он настиг меня, догнал, обнял, на руки поднял, а за ним беда в седле ухмылялась. ведь остаться он не мог, был всего один денёк — а беда на вечный срок задержалась.
Город постепенно засыпал, освещённый высокими дорожными фонарями и люминисцентными вывесками всех цветов радуги, сверкал тонким слоем снега на всех поверхностях и на одеждах вылезших из квартир полуночников-сов. Поздний вечер в январе во всей красоте своей, сменяющийся на тишину и спокойствие красок, их обнищалость и серость в спальных районах, сияющих кое-где лишь светом из редких горящих окон многоэтажек. Изредка включались тонкие дворники, стряхивая с лобового стекла белёсый налёт пурги. В машине тепло. Не работает радио. Монотонно кивает головой бархатная собачка-болванчик на панели, когда авто тормозит на светофорах. Ехали в молчании. Лестничная клетка озарена мягким жёлтым, освещена прихожая тёмной квартиры с раскрытой дверью, на пороге которой стоят двое. Только что приехали на легендарном «чёрном бароне», припаркованном сейчас во дворе у бордюра и бесшумно стоящим под светом фонаря и со снежинками на лобовом стекле. Пришедшие не проронили за всё время ни слова. Он не хотел причинять неудобств и упорно не хотел соглашаться с тем, что Чуе это не в тягость. «Ты не высыпаешься со мной», — было первым аргументом. «Тратишь на меня свои кровно нажитые», — второй, и уже на нём у Накахары глаза широко распахнулись от удивления и возмущения одновременно. «Я не хочу, чтобы ты нервничал от моих приступов, привычных мне», — Дазай смотрел ему в глаза, стоя на пороге своей квартиры и выглядя виноватым. Чуя устал переубеждать его и не хотел препятствовать его стремлению вернуться в свою нору. Не будет же он насильно удерживать его у себя? Он просто стоял и смотрел в светлые глаза снизу вверх, ничего не говоря и не шевеля губами. Смирение и укоризна были в его глазах под нахмуренными рыжими бровями, как и бесконечное желание только лучшего тому, кто столько от жизни натерпелся. Возможно, ему просто нужно некоторое время, чтобы привыкнуть к тому, что Чуя не требует ничего взамен или что-то вроде такого. Ну что взять с такого простака? Натуральный тупица. Накахаре не трудно довезти его или забрать обратно, Накахаре трудно достучаться до Осаму, не привыкшего к тому, что люди вокруг могут быть благосклонны и бескорыстны. Просто, Дазай, знаешь… Любовь, вся хуйня. Это слово уже не подразумевает личной выгоды. Чуя вздыхает, наблюдая, как Дазай стоит перед ним, заложив руку за спину и явно ощущая себя неловко со своего же требования. Добился? Довольствуйся. Ты выглядишь, конечно, хреново, но очень жаль, что ты привык страдать в одиночестве, когда как Накахара может тебе помочь. «Прости», — говорит он одними губами, отведя в сторону взгляд. Чуе ничего не остаётся, кроме как отпустить злобу на этого побитого пса. Никакие доводы о том, что Накахаре его общество не тягостно, просто не действовали. Нет, ну, конечно, Чуя перепугался с приступа и чуть сам не начал пить успокоительное, но ведь в следующий раз бы он держал себя в руках, разве не так? Ладно, здесь у каждого своя правда. «Всё в порядке, — Чуя отвечает после недолгого взгляда прямо в лицо, прекрасно понимая, что Дазай хоть и не смотрит, но всё чувствует. У него ощущения таких вещей весьма обострены. — Пиши в любое время, я на связи». Глухой бесшумно вздыхает, приподняв и опустив плечи, и наблюдает за тем, как Чуя развернулся, уходя. Сердце болезненно забилось. Пакет из руки с шуршанием падает на пол. Он и виноват, и не хочет, чтобы Накахара расстраивался. Он… не может заставить кого-то наблюдать за его слабым здоровьем и за постепенным его угасанием. Я не хотел! Чуя! Накахара остановился перед ступенями лестницы вниз, слыша быстрые шаги за своей спиной, и почти не удивлён, когда его обнимают за плечи. Дазай, очевидно, растерялся и не хотел отпускать просто так. Чуя только руку поднял, стягивая свою шляпу и задирая голову, смотря в глаза снова: «Чего ты?» Хорошо, что сейчас уже поздно и никто не планирует выходить из своих квартир. Осаму уткнулся лбом в лоб, закрыв глаза и беспрестанно повторяя «прости-прости-прости» одними губами, пока Чуя, поморщившись и развернувшись к нему прямо в его объятиях, не приложил к его рту палец, призывая умолкнуть. Дазай смотрит так… жалобно, будто бы говорит, что выбора у него не было, ведь Чуе он тоже желает лучшего и не хочет беспокоить зазря. Накахара на это только глаза закатил, хватая за воротник бежевого пальто, притягивая пониже и легко целуя. «Всё, — глядит в упор, слегка похлопав по щеке и отпустив, — прекращай. Я приеду завтра, хорошо?» У глухого глаза, кажется, блестят, пока он жмурится и утыкается щекой в раскрытую ладонь, касаясь тыльной стороны своими холодными пальцами под перчаткой и целуя. «Люблю тебя», — говорит седой, прижимаясь щекой к руке и смотря в глаза, дожидаясь, пока рыжий не улыбнётся уголком губ и не уберёт мягко свою руку, погладив по голове. «Всё-всё, иди домой», — Чуя спускается на ступень вниз, коснувшись двумя пальцами виска и махнув ими в сторону на прощание. Дазай помахал рукой, уходя в сторону раскрытой двери своего логова, и Накахара наблюдал с лестничного проёма, пока тот не закроется в квартире окончательно. Все лекарства он ему вернул, поесть вручил, вроде совесть чиста. Чуя сам себе кивает, вспоминая о чём-то, разворачивается и спускается к машине, крутя кольцо ключей на пальце. И всё-таки на душе неспокойно. Ты ему только добра желаешь, а он закрылся в своём маленьком мирке и не хочет понимать, что есть ещё кто-то, кому дорога его жизнь, кроме него самого. Чуя выходит на улицу и останавливается у закрытой двери подъезда, долго смотря в темноту двора, освещаемую жёлтым светом одинокого фонаря всего на несколько метров вперёд, и думает о чём-то своём, чувствуя, как внутри пусто. Вроде и не должно быть так, а вроде и… Эх. Накахара решает для себя остановиться на том, что держать подле себя человека против его воли — удел рабовладельцев, а не любящих людей. Дазаю просто нужно свыкнуться с этой мыслью. Просто прижиться. Тонкий слой снега скрипит под подошвами туфель, когда Чуя подходит к машине и смотрит на ключи в своей руке. Холодно. Он легко оделся. Почему-то всё равно, заболеет или нет, хотя и так сильно простыл в прошлом месяце. Или в позапрошлом… Накахара больше следил за тем, чтобы не замёрз глухой: поправил ему на выходе шарф, включил обогреватель в машине. Дазай сидел всю дорогу с прислонённой к холодному стеклу головой, закрыв глаза — укачало. Чуя не стал переспрашивать и трогать, просто замедлив скорость, будто это помогло бы ему побыть с парнем подольше. Ветер дует, забираясь под воротник пальто и сбив шляпу с головы, уронив её на капот машины. Осаму видит из тёмного окна, как Накахара внезапно пинает своего «барона» по передней шине, резко открывая дверь и садясь внутрь, стуча ею чересчур, видимо, сильно и поднимая ворох снега с асфальта от захлопывания. Фары зажигаются, освещая двор на ближайшие пять метров вперёд — в холодном белом свете сверкают падающие снежинки, — но вдруг начинают неровно мигать и гаснуть, стоит машине проехать до угла. Дазай уже не отлипает от окна, прижавшись к холодному стеклу щекой и наблюдая, как тёмная фигура в шляпе выходит, открыв дверь, подходит к капоту и присаживается на колено, стуча по погасшей фаре. Стоит догадаться, как он психует ещё и из-за этого. Внутри всё сжалось и колется. Глухой уже и не знает, правильно ли поступил. Он не хочет заставлять Чую нервничать и волноваться из-за его приступов, но, похоже, своим решением не сделал ни лучше, ни хуже. Он не может просто так взять и принять. Так нельзя. Он просто для него мёртвый груз. Так в жизни не бывает, нет, так не случается, такие невероятные вещи должны происходить с любыми людьми на свете, но только не с ним. Накахара достоин лучшего. Пожалуйста, прости. Машина уезжает с одной рабочей фарой, но Дазаю показалось, будто и она, одна-единственная, разок мигнула на выезде со двора. Он смотрит на время в телефоне, задумываясь о чём-то и игнорируя тот факт, что просто забудет то, о чём думал. Трудно помнить что-то, что ты не слышишь.Сообщение от: Осаму (=^･ｪ･^=) 23:54. С твоей машиной всё в порядке? Что с фарами? 23:58. Ай-ай. Откуда ты знаешь?
