, — по-доброму скалящийся Фэтгам, который занимал половину натужно скрипнувшей под ним скамейки, прервал папу, разломив палочки и начав перемешивать ими вок из фунчозы, который он купил в лавке на входе в сквер, — Без твоей девчули мы бы ещё долго не смогли перекусить, потому что разыскивали бы исчезнувшего шпингалета. Кстати, приятно с тобой познакомиться, просто-Ева, я Тойомицу Тайширо. Ты, знаешь ли, на виду, стыдно не знать такой легко запоминающейся детали, — подмигнул он на мой заинтересованный взгляд. Ха, а он однозначно хорош, умеет использовать обмолвки в свою пользу и произвести благосклонное впечатление. Похвально, похвально. — Сотриголова, извини ещё раз, что позвал тебя днём вместо моего стажёра, я в курсе, что ты вообще полуночник, — взял слово четырёхрукий герой, с осторожностью поедавший свою порцию уличного подножного корма так, чтобы не заляпать себе челюстной протез, — Но сможешь поспать немного и всё же выйти сегодня на дежурство поздно вечером? — Без проблем, но лучше, чтобы это не становилось обыденностью, — не стал возражать папа, протягивая мне почти вылизанный контейнер. Приятно, когда твою стряпню так ценят, — Спасибо, милая, за всё. Тебя проводить? — Не стоит, не хочу тебя более отвлекать от работы. В супермаркет можешь не заходить, я сама куплю недостающее, — убрав пустую коробочку в сумку, я клюнула его в небритую щёку и встала, поклонившись остальным, — Рада была с вами свидеться, Сильный Тип-сан, Фэтгам-сан. Успешной смены! — Как расследование? — мужчины помахали мне и сразу посерьёзнели, начав обсуждать что-то своё. — Пришли анализы взрывчатки: перекись водорода и диметилкетон, — а, ясно — хиросимовец заговорил о неделю как случившихся терактах, — Соединение нестабильное, но террористы его любят, потому что собаки не чуют. Злодеи скорее всего беспричудные, но могли просто побояться наследить квирками. Бомбы были на таймере, начиненные железными шариками. Меня и моих ребят спас стажёр с уникальным нюхом, использовав свою способность в здании и вовремя нашедший бяку… Я шуганула какого-то чудика-папарацци, чтобы не отвлекал героев, и пошла по своим делам. Лишняя информация, ни к чему мне задумываться ещё и о ней. Всё равно я всегда смогу попросить папу поделиться мыслями, он не откажет. А если откажет, ссылаясь на мой возраст, то мало ему не покажется. На пороге квартирки меня встретили Бегемот с хрюкающим от радости Монти. Дружелюбные животные обнюхали меня на предмет «чёкупила» и пропустили внутрь даже без взятки. Навстречу вышел попивающий эспрессо дядя Секи в полосатых семейниках, разноцветных носках и растянутой на волосатой груди тельняшке: — Доброе утро, искорка. — Уже день, — поправила я его, сняв пальто с ботами и пройдя на кухню, чтобы начать разбирать пакеты, — Только встал? — Как видишь, — ещё больше разворотил он свой седой хаер на голове, который явно сегодня не здоровался с расчёской, и стал помогать расфасовывать нехитрую провизию, — Как Шота? — Норм. Согласился выйти в ночь, — поставила его в известность, а после моей следующей фразы дядя покраснел, как маков цвет, — Хоть сегодня высплюсь. — Ну ты это, ну извини, мы не специально, — промямлил он. — У меня прошлой ночью такое ощущение было, будто я не просто прослушала порнуху в деталях, но и посмотрела её из первого ряда, со всеми эмоциями, драмой и даже сюжетом, — я не спешила прекращать поддразнивания, очень уж уморительно выглядел папин… парень? Фи, нет, как-то несолидно. Тогда уж папин возлюбленный, вот. — Кто ж знал, что здесь такие тонкие стены, — дядя Секи отвернулся к плите, окончательно