Декларация смерти

      Ровно в восемь часов Ацуши постучал в кабинет миссис Адамсон и, услышав повелительное «Да», открыл дверь. Глубоко вздохнув, чтобы успокоить колотившееся сердце, Ацуши переступил порог и подошёл к большому столу Заведующей, где и замер, дожидаясь, когда миссис Адамсон соизволит говорить. — Ацуши, — наконец обратилась к нему миссис Адамсон, впившись в него сверлящим взглядом, которого Ацуши боялся больше всего на свете, — расскажи-ка мне о Дазае. Ацуши встревоженно поднял на нее глаза и тут же почтительно опустил взгляд. Недавно Дазая посадили в карцер за непослушание. И поэтому, когда было время обеда, Ацуши забрал кусочек хлеба и сыра, спрятав их в кармане. И именно эти кусочки сейчас будто жгли ему ногу. — О Дазае? — нерешительно спросил он, сглатывая слюну. — Я хочу знать, что он тебе рассказывал. Я хочу знать, откуда он и как здесь очутился, — ровным голосом пояснила миссис Адамсон. — Как здесь очутился? — нет ли в этом вопросе уловки? — Он же Лишний. Его нашли Ловчие. Потом… — Это все я и так знаю, — не скрывая презрения, перебила миссис Адамсон. — Я хочу знать, почему его нашли. Почему только сейчас? Кроме этого, я хочу знать все, что он говорил с тех пор, как оказался тут. Ацуши в волнении уставился в пол. Неужели миссис Адамсон провела, что Дазай хочет вместе с ним сбежать? — Ацуши, — мягко продолжила миссис Адамсон. — Расскажи мне все, что тебе известно. Это ведь ради его же блага. Ты сам все прекрасно понимаешь. Ацуши стрельнул взглядом на миссис Адамсон и увидел, что Заведующая благосклонно на него смотрит. — Он… — Ацуши откашлялся. — Он… — начал он снова, но опять остановился. — Что он? — сурово спросила миссис Адамсон и со всей силой стукнула по столу кулаком. — Что? Ацуши сглотнул. Он был в отчаянии, понимая, что не в силах сказать правду. Впервые за свою жизнь Ацуши не мог выполнить требование миссис Адамсон. — Он сказал, что его поймали в Токио, — наконец выдавил из себя Ацуши. — Он сказал, что родители ничего ему не рассказывали о Декларации, а ему надоело постоянно прятаться. Сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди, однако Ацуши удавалось сохранять внешнее спокойствие. Мальчик впился ногтями в ладони, которые стали горячими и мокрыми. — Что еще он говорил? — выплюнула очередной вопрос миссис Адамсон. — Не сомневаюсь, что этим он не ограничился. Ацуши покачал головой, чувствуя, как его все больше утягивает в глубокую топь: — Ему было трудно здесь обвыкнуться. У него не получалось следовать правилам. Я его пытался научить. Я делал что мог… Миссис Адамсон коротко кивнула. — Он что, сделал что-то ужасное? — спросил Ацуши, густо покраснев. За прямой вопрос полагалось дисциплинарное взыскание, тем более когда его задавали непосредственно миссис Адамсон. — То есть я хочу сказать, чтобы попасть в карцер, — быстро продолжил он. — Я в том смысле, что если он там… Он почувствовал, как у него все в груди сжалось от страха, но страха не за себя, нет — от ужаса перед правдой. Вдруг Дазай действительно совершил какое-нибудь кошмарное преступление? Вдруг его и вправду никогда не выпустят? Однако вместо того, чтобы накричать на Ацуши, отчитав его за наглость, или же сказать, что Дазай получил по заслугам и будет гнить в карцере и дальше, миссис Адамсон нахмурилась и встала. — Дазаю требуется некоторое время, чтобы подумать о своем месте в этом мире, — глубокомысленно произнесла она. Ацуши кивнул, проследив взглядом за миссис Адамсон, которая, обогнув огромный стол из красного дерева, остановилась перед мальчиком. Лампа под потолком освещала пыль над головой миссис Адамсон отчего казалось, что над ней горит нимб. — Ацуши, тебе будет непросто понять то, что ты сейчас услышишь. Ты очень хороший, ответственный Лишний, — произнесла миссис Адамсон, скрестив на груди руки. Ацуши вдруг подумалось, что хрупкая Заведующая сейчас отнюдь не производила привычное впечатление грозной повелительницы, а казалась обычной усталой, издерганной женщиной. — Ты знаешь, какое тебе место отведено в этом мире, — продолжила миссис Адамсон. — Ты знаешь, что находишься в долгу перед Матерью-Природой. А вот Дазай не считает себя Лишним. Ему кажется, что он лучше вас и пришел в этот мир по праву. Миссис Адамсон замолчала, и в повисшей тишине Ацуши увидел, как ее глаза наливаются знакомым ядом. Вернувшись на место и сев, Заведующая сжала кулаки так, что побелели костяшки пальцев. — Дазай представляет собой угрозу другим Лишним и всему миру, — сказала она резким голосом. — Именно поэтому он сейчас в карцере. Я запрещаю всем упоминать имя этого мальчика, вплоть до того момента, пока нам не удастся избавить его от подобного вредного образа мыслей. Пока я не увижу, что исполнила свой долг, пока не пойму, что он усвоил истину, я не могу рисковать — и подвергать остальных его пагубному влиянию. Он — Лишний, Ацуши. Он должен быть рад своему везению — ведь ему