Rise. Звезда битвы

О благословенные времена, когда они бодро неслись в систему Циалы, имея в распоряжении немалые ресурсы бортового компьютера! Раньше можно было зарубиться в видеоигры, посмотреть сериалы, послушать музыку! Тут-то Маэрлена и припомнила им разговор о перспективах колонизации Магикса, свернувший к тому, что большинство просто не вынесет жизни без привычных благ цивилизации Ллуральской Федерации. Да они уже на стенку лезут от невозможности жить как прежде, а ведь даже еще не покинули стен корабля! Список способов убить время, которые не требовали электронных устройств и особой двигательной активности, оказался довольно мал. Все рассказали о своей жизни едва ли не каждую подробность. Конечно, вдоль и поперек обдумали каждую версию произошедшего с ними. Еще немного посудачили о предыдущих хозяевах корабля. Родители, учителя, парни, планы на жизнь, кураторы, спецкурсники, загадочный корабль Зефир, даже Эриховой Ярагонте досталось. «Летающий антиквариат», куда профессор-таки пустил девчонок, был переоснащен достаточно неплохо по современным меркам: разгонялся почти до варп-6, передатчик был помощнее, чем на Раде. Еще дополнительно установлены серафимовский эмиссионный сканер и нефилимовский ядерный реактор, а компанию плазмометам составляла пушка посерьезнее — дисрапторная. Зато во главе всего стоял бортовой компьютер, примитивный даже для позапрошлого века, который управлялся ручным вводом команд и еле-еле распознавал голосовые, озвученные громко, четко и ключевыми словами. Системы корабля работали на голой механике, регулировались гаечным ключом, а работа двигателя контролировалась химическими индикаторами. «Зачем терпеть такие неудобства, когда в современных кораблях для всего этого достаточно лишь голосовой команды, чтобы умная электроника сделала все сама?» — помнится, спросила Титания. А Эрих тогда так серьезно на них посмотрел и ответил: «Желаю вам на вашем современном корабле никогда не попасть в ситуацию, когда умная электроника вдруг перестанет работать». Будто напророчил им беду! Когда маэрленины принадлежности для рисования решили больше не расходовать, а оставить на важные нужды, и несчастная «Узница Попокатепы» с маразматичного падда пересмотрена целиком, экипаж был согласен даже учиться. Каждый в силу своей специальности или просто серьезного увлечения мог по памяти выдать минимум годовой курс истории и ксеноэтнографии, программирования, космотехники или ксенобиологии и ксеногенетики. Туйон, знавшая кое-что и без искусственных мозгов, предложила от себя очень забористую кибермеханику и углубленную астрофизику. Нисфорца, поглядев на лица команды, осторожно объяснила ллуралене, что при ее слепоте и практически полном отсутствии письменных принадлежностей они вряд ли смогут это освоить. Звезды за иллюминаторами ползли еле-еле: энергии реактора хватало, чтобы едва войти в варп и тащиться на 1.2 скорости света. Идея пополнить запасы на ближайшей кислородной планете потерпела неудачу: им попадались или газовые гиганты, или планеты, удаленные от своих солнц и промерзшие насквозь без тепла звезд. Система Улорры была почти окраиной, а аварийный сброс материи и антиматерии отшвырнул их очень далеко, туда, где был уже не Магикс. Вокруг было тихо. Казалось, это пространство не бороздило еще ни одно крыло звездолета. Никакого космического мусора, ни одного объекта явно рукотворного происхождения. Слабенький резервный передатчик, активированный Титанией, исправно посылал сигнал в пустоту, но не встречал отклика. — Медицинский отсек. У нас есть раствор гамма-лергола? — как бы между прочим поинтересовалась Туйон на двенадцатый день после аварии. — Зачем тебе? — ответила Амарантайн. Ллуралена молчала, давая корабельному медику вспомнить самостоятельно. Искомый гамма-лергол должен быть знаком Амарантайн не только как ксеномедику, но и как любителю сериалов про людские отношения. — Не знаешь, — подытожил корабельный механик, когда молчание затянулось дольше минуты. — Нейтрализует