Rise. Звезда битвы

Утро наступило в полдень. Нагулявшиеся на свежем воздухе исследователи спали как младенцы, время внешнее не совпадало с корабельным, да еще и магиксовские сутки были на три часа короче ллуральских. — Мои биоритмы просто в ужасе от нашего графика, — зевнула Титания за завтраком. — Это распорядок дня твоих предков, живших всего-то семь с половиной столетий назад, — назидательно произнесла Маэрлена. — По распорядку наших предков это было целое тысячелетие, — поправила Амарантайн. — Маэрлене с Туйон хорошо, — вздохнула Нисфорца. — Одна спит, когда хочет, а вторая засыпает в темноте, и никаких тебе человеческих заморочек, когда тело ест и спит по расписанию. К завтраку внезапно присоединился ангельский лик. — В непосредственной близости от вас совершает посадку звездолет, не внесенный в список дружественных, — объявил он, разворачиваясь к капитану. — А чего он предупреждает… — прошамкала Нисфорца с набитым ртом, но тут же сообразила, что система должна оповещать о подобных ситуациях, если не регистрирует рядом другие корабли или космопорт. Мало ли, что там за корабль — вот и предупреждает. — Вот и Эрих летит, — Титания включила на проекторе вид с наружных камер и осеклась. — Или не Эрих… — заволновалась Нисфорца, вскакивая с места. На луг, распугав всех цветочных существ, садилось космическое судно неопознанного класса, остроносое, угловатой формы и бело-оранжевого цвета, сильно шумя гравистабили… э-э-э… отсутствием гравистабилизаторов. Да, так без них и садилось, на маневровых двигателях. Его иллюминаторы (Ллуральская Федерация сто лет как закрыла их заслонами и заменила внешними камерами) сверкали на солнце. В головах у молодых исследовательниц закрутились мысли одна безумнее другой: то ли незнакомая цивилизация, тоже решившая обследовать хорошие кислородные планеты, то ли выжившие в самом Магиксе остатки человечества. Девушки заметались (кто за оружием, а кто — прихорашиваться), и только Туйон осталась сидеть за голоплатформой. Титания с подозрением уставилась на сестрицу. — Ты заметила что-то, чего не заметили мы, — утвердительно произнесла она. Ллуралена вопросительно обернулась на сокомандниц и растянула пальцами изображение, увеличивая масштаб. Капитан Рады прекратила метаться и пригляделась. Замечая знакомые стыковочные крепления у заднего шлюза, стандартные для всех миров их Ксетейского торгового Содружества. А затем, когда неизвестное судно опустилось совсем низко, еще и знаки космофлотов на борту: кругляшок семени в обрамлении листьев и два скрещенных кольца, указывающие на «двойное гражданство» корабля, ллуральское и горуйское. — Тьфу, — пробормотала Нисфорца. — Может, и Эрих. Экипаж забегал вновь: теперь уже точно прихорашиваться. С профессором же какой-то молодой человек прилетел! Включенные внешние динамики присовокупили к изображению открывающегося шлюза громкий лязг, и из прибывшего корабля действительно выбрался профессор истории. Экипаж Рады похватал сумки с обязательным для высадки снаряжением, повесил на пояс станнеры и тоже вышел наружу. Настал момент приветствия. Нисфорца замялась, думая, как бы официально поздороваться от лица экипажа и проявить себя опытными исследователями. — Привет, девчонки, — не глядя, бросил Эрих. Его внимание было приковано к протянутой ладони, куда медленно, опасливо садился один самый смелый представитель цветочной формы жизни. Профессор был одет не по уставу: без легкого скафандра, просто в форменном комбинезоне с накинутой на него курткой. Пренебрегает техникой безопасности или слишком торопился увидеть загадочную форму жизни своими глазами? — Здравствуйте. Мы вам очень рады, профессор, — все же заикнулась Нисфорца. — Меня зовут Эрих, со мной можно на «ты», — отозвался тот, по-прежнему не отрывая взгляд от цветочного создания, прикладывающего крохотную ручку к его бледной узкой ладони. В следующий миг создание ярко вспыхнуло и взвилось в небо, улетая куда-то. — Не терплю «выканья» от тех, с кем работаю бок о бок, на равных, — добавил историк, на мгновение удостаивая взглядом экипаж Рады. — У нас среди старших есть такие, кто практически на «ты» с