представился шанс искупить Грехи Родителей. Это и предстоит ему усвоить. И я этого добьюсь, даже если с ним придется обойтись очень сурово, — она замолчала на несколько мгновений, а потом коротко кивнула. — Вот и все, Ацуши. Возвращайся к своим обязанностям. Ацуши молча повернулся, собираясь выйти. — Кстати, Ацуши. Мальчик остановился. — Насколько мне известно, во время сегодняшнего дежурства в прачечной кое-что из белья исчезло. Ты не мог бы найти воришку и отправить его ко мне? Я хочу, чтобы мерзавец был у меня в кабинете к завтрашнему вечеру. — Да, Госпожа Заведующая, — закусил губу Ацуши. Он вышел из кабинета миссис Адамсон, прикрыл за собой дверь, но вместо того, чтобы направиться в спальню, прислонился рядом к стене, с трудом переводя дыхание. Голова шла кругом от тревожных мыслей. Из-за двери вдруг донесся голос миссис Адамсон, которая, видимо, с кем-то начала говорить по телефону. Мальчик повернулся, собираясь направиться в спальню. Вдруг он услышал, как миссис Адамсон произнесла его имя. Ацуши с удивлением посмотрел на дверь. Миссис Адамсон явно не могла ее звать, она ведь не знала, что Ацуши все еще торчит под дверью кабинета. Преисполненный любопытства, Ацуши придвинулся ближе. — Да. Ацуши. Староста. Нет, он мне ни черта не рассказал. У этого придурка совсем нет мозгов. Он слишком хорошо обработан. Честно говоря, я сама приняла в этом живейшее участие… У Ацуши быстрее забилось сердце. — Слушайте, это не имеет значения. Важно другое — я хочу от него избавиться, — с ненавистью тараторила миссис Адамсон. — Я думала, мы сможем выбить из него кое-какие полезные сведения, но все без толку. Я не желаю его здесь больше видеть… Нет, я не могу никуда его отправить. Власти считают, что проводят важный эксперимент, — им хочется знать, сможет ли новичок в возрасте подготовительной группы приспособиться к жизни в Воспитательном учреждении. Так вот, я не желаю, чтобы мой Грейндж-Холл превращали в лабораторию. По крайней мере в лабораторию подобного рода. Нет, мне нужна ваша помощь… Да, именно. Это должно выглядеть как естественная смерть. Например, сердечный приступ, вызванный чрезмерным напряжением. Если наш маленький герой умрет от обычного заболевания, Власти вряд ли смогут нас в чем-нибудь обвинить. Я ведь права? Повисла тишина. До Ацуши дошел смысл слов, которые только что произнесла миссис Адамсон, и глаза мальчика расширились от ужаса. — Да, знаю… Поняла… Сегодня ночью не получится? А когда? Завтра? — произнесла она. — Что значит «я работаю»? Вы на меня работаете. Или вы забыли? Ну ладно, договорились. С утра пораньше. В четыре утра. Я за вами заеду. Ацуши казалось, что его ноги словно свинцом налились. Он заставил себя отойти от двери. Сердце отчаянно билось в груди, ему чудилось, что он вот-вот потеряет сознание. Перед глазами плясали маленькие точки. «Этому должно быть какое-то объяснение», — в отчаянии подумалось ему. Миссис Адамсон ни за что бы не стала такого говорить. Никогда. Она не могла сказать такого. Не могла, но все-таки сказала. Ацуши сам это слышал. К горлу подкатывала желчь, и только титаническим усилием мальчик сдержал приступ рвоты. Миссис Адамсон хочет избавиться от Дазая. Миссис Адамсон собирается его убить. Ацуши на несколько секунд прикрыл глаза. Может быть, он просто неправильно понял Заведующую? Мальчика охватила дикая надежда, что произойдет чудо, и все образуется само собой, вернувшись на привычные места, но Ацуши знал, что этому не суждено случиться. А самым ужасным — Ацуши признавал это со стыдом, поскольку не могло быть ничего хуже опасности, угрожавшей Дазаю — были слова, порезавшие его больнее ножа, слова, которыми миссис Адамсон его описала: «слишком хорошо обработан». Миссис Адамсон сказала это с ядом, сарказмом, будто говорила о чем-то дурном. Словно быть хорошим Лишним, Ценным Помощником, к чему Ацуши стремился всю свою короткую жизнь, с точки зрения миссис Адамсон вызывало лишь презрение. Ацуши никогда прежде не знал ненависти, но сейчас именно это чувство охватило его всего целиком, распространившись по телу подобно раковым клеткам. Столь сильного чувства Ацуши никогда прежде не испытывал и не представлял, как с ним совладать. Едва справляясь с головокружением, Ацуши направился обратно в спальню. Потом передумал и двинулся к Лестнице № 2. Ацуши шел все быстрее и быстрее, пока не перешел на бег. Он не обращал внимания на взгляды воспитанников из средней группы, которые поспешно уступали ему дорогу и прятали глаза, опасаясь самого грозного и ужасного из всех Старост. Не заметил Ацуши и хрупкую фигурку Хироми, украдкой наблюдавшей за ним. «Миссис Адамсон за это заплатит, — крутилась в голове Ацуши одна и та же мысль. — Миссис Адамсон так просто не отделается». Об этом собирался позаботиться он, Ацуши, — придурок, у которого совсем не было мозгов. Даже если месть будет последним делом, которое он успеет совершить в этой жизни.