сконфузившись. — В следующий раз хотя бы галстук вешайте на дверную ручку, что ли, — решила я напомнить об их самой первой оплошности. — Зачем? — непонявший меня родственничек развернулся, чем подписал себе приговор. — В колледже галстук на дверной ручке означает, что люди не хотят, чтобы их беспокоили, потому что они заняты кое-чем нецензурным, — захихикала я на то, как дядя Секи закатил глаза. — Ты это до конца жизни будешь нам припоминать, да? — А то! — Сделать тебе гренки? — смирившись, спросил он, кидая ломтики хлеба на сковороду. — Не откажусь, — я уселась на стул, доставая телефон, который последние пару минут не прекращал жужжать от новых уведомлений. И кто это такой бессмертный меня там домогается? nathan: чего как каникулы? nathan: по новостям видел айзаву-сэнсэя и влада-сэнсэя nathan: вы в хиропиме да? nathan: *хиросиме Батюшки мои, да это же Монома! Всё никак не привыкну к его нику на французский манер, хоть он и предпочитал, чтобы я его называла по-простому Нейто, когда мы с ним квакали на лягушачьем. evaxxx: ага evaxxx: слышал ведь про теракты? nathan: конечно nathan: по всем каналам крутили evaxxx: поэтому их и попросили помочь взамен отпуска evaxxx: хорошо, что хоть оплачиваемо nathan: это да nathan: и как оно? evaxxx: мне на самом деле скучновато 😪 nathan: почему? evaxxx: они почти всё время на сменах evaxxx: я же одна дурью маюсь nathan: хочешь nathan: можешь приехать ко мне в ханой на остаток вакаций У меня аж колбаса упала с тоста, так я удивилась. Я быстро напечатала ответ, благоразумно сделав вид, что не заметила недовольного взгляда усевшегося напротив дяди Секи. evaxxx: шутишь? 😳😳 nathan: нет 🤦‍♂️ nathan: я серьёзно тебя приглашаю к себе nathan: билеты не очень дорогие если что nathan: я не настаиваю конечно Пальцы замерли над клавиатурой. Не уверена, что же такое отправить и как объяснить, почему это может оказаться малость проблематичным. evaxxx: да тут вопрос даже не в деньгах nathan: а в чём? Незамедлительный ответ. Эх, блин, и как быть? Вообще я бы с удовольствием смоталась к Нейто в столицу Донгкуанской провинции, посмотреть на результат многовекового смешивания вьетов с японцами, поглядеть на отличающуюся от островной континентальную культуру и архитектуру в частности, попробовать настоящий фо бо или баньбао… Решено! Надобно мне отпроситься. evaxxx: ща, я спрошу С отцом хрен свяжешься, его мобильник должен сейчас валяться в сменной одежде в офисной раздевалке. Я глянула на затылок чешущего под столом пузико собаки-бабаки взрослого, который теперь тоже вроде как уполномочен давать мне разные разрешения и разбрасываться типичными родительскими запретами. — Дядь Секи, а дядь Секи, — холуйски протянула я, перевешиваясь вниз, чтобы видеть его лицо. — Аушки? — Монома приглашает провести оставшееся время отдыха у него. Можно мне к нему поехать? Пожа-а-алуйста! — Нет! — твёрдо воскликнул он, возвращаясь в позицию прямо. — Но почему? — удивилась я такой резкости, — Ты же прекрасно знаешь Нейто-куна, он ведь твой ученик и в принципе хороший чувак. Не боись, никаких наркотиков и оргий, обещаю! — Нет и точка, — дядя намазал толстый слой гуакамоле на свой подгоревший хлебушек, — Закрыли тему. — Ну уж нет, с этим пока обожди, — я отодвинула от себя тарелку, вглядываясь в хмуро жующее лицо собеседника, — Что не так с Мономой, что ты против моей поездки к нему? Может, ты ещё запретишь мне видеться с ним? — Общайся и дружи с ним, сколько влезет, но к нему домой ни я, ни твой отец тебя не пустим. — Ёптыть-моптыть, какого лешего? — я начала распаляться. Да уж, когда дело касалось друзей, моей