Смесь мистики, науки и желаний

Пробуждение однозначно приятнее, чем момент, когда я заснул. Во-первых, я могу спокойно дышать. Во-вторых – не болит ни голова, ни глаза. В общем-то, плюсов немало, вот только глаза открыть немного боязно. Когда-нибудь это все равно придется сделать. Открыть глаза и увидеть себя же, нервно сглотнуть, вглядываясь в ответную испытующую синеву чужих, кажется, глаз. Не чужих. Своих. Я отворачиваюсь от двойника, оглядываясь на Джеймса – он сонно потирает глаза, сидя в кресле, с которого медленно поднимается, завидя, что я очнулся. Я хочу что-то сказать, но он быстро качает головой, в несколько шагов преодолевая разделяющее нас расстояние. - Нет, не говори ничего. Так, наверное, и с ума сойти недолго. Мне не нужен свихнувшийся компаньон. Со свихнувшимся любовником я бы, возможно, смирился, но не с компаньоном. Я не могу понять, к кому из нас он обращается, кажется, будто к обоим. Охватывает смутное беспокойство – вот ведь я, настоящий, оригинальный, так сказать, экземпляр. Неужели не видит? Нет разницы? Но как так-то? Однако, поворачивая голову, я совершенно точно понимаю, что у него, у двойника, в голове те же самые мысли. Зрачки в кобальтовых, как говорит Джим, глазах резко расширяются и тут же сужаются до размера булавочной головки. Даже рот мы открываем одновременно, но с губ не успевает слететь ни слова – резкий окрик Джима спицей пронизывает повисшую гнетущую тишину. - Я сказал тебе молчать! Воздух будто выбивает из легких, беспокойство снова перерастает в панику – я не люблю вещей, которых не понимаю и в которых не имею возможности разобраться. Наверное, никто не любит. Но не так уж много людей попадало в схожую ситуацию. Джим забирается на кровать, устраиваясь между мной и двойником, успокаивающе проводит рукой по плечам. По моим и его. Меня всегда восхищал тот факт, что Джим – амбидекстр, но сейчас показалось, что владей он левой рукой хуже, чем правой – было бы лучше. Я сижу справа от него. Чертова идеальная координация – совершенно одинаковые ласкающие движения. - Тише. – Он не успокаивает – понимает, что это не его призвание, но получается похоже. – Себ, я же объяснял тебе, что произойдет? – Я киваю, а двойник просто наклоняет голову, почти прикасаясь губами к плечу моего Джима. Мориарти чуть вздрагивает – я узнаю эту реакцию тела. Ему нравится, его возбуждает горячее дыхание, оседающее кожу. Но он не поддается на эту провокацию, продолжая твердым голосом, - Себ, сосредоточься. Одно сознание, разделенное на два тела, я говорил тебе? - Он дожидается моего кивка и еще одного жаркого выдоха на кожу шеи. – Нет ни двойника, ни оригинала. Это ты, Себ. Просто в одном теле, похоже, здравый смысл преобладает над природной похотью. Я не верю в это, правда. Я обычно верю Джеймсу, но не сейчас – слишком странно. И замечание про здравый смысл и похоть меня покоробило. - Просто ты такой собственник, что тебе сложно смириться, да? С одной стороны ты меня хочешь, с другой стороны – злишься. Но это нечестно, Себастьян, ты же знаешь, зачем я это все придумал. Расслабься. – Джим опускает голову, не глядя никому из нас в глаза. Я так не люблю его расстраивать… Он ведь и вправду предупреждал, только я все равно не думал, что это будет так. Понимал, кажется, но не думал, что все будет именно так… Осторожно обхватываю его подбородок пальцами, поворачивая к себе, настороженно наблюдаю за своим двойником. Джеймс порывается встать – но оседает под давлением двух пар сильных рук, у него явно сбивается дыхание и выглядит он немного растерянно. В какой-то момент, мне кажется, что ему страшно. И пугать его я не хочу, тем более что в сложившейся ситуации я и не виноват. И да, я помню, зачем он это сделал. Несмотря на то, что мне эта идея не понравилась сразу. - Джим… Он поднимает глаза на моего двойника, вызывая во мне приступ ярости и ревности. Я не знаю, в чем это выражается, никогда не видел, как меняется мое лицо или взгляд при этом – но маленький худой брюнет отшатывается от меня, оказываясь в объятиях моей точной копии. Сильные руки обвивают хрупкое тело, защищая, загорелая чуть обветренная кожа контрастирует с болезненно бледной шелковистостью. Я действительно узнаю себя. И ситуацию. Искать защиту у меня от меня самого – это так похоже на Джима. Только испуг проходит мгновенно, а похотливая виктимная сука Мориарти никуда не исчезает – вот он облизывает губы, медленно поднимая на меня взгляд, вот кладет узкую холеную ладошку на бедро моего двойника… Я что, правда так довольно щурюсь, когда Джим прикасается ко мне? - Наверное, дело в том, - томно шепчет он, ухватывая широкие запястья пальцами и заставляя мои ладони скользнуть по его телу. Вот только я его не чувствую и с тихим рыком подаюсь вперед, сжимая кулаки, а Джеймс спокойно продолжает, - что невозможно добиться идеального равенства двух частей, да. Но ты же все равно меня хочешь. Так не тупи, детка, половина удовольствия – и не удовольствие вовсе. Он шепчет еще что-то зазывное, и выглядит это до невероятности пошло. Мне хочется приказывать ему, хочется подмять под себя и выебать до потери пульса за все опыты, которые он надо мной ставит, за то, что я вижу, как чьи-то, пускай даже в какой-то степени мои, руки скользят по единственно идеальному для меня телу, а главным образом за скучающий тон, которым он вечно тянет свое «Мне скучно, Моран. Я хочу разнообразия, Моран». Хотелось бы мне его ненавидеть. Еще чуть-чуть и, наверное, получится. Джеймс будто читает мои мысли – как иначе ему удается удивительно точно подгадать, когда и как положить руки на мои плечи, как прогнуться в пояснице и с каким выражением глаз посмотреть, чтобы выглядеть настолько беззащитным, развратным существом? Он касается меня и я задыхаюсь – я чувствую его руки на своих плечах, вижу бездонные омуты карих глаз, на дне которых адски развратные черти уже устраивают оргию в стиле римских императоров; но одновременно – или почти одновременно – я поглаживаю нежную кожу бедер, кончиками пальцев прикасаясь к соблазнительным ямочкам на копчике, разглядываю плавный изгиб поясницы… И слышу задумчивый выдох Джима: - Так вот, как это работает…