Накахара сидел в зале, так и не сняв рубашку с брюками, и смотрел на рыбок в аквариуме напротив. Он не включал свет, только пальто повесил на вешалку со шляпой. В голове пусто. Проклятые би-ксеноны накрылись так невовремя! Наверное, все неспящие первых и вторых этажей, возле которых Чуя и затормозил во дворе, слышали его громкое и шипящее: «Да ёб твою мать!» Да, все неспящие в такое время для такого района, потому что пнул Накахара по шине прямо от души. Он не знает, к слову, зачем это сделал. Просто какой-то всплеск гнева от бессилия. Успокоительного попить, что ли? Нет, выпить. Выпить успокоительного.00:00. Я смотрел за тобой. В чём провинилась машина, чтобы ты её так пнул? 00:01. Да не, ни в чём, не обращай внимания, просто страдаю хернёй.
В кухне темно. Чуя стоял на носках, доставая винную бутылку из верхнего ящика и откупоривая её в итоге одной рукой. Телефон отложен пока на стол позади экраном вниз. Винный бокал стоял наготове, бутылка уже наклонена горлышком, но мужчина вдруг останавливается, подумав о чём-то. Смотрит на бокал, на бутылку, снова на бокал. Отрицательно качает головой и отпивает Петрюс прямо из горла, второй рукой забирая телефон и усаживаясь в кресло у стены возле журнального столика. Ночь обещает быть долгой.00:03. Прости. Я не хочу, чтобы ты лишний раз переживал из-за того, насколько я болен. Это не твои заботы, не стоит об этом так категорично думать и психовать. 00:07. Ты тут непричём, забей.
Чуе не в падлу опустошить залпом треть бутылки, встряхнуть головой и откинуться на спинку кресла. Алкоголь согревает и даже успокаивает. Или не успокаивает… Накахара раздражённо тарабанит пальцами по подлокотнику, опустив бутылку на пол. Ему вставать через… что там по будильнику? Через семь часов. Нет, через шесть часов и уже пятьдесят минут. Собеседник набирает сообщение. Набирай, набирай, Чуя никуда не торопится.Собеседник набирает сообщение. ✎… Собеседник набирает сообщение. ✎… ✎… 00:11. Чуя. 00:12. Мм? Собеседник набирает сообщение. ✎…
Накахара хмыкнул, вновь откладывая телефон и отпивая из горла снова. В животе предательски урчит и покалывает — нормально он поел только утром, потом забил на существование еды, потом понервничал, потом выпил полбутылки вина. Отлично. Чуя не славился человеком болезным или кем-то наподобие, и с ног его сразить могла только сильная температура из-за холода и пробежки по морозу в лёгкой одежде, но из-за всей это похерившей настроение ситуации обострились, казалось, все чувства, отвечающие за боль, тошноту, головокружение и готовность сорваться на мебели в любую секунду. Но Накахара сидит в полной темноте, глядя в угол кухни между кухонным гарнитуром и окном. В какой-то момент в голове что-то щёлкает, и он вспоминает о такой чертовски успокаивающей вещи, как сигареты. В карманах брюк он пачки не носит, зато открытая лежит на подоконнике на балконе, и Чуя тут же встаёт, захватив бутылку с собой и открывая одной рукой дверь, ступая ногой на тёплый деревянный пол. Хорошо, что ему хватило когда-то мозгов потратиться на подогрев пола и на утепление балкона в целом. Просто, блять, спасибо тебе, восемнадцатилетний Накахара-кун, прямо от души. Ах, ну и дядюшке, конечно, намекнувшему на то, как можно обустроить квартиру так, чтобы через два-три года, когда экстаз от получения своего собственного логова пройдёт, не захотелось выбросить отсюда всё, содрать обои, снести стены и вообще переехать. Он чиркает кремнём зажигалки, закуривая и приоткрывая окно. Темно. Город освещён вдоль дорог жёлтыми фонарями, кое-где блестят люминисцентные яркие вывески, издали напоминающие райских птиц и новогодние гирлянды. Дым взвивается серой струйкой под потолок и вылетает в оконную щель. Ветер задувает, трогает ледяными порывами шею, кисти, забирается под рубашку, колышет пряди. Чуя смотрит скучающе-уставшим взглядом в никуда, подперев подбородок ладонью и думая о чём-то… Да ни о чём он не думает, если честно. О работе, наверное. Завтра нужно встать, выпить кофе, одеться, прогреть машину, доехать до работы, после работы в… магазин? Накахара хмурится. Лень покупать и что-то готовить. Ах, нет, он же собрался заехать к Дазаю. Ну тогда точно придётся что-то заказать из круглосуточной доставки. «Пицца. Хочу пиццу… Нет, не хочу, — Накахара голоден, но то время, когда он сможет поесть, случится только после восьми утра, если не позже — просто купит что-нибудь в кафе на первом этаже и закинется кофе ещё разок. — Суши. Хочу суши. Интересно, Дазай ест суши?» Чуя выдыхает дым изо рта и достаёт телефон из кармана.Сообщение от: Осаму (=^･ｪ･^=) 00:15. Я тебя люблю. Сообщение от: Чуя 00:37. Ты любишь суши?
Дазай поправил очки, прищурившись и читая сообщение. Яркость что у ноутбука, что у телефона на минимуме, и иногда Осаму даже жалеет, что нельзя снизить её ещё больше. Суши?.. Неожиданный вопрос. Он несильно голоден, но при упоминании еды глухой невольно задумывается, съел бы он чего-нибудь или потерпит уж пару часов и поест, перед тем как лечь спать. Всё же Дазай смотрит на своё предыдущее сообщение и поджимает губы, понимая, что писать такое, наверное, не стоило. Он написал это от безысходности, но теперь ещё больше убедился, что лучше было бы ответить что-нибудь другое.Сообщение от: Чуя 00:38. Ох, не увидел. И я тебя. 00:39. Забыл, когда последний раз ел суши. Ел ли я их вообще?.. 00:39. Понятно-ясно. Мне просто готовить себе завтра что-либо влом, так что я подумал, что доставка этой штуки неплохо бы скрасила вечер. Как считаешь?
Чуя не видит, но Дазай неосознанно пожал плечами.00:40. Мне-то, может, и нормально, а вот примет ли мой желудок и не будет ли меня потом наизнанку выворачивать… Ладно, можно попробовать. От пиццы же ничего не было. 00:41. Я принесу активированный уголь. :) 00:41. А ты шаришь. 00:41. Погодите-ка. Сколько сейчас времени? 00:42. Полпервого? 00:42. И какого же чёрта ты ещё не лежишь в постели?
Накахара усмехается, хрипло закашлявшись и затушив окурок в хрустальной пепельнице. Дазай просто неисправим. Тот самый человек, который зациклен на своей болезни, но при этом не только не хочет доставлять неудобства другим, но и стремится хотя бы немного помочь в чём-то окружающим. Дурак. Белобрысый дурак. Накахара качает головой и отпивает из горла снова, слегка улыбаясь. Вот стукнуть бы ему в лоб разок чем тяжёлым, да только не поднимется больше.Сообщение для: Осаму (=^･ｪ･^=) 00:43. Чтоб ты спросил. ~❤ 00:44. >:( 00:44. Мальчик-зайчик злится.~ 00:45. Ты что там, пьян?!
Дазай не видит, но Накахара загадочно ухмыльнулся, садясь прямо на пол под окном и складывая руку на колено.00:45. И вовсе я не пьян. Чтоб ты знал, я лежу в кровати и никак не могу заснуть. Меня ужасно тревожит одна мысль… 00:46. Удиви меня, что тебя там гложет. Сообщение от: Чуя 00:47. Я всё думаю об одном прекрасном… мм, скажем, мужчине, который вроде и отвечает на мои ухаживания, а вроде и морозится, не позволяя подойти к себе слишком близко. И вот я думаю, нужен ли я ему так сильно, как он мне. Вот и опечален. Тяжела моя доля…
Дазай прочёл сообщение в перерыве от чтения писем на почте, подозрительно сощурился и покачал головой, обречённо прикрыв ладонью лицо. Ну что за, блять, человек.Сообщение от: Осаму (=^･ｪ･^=) 00:48. Да, тяжела доля алкоголика. Ты в курсе, что тебе рано вставать? Иди спать ради всего святого.
