Учиха Изуна: Хроники Лунной Химе

      Когда Кайо потащил меня в лес, яростно сверкая шаринганом, я уж было дело подумала, что он меня сейчас прикопает. И, главное, за что? За то, что отвлекала его во время сложной техники, результатом неправильного применения которой мог стать полностью невменяемый, но все еще важный генин Ивы?       Ладно, причины у него есть, но я все равно протестую такому со мной обращению! Кайо рычит, лес не кончается, это все прекрасно, но рука-то уже болит от такой крепкой хватки. Я, может, и шиноби, но я и девушка, что значит, что кожа у меня нежная, к грубым хватаниям неприспособленная. В условиях этого мира глупо спрашивать, но не оборзел ли ты, дружок? Если у меня появится синяк, я обижусь. Вот возьму, обижусь и… Так, спокойно, Изуна. Помни, Кайо все еще твой обожаемый соклановец. Ты же знаешь, какие они порой глупые… Вдох. Выдох. Все.       Напоминание себе о том, что на дураков не обижаются, работает вне зависимости от ситуации.       Вновь взглянув на командира с искусственным обожанием — умиление в такой ситуации держать было бы сложно — я с радостным любопытством спросила: — Кайо, а куда мы идем?       Кайо не ответил. Это обидно. Я надулась, обидившись на такой игнор, и тихо шикнула, когда в очередной раз споткнулась о корягу — этот придурок шел напролом. Ему-то нормально, а вот мне… Я ногу поцарапала! Нужно будет промыть… И мазью царапины, мазью. Никаких шрамов на моей прекрасной тушке. Только не от коряги. От куная врага — не соклановца! — еще ладно, но от коряги… это уже даже не смешно. — Кайо! — я бы топнула ножкой и напустила слез в глаза, не тащи он меня за собой. А слезы тут вообще не уместны. И даже не потому, что я сама виновата — так мне же простительно! Я тогда в неадеквате от волнения была! Всех переживающих за судьбу подопытного следует уводить от места операции. Они об этом слышали, нет? — а потому, что шиноби и вообще… — Куда мы идем? — Поговорить, — хмуро бросил он, а я притормозила, впрочем, тут же об этом пожалев. Этот подобных намеков не понимает. Мхм, «поговорить», значит, да? А… — А шаринган? — стоило мне это спросить, как Кайо резко остановился, вынудив остановиться и меня. То есть, ему, значит, можно тормозить всю процессию, а мне, любимой — правда, и единственнной — принцессе клана, нет? Что за несправедливость?! Если бы на этом было все, я могла бы легко закрыть на это глаза — что мне, впервой, что ли? — но… Да и пахать бы мне носом землю, если бы тот же самый Кайо, который меня затормозил, меня же у нее не поймал. В подобных случаях принято говорить «спасибо», но я как-нибудь переживу этот приступ невежли… Клан. Соклановец. Репутация. Любовь. Помни. — Спасибо, — бурчу через силу, но подгоняю себя мыслями о любимом клане. Нельзя плохо относиться к одному только Кайо, он далеко не худший мой родственник. Другим, хоть той же Име, я это прощаю легко, так что… Соберись! — Спасибо, что поймал, Кайо!       Кричу звонко, будто стараясь заглушить все свои внутренние возмущения. А он смотрит на меня, как на дуру. То есть, на дурака. Ну вот почему, стоит мне сказать хоть что-то вежливое или правильное, все сразу начинают смотреть на меня, как на идиотку?! Разве я не к месту говорю? Или на другом языке? Да я на русском последний раз нормально шпарила лет пять назад! На инглише не столь давно, но… Это… Это несправедливо. И я решительно отказываюсь понимать, что именно я делаю не так.       Шаринган.       …Ой, ошибочка вышла, кхм. Он просто ловит меня в гендзюцу.       Оглядевшись, я не заметила никаких изменений. Качественное гендзюцу, молодец. В том, что это именно оно, сомнений нет. Я ведь единственная Учиха, в конце концов, кто совсем не контролирует активацию додзюцу. А Кайо вряд ли стал бы врубать шаринганы и так рисковать — вдруг увидит кто. В чаще леса, да — только для того, чтобы меня впечатлить. У меня самооценка здоровая — сами думайте в каком смысле — но иногда нужно быть реалистом. — Ну, так ты что-то хотел мне сказать? — очаровательно улыбаюсь, немного щуря глаза. Порой мне за эту гримасу прощают все прегрешения… но тут это поможет мне только сократить время лекции. Идиотам нет смысла что-то пояснять. А я же идиотка. Причем полная. Но признавать это имею право только я, другим — нельзя. — Скажите мне, Изуна-сама, — ой, все, теперь точно выговор. Ненавижу, когда он называет меня по имени…это добром не кончается. Для меня, по крайне мере. — Что вы знаете о значении слов: «наблюдать», «охранять», «не вмешиваться»? — Ну, — я коснулась пальцем щеки, притворно задумавшись. Погибать, так с воем. Не меня. Моих «врагов». Интересно, а не поэтому ли я постоянно слушаю все это? — Наверное, это значит, что я не должна была лезть тебе под руку? — Верно, — Учиха опасно прищурился, а для меня…начался ад. В мифологии мира шиноби есть Ад? Нет? А теперь будет!