самим начальником Аллатира. Его окружало целое облако цветочных созданий. Сотни ослепительно ярких огней садились на его руки, касались открытых участков тела и тут же отлетали, давая место другим. — Мы как раз вчера ломали голову над смыслом их касаний, — Маэрлена вспомнила, что она еще и аналитик. — Это энергетики. Профессор впервые на их памяти был не недовольным, а каким-то… мечтательным? Задумчивым? — Энергетики? — переспросила пиррена. Это слово она слышала в разных контекстах и значениях, но впервые — применительно к форме жизни. — Энергетики. Состоят из энергии, — кивнул Эрих. — Чистая стихийная магическая сила, имеющая разум. — А внешний вид, похожий на человеческий… — Энергия магии была дарована, в первую очередь, человеческой расе. Энергетики — тоже порождение магии. Существа совсем иного порядка, если сравнивать с человеком. Но, тем не менее, ближе к человеку, чем любая инопланетная раса. — А зачем они все-таки нас касаются? — спросила Нисфорца. Эрих махнул руками, осторожно отгоняя от себя облако разноцветных огней. — Им не нужно разговаривать, чтобы общаться. Они касаются друг друга, чтобы обменяться импульсами, в которые вкладывают все, что хотят сказать. Что-то вроде чувств, впечатлений, образов. Вон, меня потрогал один самый смелый. Улетел и разболтал, точнее, «растрогал» остальным. И вот уже целая туча прилетела меня щупать. Вы с ними до чего-нибудь дощупались? Амарантайн не удержалась от смешка. — Мы понятия не имели, зачем… А что, с ними можно так пообщаться?! — изумилась Титания. — Почему бы и нет. Технически это несложно: провести мост из своей магической энергии, открыть сознание для восприятия их импульсов и посылать свои. Титания так озадачилась, что у нее очки сползли с носа. — А на практике никто не понимает, как это все сделать при помощи неведомой эфемерной штуки, которая гипотетически в вас присутствует, — усмехнулся профессор. — Не ручаюсь, что у всех вас получится. Это больше для тех, кто умеет тонко чувствовать и сопереживать, искренне верит в силы своей души. Девушки озадаченно покосились на историка. Кажется, у него получалось вот так особенно притрагиваться к этим энергетикам, но вечно недовольный язвительный мужик не тянул на тонко чувствующего и сопереживающего. — А как… м-м-м… — нерешительно протянула Нисфорца. Хотелось спросить, но воспитание не позволяло вот так сократить дистанцию до «ты». — Каким образом получается у тебя? — а вот их ллураленский член экипажа нюансами субординации не озадачивался. Разрешил на «ты» — значит, можно! — Я примерно понимаю общий принцип действия магии, — пожал плечами Эрих. С плеч вспорхнули сидевшие там энергетики. — И научился ощущать свое магическое ядро. Топливо магического дара — вера его владельца. Технически, ничего сложного: медитативные практики и немного детской наивной веры в чудо. Мы просто разучились верить. Туйон кивнула. Что ж, пилот Суперновы Хэнк Голгор не преувеличивал: профессор действительно умел доступно объяснить все непостижимое. — Впрочем, не будем обо мне, — перевел тему историк. — Как вы тут сами? Что расскажете о пребывании на Флеере? Что удивило, поразило, испугало? Экипаж Рады замялся, не зная, как рассказать, что вчера вечером сильнее всего испугались крохотных цветочков, не пускавших домой. Положение спас их прямолинейно мыслящий механик. Или хитро косящий под прямолинейного, когда того требует ситуация. — Самым ярким впечатлением сегодняшнего дня было прибытие столь необычного корабля! — отрапортовала она, опуская, что экипаж сначала испугался, а только потом уже впечатлился. — Откуда он? На лице Эриха проступила относительно редкая для него эмоция — недоумение. — Это сарказм, или вы действительно ни разу не слышали шуточки про ржавый антиквариат и летающее ведро? — недоверчиво уточнил он. — Моей расе не свойственнен сарказм, — отговорилась ллуралена, делая честное лицо и не напоминая, что, помимо ллураленской, наполовину принадлежит еще и к человеческой расе. Нет, правда, они не слышали. Как-то мотались из исследования в исследование без перерывов, мало общаясь с остальными. Вот если бы тусовались с другими ребятами