Чуя, читая это, нахмурился и фыркнул, поднимаясь с пола. Действительно, ему бы идти спать. Ну или хотя бы встать. И сделать несколько шагов. Нет, он не пьян, ему просто спать не хочется, ему хочется что угодно, только не спать. Петрюс ставится на стол наполовину опустошённым, дверь балкона закрывается, Накахара стоит на кухне, думая о чём-то куда более глубоком, чем ничего. Он не пьян, он просто очень странно себя ощущает. Как будто всё хорошо и как будто его кинули. Чуя долго смотрит на фон экрана на своём телефоне. На ту самую фотографию, которую когда-то поставил и теперь не убирает. Обуревают воспоминания о том моменте, когда всё ещё не зашло так далеко и не было таким сложным. А что, если…00:55. Хорошо, извини. Я правда иду спать. Спокойной ночи? 00:55. И я не был пьян. 00:56. Почему как только хорошее настроение, так сразу пьян… Это несправедливо. 00:57. Спокойной ночи, лисище. 00:58. Пиши, если что понадобится. Я отвечу утром. 00:59. ❤
Накахара улыбается, стоя в прихожей и застёгивая пальто, повязывая шарф на шее, поставив Петрюс на полку возле двери. В конце концов, Дазай не будет знать, да и необязательно ему. Ключи от машины в руке, бутылка в другой, он одет под пальто в новые рубашку и жилет, чистые глаженые брюки и чистые туфли, чтобы не заезжать домой и сразу можно было ехать на работу. Чуя собирается сейчас в одно место, чтобы просто побыть одному и совершенно ни о чём не думать. Вряд ли в ближайшем времени он захочет тратить свои выходные на выезд за город, поэтому пользуется последним шансом. Он едет туда, где они с Дазаем были в тот далёкий раз, где небо чистое и хорошо видны созвездия, где ни одной живой души и очень, очень, очень тихо. Правда, в этот раз компанию ему составит не тёплый термос, а бутылка вина. Кого волнует? Осаму бы волновало, но он оставлен в счастливом неведении. Надо ли, интересно, извиняться за то, о чём собеседник не в курсе? Ну да, что-то вроде очищения кармы. Чуе всё равно, что фары накрываются, ему хватит на одну поездку в ночь и одной, а там посмотрит. Как время будет, так сразу в автосервис.Наверное, не стоит.
Осаму долго смотрит в экран телефона, подперев щёку ладонью. Собеседник был в сети пятнадцать минут назад. Он перечитывает переписку ещё раз, склонив голову, и по совершенно дурацкой старой привычке неосознанно начинает кусать губы, забывшись, что они и так у него обветренные и могут потом болеть. Это всё как-то… А, к чёрту, Дазай уже смирился. Смысл говорить, что это всё неправильно и так быть не должно, если всё уже случилось? Осаму откладывает телефон экраном вниз и откидывается на спинку стула, сложив руки на подлокотники и глядя в тёмный потолок. Единственный источник света здесь — тусклый экран ноутбука. Чёрт, что-то куча работы накопилась за всё то время, пока он прохлаждался. Книга давно заброшена. Дазай думает об этом и хмурится, потирая глаза. Болят. Глаза болят. Где-то тут лежат его капли… Он часто-часто моргает, давая каплям растечься под покрасневшими веками, и аккуратно вытирает платком ресницы. Двадцать минут второго. Учитывая, во сколько зимой светлеет, у него ещё уйма времени. Чуя уже проснётся и будет в своём офисе, а он ещё даже не ляжет. Ладно, главное — не уснуть за столом раньше положенного времени, а там, может, ближе к десяти получится задремать. Глухой щёлкает костяшками пальцев. По-гна-ли.Сообщение от: Осаму (=^･ｪ･^=) 7:45. Доброе ли утро у спящей красавицы? 8:24. Доброе. :)
Накахара чувствовал себя, конечно, не ахти, но и не был жутко уставшим. Там, у лесополосы под открытым небом и с Петрюсом, верным другом для души, на пару, он просто смотрел на чёрное небо с вкраплениями звёзд, игнорируя разыгравшийся снег за окном, и даже задремал на пару часов, когда вино закончилось, а метель убаюкала. В любой другой ситуации Чуя бы, если честно, немного запаниковал насчёт того, что машину к херам заметёт, как и дорогу, и он останется здесь до самой своей смерти от обморожения, но этой ночью, когда выкурены две сигареты прямо в салоне и выпит весь Петрюс, не волновало вообще ничего. Наверное, госпожа Фортуна была на стороне Чуи, потому что к звонку будильника на садящемся телефоне пурга улеглась, дворники без проблем очистили лобовое стекло, дорога осталась чистой, никаких ледяных стен и уж тем более прогуливающихся мимо ходоков, тащащих на себе зомби-дракона из ледяного моря. Накахара потянулся, выйдя из машины, покачался из стороны в сторону, зевнул и осмотрелся вокруг. Удивительно, но, хоть и темно, на улице не так уж и холодно, как предполагалось на первый взгляд. Или человеку, выпившему вчера целую бутылку вина в одиночку, ничего не страшно? Он достаёт жвачку из бардачка, заводя мотор и потихоньку выезжая с колеи на трассу. Накахара не думал, что этим утром он не будет чувствовать себя отвратительно, но у него были даже кое-какие силы работать. Так, спать хотелось немного, но дотерпеть до ночи можно. Сейчас градуса… четыре? Минус четыре. Чуя ответил, когда зашёл уже в свой кабинет после разговора с Мори. Дядюшка, сказать честно, выглядел неважно, в отличие от племянника — вроде и как всегда, а вроде и видно по лицу, что босс устал. Тени под глазами, очерченнее обычного скулы. Племянник, конечно, поинтересовался после введения в курс дела, всё ли с дядей в порядке, но тот только отмахнулся, сказав, что просто не спал две ночи. Юноше не нужно спрашивать дальше, чтобы понять, что Мори чем-то обеспокоен, и он решил не продолжать разговор, кивнув у выхода, выслушав будничное «понадобишься — позову» и уходя к себе. Заглядывая в зеркало у двери в своём кабинете, он подметил, что после предыдущей ночи он выглядел совершенно… обычно? Причёсанный, опрятный, без единого следа алкоголя на себе, жвачка чертовски спасает от запаха никотина изо рта, одеколон перебивает дым с одежды. Офис никак не изменился. Возможно, в нём немного тише обычного, потому что не все сотрудники в первый день ещё влились в рабочий режим, и занимательно было заметить проскользнувшую по стене от лифта тень в чёрном пальто и с серым шарфом, скрывающим пол-лица. Накахара увидел промелькнувшую фигуру за своей спиной, когда вышел из кабинета за кофе и закрывал дверь, но ему не надо ни окликать или догонять, чтобы и без этого догадаться, кто же это. Улыбка на лице появляется сама собой. — Неужели я стал свидетелем редкого явления? — Накахара подходит ближе, смотря остановившемуся человеку в чёрном облачении в спину. — Сам Акутагава Рюноскэ покинул своё заросшее проводами логово? Тощая высокая фигура обернулась, постояв и посмотрев на коллегу, опёршегося плечом на стену возле лифта, зашла в свой отдел, а затем неожиданно резко вышла и зашагала в его сторону, зажав что-то в руке. Накахара даже поднапрягся в ожидании, но Рюноскэ не выглядел как-то не так: никаких синяков или порезов на лице, никаких изменений в одежде. В руке была зажата его огромная кружка, которую он пихнул Чуе чуть ли не в грудь, намекая взять. — Ты всё равно идёшь за кофе, — хриплым и низким голосом говорит Акутагава, и Накахара, смотря на него снизу вверх, тотчас понимает, что кое-кто или задротил всю ночь, или просто не выспался, ведь опоздал — пришёл позже Накахары на полчаса. — Чёрный, — Рюноскэ смотрит прямо в глаза, сглатывая. Видимо, у кого-то ещё и в горле пересохло. Что же ты вчера делал такого, что так выглядишь? — Пожалуйста. — Да без проблем, — Чуя не ожидал увидеть коллегу таким, потому из головы как-то даже вылетел вопрос о его самочувствии. — Ты это, иди аккуратнее, не умри по дороге. Я быстро. Акутагава кивнул, разворачиваясь и уходя к себе