Спустя почти неделю обучения в Юуэй Изуку открыл для себя несколько истин: во-первых Юуэй не зря пользовалась такой славой, поскольку занятия в ней были чем-то абсолютно необычным. Иида все продолжал расхваливать академию и говорить о том, как высок ее уровень, восхищаясь ее элитарности, что заставило даже Изуку поверить в его слова. Во-вторых парень с полной уверенностью мог сказать, что быть сыном Всесильного в этой академии значило… абсолютно ничего. Многие из учащихся здесь были детьми известных героев, и, не смотря на то, что Всесильный оставался сильнейшим из них, на отношение к Изуку это никакой роли не сыграло. Каждый здесь был уверен, что свою значимость должен доказать самостоятельно, а не за успехи своих родителей. Третьей и пожалуй самой приятной истиной оказалось то, что Тодороки совершенно отличался от своего отца. За эту неделю они неплохо сдружились, хотя назвать друг друга друзьями было все еще сложно, и Изуку, наблюдая за ним, успел понять, что Тодороки добрый, искренний и совсем не настроенный против него парень.
Их общение было подобно хождению по скользкому льду. Они все еще присматривались друг к другу и изучали, опасаясь предательства или затаенной ненависти в глазах, но раз за разом не находили ее. Иида и Урарака с легкостью приняли Тодороки в свою компанию, и его порой немного напуганные взгляды или не замечали или делали вид, что не замечали. Хотя порой Изуку замечал, как рука Ииды тянется похлопать сына Старателя по плечу, но замирала на полпути. Это вводило в замешательство, Изуку думал о том, что возможно ребятам неприятно касаться Шото, но после замечал, как он дергается от чужих прикосновений и картинка начинала понемногу складываться.
У Тодороки ведь с детства не было друзей из-за тренировок, а потом наверняка из-за странного вида, а о матери Шото Изуку не слышал ровным счетом ничего. Вряд ли Старатель стал бы обнимать своего сына, как порой делал это Всесильный. Тодороки наверняка рос без физического контакта, поэтому так и дергался от прикосновений, поэтому Иида и Урарака старались не касаться его лишний раз. Изуку чувствовал почти обиду на самого себя, что понял это позже них.
Они вчетвером выходили из здания школы. На небе собирались темные тучи, вот-вот готовившиеся пролиться ливнем. Очако и Тенья быстро попрощались и побежали в другую сторону от Изуку и Шото, эти двое планировали какой-то проект на двоих, и зеленоглазый мальчишка мог только догадываться, что они собирались делать.
Когда ребята уже собирались расходиться, грозовые тучи наконец разверзлись, и на землю начали оседать крупные капли дождя. Они юрко забирались под одежду, пуская по телу дрожь от холода, а футболки заставляя промокнуть. Спустя несколько минут они уже были мокрыми до нитки. Прикрыв голову сумкой, Изуку повернулся к Тодороки, громко крича, в надежде, что его будет слышно.
— Тодороки, до меня ближе! Переждешь дождь у меня?! — зеленоволосый мальчишка не был уверен, что его услышали, но Шото кивнул, давая свое молчаливое согласие.
Они оба со всех ног бежали к дому Изуку, стараясь не скользить на мокрой траве и не свалиться при спуске к пляжу. Изуку один раз чуть не упал на ступенях и мог бы неплохо приложиться головой, но Тодороки вовремя его поймал за запястье, не позволяя упасть. На слова благодарности он лишь кивнул, продолжая быстро двигаться за парнем.
Они ввалились домой абсолютно мокрыми. С них обоих текло так, словно они только что вышли из ванной, в которой купались в одежде. Изуку бросил быстрый взгляд внутрь дома, замечая, что отец еще не вернулся. Разувшись, он схватил Тодороки за запястье и потащил за собой в свою комнату. Открыв шкаф, парень нашел самую большую по размеру майку и пижамные штаны. Это была одна из неудачных покупок отца, тот тогда решил купить сыну вещи в одиночку, а большой размер после оправдывал тем, что брал на вырост. Объяснить отцу, что вырасти до таких размеров он мог только... никогда, было проблематично. Изуку тогда лишь вздохнул, решив, что впредь одежду себе будет покупать самостоятельно. Сейчас же покупка казалась как никогда кстати.