эмоциональности с лихвой хватало на целую роту яжматерей, — Это всё потому, что он парень? — Вовсе нет, — досадно выдохнул он. — Попахивает дискриминацией по гендерному признаку. — Я сказал, что не в этом дело! — возмутился оскорблённый моим предположением мужчина, ударяя кулаком по столу. Звякнули приборы, чашечка с недопитым эспрессо покатилась по скатерти, оставляя за собой след из кофейный гущи, и разбилась об пол. Бегемот зашипел откуда-то из-под серванта, Монти проснулся и непонимающе повернул свою морщинистую мордаху набок, словно спрашивая у хозяина, почему тот рассердился. Я только упрямо выдвинула подбородок вперёд, готовая отстаивать честное имя бельгийского товарища. — Ты ведь не отзынешь, — цыкнул он, тотчас успокаиваясь. Я кивнула. Всё то время, что дядя Секи убирал осколки и промывал тряпкой загвазданный кафель, мы оба молчали. — Ну, — поторопила я его, когда он наконец вернулся на своё место, — Я жажду услышать причину, по которой вы с папой, оказывается, так взъелись на Нейто-куна. — Боги, да не взъелись мы на него, — сэнсэй потёр лоб, собираясь с мыслями, — В первую очередь я надеюсь на твоё благоразумие. — Я подумаю. — Ева! — я никак не показала, что грозный оклик как-то меня затронул, и дядя сдулся, в кои-то веки перейдя к сути, — Монома не на самом хорошем счету в Юэй. Не потому, что у него не то, чтобы блестящие академические результаты, но из-за его семьи. — Чего? — вот это поворот! Такой жести я точно не могла предположить, — То есть в Академии все учителя расисты-националисты? Тогда с фига ли меня к Мине отпускали с ночёвкой? И меня давайте, если уж на то пошло, начните притеснять! — Не смешно, корни его матери здесь совершенно ни при чём, — он замолк. Через целую минуту он кинул бомбу, которую я никак не ожидала услышать, — А вот его онэ-сан нас сильно беспокоит. — Насколько я знаю, Нейто-кун единственный ребёнок в семье, — растерялась я. — Он об этом не распространяется и правильно делает. Но ты встречалась с ней. Её зовут Хильдеберта, уменьшительное Хильда. — На моём пути никогда не попадалась какая-либо Хильдеберта, — недоумённо уточнила я, — Я бы точно запомнила настолько странное имечко. — Она тебе больше известна по своему прозвищу: Тога Химико. Я самым натуральным образом потеряла дар речи. Я сидела, хлопая ртом, как пеликан в брачный период, в полном ахуе глядя на моего, с позволения сказать, отчима. — Эта шизоидная дрянь — старшая сестра Мономы?! — я с трудом вернула на место проглоченный от шока язык, пытаясь переварить «сногсшибательную» весть. — Девичья фамилия его матери Монтэньомо, но по-японски она слишком сложная, поэтому вышло Монома. И да, ему пришлось поменять фамилию Тога на эту за полгода до его поступления, когда Хильдеберта убила нескольких своих одноклассников и своего отца, Тогу Тэдэо. — Что-то знакомое, — я пыталась напрячь память. Была какая-то громкая история с этим именем, но я в то время не смогла соединить два факта воедино, — За полгода до поступления… Да! В том октябре по возвращении из штаб-квартиры в Цинциннати домой в Японию был убит глава… Погоди, то есть ты хочешь сказать, что Нейто-кун — наследник крупнейшей транснациональной корпорации «P&G»?! — Монома богаче всех героев вместе взятых, когда мать передаст ему правление компанией — так уж точно, — смотря в никуда, подтвердил Король. — Я, конечно, подозревала, что он тот ещё мажор, но чтобы настолько… — звездец. У меня нет слов. Всё это время я дружила с одним из богатейших людей если не планеты, то страны точно, которому принадлежали такие марки, как Lacoste, Hugo