на Иделине — может быть, и не паниковали сегодня утром при виде необычного звездолета. Историк с подозрением зыркнул на них, но лица девушек выражали лишь честный интерес. — «Ярагонта». Горуйская серия 457, тип А — личный звездолет на шесть пассажирских мест. — Четыреста пятьдесят седьмая, она же… — недоверчиво повторила Туйон, что-то вспоминая. — В основном сохранилась в музеях, только три звездолета из этого модельного ряда все еще эксплуатируются. Серии сто шестьдесят семь лет. Ллуралена кивнула. Экскурсию в тот музей она помнила в мельчайших подробностях. Не потому, что записала ее в искусственную часть мозга. Искусственная часть мозга появилась как раз после того, как катер потерпел крушение по дороге домой после той самой экскурсии. — А можно внутрь, на оборудование поглазеть? — вылезла Титания. — Посмотреть можно, — пожал плечами профессор. — Только половина начинки современная, с «ангелов». — Прямо сейчас посмотрим? — обрадовалась фея металлокинеза. — Прямо сейчас мы поработаем, — осадил ее Эрих. — Вы вчера что успели сделать? Нисфорца кашлянула. — Прошлись по лесу с биосканером, — решила она не вдаваться в подробности. — Ясно. Выносите обычное оборудование, стандартное обследование территории сектора никто не отменял, — повелел историк, разворачиваясь к своему кораблю. — И сделайте замеры электромагнитных полей. — А молодой человек к нам не присоединится? — кокетливо хлопая ресницами, спросила Амарантайн. Нисфорцу и Маэрлену интересовали энергетики. Титанию и Туйон — раритетная звездная машина. Кто оставался Амарантайн? Обещанный для них парень! — Мой молодой человек отсыпается в корабле. Последние три дня у него выдались очень насыщенные, — похабно ухмыльнулся историк, словно догадываясь, о чем в первую очередь подумает Амарантайн на слове «мой». — Может, мы ему поможем? Подбодрим, развеселим? — она еще раз хлопнула ресницами. — Ты ему ничем не поможешь, — мужчина покачал головой, сразу делаясь серьезным. — Вы мою недавнюю видеотрансляцию смотрели?.. Да, смотрели, и даже вопрос прислали… Я ЗАПОЗДАЛО предупреждал об опасности, которую может нести магия. Один такой случай уже произошел, и мне пришлось забрать потерпевшего с собой. Как бы ни было опасно экипажу летать без механика, летать с таким механиком им намного опаснее… *** — Обманули нас с обещанным молодым человеком, — сердито пробурчала Амарантайн, помогая Маэрлене сгрузить на гравиплатформу нужную аппаратуру для замера показателей энергетиков. — Обещанным? — переспросила пиррена. — Это было предупреждение в формате гнусной шуточки, чтобы мы не загорали на лужайке голышом, потому что с Эрихом прилетит тот, перед кем следует стесняться. — А перед самим Эрихом стесняться не надо? — засмеялась Амарантайн, вытаскивая гравиплатформу из лаборатории. Маэрлена озадачилась. Учителя — это такие бесполые универсальные существа, потому что привносят в твою жизнь новые знания, не зависящие от их пола, расы и возраста. Учителя обычно стоят выше по званию, гораздо старше, никогда не сокращают дистанцию с учениками до дружеской, и, в общем-то, тебе все равно, к какому полу они принадлежат или не принадлежат. Нет, она умела отличать мужчин от женщин! Но впервые осознала профессора Ара как мужчину в этом самом мужском смысле. Что Эрих, кстати, довольно молод, на лицо приятен, должен иметь причитающийся мужчине комплект половых органов, и романы между кураторами и спецкурсниками никто не запрещал. Это как-то… смущало. Опомнившись, пиррена побежала догонять Амарантайн, которая уже выходила из заднего шлюза. Гравиплатформу перехватила Туйон, догрузив на нее зонды. — … Если его изолировали от собственного экипажа в целях безопасности… — у капитана и пилота обсуждение таинственного молодого человека свернуло в другое русло. — Эрих не тот человек, что изолировал бы просто для проформы, — усомнилась Титания. — Значит, парень реально чем-то опасен. — А для него самого, значит, безопасен? — Ну, Эрих общий принцип магии понимает, вот и разберется, как действовать, нет? — И успеет разве что сигануть в космос на флаере или в капсуле, если у него корабль вообще укомпле… Нисфорца