Неожданность

— Хибари-сама…       Хром устала.       Широко зевнув, прикрыв рот рукой, она медленно поднялась на ноги и слегка пошатнулась. Стерев из уголков глаз проступившие слёзы тыльной стороной ладони, не спеша направилась на кухню.       Сейчас ей невероятно сильно хотелось спать. Лечь на мягкую удобную кровать и закрыть глаза, а открыть их спустя часов десять, не раньше. Но она не могла, просто-напросто не имела права на такую роскошь.       Сейчас Кёя находился в беспокойном сне, шумно и рвано вздыхая, изредка постанывая. В сложившейся ситуации он не мог о себе позаботиться. А вспоминая его раны… Девушка вздрагивала вновь и вновь.       Ей страшно.       Видеть, в каком состоянии находился сильнейший Хранитель Десятого поколения, было неприятно. Иллюзионистка никак не могла понять, как такое вообще могло произойти. Как ей пришлось спасать его.       Она прикусила губу.       Вымыв старую турку, девушка насыпала две с половиной мерные ложечки кофе. Сахар по привычке не добавляла. После она поставила чайник греться. Посмотрев на дверь, снова вспомнила молодого человека, находящегося в соседней комнате.       Внутри всё сжалось.       Докуро было невероятно страшно. Она совсем не знала, как Хибари отреагирует на произошедшее. Ведь он просто ненавидел Мукуро, а именно благодаря этому человеку иллюзионистка до сих пор жива.       У них одна жизнь на двоих.       Не помочь Хранителю Облака она не могла. Ведь они оба… Как минимум, члены одной мафиозной семьи. Как максимум, Наги была уж слишком доброй, и посему не могла отказать Цунаёши, когда тот позвонил.       А сейчас…       Девушка не знала, что ей делать. Да, бросить Кёю в таком состоянии она не сможет. Не после того, как сама оказалась на грани смерти. И обязательно закончит то задание, на которое отправился молодой человек. — Мукуро-сама… — она прижала руки к груди. — Помогите…       А он всё молчал.       Сейчас Хром была необходима помощь. Хотелось переложить на кого-нибудь ответственность за принятие решений и больше не беспокоиться, как когда-то в детстве. Но… Чёрт возьми, уже поздно.       Слишком поздно.       Она уже стала убийцей и больше не чувствовала укоров совести за каждую загубленную жизнь. Привыкла покрывать наркоторговцев и курировать проституцию и не видела в этом ничего плохого.       Она больше не ребёнок.       С губ сорвался тяжёлый вздох.       Девушка медленно начала наливать в чашку тёмно-коричневый, практически чёрный напиток, про себя отмечая, что неплохо было бы иметь хотя бы немного молока. Но на этой конспиративной квартире не было в полной мере даже необходимого минимума, что же тогда говорить про подобную роскошь?       Взяв чашку в руки, иллюзионистка медленным шагом направилась в комнату, в которой беспокойно спал Кёя. Да, выпить кофе ей хотелось в тишине и одиночестве. Но сейчас это непозволительно.       Сейчас молодой человек полностью зависит от неё. Пока его состояние хотя бы немного не стабилизируется, оставлять его просто нельзя. Иначе… Думать о последствиях такого решения совершенно не хотелось. — Ты уже здесь, Докуро? — низкий, неестественно хриплый голос заполнил собою всё помещение.       От неожиданности девушка вздрогнула и едва не уронила чашку. Ощутив пугающую слабость в ладонях, она испугалась. Хром уже не первый год являлась иллюзионисткой, и для неё есть две важные вещи — голова и руки.       Резко поставив кофе на старый комод, она быстрым и короткими шагами бросилась к своему товарищу. Тот привычно слабо усмехался, не открывая глаз. В голове проскочила радостная мысль, что всё закончится хорошо. — Как вы, Хибари-сама? — она присела рядом с кроватью на корточки.       Но не улыбнулась.       Всматриваясь в уж слишком бледное лицо молодого человека, она никак не могла отделаться от навязчивого беспокойства за его жизнь. Да, Хранитель Облака пытался выглядеть сильным, но она-то видела.       Видела всё. — Докуро… — он попытался стабилизировать голос. — Да, Хибари-сама? — девушка наклонилась чуть вперёд, ухватившись за край скрипящей кровати.       Глава Дисциплинарного Комитета резко с силой схватил её за запястье, отчего иллюзионистка дёрнулась. Надежда на лучшее в одно мгновение сменилась на животный страх того, что сейчас её уничтожат.       Кёя никогда не любил Мукуро. — Ты мне нравишься, Докуро, — тихо произнёс молодой человек.       И оскалился. — Хибари-сама… Отпустите… — Девушка всхлипнула.       Она прекрасно понимала, что Хранитель Облака сейчас бредит. Видеть такое ей доводилось не впервые. После психо-эмоционального стресса и сильной физической боли люди говорили и не такое.       И он не стал исключением.       Иллюзионистка раз дёрнула рукой. Ничего. Во второй же раз она дёрнула с большей силой, и ослабленный Кёя её всё же отпустил, при этом зло зарычав и скривившись. Хром же отскочила в сторону.       Ей было страшно.       Это выражение лица её товарище совершенно не успокаивало. Иллюзионистка прекрасно помнила его. Так молодой человек смотрел на тех людей, которых собирался в следующее мгновение уничтожить.       Она прижала руки к груди.       Хибари тяжело сел на кровати, поставив ноги на пол и опершись руками на край. Широко скалясь, он не сводил пристального взгляда с девушки, стоявшей перед ним. А в серых глазах горел недобрый огонёк. — Докуро… — Х-хибари-сама, — она с трудом подавила желание броситься к нему. — П-прошу вас, хватит…       Он поднялся на ноги и уверенно двинулся вперёд, только вот на первом же шаге пошатнулся. Кажется, совершенно этого не замечая, он практически сразу оказался возле Наги. Но достигнув цели, рухнул на колени.       И обнял ноги девушки. — Докуро… — вновь повторил Хранитель Облака. — Ты мне нравишься. Ты это понимаешь это? — и поднял затуманенный взгляд, продолжая скалиться. — Конечно, Хибари-сама, — она слабо кивнула, чуть наклонившись.       И погладила его по голове.