Rise. Звезда битвы

Тесное знакомство с Флеерой продолжалось. День был длинным, Эрих — требовательным. «Примерно в таких темпах работают старшие, закинутые в места со сложными полевыми условиями» — хмыкнул историк, дав потоптаться по своему антикварному кораблю, а после снова отправил девушек вчетвером ходить по лесам. Потом и сам убежал к ним, когда Титания отзвонилась, что видела издалека древоцветного энергетика, размером аж с пятилетнего ребенка. Амарантайн была оставлена впитывать знания дальше, уже от Валентайна. Или одержимому магической сущностью нужен был присмотр? Парень потихоньку оттаивал и начинал нерешительно улыбаться в ответ на ободряющие жесты девушки. — … объединять в общую классификацию бесполезно. Осмыслить с научной точки зрения — тоже. — рассказывал он, заглядывая в свой падд. — Измерить показатели — нечем. — А электромагнитные? — возразила Амарантайн. — Это почти ничего не даст, — покачал Валентайн. — Энергетик — очень сложный клубок разнообразных энергий и излучений. Пытаться измерить их природу нашими измерительными приборами — это как судить о человеке, исходя только из его массы тела. — Понятно. Давай дальше, — согласилась Амарантайн. Она, как девушка, была всецело согласна с тем, что нельзя судить человека по его килограммам — лишним или нет! — Несмотря на возможность классифицировать по единым признакам, у энергетиков имеются общие черты… — А давай ты не будешь читать с падда, а скажешь своими словами? — захлопала ресничками Амарантайн. Валентайн растерялся. — Я не могу своими словами, потому что сам еще ничего не понял, — признался он. — Эрих просто надиктовал кучу всего и сказал, что это все — моя участь. Девушка одарила его жалостливым взглядом и придвинулась поближе. — Давай понимать вместе! — предложила она. — Что ты уже точно узнал? — Возьмем за основу, что в Магиксе есть так называемые «драконова» и «недраконовы» виды магической энергии. Мелкие посторонние включения, может быть, занесенные из других частей космоса и раскрывшиеся в виде магии иного типа… От проклятия пострадала только драконова. То есть, все это тысячелетие рядом с проклятием продолжала существовать другая магия, но в незначительных количествах. — И насколько сильно стоит опираться на эту основу? Вдруг это ошибочное предположение? — Ты видишь доказательства перед собой! Магия всегда отдавалась на волю человеческого разума, а человек вдруг исчез на целое тысячелетие. Видимо, магия приспособилась жить без человека. Наши предки улетали из Магикса, где магия служила послушным инструментом в руках человека, а теперь нас встречает самобытная чистостихийная сила, которая не против вернуться к человеку, но сохранить самостоятельность. — А эти цветочки — драконова магия или нет? — спросила окончательно запутавшаяся Амарантайн. — Точно определим их возраст — поймем, — пояснил Валентайн. — Если им больше двух лет, если они родились раньше, чем истекло проклятие — это недраконова магия, и бояться особо нечего, ее процент в Магиксе мал. — Разве разумная недраконова магия не опасна? — Если это драконова магия обрела подобие разума, то все намного хуже! Это означает, что она возрождается в другом виде. Если подавляющее большинство магической энергии будет иметь свое подобие воли — это очень опасно для исследователей. — А говорящие озера и деревья? Нам рассказывали просто… — вспомнила Амарантайн. Если честно, в голове пока укладывалось плохо, но она все равно включила на падде запись текста со слов Валентайна. — Они не говорящие, — махнул рукой Валентайн. — Они просто повторяли то, что возле них говорили. При виде нас они… ну… Начинают смутно вспоминать? Осознавать, что все это время им недоставало человека? — И Эрих все ищет того, кто достаточно разумен, чтобы заговорить и внятно описать все, что