осеклась. Эрих возвращался к ним с большой сумкой, и, держа в руках падд, уже кому-то что-то в него выговаривал. И опять наземный скафандр не надел. На плечах уже рассаживались беленькие и голубенькие энергетики, с интересом заглядывая в падд. — … похороны — не просто церемония, а обряд упокоения души, чтобы она не ходила среди живых после смерти! — донесся его голос. — … Конечно, на Ллурале такого нет… Нет, здесь неупокоенная душа реально способна вылезти и мстить тому, кто потревожил ее захоронение, потому что магия… Проверьте, есть ли там признаки того, что они каким-либо образом упокоены, а не просто сами заползли внутрь и померли… Что?.. Трясетесь как девчонки!.. Я в курсе, что вы и есть девчонки! В свете последних событий призраки — это еще цветочки! Главное, чтобы там не оказалось никакой мощной магической хреноматери, которая считает себя сторожем этих костей! Историк закатил глаза и отключился, убирая падд в сумку. — Ой, — вспомнила Титания. — А мы тут недавно узнали про смерти в своем корабле, и… — Эти события произошли три года назад, и оба убитых на корабле были оренхенами. То есть, магия тогда не пробудилась, все случилось не на территории Магикса, убитые не являлись магами и не могли быть в родстве с человеческой расой. Ни одной причины для того, чтобы умершие остались призраками на корабле, — пожал плечами Эрих. Экипаж Рады переглянулся. — Да, вы меня заинтриговали, и я подергал за старые связи, — признался профессор, разводя руками. — Рада была оформлена на пятерых торговцев, возивших на Галаз всякие товары из Ллуральской Федерации, и не всегда легально. Они подхватили галазидскую симбиотическую микрофлору, которая, как вы знаете, вредит не-галазидам, вызывая паранойю, раздражительность, депрессию, агрессию. Плюс поломка в двигателе, вынудившая их тащиться на ядерном реакторе. По версии следствия, из-за вынужденного бездействия накал страстей в экипаже достиг предела, первая половина экипажа перебила вторую и покинула корабль на флаере. Но убитые еще при жизни догадались о чем-то подобном и настроили там систему самоуничтожения. Дрейфующая и разгерметизированная Рада найдена между системами Сафаллы и Саивина, с двумя трупами на борту и останками других трех среди обломков флаера. По решению суда отошла в собственность Федерации, откуда была перекуплена в программу исследования Магикса. Он взглянул на лица девушек и добавил: — Нет, корабль должным образом отремонтирован и обработан! И вообще, ничего особенного там не случилось. Поверьте, у спецкурса есть корабли с историями пострашнее! Настолько страшнее, что им давали другие имена, чтобы новым экипажам случайно не досталось за проступки старых хозяев! Капитан Рады оглядела лица своего экипажа. Испуганной выглядела, пожалуй, только Амарантайн. Титания морщила лоб — похоже, сопоставляла рассказ Эриха с тем, что сообщил им тогда Ангел. Маэрлена рылась в падде, а Туйон вообще зонды запускала в сторонке, хотя, разумеется, слышала все сказанное. — А Лиаз-1! — выпалила Маэрлена. — Там призраки? Или нет? Эрих неопределенно развел руками. — Тупик. Абсолютный. Понимаешь, призраки — посмертная жизнь души, у которой вполне получается жить без тела. Летать где хочется, реагировать на происходящее, разговаривать, появляться в любое время суток, помнить о себе при жизни и осознавать свои действия. А тени Лиаза-1 не осознают себя и окружающее пространство, и будто подчиняются чему-то. Рассматривали гипотезу, что это эффект магии планеты или всей звезды сразу. Но ее опровергает то, что прически и костюмы, замеченные на тенях, носили тысячелетие назад на многих разных планетах. Так что, либо копать землю в поисках тел этих «призраков», либо искать живых свидетелей… — Ну, ладно, с чего мы начнем работать? — деловито перевела тему Нисфорца. — Пойдете собирать образцы, конечно, и выдвигаться к потенциально интересным объектам, которые обнаружат зонды, — хмыкнул Эрих. — От себя добавлю: попробовать выяснить, есть ли такие же энергетики в многолетних древоцветах, а все замеры излучений и свечений проводить подальше отсюда. Капитан Рады открыла рот, чтобы возразить, и