обратно. Накахара, спускаясь по лестнице, нахмурился: не связан ли плохой вид босса с тем, что и Рюноскэ выглядит так себе? Он что, что-то пропустил? Просьба шефа разобрать свою почту и посмотреть выданные бумаги, накопившиеся за праздники, вроде не имеет никакого отношения к каким-либо чрезвычайным делам, о которых предупреждают исполнительный комитет первым. Пребывая в своих мыслях, Чуя даже не замечает, как успевает дойти до автомата с кофе, выбрать, налить две кружки и войти в лифт обратно. Из забытья его вывела зашедшая в лифт на втором этаже Коё-сан, при виде которой Накахара сразу приободрился. Она сегодня в деловом костюме. «Ей необычайно идёт», — проносится в мыслях Чуи. — Доброго утра, Ане-сан, — Чуя улыбается, и женщина улыбается в ответ своей нежной улыбкой. — Гляжу, вы ничем не омрачены. — А я должна, Чуя-кун? — Озаки склоняет голову к плечу. — Что-то произошло? «Вероятно, то, что Акутагава и дядя выглядят херово, всё-таки никак не связано». — О, нет, это даже хорошо, — Чуя передёрнул плечами и усмехнулся: — Куда-то направляетесь? Не ко мне ли в гости? — Я бы с радостью, но Огай-сан позвал сию минуту, — она смотрит на часы на руке. Двери на этаже Чуи раскрываются, а хорошее настроение куда-то внезапно исчезло. Коё? К Мори? — Это что-то срочное? — Накахара выходит спиной вперёд, не торопясь. — Если бы я знала, Чуя-кун, если бы я только знала, — ответила Озаки, перед тем как двери закрылись и лифт продолжил подниматься этажом выше. Чуя стоит перед лифтом, пялясь в стену и не понимая, что случилось. Ему что, намеренно о чём-то не говорят? Или это ждёт его в документации? Он встряхивает головой, разворачиваясь и шагая к компьютерному отделу Рюноскэ в задумчивости. Очень глубокой задумчивости. Он даже Хигучи-тян не заметил, чуть не врезавшись в неё, но вовремя остановившись и демонстрируя чудеса-не-пролей-кофе-акробатики. Акутагава что-то набирает на клавиатуре, смотря в монитор и действительно выглядя ушедшим в работу. Да что ж такое-то? Чуя ради приличия постоял за его спиной, ожидая, когда тот наконец обратит на него внимание, переглянулся с Ичиё-тян и только после этого покашлял в руку, ставя кружку с чёрным кофе со стуком на стол рядом с Рюноскэ. Компьютерщик вздрогнул, подскочив на месте, и резко оглянулся на Накахару, параллельно с этим нажимая кнопку на мышке и сворачивая все окна на рабочем столе. Рыжий нахмурился. — Спасибо, — сухо бросил Акутагава, хватаясь за горячую чашку руками и делая большой глоток, зажмуриваясь после этого и спокойно выдыхая. Кажется, только эта горечь способна привести его в чувства. Чуя не знает, как реагировать: это он также будет сейчас нагружен, когда доберётся до бумаг на столе, или от него что-то скрывают? Накахара опёрся рукой о стол, смотря на коллегу сверху вниз. Акутагава по привычке поставил одну из ног на край стула, прежде чем глянул исподлобья на Чую, держа горячую кружку обеими руками. — Ты что-то хотел, Накахара-кун? — Над чем работаешь? — мужчина прищурился, будто подозревал коллегу в предательстве. Акутагава, не отводя взгляда и не убирая чашки от губ, сглотнул и посмотрел всё-таки в сторону, будто думал над тем, в чём его подозревают или где спалился. — Э… Как всегда? — юноша вопросительно вздёрнул куцую бровь. — Не взлом Пентагона, конечно, но что от босса пришло. А что? — Да нет, ничего, — Накахара посмотрел в пол, царапнув ногтями по столешнице, подумав о чём-то и направляясь к выходу. Странные все какие-то. Если следующим Мори вызовет племянника, точно что-то происходит. — Работай, работай. — Тебе что-то нужно было? — Акутагава обернулся через плечо, отставил кружку на стол, но Чуя не ответил вслух, только головой отрицательно покачал, уходя к себе. Хигучи и Рюноскэ проводили его взглядом, а затем переглянулись. — Что это с ним? — девушка удивлённо наклонила голову, но её шеф только плечами пожал. Чуя отпивает из кружки, садясь за стол в своём кабинете и хватая первый попавшийся под руку лист из стопки документов, пробегая его глазами. Да нет, ничего. И во втором ничего глобального. И в третьем. И в каком-то из предпоследних… Накахара качает головой, задумываясь. Возможно, он слишком хорошо отдохнул в эти праздники и ещё не влился в работу? Он просто не может сопоставить то, что происходит что-то серьёзное, а он не оповещён. Наверное, это просто стечение обстоятельств? Начало года, работы уйма, все заняты: Рюноскэ наверняка взламывает чью-то защищённую базу данных по просьбе Мори, вот и не отвлекается ни на что, Коё может получить направление в командировку, Огай просто не спал по привычке своей (как будто Накахара не знает, что дядюшка тот самый, который или будет спать часов десять подряд, или от силы два, или не ляжет вообще), а Чуя вот сидит, с бумажной волокитой разбирается. Ничего необычного. Или это Накахара пытается себя успокоить?Сообщение от: Осаму (=^･ｪ･^=) 8:35. Рад, что ты выспался. Я могу приготовить что-нибудь к твоему приезду, если хочешь. 9:03. Нет-нет, даже не думай. Готовь себе, если не уверен, что твой многострадальный желудок выдержит то, что я принесу. 9:04. О, и сладких снов.~
Дазай сейчас спит. Ну это вероятнее всего. Сообщение ему немного привело в порядок мысли, даже перехотелось курить. Впереди полный рабочий день, никаких волнений и спешек быть не должно, а значит… Ах, чёрт тебя дери, грёбаный урчащий живот, ты не мог напомнить о себе тогда, когда Накахара спускался за кофе? Он тогда так задумался, что совершенно забыл о том, что последний раз ел вчерашним утром. «Ладно, — Чуя прикусывает ручку, прочитывая первый лист из стопки более внимательно. — Часок посижу, потом схожу». Так прошёл час, второй, четвёртый… В полдень в кабинет постучался Рюноскэ, по-хозяйски раскрывая дверь и предлагая сходить пообедать вместе. Накахара, подняв голову со стола и откладывая наполовину прочитанный документ в сторону, посмотрел на часы, вспомнил, что хотел есть, и встал, потягиваясь. — Ты ведь обычно не ешь в рабочее время, — Чуя разминает шею, выходя следом за коллегой. — Ну, или делаешь это так, чтобы никто не заметил. Разве такие, как ты, не охотятся ночью? — Как смешно, — Акутагава держит руки в карманах своего серого лабораторного халата. — Не поверишь, хочу компанию, чтобы никто не пялился только на меня, когда я буду есть выловленных ночью мышей. — Хочешь, я тебе из зоомагазина мелких крыс подарю? Ну, знаешь, тех, которых обычно берут на корм змеям, — они спускаются по лестнице, и, пока Чуя усмехнулся, Рюноскэ только глаза закатил. Шутник. — Себе подари. Рядом с Акутагавой можно позволить себе такие разговоры. Рюноскэ специально зашёл за коллегой с предложением поесть спустя час положенного обеденного времени: исполнительный комитет, пользуясь некоторыми привилегиями, может ходить обедать в любое время, просто потому что Мори знает, что никто из приближённых не будет преступать границы дозволенного. Так могут делать только Коё-сан, Накахара и Акутагава, и они так и делают, чтобы не толочься в толпе всех сотрудников и поесть спокойно. Возможно, Огай сделал это ещё и из-за того, что у Рюноскэ, младшего исполнителя и ценного для него лично кадра, есть проблемы с приёмом пищи, поэтому пускай уж не нервничает лишний раз и ест себе в углу спокойно, а племянник ему для моральной поддержки. Всё-таки Мори видел, как два «солидных взрослых парня в составе исполнителей Портовой Мафии» разъезжали на стульях на колёсиках по коридору и «тайно» таскали приставки в компьютерный отдел, чтобы погонять в какие-нибудь Тёмные Души, Ведьмака, Аутласты и обыкновенные онлайн-мморпг. Особенно забавно было по ночам