гормоны, запускающие у нас процесс смены пола. — Что-о-о? Ты в парня превращаешься?! — подскочила Нисфорца. Нет, она-то знала, что это случается в среднем у одного из ста сорока семи ллураленов. Кто-то препятствует этому процессу, кто-то — нет, и в итоге один из трехсот сорока продолжает жизнь с другим полом. Но сейчас, мягко говоря, момент неподходящий! Да и киборгам вроде Туйон менять пол категорически нельзя. У нее там позвоночник на титановом каркасе, череп в металлических скобах и все такое. При превращении в мужчину начнут укрупняться пропорции тела, а вот искусственная часть останется прежней. Металлоконструкции, которые раньше поддерживали в ней жизнь, начнут давить на нервы и жизненно важные органы. Туйон просто умрет. А ближайший киберхирург, который в состоянии безопасно извлечь из нее все это, находится очень далеко. — Пока нет, — Туйон — неужели — улыбнулась уголками губ. — Наша раса поумнела значительно быстрее, чем ушли первобытные инстинкты. Физиологически процесс еще не начался, но я начинаю подсознательно расценивать вас как партнерш по размножению. Мои инстинкты твердят, что наша маленькая популяция может вымереть, а этого допустить нельзя. Нужно срочно увеличить нашу численность. Но мы все самки, поэтому в самца превращаюсь я и устраиваю вам брачный сезон, хотите вы этого или нет. То, что у меня ниже пояса механика и мне нечем устроить вам размножение, мои инстинкты не смущает… — Ой-ёй… — протянула капитан Рады, хватаясь за голову. — Так мы же… Мы… самки не твоего вида… — выдавила Титания, краснея до самых корней волос. Впрочем, остальные были не лучше: лицом, грудью и плечами заалела Нисфорца, кирпично покоричневела Маэрлена, и Амарантайн тоже стала похожа на перезрелую черешню. А Туйон, озвучивая такие вещи, даже ни капельки не посерела, что с ее черной кровью означало бы румянец! — Очень даже моего, — ехидно ответила ллуралена. — В нас всех течет человеческая кровь. — А твои инстинкты не волнует, что твой яд уничтожит нашу популяцию во время… — уверенно начала Маэрлена, но к концу фразы сдалась. — В процессе… ну… э-э-э… этого самого… Туйон открыла глаза и слепо уставилась в потолок. — Мои инстинкты обманываются моим отношением ко всему этому. Что я привыкла к протезам и не делю нас на разные расы, — с явственно прозвучавшим в голосе смущением призналась она. — Этот инстинкт заложился с тех времен, когда прародители ллураленов еще квакали и лазали по деревьям. Откуда им было знать, что через двенадцать миллионов лет мы будем привинчивать металл на место утраченных частей тела, а по соседству с нами поселятся инопланетяне, которых мы примем как своих? На этой краткой, но занимательной лекции по ксенобиологии Амарантайн поднялась на ноги, убежала с мостика, громко и нецензурно споткнулась в темном коридоре, и вскоре вернулась с ампулой упомянутого гамма-лергола в автоинъекторе. — Иногда я думаю, что наша жизнь стала бы интереснее, будь в команде парень, или даже два, — призналась она, оглядывая Туйон и вспоминая, где у нее там какая-нибудь живая часть тела, чтобы укол не пришелся в кибермеханику. — Но не такой ценой! *** На двадцать первые сутки лекцию об устройстве корабельного энергоснабжения прервал какой-то сигнал. Мгновенно выкидывая из головы различия диаметров продольного и поперечного сечения энерговодов, Титания с Нисфорцей подскочили, вглядываясь в экранчик резервной панели управления. — Мы кого-то нашли, — объявила всем капитан. — Нас нашли? — захлопала в ладоши Амарантайн. — Как сказать… — протянула Титания. — Это не они нас ищут, а мы сами принимаем их сигнал, который идентифицируется как сигнал бедствия. Амарантайн тотчас сникла. — Либо мы сумеем помочь друг другу, либо хотя бы дорогу спросим, — поспешила ободрить ее Нисфорца. — Не думаю, что они тоже наткнулись на что-то, обнулившее навигацию! Титания поспешила скорректировать курс, и Рада повернула на неведомый зов. Через три часа движения к источнику сигнала система вывела его на схему маршрута, показывая, что они уже