Протянув Тодороки только что достанные вещи, Изуку указал на ванную и объяснил, где взять полотенце. Сам же быстро переоделся в сухие футболку и штаны, спускаясь вниз и направляясь на кухню. Поставив чайник, он заглянул в холодильник, прикидывая, чем можно было бы поужинать. На одной из нижних полок нашелся вчерашний омурайсу. Изуку приготовил так много, что они с отцом не смогли осилить его вчера вдвоем, что сейчас было очень кстати.
Дверь на кухню открылась и внутрь немного неуверенно прошел Тодороки. Остановившись у стола, он аккуратно присел на табуретку, наблюдая за действиями парня. Тот что-то увлеченно искал в шкафчиках, и найдя необходимое радостно воскликнул.
— Ты не против омурайсу, Тодороки?
Парень резко повернулся, бросая свой взгляд на сына Старателя и получая в ответ кивок, но так и замирая на месте. По волосам Тодороки скатывались капли воды, что падали на свешанное на шее полотенце. Футболка была все еще ему великовата и почти свешивалась с одного плеча, заставляя Шото хмуриться, поправляя ее. Он сидел все еще мокрый, одетый в огромную одежду, на краешке стула, смотрел немного неуверенным взглядом и был до безобразия уютным. Он выглядел так, словно ему неудобно здесь, но сама комната для Изуку словно стала наконец наполнена. Впервые после смерти матери, он чувствовал такой уют на кухне.
— Все в порядке? — Тодороки бросил немного взволнованный взгляд, заставляя Изуку наконец выйти из задумчивости и вернутся к разогреванию еды. Он немного грустно улыбнулся, опуская голову, но внутри отчего-то было тепло.
Разогрев еду, Изуку поставил по тарелке перед каждым и налил горячего чая, усаживаясь напротив Тодороки. Тот тихо поблагодарил и принялся за еду. Сын Всесильного заметил с каким аппетитом Шото уплетал приготовленный им омурайсу, и улыбка сама не хотела сходить с его губ. На предложение добавки, Тодороки вежливо кивнул.
— Могу я спросить? — Изуку поднял удивленный взгляд на Тодороки, кивая. — Всесильный не слишком похож на человека, который мог бы приходить домой и готовить ужин. Да и убирающимся его представить сложно. Неужели, он так сильно меняется, приходя домой?
— Не совсем. — Изуку весело улыбнулся, вспоминая своего неряху отца, что однажды пытался постирать белые вещи и в итоге, не заметив, кинул в них красный носок. Парень до сих пор фыркал, когда видел розовую домашнюю футболку отца, которую тот предпочел оставить «как память о допущенной ошибке». — Он не умеет готовить, да и в уборке не особенно хорош.
— Тогда кто занимается домашними делами? — Тодороки оглянулся, явно примечая чистоту дома и отсутствие пыли. У них этим занималась домработница, но семья Яги не были похожи на тех, кто имел рабочий персонал для уборки дома. Очень уж уютной была атмосфера в доме, так бывает только если за ним следит кто-то домашний.
— Я.
Сын Старателя уставился на парня огромными глазами, словно и правда не в состоянии поверить, что этим мог заниматься подросток. Но удивление быстро исчезло с его лица, он оглянул комнату, подмечая мелкие детали и, наконец придя к выводу, так же осмотрел Изуку. Парень и правда выглядел как тот, кто мог бы заниматься домашними делами. Может именно поэтому он был таким ответственным и постоянно переживающим за благополучие других?
***
К тому времени, как они закончили ужинать, дождь все еще не прекратился. Они перебрались на диван в гостиной, наливая себе еще по кружке чая и усаживаясь в немного неловкой тишине друг напротив друга. Включать телевизор было плохой идеей, за окном бушевала гроза и молния. Поэтому они тихо сидели рядом, думая о том, как начать диалог и, что лучше сказать. В школе у них всегда находились темы для разговора, но сейчас, оставшись наедине, они словно ощутили несколько тон неловкости, прижимающих их тяжелыми плитами сверху.