здесь происходило, — поняла девушка. — Да. Он поэтому и рванул сюда, не доставив меня на Аллатир. «Цветочки» по сравнению с говорящими озерами выглядят более разумными, а наблюдение за целым социумом даст гораздо больше сведений, чем единичные энергетические сущности, — немного погрустнев, объяснил парень. На него, отметила Амарантайн, не садились энергетики. На нее — садились, выбирая дальнее от парня плечо, а в нем самом чувствовали что-то такое, что заставляло шарахаться даже при случайном приближении. — Энергетик сам состоит из энергии, но всегда есть что-то более крупное извне, что питает его. Магия Магикса в целом, магия стихий, магический источник какой-нибудь. Энергетик создается Источником как более подвижное воплощение, волеизъявление, хранитель или спутник. От размера самого энергетика и имеющихся в его распоряжении энергий зависят возможности, и как далеко он может находиться. Они оба огляделись вокруг себя, думая, что, наверное, эти крохотные цветочные создания не то что с планеты не улетят, а едва ли смогут отдалиться на километр от родного цветка. — А ты… — нерешительно спросила Амарантайн, осмеливаясь коснуться рукава его комбинезона. — В тебе ведь тоже энергетик… А он тогда как?.. — С планеты, где в меня это вселилось, я уже улетел, — пробормотал парень, глядя куда-то мимо нее. — Звездную систему покинул. Наверное, смогу перемещаться в пределах Магикса. Но на Ллурал — вряд ли… Девушка тяжело сглотнула, только-только начиная понимать весь ужас его ситуации. Валентайн больше не принадлежал себе. Вынужденный считаться с чужой волей и… может быть, навсегда отрезанный от родного дома. И такое может случиться с каждым из них. И с ней самой тоже. И… Из леса древоцветов выбирались ее сокомандницы, и Амарантайн облегченно выдохнула. Близость одержимого начинала напрягать. Пусть они мирно общаются и вроде как проникаются дружеской симпатией по отношению друг к другу, одержимый в любой момент может сорваться! Девушка начала было подниматься на ноги. — Ты куда, — сказал Валентайн все так же отстраненно. — К своим, — пожала плечами Амарантайн. — Я не хочу, чтобы ты уходила. — Но ведь… — Останься. — Но… — Останься. Парень говорил абсолютно спокойно, но что-то такое было в звучании его голоса, что у Амарантайн по спине побежали мурашки. — Я только сбегаю и сразу же вернусь… — беспомощно залепетала она, занося ногу, чтобы сделать шаг в сторону. На ее щиколотке сомкнулась ладонь. Амарантайн застыла, глядя на Валентайна. Валентайна ли? ЧТО смотрело на нее этими помутневшими глазами? Вокруг, казалось, замолкла вся природа, точно так же страшась того, что будет дальше. Девушка, едва дыша и не шевелясь, стояла, не осмеливаясь отвернуться от этих жутких глаз с пожелтевшими белками. Ими ли смотрел на нее внутренний монстр Валентайна? Или ему не нужны глаза, чтобы видеть происходящее, обволакивая все вокруг своей жуткой, древней силой, от которой у Амарантайн электризовались волосы и забегали мурашки по коже? Нога устала находиться в непривычном положении. Хотелось встать нормально. Оставалась надежда, что она достоит так до прихода девчонок и Эриха, а они уж что-нибудь придумают. Эрих же понимает принцип работы магии! Только неторопливо тащится со всеми через поле, размахивая руками и что-то оживленно рассказывая под громкий хохот Титании. Нога задрожала от напряжения, и Амарантайн, размахивая руками, потеряла равновесие, падая спиной в траву. В следующий момент дневной свет над ней померк, а солнце осталось лишь неясным пятном света, едва различимым сквозь заслон песка и пыли. Вокруг бушевала настоящая песчаная буря, и песок в ней был обжигающе горячим. Пыль и песок хлестали со всех сторон. Стоило ей приподняться, как чудовищный вихрь тут же толкнул ее куда-то, и Амарантайн осталось