Учиха Изуна: Хроники Лунной Химе

      Стоило Кагами нас покинуть, как мы и сами направились в путь. Компашка наша все приближалась к выходу из квартала, а мою голову разрывали вопросы, которые мне очень сильно и очень срочно хотелось задать Кайо: «Коори — твой брат?», «Сколько еще у тебя близких родственников, о которых я не знаю?», «Может, у тебя еще и живой отец в убежище завалялся?!». Честно, я сама не знаю, почему считала Кайо сиротой. Ну, то есть, причины-то у меня были: когда он впервые появился в Конохе, да и потом я ни разу не видела его рядом с родителями или кем-то, кого он называл братом — что еще я могла подумать? А специально я этим не интересовалась, потому что… да потому что как это вообще должно выглядеть?! Сначала мы с ним срались по поводу и без, и я считала ниже своего достоинства вынюхивать что-то о таком, как он, а потом, когда он стал моим командиром, это попросту стало нетактично. Я знала, что он из убежищ, но на этом все… было. Потом случилась помолвка, и я познакомилась с его мамой, а теперь, выходит, еще и братом.       Ну, — кидаю осторожный взгляд украдкой на в прошлом незадавшегося телохранителя, — точнее, с ним-то мы познакомились еще раньше.       Коноха уже начинала виднеться из-за ворот, когда Коори, полдороги на меня оглядывающийся, вдруг остановился. — Изуна-химе, мы ведь выходим сейчас? — обратился парень ко мне. О, вот и подъехало объяснение всем этим непонятным взглядам. — Да, а что? — учитывая, что в отличие от нас с Кайо, он на это подписался буквально пять минут назад, есть у меня теория… — Можем мы немного задержаться? Мне нужно захватить вещи! Честно, это не займет много времени! — так и думала. — Конечно, — фыркаю снисходительно. Как удачно он об этом вспомнил. И я думаю так вовсе не потому, что в противном случае нам бы пришлось делиться своими запасами, а потому что у меня появлялся шанс поговорить с Кайо наедине. Заводить разговор на эту тему перед Коори, который будет присутствовать рядом с нами на протяжении всего пути, было бы нехорошо. А так…       Когда соклановец скрылся из виду, я сразу посмотрела на Кайо выразительным взглядом, так и намекающим, что сейчас начнется ва-а-ажный разговор. — Я не знала, что у тебя есть брат…       «… и что это Коори!» — так и осталось на языке. Да, мои воспоминания о времени, проведенном с этим индивидом, в чем-то далеки от приятного, но говорить об этом его родственнику — не самая хорошая идея, если я хочу нормальные отношения с этим родственником сохранить. А я хочу. — Он мой кузен, — ответил Кайо, и мне показалось, что он не хочет смотреть мне в глаза. Это странно, ведь обычно это слегка побаиваюсь делать я. Память о случившемся когда-то почти стерлась, но все-таки… А теперь он чувствовал себя виноватым. И заслуженно. — Двоюродный брат со стороны матери.       Матери…       Я заинтересованно склонила голову. Интересно. Из его ближайших (дальних-то что смотреть, из них — весь клан, что нас роднит) родственников я знала, по сути, только его мать и теперь брата. Тоже с материнской стороны. А что насчет отца? У него тоже его нет? Или они в ссоре? На помолвке к нам не подошел ни один человек, представившийся бы моим будущим свекром.       Мне до боли в горле хотелось спросить Кайо об этом, чтобы узнать его получше (столько лет знакомства, но я так и не могу сказать, что знаю его), но не спросила. Это было бы не в тему и выглядело бы… странно, наверное. Попробую лучше с Уме-сан поговорить: так проще. — Ты сказал ему, — я недовольно нахмурилась, смотря на него с укором. Вот честно, будь это кто-то другой — смолчала бы. Отметила бы как проступок, но смолчала: с каждым может случиться, дорогие люди есть у всех (ну, или почти у всех) — ведь сама грешу в той же сфере куда крупнее. Но это был Кайо. Для Кайо совершать проступки было неестественно!       