рядом. На четвертый соизволила показаться Скрепка с сообщением об установлении идентификации корабля. Рада была уже достаточно близко, чтобы вычленить из слабого сигнала простенькие пиктограммки принадлежности попавшего в беду существа или объекта. Правда, Скрепка все равно не помнила, чья эта такая замысловатая кругляшка с дырочками, однако две перекрещенные спирали на второй пиктограмме команда прекрасно знала. — Ксетейское торговое содружество? — удивилась Маэрлена. — Это оно так далеко простирается, или нас самих так далеко зашвырнуло? — Не думаю, — отозвалась Туйон. — Содружество не простирается на несколько сотен тысяч световых лет, которые отделяют Магикс от Ллурала. Нас тоже не могло забросить так далеко от точки старта. Тут что-то другое. — Либо это не ксетейские спиральки, либо кто-то тоже вдали от родных мест летал, летал и долетался, — конкретизировала капитан Рады, пресекая появление дальнейших гипотез. — Подлетим — поймем. *** Незнакомый корабль был раза в полтора крупнее Рады. Он походил на глубоководную рыбину: эллипсоидный, обтекаемой формы, плавники-стабилизаторы по бокам и впереди два больших круглых стеклянных «глаза», дававших обзор на космос с мостика. В «глазах» света не было, но космическое судно продолжало вновь и вновь повторять сигнал бедствия. — Может, он давно мертвый, — поежилась Амарантайн. — А бортовой компьютер так и будет посылать сигнал, если энергосистема работает. Вдруг он не одно десятилетие тут висит? Смотрите, еще иллюминаторами пользуются — а у нас уже полтора столетия назад все корабли стали производиться с заслонами и внешними камерами… Титания задумчиво покосилась на нее. Амарантайн вроде и не знала толком ничего о космосе, кораблях и технике, а потом демонстрировала осведомленность в самых неожиданных вещах. Теперь, когда они оказались в информационном вакууме, в голову лезли всякие дурацкие подозрения о заговорах, шпионах под прикрытием и устранении экипажей, которые узнали больше, чем должны были. Не приснился же Амарантайн Эрих, который ночью на Флеере напророчил войну за Магикс. Они потом по записям с внешних камер посмотрели: разговор действительно произошел. — Я в сериале видела, — оправдалась Амарантайн. — «Звездолет для двоих», девятнадцатая серия восьмого сезона. — А-а-а… — закивала Титания, думая о том, чтобы где-нибудь когда-нибудь найти эту серию сериала и проверить, действительно ли там такое есть. — Мертвый или не мертвый — придется попытаться влезть и выкрутить навигационные приборы, или хотя бы узнать по ним, где мы находимся, — заявила Нисфорца. — Даже если там страшно, радиация и трупы. Это единственный попавшийся корабль, другого шанса не будет! — Да и не выглядит он древним, — усомнилась Маэрлена, выглядывая из-за их спин в иллюминатор. — Не ржавый и не дырявый, просто в техническом плане попроще наших. Вдруг у них планета не такая развитая или корабль какого-нибудь дешевого класса. — А еще высвечивается под маяком Ксетейского Торгового Содружества, — послышалось от Туйон, оставленной в навигаторском кресле. — Содружество образовано только шестьдесят три года назад. Шестьдесят три года — всяко лучше для сохранности корабля, чем полтора столетия. — И существенно облегчает проникновение на корабль, — потерла ручки Титания. *** Рада мягко пристыковалась к задней части неизвестного корабля. Негромкий стук, донесшийся из хвоста, оповестил, что стыковка прошла успешно. Тот факт, что шлюзы идеально совместились, только подтвердил, что корабль из Ксетейского содружества. По протоколу вот так выбираться на чужие брошенные корабли следовало минимум втроем: командир оценивал обстановку, принимал решения и вел переговоры. Медик с аптечкой на случай, если кто-то выжил и нуждался помощи. И техник с набором инструментов, чтобы оценить техническое состояние корабля. Посовещавшись, девчонки решили, что Титания останется за штурвалом Рады, а командиром и техником в одном лице пойдет Нисфорца. Аптечку понесет Амарантайн, и третьей будет Маэрлена. Со