тут же закрыла. А с чего она решила, что Эрих будет таскаться с ними и тыкать биосканером в каждую травинку и букашку? — Полагаю, причина, по которой мы должны проводить замеры подальше отсюда, отсыпается в «Ярагонте»? — поинтересовалась Туйон, кивая на эрихов звездолет. Профессор кивнул и вновь достал из сумки падд, отвлекаясь на свои дела и всем своим видом демонстрируя, что продолжать болтовню не собирается. Экипажу Рады ничего не оставалось, как двинуться в сторону леса. — Кстати! — догнал их уже у кромки леса оклик. — Оставьте мне самую тонко чувствующую и сопереживающую из вас, попробую научить вступать в контакт! *** Когда она пришла назад к кораблям, Эрих, казалось, вовсе никого не ждал. Коммуникатор, отстегнутый и лежащий на сумке, проецировал не то фильм со сценой погони, не то чей-то прямой репортаж с места высадки. На падде были открыты разные списки и статьи с фотографиями растений. — Титания сказала, что я самая чувствующая и сопереживающая, потому что ношу все розовое и смотрю сериалы про всякие любовные сопли, — сказала Амарантайн, обозначая свое появление. — Ну и зря, — отозвался профессор, не отрываясь от проекции с коммуникатора. — Зря пришла? — Зря Титания так пренебрежительно говорит об этом. — Спасибо, — слабо улыбнулась Амарантайн. — Нет, это не спасибо, это на вас влияет ваша магия. — Что? — Когда вы ходили в ЛЗА еще в своей одежде, а не в форменных комбинезонах, на Титании было много металлических браслетов. Не красивых там каких-нибудь, а просто гладких обручей из металла. Зачем они ей? — Титания — фея металлокинеза, — пожала плечами девушка. — Они ей… Ну… Ей просто нравится украшать себя металлом, как символом своей силы… — Вот. Видишь логику? — кивнул историк. Он все еще не поднимал глаза от коммуникатора, так что кивнул куда-то в его сторону. — Зачем, например, Нисфорца до сих пор не снимает старенький браслетик с правой руки? Такой, с металлическими зеркальными пластинками? — Он ей дорог. Когда ей скучно, она пускает пластинами солнечные зайчики, — недоуменно ответила Амарантайн, вспоминая их девичьи посиделки на корабле. Но что-то она эту эрихову логику не понимала. — Он старый и внешне уже довольно страшный, а пускать зайчики — ребячество, но Нисфорца с ним все равно не расстается. На это Амарантайн только кивнула, а затем, спохватившись, что историк так и не желает смотреть на нее во время разговора, согласно угукнула. — А ты смотришь сериалы про «всякие любовные сопли». — Допустим, — обиделась за свои сериалы Амарантайн. — И обожаешь розовое. — Да. — И на тебя садятся энергетики преимущественно розового цвета. Амарантайн закрутила головой, действительно обнаруживая, что сзади на нее тихонько подсаживаются цветочные создания, вон, всю спину облепили. У Эриха глаза на затылке, что ли? — Твоя магическая энергия проявляется в розовом цвете. А вы подсознательно тяготеете к тому, что связано с вашей магией, даже не зная, какой именно у вас дар. — Я думала, им просто цвет моего ободка нравится… — удивилась Амарантайн. — Энергетики не различают цвета внешней среды. Они распознают энергетические поля и потоки. Они видят, что твое магическое ядро розовое, и на тебя садятся те, у кого тоже розовый цвет. Прибавляем к этому твой интерес к мелодрамам и примерно вычисляем направление магического дара. — А что насчет, ну… — вспомнила Амарантайн, и тоже споткнулась об необходимость напрямую обратиться к профессору, который предписал ему «тыкать». Ну неудобно было взрослого дядю так сразу тыкать! Транслирующаяся с коммуникатора погоня прекратилась, в кадре появился довольно улыбающийся рыжий парень и прервал связь. Медицинская и ксеномедицинская сестра, приписанная к экипажу Рады, наконец-то удостоилась аж двух секунд направленного на нее взгляда. — Совпадение цветов дара и энергетиков работает и для других? — подобрала она, наконец, удобную формулировку. — Да. Как мне известно из ваших отчетов об исследовании, Титании и Туйон удавалось трансформироваться в фей. Это происходило при тебе? Помнишь цвета их силы? Посмотри, какие на них садятся энергетики, и убедись сама. Амарантайн кивнула, вспоминая, что