Boss, Pantene, Gillette, Braun, Duracell, Oral-B и даже всегда заполненный под завязку Pringles, пачку которого я могла себе позволить максимум раз в месяц! Одновременно всплыли загадочные флэшбэки Химико, показанные в манге. А ведь точно, там же упоминалось, что она была из состоятельного рода, который плохо к ней обращался из-за её пугающей причуды! Твою дивизию… — Зачем только на героя учится, я не пойму. — Захотелось отомстить тире вернуть сестру к нормальной жизни, — пожатие плечами, — Тога Димфина обладательница квирка, позволяющего ей принимать внешность человека при прикосновении, у Тоги Тэдэо была возможность определять резус-фактор тоже при прикосновении к другому человеку, — начал рассказ сэнсэй, — Монома получил в какой-то степени переделанную материнскую причуду, а вот старшей девочке досталась необычная смесь родительских умений. В добавок, как ты уже упомянула, Хильда унаследовала шизотипическое расстройство личности своего, насколько я знаю, деда по отцовской линии. Её прогрессирующая болезнь, плюс предвзятое отношение к ней родителей, которые всё делали, чтобы она отказалась от своих способностей, плюс их полное взаимопонимание с её братом-погодкой… В какой-то момент она отказалась от лекарств и стала прятать таблетки… — Ебическая сила, — я зажмурилась от осознания масштаба катастрофы. Слишком много переменных привели к ожидаемому конечному результату, особенно если брать во внимание воздержание Хильды-Химико от должного лечения. — Всё это вылилось в трагедию, в связи с которой самому Мономе пришлось очень нелегко, — не обратил внимания на моё матершинное бурканье дядя, — Она перерезала горло четырём ребятам из своего класса после того, как один из них в жестокой форме отверг её чувства, а потом пошла к себе и нанесла тридцать восемь ножевых ранений вернувшемуся отцу, после чего сбежала на Центральные острова, где начала оттачивать свои навыки убийцы, ловко скрываясь благодаря причуде, и вновь появилась уже при дебюте Лиги Злодеев под именем Тоги Химико, причём написанным другими кандзи. — Срань шелупоньская, — я всё ещё не могла поверить в эту семейную мелодраму, — Но я никогда не слышала, чтобы в семье владельца «Procter & Gamble» было несколько детей. — Моному с детства отдали на воспитание гувернёрам и обучали частным образом, готовя к управлению корпорацией, поэтому общественность о нём не знала, что отчасти сыграло на руку. Ему пришлось на всякий случай сменить фамилию, чтобы не было никакой ассоциации с Химико. Представь себе, что было бы, узнай люди, что он поступил на геройский факультет, в то время как его сестра — самая что ни на есть натуральная маньячка. — И он был вашим первым подозреваемым, — осознала я простую истину. — Да, — подтвердил дядя Секи, — Это было неизбежно, когда обнаружилась её связь с Лигой. Монома ведь отчасти ненавидит, отчасти жалеет её. Как он сам говорил, когда мне и Незу-саме пришлось с ним поговорить вместо полиции, он понимает, что Хильду довели до края родители, но и отца он тоже любил. Если бы Монома испытывал к ней лишь негативные эмоции, то вопрос о его возможном предательстве Академии не встал бы, а так… — Выходит, что ехать к нему опасно, — подвела итог я. — Ты как всегда верно мыслишь, искорка, — невесело улыбнулись мне, — Монома с матерью переехали, но кто знает, в курсе ли об этом Химико или нет. Лучше перестраховаться, сама понимаешь. Если с тобой во второй раз что-нибудь случится, мы с твоим отцом этого просто не переживём. — Не вспоминай, пожалуйста, — я встала с места и обняла могучую фигуру новоиспечённого отчима, оказываясь под градом щекотных из-за