Учиха Изуна: Хроники Лунной Химе

      Утро, как я и предсказывала, оказалось холодным. Конечности промерзали до костей, такая погода не всегда зимой стояла!.. Но об этом я узнала лишь когда проснулась и, сев, скинула с себя какую-то тряпку. Кожа мгновенно покрылась пупырышками. Господи, я сейчас льдом покроюсь!       Тихо, но очень возмущенно пискнув, натягиваю тряпку обратно, под пристальным взглядом Кайо укутываясь ей по самые уши. Что смотришь? Встаю я, встаю. Только сейчас согреюсь маленько и…       Взгляд невольно опускается вниз, а до меня внезапно доходит, что никакая это не тряпка. Ой… Лицо в миг покрывается красными пятнами, а поднять голову становится практически нереально. Продолжать вредничать, тянуть время перед Кайо, кутаясь в его плащ было бы несколько неуместно.       Он укрыл меня своим плащом… Вообще-то, я этот момент даже помню — просто тогда я, считай, спала, а сейчас спросонья не сразу сообразила. Чуть нервно, едва не упав, наступив на край накидки, вскакиваю на ноги и отхожу в сторону, позволяя Кайо запечать наш футон в вещевой свиток.       Воздух был настолько холодным, что даже дышать было немного больно, а нос начинало щипать, но, собрав всю свою волю в кулак, я стянула плащ и протянула его владельцу. Веточки на земле такие интересные… Зубы начали стучать друг о друга.       Рука от холода начинала подрагивать, а принимать вещь Кайо как-то не спешил. Недовольно нахмурившись — кожа болезненно натягивается — поднимаю на него взгляд. Он смотрит на меня с неясной мне эмоцией. Раздраженный вздох. — На, держи, — говорю, пихая чуть скомканный (чтобы не испачкаться о землю) плащ в руки соклановцу. Тут же обнимаю сама себя, чтобы согреться. Хах, после теплой накидочки да нагретого матраса разница ощущается до жуткого хорошо. Угх, как же… — Тебе холодно? — вопрос Кайо в такой ситуации звучит словно издевательство. «А по мне не видно?!» или «А тебе разве нет?!» — даже не знаю, что спросить первым и спрашивать ли вообще. Мрачно зыркаю исподлобья. Видимо, мои дрожащие губы на пару с тихим стуком зубов, оказались достаточно выразительными, потому что больше Кайо глупых вопросов не задавал. Зато он сделал кое-что другое.       Когда командир внезапно вместо того, чтобы сказать еще что-то, способное меня взбесить, бережно (аж бесит), но слишком быстро, чтобы я успела что либо возразить, накинул плащ обратно мне на плечи, я растерялась до онемения. Сразу стало тепло и сложно было определиться: всё-таки настоять и вернуть вещь владельцу, принимать от которого заботу мне было противно (он сильно с ней перебарщивает, что заставляет меня строить жуткие теории) или побороть гордость и остаться в тепле. Вероятно, случись такое несколько месяцев назад и гордость победила бы без вариантов, но сейчас, когда такая трепетность по отношению ко мне стала уже немного привычной… — Вернешь, когда согреешься, — бросил Кайо и, еще секунду продержав на мне взгляд, вернулся к своим делам. Я все еще колебалась, но нежелание мерзнуть склоняло меня к тому, чтобы просто отблагодарить парня и тоже заняться чем-то полезным.       Вот только мое решение в миг переменилось, стоило мне заметить реакцию окружающих на эту сцену. Гин тактично отводил взгляд, словно увидел что-то не то; Акира делал то же самое, но смущенное лицо давало догадки о его мыслях; Курама зло смотрел на Кайо, а Нана… По спине пробежали мурашки, и в этот раз отнюдь не от холода. Вот только этого мне не хватало, да перед операцией! — Спасибо, но, знаешь, — раздраженно говорю я и, расстегнув застегнутую еще соклановцем пуговицу, высокомерно заканчиваю: — Обойдусь.       Кажется, я была грубовата, — осознаю, глядя на лицо Кайо. Внутри сразу как-то бьет вина, но, к счастью, обведя взглядом обстановку, командир понял, в чем дело. Возможно, это слегка оправдает мой тон. Ксо, вот только перед столь важным событием мне испорченных отношений с напарником не хватало.       И снова Кайо делает то, чего я от него не ожидаю. Отрываясь от сокрытия следов костра (удобная в этом плане штука дотон), парень вновь подошел ко мне. Под невероятно выразительным взглядом силой воли заставляю зубы перестать стучать. Пусть я и стою пока в теплом плаще, но промерзаю быстро, тогда как чтобы согреться времени нужно в два раза больше. Внезапно, соклановец фыркает, и слышащаяся в этом звуке насмешка мне, ой, как не нравится. Или наоборот: очень нравится… — Ты, конечно, можешь отказаться, — замираю, когда Кайо обхватив обеими руками воротник, начал медленно стягивать с меня ткань. Почему… Зачем так близко-то?.. — думаю, нервно дергаясь.