своими познаниями в ксеноэтнографии она, может быть, сумеет понять, к какой цивилизации принадлежал корабль. Сжимая в руках фонарики и чемоданчики с инструментами, они встали у шлюза. Механические сочленения стыковочного механизма мягко щелкали, раскрываясь. Поднялся заслон шлюза со стороны Рады, давая возможность разглядеть, как именно состыковались два звездолета, образовав герметичный, крепкий, непроницаемый переход между собой. Это было еще не все: предстояло убедить шлюз чужого корабля открыться, но… кажется, он раскрывался сам! Хозяева настроили его открываться при попытке проникнуть извне? Поднялся заслон у второго корабля, открывая проход в непроглядную тьму. Внезапный луч света ударил прямо в глаза, заставив девушек вскрикнуть от неожиданности и заслониться руками. Луч света скользнул чуть ниже, и экипаж Рады разглядел, что это фонарь. И что они поторопились считать корабль старым и мертвым. Фонарь держал в верхней конечности кто-то живой, прямоходящий, с двумя ногами и головой на плечах, упрятанной в круглый зеркальный шлем, крепившийся к серебристому скафандру. Таинственный обитатель корабля сделал шаг назад и приглашающе махнул фонарем. Девушки, переглянувшись, последовали за ним. Чего бояться? Их положение и так хуже некуда. Маломощные фонарики девушек выхватывали из царившей на звездолете тьмы какие-то причудливые конструкции, непонятные настенные панели не то с узорами, не то с надписями. Своды коридора были полукруглыми, выкрашенными светонакопительной краской, на которой после света фонарей оставался слабо фосфоресцирующий синий след. Очень, кстати, высокий потолок, метра три, да и таинственный провожатый в своем скафандре выглядел просто огромным. Нисфорца не забывала анализировать обстановку: тут тоже экономили на освещении, значит, испытывали проблемы с энергией. Датчики скафандра показывали, что снаружи всего двенадцать градусов тепла. Атмосфера на корабле содержала углекислый газ, азот, кислород на два процента ниже, чем они привыкли, и немного сероводорода — газа ядовитого, но в такой концентрации не опасного, если не задерживаться на корабле надолго. Главное, что был кислород. Кислород — это, в большинстве случаев, гуманоиды, использующие для коммуникации речь. Принадлежность к Ксетейскому содружеству — больше вероятности найти общий язык, а практически полное отсутствие военных конфликтов между членами содружества — хороший шанс вернуться на Раду живыми и с координатами. Им очень повезло. Провожатый распахнул перед ними дверь, и оттуда хлынул свет. Девушки нерешительно шагнули внутрь. Дверь за ними поспешно закрыли, и очень плотно, чтобы не выпускать тепло. Это была кают-компания, или, наверное, просто каюта, или… Во всяком случае, точно не мостик и не машинное отделение. На полу ворохом лежали матрасы, одеяла, какие-то серебристые полотна, может, термопледы, посередине стояла мощная лампа, освещавшая обитателей корабля. Провожатый снял шлем и отошел к сородичам, разглядывая своих спасателей. Нисфорца, поколебавшись, тоже сняла шлем, показывая свое лицо хозяевам корабля. Запашок сероводорода заставил поморщиться, но дышать было можно. Амарантайн и Маэрлена последовали ее примеру. Гости и обитатели корабля уставились друг на друга, размышляя, что делать дальше. Двоих из них — высоких, более двух метров, худых и костлявых ксеносов с темно-серой сухой кожей, посомневавшись, можно было приписать к гуманоидам, правда, некоторых положенных гуманоидам частей тела у них было по несколько пар. Над двумя оранжевыми основными глазами с горизонтальными зрачками-черточками шли еще четыре маленьких черненьких, то ли теплочувствительных, то ли еще каких. По бокам от головы торчала пара ушей и еще две пары ложноушей, расположенные друг за другом, руки от локтевого сустава раздваивались на большую рабочую конечность и тонкую коротенькую вспомогательную с тремя пальцами. А еще были пышные копны волос на голове, черный волосяной покров уходил под воротник серебристых комбинезонов гривой вдоль