***

Шарк…шарк…       Я, не заботясь о шорохе листьев под своими ногами, медленно и понуро шла за своим командиром. Настроение после сделанного мне выговора было гаже некуда. Со мной редко общаются в таком тоне, исключением был, наверное, только тот разговор с Кагами да пара случаев с Танако-сенсеем, но, знаете, когда с тобой так обращается тот, к кому ты только-только собираешься изменить отношение, это обидно вдвойне… Тем более, что все правда. Мое отношение к работе шиноби… никогда не изменится! — Эй, ребята! — весело махнув друзьям рукой, я ускорила шаг и вскоре обогнала замешкавшегося Кайо. Пробежав по склону к порогу полудостроенного дома, я сильнее, чем обычно, обняла сначала Акиру, а потом и Гина. Сейчас обнимашки нужны мне, а не им, но выдавать я этого не буду. Неправильно. Неправильно, когда утешать — или дать пинка в нужном направлении — нужно того, кто сам всегда утешает. Так что не буду навязываться на более длительные обнимашки сейчас, лучше уж потом, когда уйдем… — Собрали вещи? — А? Зачем? — крайне удивленный вид Акиры наталкивает на кое-какие неприятные мыслишки. — Ну, чтобы уйти? — нет, мыслишки абсолютно, совершенно точно, крайне неприятные. Только не говорите мне… — Но мы же еще дом не достроили! — вот же…ксо. — Будет подозрительно, если мы вдруг так исчезнем, — спасибо, Гин, но это я и так уже поняла… — Ну и сколько дней нам тут еще торчать? — моего неприязненного взгляда удостаивается, конечно же, Кайо. Кажется, я начинаю понимать, почему Гин, будучи в траурном настроении, так плохо относится к «тренировочным» миссиям. И сама миссия эта какая-то дурацкая: незаметно утащить внука вражеской старейшины, чтобы незаметно прошерстить его память и вернуть обратно? Нахрена? Гораздо проще просто утащить его с собой, вытащить нужные сведения без всех этих плясок с бубном вокруг него, а потом применить шантаж — важный пленник, все-таки. Конечно, вполне возможно, что тогда ситуация с вражескими засадами — или что мы там пытаемся выведать? — изменится, но ведь расчет на то, что парень услышал это случайно… В общем, быссмыслица какая-то. Нужно будет спросить у Кайо. Позже. Когда домой вернемся. А когда это случится…я сейчас узнаю. — Один, — и с этими словами мне впихнули в руки доски. Отли-и-ично, теперь я еще и рабочий. На стройке. Была у меня какая-то «иномирская» шутка на эту тему, но дословно вспомнить не смогу. Или там про дворника было? Неважно… ненавижу стройку!