Парень чуть насмешливо, как… как прежде ухмыляется и, резко накинув на меня плащ обратно (он не снимал его, а поправлял! — грянуло осознание), добавил: — Но своим глазам я верю больше. Мне больные шиноби в отряде не нужны.       Секунда — ровно столько требуется Кайо, чтобы закончить застегивать пуговицы на воротнике, и мне, чтобы полностью осознать произошедшие. И как только это происходит… Лицо залило краской столь яркой, что даже Кайо шарахается с удивлением смотря на мое поалевшее лицо. Уши горят. Я, не до конца понимая, почему так ярко реагирую на привычные в прошлом (но почти забывшиеся после не столь давних событий) интонации, начинаю тереть лицо, пытаясь перебить смущение. Но не сказать, что это помогает.       На поляне стоит мёртвая тишина, и лишь когда я поспешно бросаюсь собирать вещи, остатки еды, надевать снаряжение, остальные тоже возвращаются к работе. Вот только взгляды стали страннее, и если недовольно-ревнивый взор Арэты уже привычен, сокомандники понимают, из-за чего у нас с Кайо могут быть такие изменения в отношениях, то вот задумчивый прищур Наны мне не нравился. На волне эмоций (хороших или плохих — не особенно важно) свою работу я делала очень быстро, поэтому вскоре все следы лагеря были уничтожены (не то, чтобы это только моя заслуга).       А интуиция, как всегда, не подводила. — Цукиеми-кун, — Инузука подходила ко мне медленно, но решительно и бескомпромиссно. Я не совсем представляла, о чем теперь она хочет поговорить (ну не о моих же отношениях с Кайо! Только не сейчас, при всех), но заранее напряглась. — Мне нужно поговорить с тобой.       Ну, вот, видите? Я ж говорила: разговор. Опять. Снова. Это ещё ни разу добром не закончилось. Обречённо вздохнув, иду вместе с Наной к дереву, подальше ото всех, и, прислонившись спиной к стволу, жестом показываю, мол, валяй. — Я не давлю, но если между вами что-то есть, не лучше ли сказать мне об этом? — услышав такое, я натурально подавилась воздухом. Нана произносила это шепотом, но мне все равно казалось, что ее слова звучат слишком громко. — Нет между нами ничего, — на той же громкости, что и она, шиплю я, склоняясь к девушке ближе, чтобы вид на мое лицо не оставил в ней ни капли сомнений. Наклоняюсь еще сильнее и, поставив руки на бока, добавляю: — И быть не может.       С моей точки зрения, больше ничего в этом разговоре говорить не требовалось. Ее вопрос — мой ответ. Точка. Но когда я в очередной раз заметила, что мои взаимоотношения с нареченными привлекают слишком много внимания, резко стало понятно, что разговор заканчивать пока рано. Вся поляна грела уши, и если с тем же Узумаки я могла смириться (он о моем поле и личности знает), то вот Арэта… Вновь приходится включать режим актрисы. — Ну Нана-чан, как ты могла такое подумать? Чтобы я, да с ним?! Мы просто соклановцы, — четко, громко, чтобы все, кому надо, слышали, проговариваю я возмущенным тоном, приправляя это активной жестикуляцией. Пальцами приподнимаю прядку у самого лица девушки.— Я же натурал…       Отпущенные волосы щекочут щеку. Я беру в руки уже ладонь невесты. Мне чертовски неловко и опыта в таком почти нет, но… — Меня интересует лишь противоположный пол. А точнее…— с намёком тяну я, улыбаясь максимально (на свой вкус) соблазнительной улыбкой, и легко целую пальцы Инузука. Даже не видя их вживую, представляю, какие сейчас лица у свидетелей всего этого. Кайо наверняка перекосило… а может и нет. Почему я вообще сначала о нем думаю? Акира сейчас сто процентов слился цветом лица с волосами; Гин удивленно расширил глаза, а Курама… Знать не хочу и представлять его реакцию тоже. Нана, очевидно, не ожидав от меня такого и, возможно, вовсе на секунду забыв, что я девушка, а значит «противоположным полом» она для меня никак являться не может, не удержала спокойного выражения лица, и ее щеки окрасились светло-розовым румянцем. Видимо, мои подкаты ещё не так безнадежы… тем легче будет в будущем, когда начну искать себе «настоящего» жениха. — Так что не надо меня ревновать. Я весь твой.       Но это не надолго… Настроение портится ещё больше, а в груди ощущается какая-то тяжесть. Да, осталось совсем чуть-чуть… Скоро всему придет конец.       Сборы закончились. До ближайшего населенного пункта (то ли небольшого города, то ли большого села) мы добирались вместе, а вот позже каждый направился в свою сторону. Работа должна была быть быстрой и незаметной, и у толпы шансов выполнить ее без накладок было гораздо меньше. Разведка, хах…