слышать их крики, когда два здоровых девятнадцатилетних лба после рабочего дня шугались внезапно выскочивших монстров на экране, а потом ныкались под столы, чтобы их не заметили из-за шума. Днём вы оба жуткие мафиози в розыске, а ночью снимаете маски… и становитесь обыкновенными подростками в свои девятнадцать, едите всякую хрень, занимаетесь всякой хренью и играете в хрень не менее интеллектуальную. Мори не стыдно, что под его чутким контролем получились именно они. Ну, не без Ане-сан, конечно. Её воспитание и забота тоже отразились на юном поколении. Поведение Чуи со своими близкими и с подчинёнными его Кóза Нóстра сильно разнилось: если с первыми он был более открыт и весел, мог пошутить, что-то рассказать или начать говорить о вещах насущных, то со вторыми он был очень сдержан, точен, немногословен и безэмоционален. Мори заметил эту разницу давно, Рюноскэ тоже, но это и неудивительно, ведь Накахара проводил с ними больше всего времени в не совсем официальной обстановке, и справедливо полагать, что Чуя тоже весьма хорошо разбирается, когда у босса всё в порядке и он просто устал, а когда его что-то гложет. Если на обеде Акутагаве он ещё мог поверить, что тот просто так сегодня опоздал и что он просто так сегодня занят, то смятение Огая не даёт ему покоя. Но… Накахару уже полдня не тревожат, а значит, всё в порядке. Или нет. Или да? Или он себя накручивает? Как бы то ни было, по возвращении в свой кабинет его снова загрызли собственные волнения по происходящему. Интересно, что Мори сказал Озаки-сан? Накахара косится на телефон. Возможно, будет звонок. Но проходит час, другой, третий, время близится к шести вечера, бумаги разобраны наполовину, потому что параллельно с этим Накахара разбирает ещё и почту, сверяясь с информацией и периодически сам вызванивая Огая, спрашивая и согласовывая, одновременно с этим ожидая приглашения в его кабинет, но Мори даже намёков не даёт на это. В основном среди документации договоры с внешними организациями, сведения о поставке оружия, проскальзывают даже письма из ФБР и других госучреждений, для которых Мафия работает обыкновенной офисной конторой по вопросам политики и нацбезопасности. Да, несколько раз Накахаре доводилось сталкиваться с полицией, разве что под фальшивым паспортом и в другой одежде, но тесно он с ними не пересекался. Он присутствовал только на переговорах Мори с главами всех этих ведомств, не более. Поразительно, как дядюшка умудряется работать сразу на две стороны баррикад! Это же такой тонкий лёд. Чуя, задумываясь об этом, не понимает, как такое будет возможно, ведь он априори преемник Огая. Пока ничего не угрожает, можно не особо беспокоиться, но иногда думаешь об этом — и дрожь берёт. Утренние подозрения постепенно стёрлись, стоило наступить спокойному вечеру. Накахара со стуком отложил ручку на стол и покрутился на своём кресле на колёсиках, вытянув ноги и задрав голову, отдыхая. За окном уже темно, ночная Йокогама вновь озарена фонарями дорог, и Чуя, бросив взгляд на город, вдруг вспомнил, что у его «чёрного барона» беда с фарами. Чёрт! Парень вскакивает, тут же замирая и думая о том, что нихрена не успеет к Дазаю, если заедет сейчас в автосервис, а потом ещё в доставку, а потом ещё… Да ёб твою ж мать, что ж всё не слава богу? Ладно. «Ладно, — Чуя глянул на часы, видя без пятнадцати восемь. Без тринадцати даже. — Если хотя бы одна фара не загибается, подожду до завтра, а там уже разберусь». Лампа выключается, шляпа на голове, пальто застёгивается, Чуя стоит в тёмном кабинете, доставая телефон и светя им на дверную ручку. Ох, сообщение. С этой волокитой он забил глядеть на экран.Сообщение от: Осаму (=^･ｪ･^=) 19:12. Что-то я слишком поздно стал вставать… 19:53. Учитывая, что вчера ты практически не спал нормально, тебе прощается. Как себя чувствуешь?
Накахара бросает взгляд на компьютерный отдел, в котором горят только экраны компьютеров и лампочки на системных блоках, кое-как освещающие одну оставшуюся тёмную фигуру на стуле перед столом, поправляет шляпу и спускается по лестнице, думая — заехать за суши куда-нибудь по дороге или заказать прямо на адрес Дазая. Доставка менее запарна, тем более поздним вечером вряд ли она застопорится, а без посредников и очередь может быть… Раньше он часто баловался доставками на дом из-за лени готовить, но не особо волновался насчёт качества внешнего вида: съедобно — и хрен с ним. С Осаму же нужно осторожнее. Он выходит к машине на парковке, доставая ключи из кармана, заводя и включая сразу фары, не садясь в салон — одна часто-часто замигала, вторая загорелась ровно. Накахара уж было расстроился, что всё-таки придётся завтра выкраивать время для поездки в ремонт, но первая фара вдруг подключилась ко второй и перестала мерцать. Хм? Это было что-то единичное? Чуя пожал плечами, приободрившись и надеясь, что больше такого не произойдёт, и сел в машину, включая печь и закрывая дверь.Сообщение для: Чуя 20:01. Мм… Пара таблеток после сна — и я как новенький. Не беспокойся. 20:14. Тебе не кажется, что рядом со мной ты не принимал таблетки так часто и в таком количестве? По-моему, я тебя исцеляю. 20:14. Я ни на что не намекаю… 20:16. Так какие суши ты хочешь?
Дазай мёрз всю ночь. Ему казалось, что в квартире Чуи гораздо теплее, чем в его однокомнатке, и возникало ощущение, что за несколько дней гостеприимства Накахары он попросту привык и пригрелся как змея на груди, ей-богу, а теперь замерзает и кутается в одеяло. Жёсткий диван контрастировал с мягким матрацем постели, на которой он спал предыдущие дни, не прижаться было ни к чьей тёплой спине. Сплошные минусы! Зато никто не пугается и не беспокоится, когда ты средь сна неожиданно хватаешься за голову или встаёшь, еле-еле по стене шагая к столу за таблетками от мигрени и стараясь не упасть из-за расплывающегося в глазах всего. Давненько ноги его не подводили, давненько земля не уходила из-под ног — равновесие ни к чёрту. Пришлось посидеть на полу и дождаться, пока лекарства подействуют. Вот и экран телефона засветился, когда в глазах наконец перестало рябить.Сообщение для: Чуя 20:17. Какие суши? Понятия не имею. Целиком и полностью полагаюсь на твой вкус. 20:20. Закажу каждой по две штуки. Буду через минут пятнадцать.
Чуя не видит, но Дазай кивнул.20:21. ❤
Встряхнув головой, он встаёт, поправляя плед на диване и шагая в полной темноте на кухню, разыскивая в ящике свечи. Вынужденная романтика. Так, нет, наверное, нужно сначала себя привести в порядок: причесаться там, нормально одеться, зубы вычистить… Осаму растирает глаза, умываясь в погружённой в темноту ванной, не обращая внимания на блики свечных огоньков с кухни. Юноша еле-еле разглядывает себя зачем-то в зеркале, опираясь руками на край раковины и чувствуя, как с подбородка и губ капает вода. Светлые глаза почти неразличимо блестят, кожа бледная, выделенные скулы. Осаму наконец отлипает от своего отражения, даже не вытирая лицо и сразу шагая в комнату к шкафу, вытаскивая первую попавшуюся более-менее приличную чёрную в белую полоску рубашку. Брюки тоже можно чёрные. Нет, джинсы. Старые, но по-прежнему не малые. Трудно весьма искать штаны на такие длинные ноги, насколько Дазай может вспомнить. Он уже очень давно не обновлял свой гардероб. А зачем?.. Он светил фонариком телефона на себя возле зеркала, чтобы понять, нормально ли выглядит, как на экране загорелось сообщение. Дазай прищурился, вытирая слезу от яркого белого света.Сообщение от: Чуя 20:47. Будь добр впустить меня, солнце. Бедный мальчик-доставщик готов был лбом долбиться в дверь, потому что ему никак не открывали.