***

      Строитель из меня получился так себе. Доски-бревна таскать я умею, но вот о том, что, куда и как не разбираюсь. Стройка — это дело не женское, у меня такой стереотип еще с прошлой жизни и я с ним полностью согласна. Потратив полдня на то, чтобы достроить — да как мы так быстро это сделали, я не понимаю?! Там же работы было…на два месяца! — я словила больше заноз, чем за всю мою здесь жизнь. Кошмар-р.       Но один плюс во всем этом все-таки есть: с голодухи даже противная на вид похлебка, данная нам стариком, показалась не такой противной. О, ну и чувство некой гордости присутствует, естественно. Мы построили дом всеми покинутому старику. Звучит как новость для пиара знаменитости. Конечно, никто из нас на Егора Крида не потянет — тут вообще таких мало — но все-таки… респект нам, ребята!       Отужинав упомянутой мною похлебкой, я пришла в себя настолько, что захотела спать. И не я одна, впрочем. Наша троица вместе ушла в выделенную нам комнату, оставив недоевших свои порции Кайо и старика одних.       Возможно, для одного дня моих страданий было вполне достаточно, но страдания об этом не знали. И шли без очереди. Что за невежливые страдания!       Изменившееся к Кайо отношение позволило мне не смущаться его присутствия в своей постели — временной, и постель наша общая — но затаенная обида вызывала ярость при мысли, что нам придется так тесно контактировать всю ночь. В таком состоянии я легко прирежу его во сне…или он меня. Уверена, он тоже все еще злится. С шиноби в таком лучше не загадывать, так что у меня есть веская причина сделать кое-что. — Акира-а, — из двух зол эта оказалась самой предсказуемой. Взрывоопасной, да, но предсказуемой и вообще, Кайо — вода. Даже ледышка проклятая, я бы сказала. Лед же может быть из керосина? — Акира-ку-у-ун?       Насколько я помню, Узумаки неравнодушен к моему женскому — нет, вы понимаете? Женскому! Ха! — облику, так что, возможно, это увеличит мои шансы на победу. — Как насчет поменяться со мной местами? — делаю умоляющие глазки и молящий жест. Такое еще никого не оставило равнодушным…ну, кроме, разве что, Мадары, но это вообще другая тема. Он — исключение, лишь подтверждающее правило моей несравненной красоты и очарования. — Ну пожалуйста! Мы с Кайо.-сенсеем сегодня здорово так повздорили. Он же меня прирежет, стоит мне пнуть его во сне! А ты теплый, может его ледяное сердце согреется и он простит меня? — Пфх...! — Гин в сторонке подавился от смеха, но я сохраняла полностью серьезный и взволнованный вид до конца. — Ладно, — просто согласился Акира. Стоп, что?.. Так можно было обойтись без всех этих кривляний?! Нет-нет-нет, не исключено, что он так быстро согласился именно из-за них. Хотя, может и потому, что только я в этой компании отношусь…относилась к Кайо предвзято. — Только…эм… Цуки-кун… не делай больше такое лицо! Ты слишком похож на девочку! — И не говори такие фразы — это слишком смешно, — поддакнул Гин, пряча улыбку. Плохо пряча. Это он специально, знаю. — Вы знали, что вы жутко нетактичные? — прошипела я, но заткнулась, вспомнив, что Акира может и передумать, и тогда до следующего утра доживёт только один из нас. — У вас, между прочим, тоже мордашки смазливые, так что поговорите мне тут…!       …Ну, да, заткнулась я не сразу. Эмоции во мне всегда были быстрее мозгов. Но ведь потом-то я замолкла!       Итогом мне стал дружный смех и я смягчилась. И вовсе не потому, что понимала, что аргумент действительно вышел не очень! Просто за Гина я волновалась больше, чем за свою в данный момент репутацию. Если он смеется, то все уже не так плохо и можно и потерпеть. Я засмеялась в ответ. Это слишком заразно, пха… — Смейтесь тише, на улице все слышно, — о, а вот и причина моих бед… И когда только на улицу выйти успел? И, главное, зачем? Воздухом подышать? Как-то подозрительно… хотя, может, я и надумываю. — Умеешь же ты все веселье одной фразой обломать, — раздраженно закатываю глаза, скрещивая руки на груди. — Кайо.       Нет, я правда не знаю, почему так часто напоминаю ему о его имени. Возможно, мне просто нравится его шипеть, а возможно, прикалывает тот факт, что я фамильярно зову его без суффиксов, а он ничего мне об этом не говорит. Так, кхем, стоп. Я же решила исправиться по отношению к нему…. Исправляю позу на более расслабленную и перебиваю собравшегося что-то сказать Кайо: — Кстати, сегодня я сплю вот с ним, — кивок на Гина. — Ты же не против, Кайо? — Нет.

***

      Видимо, мне просто нравится произносить его имя, — думала я, наблюдая за тем, как все темнеющая фигура парня медленно передвигается от одного источника света к другому и гасит их. Эта тема все никак не хотела отпускать меня. Так раздражает...И так привычно. — Ничего такого, просто он очень забавно дергается каждый раз, когда я зову его так. Кайо… хотя, конечно, имя-то красивое. Мне даже немного… нравится…       Непонятно фыркнув в подушку, сделанную из забитого вещами мешка, я прижалась к Гину покрепче, чтобы не упасть с футона. Эти мысли снова наводили меня на кое-какие размышления, но…нет. Глупость какая…       Глупость.