хребта, и сзади нервно дергались длинные тонкие хвосты с роскошными черными кисточками на концах. Помимо этих, были еще двое других. Сплошь заросшие черной шерстью, по телосложению слегка напоминавшие крупных хищников семейства кошачьих, но устроенные на тот же лад, что гуманоиды: гривастая голова, хвост с кисточкой, по шесть глаз и ушей, передняя пара конечностей раздваивалась на крепкие нижние ходильные и тонкие верхние хватательные с ловкими пальчиками. «Большие кошки», как и «гуманоиды», были одеты в комбинезоны из серебристого материала, смотрели на гостей осмысленным взглядом, а еще весь корабль был оснащен планками, на которые «звери» могли бы опираться, чтобы работать, стоя на задних лапах. Нисфорца внимательно оглядела этих ксеносов и пока запретила себе ассоциировать их с животными: стереотипы человеческого восприятия могли ее подвести, автоматически записывая «кошек» в более низшие существа. Космос велик и многообразен: «кошки» могли быть равны «гуманоидам», а то и вовсе являться более высокоразвитыми. — Ахтоны, — вдруг шепнула капитану… Амарантайн, а вовсе не Маэрлена, которую взяли с собой определять принадлежность корабля. Инопланетяне навострили все свои уши и ложноуши, хотя понять их не могли, не зная языка. — Ты их знаешь? — обрадовалась Нисфорца. — А вторые кто? — Тоже ахтоны. Диморфизм биологического вида, — ответила девушка так же тихо. Как-то, выбрав себе необычную тему реферата — только ли в Ллуральской Федерации отношения между разными видами считались нормальными — Амарантайн полезла копаться в Вебироме. Найденная ею инопланетная порнография с четвероногими и двуногими в пикантных позах сначала навела мысли о зоофилии и ксенофилии. К разочарованию Амарантайн, они оказались одним видом. Ни от генов, ни от пола форма не зависела: просто одни случайным образом проходили определенный этап эмбрионального развития быстро, появляясь на свет «кошками», а другие на этом этапе задерживались подольше, формируясь в «гуманоидов». Амарантайн, конечно, огорчилась, что такая тема для реферата пропала, но запомнила. К счастью для всех них. Нисфорца кивнула. Может, и ахтоны. Она не знала наперечет облики множества своих инопланетных соседей, но что-то похожее на «ахтонов» и правда слышала раньше, только не могла вспомнить, откуда. Ахтоны тоже стали негромко переговариваться, активно жестикулируя четырьмя руками, щуря глаза и мотая ложноушами. Их речь была певуча, с прорывающимися резкими, короткими рыкающими звуками, а голоса — низкие, грудные, вибрирующие. Наконец, к «спасательной группе» вновь шагнул их провожатый, все еще одетый в скафандр. Потыкав кнопки на устройстве, висевшем у него на груди, он что-то произнес. — Доброта пожаловаться, — последовал за ним механический голос из устройства. Синхронный переводчик! Только уже с первых слов не внушающий доверия. — Здравствуйте, — осторожно ответила Нисфорца, сдерживаясь, чтобы не жестикулировать. Разные культуры — разные значения жестов. Что у человека жест согласия, то у другого народа может быть вызовом на смертельный поединок! (Курс общей и сравнительной ксенопсихологии, второй триместр общей образовательной программы.) — Наше неправильно космический прыг. Наше летатьзвездец страшно ломаться сила движения, — сообщил переводчик. — Летатьзвездец! — шепотом повторила Амарантайн, сдерживаясь, чтобы не расхохотаться в голос. — Сбой какого-то «космического прыга». Гиперпрыжок, что ли? Серьезно сломался двигатель. — тихо перевела Маэрлена. И тоже не удержалась: — Двигателю пришел летатьзвездец! — Наше шаман механизма уйти к Прародитель, — добавил ахтон. Перевод человеческой речи на ахтонский переводчик вслух не озвучивал — от него тянулся черный проводок, исчезая где-то среди ушей и ложноушей. — Они лишились механика, — Нисфорце и так было понятно, но кажется, Маэрлене понравилось быть переводчиком с ахтонского ллуральского на ллуральский ллуральский. — Наше сила движения кончиться скоро. Мы многие уже уйти к Прародитель. Вы поиметь ваш шаман