Осаму вздрогнул, нервно сглотнув и метнувшись к входной двери. Открывая и запуская в прихожую жёлтый свет, он щурится, видя на пороге Чую. Ох. Как всегда прекрасен. Мужчина улыбается, смотря в глаза снизу вверх и снимая шляпу, склоняя голову и даже отступая, кланяясь. Дазай улыбается, отходя в сторону и читая по губам Накахары: «Какой красавчик меня встречает». «Опять ты в потёмках», — говорит Чуя снова, снимая пальто и разуваясь, протягивая юноше немаленькую коробку и закрывая за собой дверь. Дазай разглядывает упаковку и вдруг хмурится, вынуждая Чую, поднявшего голову, спросить одними губами, что не так. «Ты оплатил?» — спрашивает Осаму без единого звука, смотря точно в глаза, и Накахара, прекрасно понимая, о чём речь, пожал плечами и отвёл взгляд. «Предположим». «Ты! Ты просто!» — Дазай бесшумно рыкнул, скривив губы и сжав зубы, несильно тряхнув коробкой, взяв её одной рукой и быстро-быстро заводив второй у Чуи перед носом: несколько раз ударил ребром ладони по своей шее, очертил пальцами круг возле головы, тыльной стороной ладони огладил щёку и дважды попробовал развести руки в стороны, прижав все пальцы к ладони и согнув указательный. Накахара невольно втянул голову в плечи, поглядывая то в глаза Дазаю, то на его «ругающиеся» руки, и прочитал по его взгляду: «Вот ты кто, ты понял? Слов на тебя не хватает!» Хорошо, что Чуя разобрал из всего сказанного только «сука» и, кажется, «блядь». «Не ругайся, солнце, — Чуя виновато улыбается, перехватывая его активно жестикулирующую руку, пока Осаму его жестами не проклял, и целует костяшки пальцев. Дазай замирает, сжав кисть и возмущённо и смущённо одновременно смотря на Накахару, поднявшего на него взгляд. Совести у него нет. — Я не хочу, чтобы ты думал об этом». «Ты неисправим», — цедит глухой сквозь губы, поморщив нос и кивая в сторону кухни, мол, идём. Чуя только ухмыльнулся. Ещё бы он заставил своего парня платить, когда сам может обеспечить его! Он же не меркантильный мудак, он богатенький па- не стоит думать об этом. Осаму забавно глядел при свете свечей на суши, будто перед ним не еда, а драгоценные камни. Из открывшейся коробки запахло рисом и совсем немного рыбой. Он потом перевёл взгляд на Накахару и посмотрел на него так, будто тот только что оставил его наедине с ядерным реактором, инструкция к которому прилагается лишь на итальянском и польском. Чуя, сидя напротив, усмехнулся и достал телефон, второй рукой зажав одну палочку и тыкнув в первый попавшийся кусочек, написав что-то в заметках и повернув экраном к Осаму: «Калифорния. Состав говорить не буду, потому что пробуй». Ткнул в другой: «Фукиниже. Весьма… запоминающаяся штука». Ткнул в третий: «Самое банальное — Филадельфия…» Дазай вдруг отнял телефон, напечатал что-то в ответ, отдал и подцепил пальцами первый попавшийся ролл, откусывая. На экране в заметках красовалось: «Да хоть хренадельфия!» Их двоих немного не хватило на весь сет. Ну, как немного… Осталась половина. Осаму сдался первым, откинувшись на спинку стула и коснувшись сначала ладонью своего живота — «живот», — а затем сложив её в букву С и проведя пальцами другой с нижнего большого пальца до указательного вверху — «полный». Видя непонимание в глазах или минимум недопонимание, глухой вздохнул, упёрся локтем в стол и губами произнёс: «Съем ещё хоть одну — лопну». Чуя усмехнулся, съев ещё две и после этого уронив голову на столешницу. Тут без слов понятно, что он всё. В какой-то момент Накахара поднял голову, встретился с отдыхающим от еды Осаму взглядом и вдруг подозвал рукой. На вопросительно поднятую бровь Чуя только глаза закатил, перегнувшись через стол, схватил за запястье и аккуратно потянул в обход стола к себе. Дазай стоял перед ним, не понимая, что от него нужно, пока Накахара не похлопал по своим коленям и не вытянул к нему руки, говоря вслух, но Осаму не слышит: — Садись. Глухой прищурился, опираясь ладонью на угол стола и смотря на протянутые к нему руки, на то, как Чуя пошевелил пальцами, и двинулся тогда, когда Накахара наклонился вперёд и схватил за бока, потянув на себя. А, впрочем, ладно, Дазай сопротивляться не стал и по-хозяйски уселся на чужие колени, устроившись удобнее и обхватив шею Чуи: «Доволен?» — одними губами. Мужчина улыбнулся, придерживая одной рукой за бок, а другой за ноги. Возникло ощущение, что Чуя даже не чувствует никакой тяжести. Ну, если он на руки-то без проблем поднимает… Им не нужно слов, чтобы проводить часы друг подле друга. Накахара очень долго сидел, уткнувшись лбом Осаму в грудь — мог бы в плечо, но немного не дотягивался. Дазаю казалось, что он вот-вот почувствует вибрацию всего тела, потому что Чуя может и замурлыкать от поглаживания своей головы и от оглаживания лица и шеи. Такое умиротворение на душе, когда тебе утыкаются носом в волосы, положив ладонь на твою шею и тепло выдыхая. Острые кости бёдер Дазая немного врезаются Чуе в ноги, но потерпеть можно, не смертельно, он и не такое переживал. Свечи мерно подрагивали, в квартире царила тишина, времени перевалило за полдвенадцатого, когда Осаму, проведя пальцами по щеке и поднимая за подбородок голову Чуи, легко целуя уголок рта, пробормотал одними губами, что уже поздно и ему пора домой, иначе не выспится. «Уже избавиться от меня хочешь?» — Чуя, выпуская Дазая из рук и вставая следом; разминаясь, он не может не приобнять рукой за бёдра, поставив другую руку на свой бок и ухмыляясь, глядя в глаза. «Всего лишь беспокоюсь, — Осаму фыркнул, скрестив руки на груди. Чуя передразнил его одними губами и направился к прихожей. Дазай, естественно, за ним. Наблюдает, как Накахара медленно одевается, натягивая перчатки, опуская шляпу на голову и пытаясь прищуренно разглядеть в зеркале хоть что-то. Глухой трогает за руку: — Включи свет». «Не надо», — Накахара отмахнулся, поправляя шляпу и смотря на Дазая в полной темноте снова. Светлые глаза слабо блеснули. Чуя улыбается уголком губ. Он указывает на Осаму пальцем, сжимает руки в нежные кулаки и прижимает крест-накрест к сердцу, а затем тычет пальцем уже в свою грудь. Дазай улыбнулся тоже, в ответ повернув свои ладони к себе и выставив сначала одну вперёд, вторую назад, и так несколько раз — «взаимно, я тебя тоже». Уходящий Чуя поцелован в щёку напоследок.Сообщение от: Осаму (=^･ｪ･^=) 23:59. Ты приехал? 00:01. Ты приехал? 00:10. Ты дома? 00:23. Ты умер по дороге?
Накахара вышел из душа, стоя в одних боксерах и с полотенцем на плечах, взяв наконец телефон, брошенный на постель, в руку. «Ой, блять, забыл написа-ать…»00:25. Прости, я что-то забегался и не отписался. Уже в кровати, не беспокойся. 00:29. В кровати, говоришь… а в чём?
Чуя на секунду даже замер, перечитав сообщение и укладываясь в постель удобнее. Дазай намекает на…00:30. Тебя интересует, есть ли на мне одежда?)) 00:31. Ты там втайне от меня пьёшь, да? 00:34. Уже позаигрывать нельзя. >:( 00:35. Всё-всё, молчу. Как насчёт попробовать сделать то же самое завтра, когда я буду в шаговой доступности у тебя дома? А то, знаешь ли, сейчас поздно, а я в неглиже… 00:36. !!! 00:36. Ты специально, да? 00:37. ;) 00:38. Ну ты и… бессовестный. 00:38. Абсолютно согласен. 00:39. Ну и хрен с тобой. Спи давай, уже поздно. 00:40. Мр. Считай, что я уже вижу десятый сон. Удачной работы. 00:41. Спи спокойно.
Выла метель. Всю ночь. Накахара спал как убитый, перевернувшись набок и накрыв голову подушкой, Дазая беспокоил только холод с окон — он сидел до утра, укутавшись в плед. Встав по будильнику, Чуя краем глаза глянул в окно, мгновенно охреневая от того, как занесло улицы и машину. Чёрт, это ж щётку надо доставать из багажника! Градусник показывал минус десять, и одного взгляда на погоду хватило, чтобы поёжиться. Ну ёбаный тебя в рот, январь, можно не выдавать такую пургу в рабочие дни, когда нормальные люди должны выходить на улицу? Накахара только вздохнул, стоя в одних трусах на кухне, отпивая кофе и глядя себе под ноги. Одеться б потеплее. Кажется, где-то в углу шкафа в прихожей у него было самое тёплое пальто с меховым воротником. Стоя перед зеркалом в прихожей, он убирает волосы в хвост. Так, фары. Не забыть.Сообщение для: Осаму (=^･ｪ･^=) 7:43. Тц. Мне кажется, создатель вселенной ненавидит всех нас и желает истребить собачьим холодом. Надеюсь, ты там лежишь под тремя одеялами и не мёрзнешь, пока спишь.