к сестрам проявляли интерес преимущественно голубые и зеленые энергетики. — А остальные, у кого магии нет? — Магическое ядро есть у всех, в ком течет человеческая кровь, вне зависимости от доли человеческих генов, — ответил Эрих. Амарантайн тут же набрала на коммуникаторе сообщение и отправила Маэрлене: пусть понаблюдает, какие садятся на нее. — Попробуй осознать магию внутри себя, — продолжил Эрих. — Позвать ее. Установить контакт. У мага, не овладевшего своей силой, магическое ядро активизируется стихийно. Опыт мага определяется тем, как он свое магическое ядро… кгхм… выдрессировал слушаться. Девушка послушно представила себе розовую субстанцию, текущую по венам и артериям вместо крови, но это работало ее воображение, а не магическое ядро. — А… ты… чем займешься в это время? — она снова споткнулась об это «ты», но уже не так болезненно. Может, к концу дня привыкнет? Эрих был этаким промежуточным звеном между спецкурсником и куратором: являлся взрослым, но был ближе к исследователям, чем все остальные. — Определю их природу, — историк огляделся вокруг и поманил пальцем энергетиков. Амарантайн отметила, что среди подлетевших больше всего белых и светло-голубых. — Они привязаны к растениям. Рождаются и умирают вместе с ними. Все растения на лугу однолетние, а значит, энергетики родились весной. Нужно найти — или не найти — кого-то старше двух лет. Так мы определим, появились ли они с истечением тысячелетнего проклятия или существовали уже во время него. Поэтому я и отправил остальных в лес, искать энергетиков из многолетних древоцветов. Они не поймут нашу речь, потому что никто вокруг них не использует вербальное общение. А им для общения между собой слова не нужны. Они не осознают себя принадлежащими к мужскому и женскому полу. У них есть пестиковые, тычинковые, а еще те, у кого есть все сразу, и те, у кого ничего этого нет. Эрих прикрыл глаза и надолго замолчал, держа на вытянутой ладони нескольких энергетиков. Теперь Амарантайн поняла, зачем у него на падде открыта ботаническая статья. Понять, какими категориями мыслят те, кто осознает себя растениями. Она тоже закрыла глаза и стала искать в себе магию. Попыталась искать. Попыталась попытаться. Нет, вы сами попробуйте, а потом смейтесь! Это как пытаться отслеживать ощущение бегущего по нейронам сигнала. — Подумай о розовом и сериалах, — посоветовали ей. Амарантайн послушно представила себе заставку любимого сериала и даже перекрасила ее в розовые тона, но никакого отклика не почувствовала. Досадуя на себя, она открыла глаза. Кружащая вокруг Эриха стая обменивалась касаниями друг с другом. — Они узнали что-то новое? — догадалась девушка. — Да. Я ответил на вопрос, зачем нам одежда. — Они спрашивали, почему мы одеты? — Они спросили, почему я закрыл почти всю поверхность тела. Это существенно уменьшает площадь, через которую можно обмениваться со мной информационными импульсами. Воображение Амарантайн, будь оно неладно, тут же нарисовало ей раздевающегося историка. Почему-то под музыку из заставки ее любимого сериала. — Я нарисовал им мыслеобраз, как одежда помогает нашим биохимическим процессам. В цветах есть биохимия, и у нас тоже есть. Одежда — это такая оболочка, которая сохраняет тепло, защищает от паразитов и ветра. — И помогает соблюдать правила приличия, — подсказала девушка. — Об этом я им еще не подумал, — оживился Эрих, опять подманивая к себе пару «переговорщиков» и закрывая глаза. — Скажу, что мы прячем свои пестики и тычинки, предотвращая спонтанное опыление друг друга, оканчивающееся нежелательным размножением. Амарантайн рассмеялась. — Мы обязаны заботиться о своих семенах до полного превращения во взрослый цветок, поэтому беспорядочное размножение нам совсем ни к чему… — продолжал мужчина, тоже начиная хихикать. — Мужскую особь особенно интересует размер элементов питания женской особи… — Каких-каких элементов? — не поняла девушка. Эрих, не глядя, протянул руку и ткнул пальцем туда, где под легким скафандром и форменным комбинезоном скрывались два округлых, упругих элемента питания. — А женские особи выбирают из мужских особей тех, у которой