только вжаться спиной в землю, закрывая лицо руками, чтобы не надышаться песком и не видеть двух жутких огней, пылающих в этом желтом мареве. Скафандровый рукав, не рассчитанный, чтобы через него дышали, не пропускал через себя воздух, перед внутренним взором поплыли цветные круги, и…. *** Кто-то хлопал ее по щекам. Она потеряла сознание?.. Над ней нависло чье-то лицо, расплывающееся, но узнаваемое по очкам. Ярко-голубым. Титания трансформировалась в фею? Амарантайн села, чувствуя, что жива и даже цела, разве что открытые участки кожи неприятно саднят. Команда сгрудилась рядом, участливо заглядывая ей в лицо и ища признаки недомоганий и страданий. Волшебные одежды Титании были целыми: то ли Титания не лезла в песчаный смерч, то ли костюм был неуязвим для подобных воздействий. Она вдохнула поглубже, чтобы заговорить, и закашлялась. Нисфорца подскочила к ней, вытаскивая из сумки с походным снаряжением бутылку питьевой воды. Амарантайн отпила глоток, и тут же принялась отплевываться от набравшегося во рту песка. Сфокусировав взгляд, она обнаружила десятью метрами дальше Эриха, склонившимся над чем-то или кем-то в куче песка. Словно почувствовав на себе взгляд, профессор тут же выпрямился и подошел к ним. — Жива? — поинтересовался он. Амарантайн кивнула. — А теперь вопрос на засыпку: чем вы с ним занимались? Девушка растерялась. Из горла вместо ответа вырвался какой-то скрежет. Пришлось еще глотнуть воды. — Мы всего лишь разговаривали, — по крайней мере, этот хрип больше напоминал людскую речь. — Я конкретизирую: чем таким вы занимались, и что ему так сильно не понравилось, что магическая сущность отреагировала взрывом возмущения? Чем они занимались?.. И что ответить, если Эриху так интересны малейшие подробности? Ревнует, что ли? Сказать, что она просто расспрашивала его и потихоньку применяла свое женское обаяние, чтобы собеседник успокоился и расслабился в ее компании? Там тронуть за рукав, тут ободрить улыбкой, здесь похлопать ресничками — и парень уже весь твой? А когда она встала и собралась уйти, ему это не понравилось… И тому, второму, тоже не понравилось. Амарантайн открыла рот, чтобы прямо так все и высказать Эриху, но слова застряли в горле, стоило ей взглянуть на профессора. Запыленный, и оттого кажущийся еще более мрачным историк сверлил ее немигающим взглядом. О, где же эта его привычка постоянно отводить глаза? Пронзительный взгляд светлых глаз словно пронизывал насквозь, пробираясь внутрь, казалось, Эриху не нужен был ответ — он сам до него доберется… Она ощутила, как ее хлопают по щекам и обрызгивают водой, и повторно обнаружила себя лежащей на песке. — Ты опять потеряла сознание, — сказала встревоженная Маэрлена. Амарантайн поднялась на ноги, опираясь на руку соседки. Эрих опять был там, с Валентайном. Молодой человек приходил в себя, медленно моргая и пытаясь понять, что с ним. Комбинезон с основательно счесанным песком внешним покрытием был местами порван, и восстановлению явно не подлежал. Лицо тоже исцарапанное и в ссадинах, но… ранки затягивались прямо на глазах. — У меня для тебя две новости, хорошая и плохая! — объявил ему историк. — Хорошая — эта сущность тоже испытывает на себе все ощущения твоего человечьего тела: плохо тебе — плохо ему, и наоборот! А плохая — это потому, что она очень плотно переплелась с магическими каналами твоего тела, и… Он не договорил и принялся сосредоточенно ерошить свои волосы, чтобы вытрясти из них песок. Молчание продлилось минуты две. Валентайн успел принять сидячее положение и отрешенно оглядывался по сторонам. Нисфорца и ему поднесла бутылку воды, к которой молодой человек тут же жадно припал, залпом выпивая сразу половину. — Я просто думаю, какими словами донести это до тебя, — пояснил Эрих. И замолчал еще минуты на три, закончив