Улица не приветствовала ни капли ни людей, ни машины: Чуя выкрутил печку на полную и всё равно потирал руки, стоя на светофоре. Чёрт бы побрал эту проклятую зиму! Накахара невольно задумывается о том, как выживают в Сибири. Типа… там вообще есть жизнь или там даже медведи от холода загибаются? Какой ужас. Он уже поскорее мечтает добраться до офиса, потому что после вчерашней метели на дорогах страшные пробки из-за столкновений скользящих машин. «Уроды криворукие, — Накахара от нервов закуривает прямо в салоне, с минуту грея пальцы возле огонька зажигалки. — Я уже минут пятнадцать как на месте быть должен! Хоть оставляй машину здесь и пешком пиздуй». Чуя сказочно рад встать на парковку полдевятого, выскочить из неё и бегом-бегом залететь в офис, не удержавшись и остановившись ненадолго перед тёплым обогревателем возле дверей. Уф-ф. Девушка на ресепшене улыбается, говоря в ответ на взгляд Накахары, что погода сегодня что-то не задалась, и тот устало кивает, встряхивая головой и заодно сметая снежный налёт с воротника пальто. Все, кого юноша может видеть на первом этаже, одеты тепло и явно замёрзли. Ну и погодка у тебя сегодня, Йокогама, порадовала так порадовала, блять. Накахара стоит ещё с минуту, очищая занесённые снегом полы пальто рукой; уже направляясь к лифту, снимая шляпу, он вдруг слышит позади торопливые шаги и оборачивается, видя, как необычайно быстро и заполошно в главный вход влетает Рюноскэ, тут же вжимаясь спиной в закрытые за собой двери, тяжело дыша. Чуя бы пошутил, что коллега зачастил опаздывать, но Акутагава выглядит… испуганным. Он никогда так не бегает, даже если опоздал, потому что знает, что начнёт задыхаться. — Там… там… — он пытается что-то сказать сорванным хриплым голосом, но кашляет и сгибается, складывая руки на колени и тяжко переводя дух. Чуя хмурится, подходя, и все обращают на исполнителя, обычно невозмутимого и тихого, внимание, затихнув сами. — Там… я видел… — Что случилось? — Накахара подходит ближе, наклоняясь и трогая за плечо. Его голос низкий, и сам он выглядит озадаченно. — Что ты видел? — Я… зашёл по дороге купить кое-что… неважно, — Акутагава глубоко вдыхает, хватаясь рукой за плечо Чуи и постепенно выпрямляясь. Голос Рюноскэ сильно осип. — И там в очереди стоял человек… — И что он? — Накахара уже хочет закинуть руку коллеги на свои плечи, но юноша внезапно резко хватает Чую за оба плеча и, вскинув голову, смотрит в глаза. — Он… расплатился бумажными купюрами. Воцарившуюся гробовую тишину разбавляла далёким гулом лишь метель за стенами здания. На мгновение могло показаться, что офис разразится сиреной чрезвычайного положения. Накахара думал, что у него вся жизнь перед глазами пронеслась, не говоря уже об Акутагаве, побледневшем до цвета снега за окнами. Исполнители не обращали внимания на поднявшуюся суету сотрудников, скомандовав лишь заблокировать вход через двери и сорвавшись с места прямо к лестнице, прямо в кабинет Мори. Чуя не думал ни о чём, он и не то чтобы боялся, просто… какой-то тихий ужас закрался в закрома души от осознания, что русская мафия подобралась настолько близко. Конечно, тебе не страшно, когда тебе только рассказывают о большом подкроватном монстре — тебе страшно, когда этот подкроватный монстр подбирается к двери твоей комнаты и застывает прямо за ней, перегораживая свет из-под двери своей огромной неправильной тенью. Рюноскэ выдохся этаже на третьем, тормозя и останавливаясь, пытаясь перевести дух, но Чуя хватает его за воротник чёрного пальто и тащит за собой, вынуждая перебирать ногами. Это вот чем был обеспокоен шеф вчера? Уже получил информацию, но не разглашал? Дверь в кабинет босса распахивается со стуком, и Накахара, тяжело дыша, застаёт говорящих о чём-то возле стола Огая и Ане-сан. Кабинет погружен во мрак — жалюзи плотно захлопнуты на каждом окне, лишь лампа горит на столе. Оба, бросив взгляд на влетевшего, выглядят обеспокоенными, и кажется, будто они уже в курсе. Чуя тяжело сглатывает и подходит ближе, снимая шляпу. — Вы уже знаете, да? — Накахара откашливается, выравнивая дыхание, и слышит, как позади него в кабинет еле-еле зашёл Рюноскэ, вдыхая хрипло и низко, приложив ладонь к груди и согнувшись. — И как давно? — Информация о его появлении на камерах не была полностью достоверной, — Огай заложил руки за спину, отвернувшись и глядя в стену, нахмурившись. — Нужно было убедиться. — Убедиться?! — Чуя в непонятной злобе стукнул ладонями о стол. Он как бы хочет спросить, почему его не предупредили вчера, как и всех, но и одновременно с этим с языка слетают другие вопросы. — Теперь аргументов в пользу появления врага на радарах достаточно? — Успокойся, Накахара-кун, — Коё скрестила руки на груди, выглядя не менее обеспокоенной. — Мы знали о нём не больше тебя. — Прекрасно! — Накахара отмахнулся, раздражённо рыкнув. — Не больше меня! А теперь, когда враг в метрах ста от нашей базы, мы знаем о нём прямо-таки много? — Мы не уверены в личности, — Мори, кажется, тоже начал немного поддаваться раздражению, но всё ещё держал себя в руках. — Я его… видел, — наконец из-за спин подал голос Акутагава, откашлявшись и выпрямившись, расстегнув первые пуговицы пальто. — Он посмотрел на меня совершенно спокойно. Даже улыбнулся, словно узнал меня, — на Рюноскэ смотрят все трое. — Он был… в белой шапке. Прямые чёрные волосы, белая одежда с меховым воротником, — Акутагава подошёл ближе, глубоко вдыхая. — Шрамы? Пятна? Запоминающиеся детали лица? — Мори положил руки на стол, чуть сгорбившись. Он спрашивал так, будто хотел до последнего сохранить надежду, прекрасно зная, о ком речь. — Что-нибудь? Но Рюноскэ отрицательно покачал головой. Мори молча сел в своё кресло, сцепляя руки в замок и озадаченно глядя куда-то в стену. — Это ведь он, да? — Озаки смотрит на босса с обречённостью и осознанием того, что он пришёл по их души. — Он? — Акутагава с Накахарой переглянулись. Мори на это молча нажимает на кнопку под своим столом, и за его спиной загорается экран с выведенным на него полупустым досье. В правом углу фотография человека, только не в белой одежде, а в чёрной накидке с белым воротником и белой рубашкой под ней, в точно такой же белой шапке, как описал Рюноскэ, с прямыми чёрными волосами до плеч и с идеальным, без каких-либо шрамов и отметин, с очерченными скулами, бледным лицом. Глаза уставшие, но пронзительные, из разряда тех, под взглядом которых куда ни встань — чувство, что на тебя смотрят. Чуя нервно сглатывает, подходя чуть ближе и пытаясь нормально прочесть: Фе-до-ру-До-су-то-е-фу-су-ку… Достоевский.Фёдор Михайлович Достоевский. Глава «Крыс Мёртвого дома». Дата рождения: 11 ноября. Возраст: неизвестен [рядом от руки: около 26? 28?] Местонахождение: неизвестно [рядом от руки: «16.05.2012 — С.-П.; 08.09.2014 — граница Франции; 10.06.2015 — замечен в районе центра запада Сибири??? 24.01.2017 — Токио; 2018 — след утерян] В федеральном розыске с 2010 года. Очень опасен. Статус: не найден [снизу от руки: ж и в ы м или м ё р т в ы м]
И дальше пустой лист. Ни заключений под стражу в Чёрном Дельфине или Гуантанамо, ни улик, ни отпечатков пальцев и сведений о родственниках. Ни-че-го. Никто не выходил из кабинета до самого вечера. Из уст босса Накахара впервые узнал, что таинственное исчезновение всех документов о самом Достоевском из всех существующих архивов положило начало федеральному розыску; что частичное истребление действующей в двенадцатом году сицилийской мафии было приказом Достоевского, не желающего марать руки о мешающих его цели; что жестоко расстрелянная группа боевиков Портовой Мафии, отосланных ближе к Бордо в четырнадцатом году, было делом рук Достоевского; словом, всё масштабное и кровопролитное, когда Накахара ещё не был руководителем, так или иначе относилось к этому жуткому крёстному отцу красной мафии. Казалось, за время собрания Акутагава то бледнел, то серел от осознания того, кто улыбнулся ему намедни утром в обыкновенном магазине электроники. «Он… узнал меня, — осипшим голосом произнёс начальник компьютерного отдела, взявшись за голову. — Он наверняка знает, где нас всех достать». За спиной босса мерно переключались кадры с мест учинённых кровавых расправ над мешающими Достоевскому организациями и отдельными людьми — не очень приятные глазу фотографии. — Я не знаю, стоит ли всем говорить про максимальную осторожность, — Мори покачал головой, прикрывая глаза и потирая их пальцами. — Если Достоевский настолько близко к нам, значит и цель его где-то возле нас, если не мы все. — Мы ничем