— Чем ты собираешься заняться на летних каникулах? — Изуку бросил любопытный взгляд на Тодороки. Изначально вопрос заданный, только чтобы разрядить обстановку, неожиданно стал действительно важным.
— Буду тренироваться скорее всего. — Тодороки пожал плечами, отпивая чай.
— Ты же помнишь, что класс собирается в поездку к озеру на каникулах? Хочешь сказать, ты не поедешь?
— Я не думал об этом.
Тодороки задумался, уходя в себя и совсем не замечая немного обеспокоенного взгляда Изуку на себе. Тот смотрел на Шото, не понимая, почему он не думал о том, чтобы поехать с ними. Может решил, что отец его не отпустит? Нет, это ведь дела академии, вряд ли Старатель не позволил бы сыну поехать со всеми. Тогда, в чем же было дело?
Изуку кинул еще один взгляд на своего гостя, замечая как он откидывает мешающуюся прядь волос назад, оголяя шрам, а потом тут же, словно по привычке, возвращает ее обратно, прикрывая его. Изуку озарило. Конечно, Шото ведь все это время не особо общался со сверстниками, проводя большую часть времени на тренировках с отцом, а если и выдавалось свободное время… Сын Всесильного был почти уверен, что детей наверняка пугал страшный шрам на лице мальчишки. Дети особенно пугливы, а к чужим неполноценностям относятся с пугающей жестокостью и отстраненностью. Как с Изуку, у которого не было причуды. Возможно они были не в таких уж разных ситуациях. Возможно Шото даже не думал о том, что кто-то хочет провести с ним эти каникулы.
— Тодороки. — Парень выплыл из своих мыслей, смотря на уверенного как никогда Изуку. — Я хочу, чтобы ты поехал. Думаю, я буду расстроен, если ты не поедешь.
Тодороки выглядел настолько удивленным, что это заставило что-то внутри Изуку сжаться, а лицо покрыться румянцем. Сказанное им было слишком неловким, но он ни в коем случае не жалел о своих словах. Шото медленно кивнул, обещая, что подумает.
***
Они стояли в коридоре, когда дверь резко открылась, впуская в дом уставшего Всесильного. Изуку кинул на отца взволнованный взгляд, радуясь, что отправил ему смс и предупредил, что у них гости, иначе Тошинори могли раскрыть. И как бы Изуку ни доверял Тодороки, это все еще оставалось не его тайной.
— О! Юный Тодороки, уже уходишь?
Тодороки кивнул, смотря подозрительным взглядом, и, поблагодарив за гостеприимство, обувшись, вышел из дома. Изуку задержался ненадолго, давая отцу указания, чтобы тот поужинал, и выбежал из дома вслед за Шото.
Дождь прекратился, и теперь они шли по мокрому песку. В воздухе приятно пахло свежестью, а вокруг стояла невероятная тишина, заставляющая прислушиваться к себе и наслаждаться. В небесах светила яркая, после столь сильного дождя радуга. Изуку чувствовал себя на удивление спокойным.
— Твой отец отнесся ко мне очень… по-доброму. — Тодороки казался задумавшимся и погруженным в свои размышления.
— А почему ему не стоило относится к тебе по-доброму?
— Я ведь сын Старателя.
— Мой отец считает, что ты хороший парень, Тодороки. И что ты необязательно должен быть таким, как твой отец.
Тодороки посмотрел удивленно, но сразу же отвернулся. Изуку поглубже вдохнул свежего воздуха, и повернул голову спросить, что-то у Шото, но замолчал, не произнеся и слова. По губам Тодороки скользила теплая радостная улыбка. Это был первый раз, когда Изуку видел, как он улыбается.
Солнце понемногу заходило за водой, бросая свои очертания на потревоженную гладь воды. Волны все еще бушевали и бились о сушу, создавая приятный шум. В небе уже начинала подниматься луна. Мокрый песок проваливался под ногами, а звуки птиц все еще не были слышны. Изуку шел рядом с улыбающимся Тодороки и чувствовал себя
умиротворенным.