Ну, или я просто недостаточно хорошо его знала, — мысль отдается внутри тянущей досадой. Мы ведь восьмой год знакомы! Я была уверена, что даже если и не знаю о нем всего, то знаю его. Самодовольно, конечно, но это так. А тут вдруг оказалось, что его принципы не настолько несгибаемы, как мне казалось. — Он тоже живет в убежищах, я думал передать от него что-нибудь его матери, — о, как благородно! Высокомерно фыркаю: весь его благородный образ недавно начал трещать прямо у меня на глазах. Ненавижу обманываться и ошибаться, но… Агрх! Но он же всегда, с самого нашего знакомства, даже при учете некоторых мелочей, был всегда, всегда, всегда!.. Раздражающе правильным. А тут — бац! — и человеческий фактор! Кайо тихо вздохнул и, на мгновение подняв взгляд, тут же его отвел. Со-о-овестно ему, ха. — Я приношу извинения. — Пф, — демонстративно скрещиваю руки на груди. За мои разрушенные иллюзии таких извинений мало. — Не правильно ты, Кайо, извиняешься. Знаешь, как надо?..       Подхожу ближе и четко выговариваю ему прямо в лицо: — «Прости, Изуна, что порушил свой идеальный образ в твоих глазах». Вот так это должно звучать, ясно?! — я эмоционально топнула, возмущенно фыркая. Пряди на лице парня слегка зашевелились, что едва не вогнало меня в краску: пожалуй, стоило сначала отойти. Делаю шаг назад.       А лицо-то Кайо отсюда лучше видно… И на нем читается шок. Довольная ухмылка сама вылезает на лицо. Что, удивлен? Вот только спустя секунду у меня появляется подозрение, что что-то не так. Память внезапно начала подводить: я это только подумала или все-таки сказала?..       Мгновения звенящей тишины бьют по нервам, когда Кайо вдруг начинает говорить: — Прос...ти, Изуна, что… — было видно, что говорить эти слова ему в чем-то было тяжело. Дело вряд ли было в том, что ему пришлось повторить извинения (честно, такое едва ли входило в список вещей, способных его смутить). И когда после части «Прости, Изуна» (на звучании моего имени просто так, без суффиксов, без напускного уважения, сердце немного противно екнуло — чего я так реагирую?) начало звучать продолжение, до меня дошло. — А-а-а, стой, нет, не продолжай! — Господи-Господи, черт! Эта часть должна была навсегда остаться в моем воображении, но я что, правда, абсолютно точно сказала это вслух?! Под землю от стыда мне не то, что провалиться, мне лично закопаться хотелось! — …порушил свой идеальный образ в твоих глазах, — и когда Кайо, намеренно ли, случайно ли игнорируя мои слова, закончил цитировать меня, это желание лишь укрепилось. Лицо, наверное, сейчас горело красным ярче лампочки, и, не выдержав выжидающего взгляда парня, я просто закрыла его руками. Бо-о-оже, «идеальный образ»!..       Внезапно я ощутила дикую радость, что после наставничества Кайо подрастерял свой сарказм. Будь передо мной старая версия, и от шуток на этот счет я не отделалась бы никогда!       Руки казались пугающе холодными по сравнению с щеками, и я предпочитала обманываться тем, что они помогут остудить и привести в нормальное состояние мое лицо. Но куда там: стыдно было так, что я едва удерживалась от криков и от того, чтобы немедля свалить отсюда подальше. Да, я могу подлететь к нему и повиснуть на его шее, позволять ему во время сего процесса трогать мою талию и на публике (и даже нет) громко звать его «дорогой»!.. Но прямо заявить, что считаю его идеальным... Нужно было что-нибудь сказать, но я просто не могла. И руки от лица убрала только тогда, когда Коори вернулся.       Почти всю дорогу в убежища я бежала, как будто за мной черти гонятся. В каком-то смысле, это была правда: с того самого момента, как я открыла лицо, Кайо смотрел на меня со странной задумчивостью, и это вновь и вновь напоминало мне о случившемся. Ками, боги, черти, биджу… Ну почему я просто не могу держать свой рот на замке?!