с волосами и принимаясь загибать-разгибать разные детали на своем форменном комбинезоне, в швы которых тоже забился песок. — Насильственное изгнание сущности убьет тебя. Придется расставаться полюбовно или пытаться найти с ней общий язык. И выяснить, питается ли она откуда-то магией или сама себе источник. Если первое — тебе закрыта дорога на Ллурал, пока в тебе эта посторонняя магическая сущность. Ваши магические каналы переплелись, она умрет без источника и в агонии погубит тебя самого. Подняв голову (но не взгляд — заметила Амарантайн), он добавил, обращаясь уже к экипажу Рады: — Надеюсь, какую-нибудь мораль из произошедшего вы извлекли. *** За ужином все громко обсуждали события минувшего дня. Амарантайн одной рукой ела, а другой водила у лица дермальным регенератором. Девушки взахлеб рассказывали о приключениях в лесу: им попался энергетик, рожденный молодым древоцветом, и они почти приманили его к себе, но тут из соседнего взрослого древоцвета вылетел энергетик побольше и уволок мелкого за руку, словно строгая мамаша. — А потом мы выходим из леса, видим вас — спокойно сидите же, и вдруг Валентайн вздымается таким песчаным вихрем с огненной красной сердцевиной! — размахивая руками, тараторила Титания. — Мы, короче, быстрее бежим к вам, я превращаюсь, но Эрих просто ныряет прямо в смерч! И песок оседает, там видно, что Валентайн стоит на коленях, выгибается, прямо ломает его, а Эрих стоит над ним, положив ладонь на его глаза… Ух! Валентайн как будто сам из песка состоял, а потом раз, и стал восстанавливать свою форму из крови и плоти! В общем, да, мораль из произошедшего я еще как извлекла!.. На Флееру давно опустилась ночь, вымотанный экипаж Рады завалился спать, а вот Амарантайн, проворочавшись час, поняла, что не может уснуть, невзирая на пережитые приключения. Зудела кожа на залеченном лице, чесаться после дермального регенератора было нельзя, намазаться чем-нибудь от зуда — тоже. Оставив Ангелу сообщение на случай, если ее хватятся, медик Рады выбралась из корабля, не натягивая легкий скафандр, но все же набросив форменную куртку поверх комбинезона и повесив на плечо сумку со снаряжением. Флеера по ночам тоже кипела жизнью. Фосфоресцировали распустившиеся ночные цветы и древоцветы. То там, то сям шныряли энергетики: уже ночные, такие же маленькие и светящиеся, но чем-то неуловимо отличающиеся от дневных. По недавно приобретенной исследовательской привычке Амарантайн отметила, что ночные поддерживают общение с дневными: на ночных тоже красовались юбочки из лепестков и листиков. Темен и мертв был лишь выжженный раскаленным песком круг. На плечах у девушки рассаживались цветочные создания, снова розовые, и еще немного белых. Обходя Ярагонту, Амарантайн услышала голос. За кораблем в траве раскинулся Эрих, глядя в падд и что-то негромко говоря в него: по времени Ллуры сейчас был день, и к историку снова стали поступать звонки. Его волосы рассыпались по траве, окружая голову белым ореолом. Эрих отключил падд, заметил Амарантайн и приглашающе похлопал по траве рядом с собой. — По-прежнему не хочешь рассказать, что ты делала с Валентайном? — поинтересовался он, когда девушка присела: на полметра дальше от того места, по которому он приглашающе хлопал. — Я… — замялась Амарантайн. — Я сама не понимаю, что случилось… — А вот Валентайн поведал мне, что ты понравилась его магической сущности. Он утверждает, что в тот момент каким-то образом понял, что сущность — не «она», а конкретный такой «он», и «он» очень обиделся, когда ты сначала активно ему нравилась, а потом вдруг решила уйти. — Я же не виновата, что такая красивая, — ответила она, привычно подпуская в голос кокетливых ноток. — Он магия, — вкрадчиво пояснил Эрих. — Каждого привлекает подобное ему. Магию привлекла магия, а именно