щетины поцелуев, — Блин, и как мне теперь ответить Нейто-куну? Не могу же я написать, что меня не отпускают из-за его родственницы-злодейки. — Скажи, что ты… Что ты готовишься к суду, например, — невнятно проворчали куда-то над моей головой. — К какому суду? — холодок нехорошего предчувствия промаршировал пупырышками по ставшей гусиной коже. — Шота разве тебе не рассказал? — удивился мужчина в ответ. Он отстранился, смотря на мою непонимающую физию. В прихожей послышался поворот ключа в скважине, и живность сразу побежала навстречу вернувшемуся отцу. — Ни бе, ни ме, ни кукареку, — я вывернулась из дядиной хватки и повернулась к попытавшемуся утаить от меня что-то важное отцу, — Какой к о́ни суд?! — Спокойно, — уставший после дежурства папа бросил уикендер на входе в маленькое помещение и сразу подошёл к громко пышащей ноздрями мне, с опаской взяв меня за плечи, — Я сегодня хотел тебе сказать, но Секиджиро меня опередил. Он будет среди юристов со стороны обвинения, а нам с тобой вчера пришла повестка на слушание. — Какое? — срывающимся шёпотом спросила я, впрочем, предчувствуя не лучший ответ. — Касающееся твоих бывших компатриотов, — не было произнесено ни одного имени, но я всё поняла, — Об этом должны упомянуть в рубрике срочных дневных телеизвестий через… — он отвёл рукав кардигана, чтобы уточнить время по часам, — Через десять минут. Папа, нежно поцеловав в висок, усадил меня обратно на стул, а сам начал копошиться в рефрижераторе со смотрящим на него любящими очами дядей. Я отстранённо уже не в первый раз заметила, как слаженно они работали на кухне. Ещё в раннем детстве я наблюдала за своими биологическими родителями, без проблем вдвоём готовящими в крохотном кашеварном уголке больницы, и до сих пор считала, что это — один из самых действенных способов проверки серьёзности отношений. Если люди могли передвигаться по кухне, не натыкаясь друг на друга, значит, у них были все шансы. — Всё в порядке? — я только кивнула, запивая приготовленную крылатыми созданиями перловку шипучкой из витамина С, игнорируя гудение продолжавших падать на телефон нотификаций от Мономы и всех остальных друзей, кто уже узнал о последних горящих сообщениях. Я вырубила вибрацию, потому что с этого момента было даже не до семейных скелетов Нейто. Во мне появился пульсирующий комок нервов, от которого я немилостиво грызла заусенцы и с удвоенной силой вычёсывала Бегемота в попытках найти успокоение. Тугой сгусток в грудной клетке так и продолжал давать о себе знать до самого первого дня непосредственного слушания, а когда мы были на подъезде к зданию ареопага в половине девятого утра — тем более, превратившись из тромбика в целый поганый клубень. — Помоги застегнуть запонки, будь добра. — Конечно, пап, — я закрыла фронтальную камеру, в которой в энный раз пыталась разглядеть волоски, которые могли торчать из зализано-залаченной причёски оданго, и повернулась к сидевшему на соседнем сиденье отцу. Пальцы немного подрагивали, когда я поправляла манжеты его рубашки, и совершенно не хотели закручивать серебряные застёжки с логотипом Сотриголовы. — Не робей, — прошептал он мне, — Всё пройдёт хорошо. В случае чего наши адвокаты заткнут сторону защиты, если она позволит себе лишнее. — Да, — я глубоко вдохнула, прогоняя засевшую с утра пораньше тошноту внутри, и наконец смогла без проблем помочь папе, — Да, ты прав. Я спокойна, как пульс покойника, — на меня мрачно зыркнули, отчего я стушевалась. Признаю, неудачная хохма, каюсь. — Готова? — чрезвычайно спокойно спросил он, когда мы уже должны были выходить из машины у здания суда в