механизма? Вот оно что. Сдох источник питания, чем бы он ни был. Бедные ахтоны торчали в остывающем звездолете, экономя оставшиеся крохи энергии, умирая один за другим, и никто в этом пустынном секторе космоса не слышал их сигнал бедствия. — Наше «шаман механизма» болеет. Сильно болеет, — сказала Маэрлена, загораживая спиной помирающую со смеху Амарантайн, во всех красках представлявшую, в каких позициях шаман механизма сам поимеет их за такие нескромные предложения, если не сделать укол гамма-лергола. — «Наше сила движения» очень маленькая, — добавила Нисфорца, тоже стараясь подражать переводчику, чтобы он не сильно переврал ахтонам смысл ее слов. — Большая сила движения ломаться. Есть только маленькая. — Вы тоже беда, — понимающе сказал ахтон, два раза моргнув основными глазами и верхней парой дополнительных. Маэрлена обеспокоенно глянула на остальных ахтонов: те переглядывались, дергали ушами, двигали хвостами и смешно морщили носы, косясь на ллуральских гостей. У них на шеях тоже висели переводчики. — Механизм переведения очень насиловает наше лингва, — пояснил переговорщик, вызвав новый приступ хохота у Амарантайн. — Он насиловает ваше лингва тоже? — Да, — ответила Нисфорца, не расхохотавшись лишь потому, что сильно нервничала. — Мы ищем помощь. Мы потеряли координаты. Ахтон наклонил голову и широко раскрыл глаза, не отвечая. — Не знаем, где мы. Нет звездной карты. Нет дороги домой, — упростила Маэрлена. Теперь он дернул хвостом, и, отключив переводчик, отошел к сородичам, совещаясь с ними на своем языке. Один из них, «зверь», полез в самый темный угол и выволок из кучи одеял еще одного своего собрата, «гуманоида». Пятый ахтон сонно рыкнул на товарища, но увидел гостей, изумленно выпучил глаза, оживился и быстро присоединился к дискуссии. — Им можно чем-то помочь? — спросила пиррена, пользуясь перерывом в переговорах. — Пустим Титанию посмотреть двигатель? — предположила немного успокоившаяся Амарантайн. — Я сомневаюсь в успехе этого занятия, — покачала головой Нисфорца. — Титания умеет ремонтировать по мелочи, но она не механик. Активировать запасные системы в знакомом корабле, советуясь с Туйон — это одно, а чинить «страшно летатьзвездец» в инопланетном двигателе — совсем другое. — Жалко, — вздохнула медик Рады, на всякий случай включая жалобный взгляд и направляя на капитана. — Может, возьмем их к себе? — Я с такими же глазами уговаривала маму купить мне тайваранскую коть, — хихикнула Нисфорца. — Похожи, кстати. Боюсь, придется взять. Или… Она не договорила. От ахтонов вновь выступил переговорщик. Вроде другой. Кажется, тот самый, которого будили, выкапывая из одеял. И выглядел он по сравнению с двумя другими «гуманоидами»… Ну… Если ахтоны делились по половому признаку, этот определенно был женщиной. — Ллуральськие? — поинтересовалась она грудным, тягучим голосом. И без переводчика! — Да! — обрадовалась Нисфорца. — Я работай торговий пьереговорщик, — пояснила ахтонна. — Мало поньимаю язык Ллурала. Я посьтараюсь не «насьиловать ваша лингва». Амарантайн вновь хихикнула, но уже не очень весело. Если ахтонна знала ллуральский достаточно, чтобы осознавать нелепость ошибок переводчика, то дальнейшего изнасилования лингвы не предвидится. — Мое имя Татсумадри, — сказала ахтонна, прикладывая к груди все четыре ладони. — Где главный вас? Нисфорца выступила вперед. — Я главный. Нисфорца, — представилась она, повторяя жест с прикладыванием ладоней к груди. — Нии-сьфор-ца, — повторила Татсумадри, оборачиваясь к другим ахтонам, показывая на нее и добавляя что-то на своем языке. — Вы и мы попасьть в беда. Мы прьедлагает сделку: вы брать мы на ваш звезлетай… Амарантайн все-таки не удержалась и хрюкнула, прикрывая рот ладошкой в скафандровой перчатке. — Вы взять мы и наш груз, — добавила ахтонна, выделяя голосом последнее слово. — Мы взять свой навигацийя и дать ее вам. Честный сделка. Капитан Рады оглянулась на Маэрлену (Амарантайн в переговорах все равно не участвовала, функционируя как закадровый