ему не мешаем, — Озаки сидела возле Накахары, нервно постукивая аккуратными ногтями по столу. — Мы принадлежим к одной и той же незаконной стороне, так смысл ему целиться на нас? — О его достоверных целях никто ничего не знает до сих пор, — Огай тяжко вздохнул. — Все, кто так или иначе догадывались или узнавали, погибали спустя некоторое время, так и не успев донести информацию до нас или других глав. Он каким-то образом узнаёт всё, что ему нужно, и устраняет лишних. — Русская мафия славится количеством шпионов в чужих сферах, — Накахара кашлянул в кулак. Его пальто висит на спинке стула, шляпа лежит на столе. — Я теперь даже не могу с уверенностью сказать, что и среди нас нет его информаторов. Мори-сан? Чуя встречается с дядей взглядом, но тот молчит. Хмурится, смотря куда-то в сторону. — Нет, — он положил руку на стол. — Среди людей, нанятых мной лично, не может быть информаторов сторонних организаций. Но это должно волновать нас сейчас меньше всего. — Безопасность безопасностью, но что нам по итогу делать? — Акутагава встал со стула, отодвинув его ногами. — Не выходить из базы? Разъехаться по домам? В таком случае откуда нам знать, что наш подвал или какой-либо из этажей не заминирован? — На данный момент мы можем лишь принять тот факт, что нужно вводить чрезвычайное положение, — Чуя посмотрел на коллегу, откинувшись спиной на спинку стула. — Ну и… кхм, — он перевёл взгляд на босса, — вероятно, разыскать его по тёплому следу и выхлестнуть одного? — Ты можешь гарантировать, что он сам не заведёт нас в ловушку? — Озаки перевела внимание на себя. — Огай, нам нужно что-то делать. — Нельзя бездействовать! — Накахара встал со стула следом, снова стукнув по столу ладонями, опираясь на них. — Нужно… я не знаю, выставить охрану? Показать, что мы можем противостоять? — Нет, — Мори покачал головой, прикрыв глаза. — Нельзя показывать, что мы готовы к обороне, иначе он поймёт, что мы его боимся и не считаем минимум равным. Свести поведение к будничному и ждать, пока враг снова появится на радаре. Атаковать впустую бессмысленно. Акутагава-кун, за тобой камеры улиц. Ищи его. Вычисли маршрут, — Рюноскэ на это кивнул. — А нам что делать? Сидеть в компьютерном отделе вместе с ним? — Накахара вопросительно вскинул бровь. — Или ждать, когда он атакует? Кто знает, может, пока мы тут говорили, он уже всё выслушал или подключился к нашим камерам. — Наши камеры защищены достаточно сложной системой. Накахара-кун, уйми истерику, — Мори посмотрел точно в глаза, намекая, что племянник слишком паникует и рвётся в бой. — Твоя агрессия ни к чему не приведёт. Мы даже не знаем о его местонахождении, чтобы окружать, но это не значит, что мы не узнаем, — Акутагава после этого сразу же вышел, очевидно, уходя к себе. Нужно как можно быстрее отыскать. Рыжий проводил коллегу взглядом. — Достоевский не так глуп, Чуя. Он не бездумный головорез, которому лишь бы кого-то убить. Нет доказательств, что ему банально нужны мы. Он не действует, атакуя сразу. Поверь мне, я знаю о его деятельности дольше. Накахара рыкнул. Сел на стул. Глубоко вдохнул, приводя мысли в порядок. — И всё же, — мягкий голос Озаки буквально читал то, о чём Чуя думает, — что ты предлагаешь нам делать? Делать вид, что всё в порядке и нам ничего не угрожает? — Покажите ему, что всё в порядке, — Огай встал, закладывая руки за спину и медленно шагая вдоль стола позади Ане-сан и Накахары. — Он всё равно поймёт, что мы всё осознаём, но поднимать панику раньше времени опасно. Достоевский может просто связаться с нами по любому каналу, который будет ему доступен, так что… — Будем ждать? — Чуя перебивает, складывая руку на спинку стула и оборачиваясь вслед за боссом. Мори останавливается и замолкает на некоторое время. — Именно. — И сколько нам сидеть в осадном положении? — Пока не поймём его задумки, — Огай развернулся, и его тёмно-карие с красным отливом глаза сверкнули в свете настольной лампы. — Или у тебя есть другие варианты? Накахара молча кивает. Как бы ни хотелось натравлять на Крыс с их крёстным отцом всех портовых псов, предложение шефа логичнее. — Разъезжайтесь по домам, — Мори выключает кадры за своей спиной, дважды хлопнув в ладоши и звуковым сигналом поднимая заграждение окон от посторонних глаз, погружая кабинет в мягкий мрак вечерней Йокогамы. Нет смысла сидеть в засаде, не зная, с какой стороны атакует враг. Особенно если враг может атаковать снизу.Сообщение для: Осаму (=^･ｪ･^=) 20:34. Тяжёлый денёк выдался. Извини, что задержался. Всё ещё спишь?
Последнее сообщение было доставленным и прочитанным, но не отвеченным. Наверное, Дазай только проснулся и ещё не успел прийти в себя, чтоб отписаться. Может, ему снова плохо? Чуя весьма угрюмым садится в машину, обнаружив на улице вновь метель и ветер и окончательно похерив настроение. Отвратительно. Только босса русской мафии им ещё не хватало! Как тут быть спокойным, если даже твоя машина может быть заминирована или тайно поставлена на прослушку? Коза ностра, коза ностра… Медведь ностра. Амурский тигр, но никак не коза. Накахаре похуй на нерабочую фару, он включает одну живую и выезжает с парковки, включив печь и снова закуривая. Есть не хочется. Пить не хочется. Ничего, сука, не хочется. Хочется поскорее со всем разобраться, прийти домой и чувствовать себя в безопасности. Нет, ещё Дазая к себе забрать, посадить рядом, чтоб сидел и хорошо ел, и уже тогда чувствовать себя в порядке. Ветер за окнами воет, заносит свет светофоров на перекрёстках. Ну и погодка. Всевышний обозлился. У Накахары руки подрагивают. Ему просто хочется прийти, взять в руки, обнять и сидеть часа полтора безвылазно. Хуёво, когда не можешь рассказать, в чём причина, но всё равно полегче, чем вообще сидеть всю ночь на иголках. Грёбанный ты демон, Достоевский! А, главное, как вовремя! С пургой, с метелью, с холодом. Прям предвестник вечного оледенения. Чуя поёжился, заезжая наконец в тихий тёмный двор с редкими фонарями и зажав кнопку дворников, чтобы ему не занесло лобовое стекло окончательно. Машина затихает, и пурга воет ещё громче, задувая под воротник и норовя цепануть ледяными когтями по шее и лицу. Чуя чувствует дрожь внутри. Как его всё достало! Достоевский, чтоб тебя! Надо было тебя ещё в младенчестве проклясть, чтобы потом тебя не боялась половина преступного мира. Накахара поднимается на этаж скачками, чтобы заодно отогреться и отряхнуться, и резво подходит к двери, доставая телефон. Странно, предыдущее сообщение не прочитано.Сообщение для: Осаму (=^･ｪ･^=) 21:15. Эй, открывай. Ты там что, ещё не проснулся? Мне ехать домой?
Накахара ждёт несколько минут, хмурится и припадает ухом к двери, слушая звуки за ней. Тишина. Спит? Серьёзно?21:20. Дазай? Что-то случилось? Ты дома вообще?
Накахара ждёт ещё. Его что, этот день довести хочет? Он кривит губы в раздражённом оскале, громко дважды стукнув в дверь, авось по сотрясу стен на него обратят внимание. Вот же глухая соня! Чёрт дёрнул со психу потянуть за ручку двери. Когда дверь без проблем поддалась, легко распахнувшись, у Чуи внутри что-то замерло. В квартире темно. Он нервно сглотнул, заглядывая внутрь и проходя, оставляя дверь открытой. Всё тихо. Блять, что это такое? Дазай там без сознания лежит? Чуя, паникуя, щёлкает выключателем света, озаряя квартиру жёлтым светом, и проходится по коридору, по комнате, заглядывая в ванную и уборную. Никого. Вообще. Даже предполагаемых грабителей, потому что ничего не перевёрнуто и всё на местах, даже простынь и одеяло на диване смяты. Та-ак… Чуя останавливается посреди коридора, выдыхая и скрестив руки на груди. И куда он делся? Срочно куда-то вышел?21:28. Это что за шутки? Ты куда делся? Дверь за собой закрывать необязательно?
На периферии зрения в тёмной комнате что-то блестит. Чуя поворачивает голову, видя, что это загорелся экран оставленного на тумбочке телефона от входящего сообщения. Сердце пропускает удар. Что произошло? Накахара уже двигается в сторону телефона, но вдруг замечает, что на закрытой двери что-то есть. Как оказалось, обыкновенная бумажка. Сорвать её не составляет труда. На ней что-то написано не очень понятным для иероглифики почерком — всё наклонное, тонкой чёрной ручкой, с завитками, присущими для букв другого языка. Но читабельно, на том спасибо. Сердце оборвалось. Чуе кажется, что он понемногу начинает холодеть как труп и седеть с корней под неснятой шляпой, перечитывая вновь и вновь:Всему приходит конец. Ищешь своего друга, да? Помочь найти? :)
И маленький рисунок улыбающейся крысы в уголке.