токийском специальном районе Тиёда. — Разве к этому можно подготовиться? — невесело задала я встречный риторический вопрос, глядя на назойливыми мухами облепивших вход Сайко-Сайбансё журналистов с фотоаппаратами. Как жаль, что процесс были вынуждены назначить открытым — правило не запечатлевать мою бледную рожу от этого было неприменимо, — Пусть Кáннон будет справедлива к нам во всех своих ипостасях, — в последний момент протараторила я молитву-мольбу тридцатитрёхликой богине милосердия и, когда водитель открыл мне дверь, напялила на себя рестинг битч фэйс и вышла из машины, ухватив падре за локоть, игнорируя толпень СМИ-шной мошкары, через которую нам помогали проталкиваться ранее подъехавшие юристы с полицейскими. В зале была тьма тьмущая людей. В большинстве своём, конечно, то были журналисты и просто интересующиеся всякими разбирательствами личности. Но среди толпы я, к своему удивлению, увидела знакомые лица. На скамье свидетелей, облачённый в голубую рубашку с галстуком (!), сидел Бакуго. Позади него, как раз там, где начинались места для слушателей, устроились его, насколько я могла судить по внешнему сходству, родители, и Киришима с одной из своих матерей, чьё фото он мне показывал. Присутствовали также Хитоши с отцом, обе тётушки с Куго, директор и ещё несколько героев в штатском, а также Каваками-сан, вокруг которого образовалась небольшая зона отчуждения, елико это было возможно в битком набитом помещении. Правее находился помост с приглашёнными присяжными. — Заебомба просто, — щёлкнула я языком, увидев учителя английского, — А он что тут делает? — Имеет право, — едва заметно сморщился папа, поняв, про кого я, — Как бельмо на глазу. — Всё никак не поймёт, что поздно пить боржоми, когда почка отвалилась, — едва заметно подмигнула я кивнувшему мне Кацуки, рядом с которым присела. — Я вынужден оставить тебя, но знай, что я рядом и всё обойдётся. Помни, ты всегда имеешь право попросить перерыв и… — Знаю, знаю, — перебила я его прежде, чем он совсем начал загоняться, — Не волнуйся, дядя Секи хорошо меня подготовил. Иди. Отец с вежливой улыбкой на губах и выражением не-подходите-достали-убью-всех-нахуй в глазах перебрался к остальной группе поддержки. Рядом со мной заняли места Старатель, Ястреб и Ганхед с каким-то пожилым человеком восточной внешности, с которыми я забыла поздороваться, так как в этот же самый момент в стеклянный бокс-клетку ввели обвиняемого. Отощавший, в простецком костюме поганого бурого цвета, почему-то с тростью, на которую тот тяжело опирался, он смотрел прямо на меня с мешаниной злых и бесноватых эмоций. Хотелось убежать, спрятаться, спастись… Тёплая дерябая ладонь накрыла мой стиснутый кулак. Я наконец смогла оторвать взгляд от преступника и переключилась на Бакуго. Он с такой ненавистью смотрел на злодея, что оставалось только порадоваться, что тот был заперт и огорожен от готового взорвать его парня. Я развернула руку, переплетая с ним пальцы, отчасти обрадованная заступничеством, отчасти расстроенная пониманием, что оно недолговечно. — Прошу встать, — чёткая команда секретаря заседания заставила всех подняться. На центральную трибуну взошли члены Верховного суда в парадных мантиях и лавальерах. По отмашке председателя нам разрешили занять свои места. — Слушание по делу № 01-2870 от 28.03.2236 года «Япония против Сатклиффа» объявляется открытым! — стукнул молоток, а дальше события понеслись, как снежный ком. Только успевай уворачиваться от льющейся во все стороны грязи, брызгами которой окропило ой как многих власть держащих асеев, чья делегация сидела за столом защиты.