твое целенаправленное магическое воздействие. А снаружи ты можешь быть хоть отвратительной старухой, наружность магию не смущает. — Значит, это неосознанное, — промямлила Амарантайн, пытаясь понять, что же она все-таки сделала. Какая-то гипотетическая внутренняя сила — последнее, о чем она думала в тот момент! Она хотела приободрить молодого человека и по женской привычке чуть-чуть ему понравиться! Понравиться… Минуточку! — Займись исследованием своего феномена, — посоветовал Эрих. — Чтобы применять его контролируемо, там, где надо. И случайно не применить там, где не надо. На кого действует, на кого не действует, как именно и на что действует. Сейчас ты легко отделалась («Ничего себе, легко!» — мысленно ужаснулась Амарантайн), в следующий раз в ответ на твое неосознанное магическое воздействие может взорваться кто-то пострашнее. — Как же теперь Валентайну с этим жить? — вздохнула девушка. Ей было жалко парня. Мужчина хмыкнул, не торопясь отвечать. В свете одной из трех видимых отсюда флеерских лун его волосы и кожа, казалось, светились. Свет, падая под непривычным углом, причудливо искажал черты молодого, но хмурого лица. Увидев его в песке, затемнившим волосы и брови, прежде сливавшиеся со светлой кожей, Амарантайн на самом краю сознания задалась вопросом, почему за ним не бегает табун поклонниц. Экстравагантный характер отпугивал? Эрих был довольно неплох собой, и богат, родители постоянно ставили его в пример Амарантайн: молодой, инициативный, сам сколотил свое состояние в пятнадцать лет (не то что дочь, не проявляющая интереса к финансовым достижениям родителей!) Родился и вырос на отшибе, на барахолке космического старья, а тут вдруг продал инженерам-кораблестроителям идею существенного улучшения какой-то штуки в двигателе. То ли клапан, то ли распределитель — Амарантайн в этом не разбиралась, мелкая какая-то ерунда. Новая конструкция то ли уменьшала поломки, то ли повышала производительность. Ерунда была испытана, признана годной, тут же внедрена в только-только разрабатываемую «ангельскую» серию кораблей, и Эриху закапали проценты с продаж. — С Валентайном все будет в порядке, — прервал молчание историк, не подозревая, как о нем сейчас думают. — Если научится контролировать свою силу, а в идеале — управлять ею. — Ему ведь теперь закрыт путь на Ллурал, — с грустью ответила Амарантайн. — Перед ним открыт весь Магикс! — горячо возразил Эрих. — Его больше не тронет никакая другая магия, более того — примет и охотно вступит в контакт, когда эта чужая сущность пообвыкнется и успокоится. Это будет огромным преимуществом в исследованиях, если он возьмет под контроль своего «соседа». Как раньше люди и магические создания легко общались, чувствуя друг в друге единую, общую для всех магию, так Валентайн сможет и теперь!.. Уверяю тебя, от произошедшего больше пострадаем мы с Наргаем и Тесс, чем сам Валентайн… — Кто такие Наргай и Тесс? — Наргай Ин-Тае и Тесс Даймор, кураторы старших. Еще не знаете всех, да? — Теперь будем знать, — кивнула Амарантайн. Отложенный на траву падд заморгал индикатором оповещения, Эрих взял его, прочитал сообщение, но отвечать не стал, отложив устройство назад и уставившись вверх. — Посмотри лучше на это небо, — предложил он. — Под этими звездами десятки и сотни тысяч лет жили ваши предки. — Мы скоро опять здесь будем жить, разве нет? — Э, нет, не все так просто, — почему-то усмешка Эриха отдавала горечью. — Программа исследования Магикса, прежде всего, коммерческая: ее организаторам нужна не наша историческая родина, а ее ископаемые, живые природные ресурсы и места для фешенебельных курортов. А кто задумает основать колонию — можно подрядиться снабжать ее, и не бесплатно. Массового переселения назад не будет, это очевидно. Человечество уже укоренилось в