***

      Последний прыжок. Под моими ногами хрустнула не то, что одна ветка, а целый ворох! Но никого это больше не беспокоило, потому что мы наконец прибыли на место: в лесной глуши можно было не бояться шума. Сердце выписывало кульбиты. Убежища! Как я по ним скучала… Ну, вернее, не совсем по ним. Был в них один определенный человек, которого я хотела навестить в первую очередь. Интересно, он сам о моем присутствии здесь знает?.. Зецу — чертовски хороший шпион, и если дедушка хоть иногда за мной присматривает, то, вероятно, в курсе всего. Но если нет…       Не удержавшись, я сдавленно хихикнула. Внезапно мне очень захотелось устроить Мадаре сюрприз. Он его не оценит, конечно, но разве оно того не стоит?!       Почему-то вдруг делом принципа стало увидеть самым первым именно его. Вопрос был лишь в том, как мне незаметно для всех отлучиться к нему. — Я переодеться, — бросаю, прежде чем скрыться в кустах. Я — гений. Это даже не будет выглядеть подозрительно, потому что действительно принцессе заявиться с проверкой к своим подчиненным (ну, весьма условно) в пропахшем потом и покрытым пылью балахоне не очень представительно получается. А подглядывать ни у одного из парней или духу не хватит, или вообще такой мысли не возникнет.       Кайо понимающе кивает, сам с едва заметной неприязнью передергивая плечами. Ему бы тоже сменить одежду, да только срочность не та, переоденется дома. Убежища — это ведь его настоящий дом?..       Коори в нетерпении вглядывается в темноту пещеры — кто-то неаккуратно отодвигал лианы так, что те зацепились за выступ и теперь открывали вид на тайный проход. Очень хотелось сказать этим двоим: да идите вы уже! — но нельзя. Принцесса должна прибыть со своей свитой, а не раздельно с ней. — Я быстро, — говорю, сжалившись, а после уже без лишних сомнений пру к нужному месту. До него от главного входа идти прилично, но и я не стесняюсь использовать чакру. Кайо — не сенсор (может только по минимуму), Коори, как выяснилось во время пути, тоже. Бояться, в принципе, нечего.       Кривая скала совершенно не выглядит так, словно в ней есть проход. Однако мне прекрасно известна ее тайна: именно через нее меня провожали когда-то дедушка с его волей. Полностью мне ее секреты не известны, но — в глазах сверкает шаринган — это не проблема. Додзюцу быстро находит нестыковки, и я, ни капли не сомневаясь, жму на подозрительно истертую, окруженную трещинами, пластину. В голове сразу включается торжественная музыка, но…       Ничего не происходит. Спустя секунду до меня доходит, в чем дело, и я чуть сконфуженно, словно кто-то мог это увидеть, давлю на «кнопку» всем весом. И это наконец дает эффект: стена под моими руками резко западает вовнутрь, из-за чего я, перенесшая на нее весь вес, с тихим вскриком лечу вниз. Кувырком. — Ауч! — миг, когда вращение прекратилось, ознаменовался ударом о что-то твердое. Стол. Перед глазами все плывет, но, честно говоря, я и без того прекрасно представляю, какое лицо скорчил дед. Уметь эффектно появиться — это талант. Вылетела я из тайного лаза, как в лучших комедиях: быстро, шумно и очень неожиданно. Не хватало только заключительного штриха. — Сюрпри-и-из!       Единственный житель этих подземелий (конкретно этих) выбежал из темноты пещеры жутко сверкая глазами. Я вскочила на ноги, планируя тут же начать отряхиваться, но мир пошатнулся. Точнее, это я пошатнулась — мир-то уж вряд ли колыхнулся от того, что я, кажется, пробила себе башку. А жаль.       