смех). Корабельный аналитик наморщил лоб, размышляя. — Где-то здесь подвох, — шепотом поделилась она. — Может, они едят людей. Или груз для нас опасен… — Ахтоны иметь очьень хорощий слух, — холодно уведомила их Татсумадри. — Запас наш пища есть. Груз — металл с Ахтанэ. Он без опасности. Вы будет смотреть груз? Нисфорца замялась, совершенно не представляя, что ответить. — У нас на корабле остались еще люди. Мы поговорим с ними, — пришла на выручку Маэрлена. — Мы показывает вам груз! — замахала руками ахтонна. — Вы не верить нам? Мы давает вам части механизма, какие надо чинить ваш звезлетай! Мы все честно, мы помогать! — Я посмотрю, — решила Нисфорца. — Маэрлена, зови Титанию, будем смотреть, как можно перебросить его. Амарантайн… Капитан повернулась к Татсумадри. — Нужно кого-то лечить? Ахтонна тряхнула ушами. — Нам нужен тепло. Главное тепло. Мы плохо живет в холода. Она что-то крикнула тому ахтону, который вышел встречать их у шлюза, и тот, снова нахлобучив на голову шлем, взялся за ручку двери. Татсумадри вдруг подскочила к ним, вцепляясь в Нисфорцу всеми четырьмя руками. — Вы спасьете нас? — Да, — вдохнула капитан Рады. *** — Нисфорца! Капитан, схватив фонарик, поспешила через проход, уже даже не надевая скафандровый шлем — стык кораблей был полностью герметичен, а к холоду и запаху привыкли. Титания нашлась в грузовом трюме ахтонского судна, очень хмурая и раздраженно болтающая фонарем, луч которого освещал огромный короб, высотой до самого потолка. Рядом топтался давешний переговорщик с переводчиком. — Тут такая проблема, — начала фея металлокинеза. — Двигатель при сбое «космического прыга» перегрузило и сплавило в один ком, так что мы с него ничего не наковыряем. А еще у них «шлюз в шлюзе». — Э-э-э… — только и смогла ответить Нисфорца, пока не понимая, о чем речь. — Шлюз, через который мы вошли — это общепринятая дверка для прохода и малогабаритных грузов. А вот эта вся задняя стена, — Титания осветила фонариком густую темноту отсека — тоже открывается. Их груз — громадный цельный слиток металла, который завезли сюда через большой шлюз. Он не влезет в наш грузовой шлюз, да и сам наш грузовой отсек, по-моему, меньше, чем эта штука. Металл высокопрочный и тугоплавкий, пилить и плавить его нечем, прицепить и тащить за собой тоже никак. Мы не можем его взять. Нисфорца кивнула и прошла в недра корабля, ориентируясь по светящемуся синеватому следу, который оставили фонари на светонакопительной краске потолка. Татсумадри вылетела навстречу. — Нисьфорца! — воскликнула она. — Мы собираеться. Наш пилот уже идти на комнату управльения за механизьм навигация! — Я насчет груза. — Что груз? — тряхнула ушами ахтонна. Капитан Рады задумалась, как бы попонятнее и покороче сказать. — Наш корабль маленький. Ваш груз большой. Больше нашего корабля. Мы не можем его взять. Татсумадри так и подпрыгнула на месте, размахивая всеми своими руками. — Мы нельзя бросать груз! — возмутилась она. — Важен груз! Нет наш груз — нет наш навигация! Нисфорца поплелась назад, размышляя, не лучше ли будет просто пооглушать ахтонов из станнеров (которые могут не подействовать, если у ахтонов устойчивая к парализующим разрядам нервная система). Или перестрелять из единственного бластера (пятерых здоровенных инопланетян с отличной реакцией и скоростью). Установив похищенное навигационное оборудование (без гарантии, что они разберутся в инопланетной программе). Возможно, отложившись в записях черного ящика корабля (который рано или поздно найдет кто-то другой). Не зная, во сколько мест системы это все записывается, проще взорвать корабль вместе со всеми ахтонами (нечем). — Титания, нам сказали «нет наш груз — нет наш навигация», — без обиняков сообщила она. Фея металлокинеза почесала в затылке. — Есть у меня одна идейка… — протянула она. — Правда… — Не тяни. — Единственный вариант — буксировать их корабль, — пожала плечами Титания. — Вопрос в том, сдвинемся ли мы с места с таким прицепом. Нисфорца кивнула и отправилась опять к Татсумадри.