своем новом доме, им из этого затерянного в космосе угла приглянется пара планет для курортов и небольших поселений, не больше. Так что основная цель — выжать из Магикса максимум легкой прибыли, пока он кому-то интересен. Человечество, пригревшись на Ллурале, плохо приживется на своих старых землях, так что наши организаторы повздыхают, поразводят руками и начнут выкачивать отсюда ресурсы. Может быть, даже уже не смущаясь зародившимися здесь энергетическими формами жизни. — А первая директива? — ойкнула Амарантайн. — Ты совсем ничего не можешь сделать?.. В смысле, кто-нибудь, мы? — Действие первой директивы здесь под вопросом, — усомнился историк. — Я, конечно, заброшу сюда грамотных научников, квалифицированных достаточно, чтобы изучить планету и не помешать естественному развитию этих созданий. И второкурсников поумнее, с опытом общения с говорящими озерами. Создадим побольше шумихи вокруг открытия этой формы жизни, чтобы было побольше неравнодушных. Да и магия, возможно, сама вмешается. — Но как? — Магия не так глупа. Магия не в отдельных ее порождениях, а как единая сила, присутствующая здесь везде. Она уже направляет свои порождения действовать. После Валентайна могут появиться другие. Может, на нас внезапно ополчится все магическое, что здесь есть. Может, я сам сумею убедить руководство программы исследования Магикса. Может, опомнится человечество в целом. А может, и сами взбунтуемся, кто нас знает? — И что мы можем против космофлота Ллурала? — простодушно изумилась Амарантайн. — Многое! Смотри: у них здесь малознакомый космос и сухие данные о планетах. У нас — хорошо знакомый космос и опыт высадок на эти же планеты, — оживился Эрих. — Полсотни не военных, но все же вооруженных кораблей, сотня с чем-то флаеров и шаттлов, которыми комплектуются наши корабли. Не разоруженная большая военная база, в конце концов. И прилететь к нам можно только из одной червоточины, благодаря чему всех визитеров можно отстреливать сразу на вылете, пока они не успели сообразить, что к чему. Планеты относительно безопасны, пригодны к жизни и выращиванию продовольствия. Если подумать, мы здесь можем окопаться на долгие годы, было бы желание. Девушка засмеялась. — Придумаешь тоже! Эрих повернул голову, глядя прямо в глаза, и Амарантайн поспешно отвернулась сама, помня, чем кончился для нее предыдущий такой зрительный контакт. — А я сейчас серьезно, — в его голосе не было намека и на улыбку. — Рано или поздно разгорится конфликт за Магикс. Между магией и людьми? Между людьми и людьми? Я не предрекаю его начало прямо завтра, но, может быть, тебе еще доведется выбирать, по какую сторону баррикад ты встанешь… То ли свежий воздух подействовал, то ли Амарантайн получила ответы на все интересующие вопросы — даже на те, что еще не успели оформиться в ее голове — но она вернулась на Раду и уснула так крепко, что девчонки с утра с трудом растолкали. Ярагонта готовилась к старту, и Валентайн приходил извиниться за свое (не свое?) несдержанное поведение. Выглядел он все еще неважно, но, кажется, уже не таким понурым, как вчера утром. — Не знаю, почему, но на миг мне понравилось ощущение собственного могущества, — признался он. — В этот момент тяжесть присутствия магической сущности показалась мне намного легче. Рада и сама улетела с Флееры вечером следующего дня. Здесь оставалась еще масса интересного для изучения, но все это находилось вне компетенции спецкурсников: им нужно было только собрать пробы, провести съемку и разведать обстановку, чтобы специализированные научные группы знали, к чему готовиться. Девушки еле распрощались с привязавшимися к ним цветочными энергетиками. Материала для составления отчета было полно, хватило на всех, Амарантайн с головой ушла в работу, так что этот ночной разговор пока забылся…