тычинка длиннее, — обиделась она за свои элементы питания, но не выдержала и расхохоталась. Людское размножение с точки зрения растений было очень веселой вещью! — Женские особи соблазняются сначала высотой стебля и разворотом листьев, а уж потом добираются до измерения тычинок, — парировал историк и попытался сурово сдвинуть брови, но тоже не утерпел и заржал. Откуда-то со стороны послышался громкий лязг. Эрих нахмурился обратно. Амарантайн закрутила головой в поисках источника звука и увидела, что шлюз эриховой Ярагонты распахнулся. Оттуда спускалась темноволосая тычиночная особь человечьей разновидности с довольно большим ростом атлетически сложенного стебля и широким разворотом плечевых листьев. Одетая в потрепанную комбинезонную оболочку. Молодой человек был бледен, с залегшими под глазами темными кругами, но ни на кого не кидался, огнем не плевался, проклятий не изрыгал, на одержимого не походил. Профессор тоже понял это и с облегчением расхмурился. — Как спалось, Валентайн? — заботливо поинтересовался он. Амарантайн даже удивилась. Эрих — заботливый? Такое было бы в характере их куратора Михальзара. Или они говорили о чем-то, что было понятно только им двоим? — Мы оба поспали и готовы к новым подвигам, — ответил парень, выделяя интонацией слово «оба». Он присел на траву рядом с ними и протянул руку медику Рады. — Валентайн, — представился он. — Амарантайн, — кокетливо заулыбалась девушка, пожимая протянутую руку. Эрих не то хихикнул, не то хрюкнул, но Валентайн, повернувшись, осадил его злым взглядом. Амарантайн заметила, что глаза у парня какие-то больные, с песочно-желтыми белками, покрытыми сеткой полопавшихся капилляров, а радужки и зрачки помутнели. — Да я так, просто вспомнил, что твой корабль назывался Амарант… — поспешно объяснился историк. — Поработать хочешь? Валентайн, помедлив, кивнул и ушел на Ярагонту, видимо, за высадочным комплектом. Амарантайн обернулась на Эриха. В голове роились сотни вопросов: а как, а что, а почему, а как себя с ним вести, а что произошло, и вообще… — Он в себе, спокоен, вменяем и адекватен, — расставил все по местам профессор. Он не обладал даром чтения мыслей, но у Амарантайн, должно быть, все было на лице написано. — БОльшую часть времени. Он одержим некой магической сущностью, которая посчитала его подходящим вместилищем, но полностью заменить его собой не может. — Почему? — Разница в организации. Оно лишь примитивное, живущее инстинктивными зачатками разума создание с некоторым количеством вещества-энергии и нервно-энергетическим центром. — А Валентайн — органическая структура со сложными биохимическими процессами и высшей нервной деятельностью, — поняла Амарантайн. — И «этому»… ну… не под силу полностью подчинить Валентайна, потому что он слишком сложно для него устроен? Эрих кивнул. — Примерно так. Оно и здешние цветочные энергетики — примерно одно и то же. Фундамент сути, глубинная организация схожи с нашими, человеческими. Они смутно ощущают, что нас с ними что-то роднит, и лезут знакомиться, соединяться. Но тысячелетие рядом с ними не было человека, не было примера, не на кого равняться и осваивать новые социальные функции, чтобы существовать рядом с людской расой. Незачем уметь говорить, незачем знать слова, незачем поддерживать форму… Для них мы лежим за гранью понимания, почти как… как… — Пришелец на «железной птице» для первобытных ллураленов? — подсказала Амарантайн. — Нет. Не так. Может быть, как человеческий организм для болезнетворной бактерии, которая в нем находится? Историк взглянул куда-то поверх плеча Амарантайн и остолбенел. Над ними летали уже не просто цветочные энергетики, а цветочные энергетики в юбочках из лепестков. Не тех, из которых состояла нижняя часть их энергетического тела, а в живых, цветочных. Они собрали себе оболочку, защищающую от внешнего воздействия и предотвращающую нежелательное опыление. — Нет, все же пример с первобытными ллураленами лучше отражает ситуацию, — пробормотал он. — Как бы эти цветочки не догнали человечество… — Поздравляю, — засмеялась Амарантайн. — Мы нарушили ход естественного развития докосмической цивилизации!