Голова, по правде, трещала жутко. Как это больно — на полной скорости долбануться о каменный выступ. Пусть вскользь, но как болит… А выглядит, наверное, и того «лучше». Одежда точно поблекла цветом из-за огромного количества пыли, в которой я извалялась, лицо, вроде бы, побелело. Мадара, стоя передо мной, что-то мне говорил (явно отчитывал), но смысл его слов до меня не доходил. В ушах стоял шум.       Честно, я была уверена, что отключусь. В прошлый раз «объятия» с этим чудесным столом закончились для меня почти так же. Но обошлось.       Спустя несколько секунд гул в голове начал стихать, дедушкины слова — обретать смысл, а окружение перестало «плыть». —…лжна здесь быть, — однако в лицо деда я смотрела с видом абсолютно непонимающим, потому что всю прошлую часть его речи я пропустила. Ну, не думаю, что это так уж критично — с нашим уровнем связи, я интуитивно должна знать правильный ответ! — Онхртоп?.. — или нет. Я озадаченно нахмурилась: рандомный набор звуков не превратился чудесным образом в связную речь. Мадару перекосило. — Что?.. — дедушка, подозрительно прищуриваясь, вглядывался мне в лицо. — Ты головой опять ударилась?       Царапина на моем лбу защипала сильнее, словно отвечая за меня ответ. Правда, все это чувствую лишь я, так что ответить все же придется. — Ну да, — киваю важно, — а ты не видел? Я тут сейчас так знатно об стол долбанулась, так что меня немного контузит. Можешь повторить все то, что говорил мне до части «здесь быть»?..       Невинно улыбаюсь и чуть склоняю голову, демонстративно укладываясь щекой на сложенные вместе руки. Театральность — наше все. Иногда мне начинает казаться, что я переигрываю и, возможно, даже не желая того, включаю пассивную агрессию. Только прекратить не получается. На этих скучных приемах иначе не выжить, потому что они… ну, скучные.       Дедушка вздохнул. О, да, с обреченностью. В целом, я его прекрасно понимала, ситуация казалась немного дикой. Пожалуй, даже чересчур: я вроде как всего лишь пыталась проникнуть в тайное убежище по тайному черному ходу, но выгляжу так, будто просто искупалась в болоте. Только без воды. Какой дрянью измазаны там стены?.. — Что ты здесь делаешь? Ты должна быть в Конохе: посещать свои приемы, мимикрировать под хорошую химе, а не… — Мадара выразительно окинул меня взглядом, чуть ли не прямо намекая, что «не». Ну, знаете!..       Я наполовину смущенно, наполовину в возмущении фыркнула, украдкой попытавшись стряхнуть с рубашки хоть часть пыли. Дело было заведомо гиблое. — А ты не понял? Я же сказала: «сюрприз», — обидчиво надуваю губы и скрещиваю руки на груди. А-ауч! — некоторые отбитые места, не болевшие до этого, вдруг дали о себе знать при смене позы. Иногда наша семейная телепатия наводила на меня страх: в глазах деда, пусть он и бровью не пошевелил, отчетливо был виден ответ: «не понял». Ох, ну что же мы такие непонятливые? Сжалившись, заявляю прямо: — Я к вам всем в гости! На пару деньков. Не вол-нуй-ся: в основном я буду с остальными, излишне задалбывать тебя не собираюсь. Однако вы там с Золушкой подготовьтесь: в моей отчетной статистике вам будет уделено особое внимание!       Не, ну серьезно, — подумала я, — пора ведь уже предпринимать хоть что-то ради сближения дедушки и клана. Вовлечение его с чернушкой в общую статистику «Довольны ли жители убежищ своей жизнью» будет первым моим шагом к этому! — Ками-сама… Твои заявления противоречат друг другу, — с неопределенной, в чем-то похожей на наигранное раздражение (сквозящая в редких жестах радость моему присутствию не давала мне обманываться) интонацией Мадара помассировал переносицу. — Ну-у, — тяну беспечно, театрально прикладывая палец к щеке. Глаза предательски сверкают. — Возможно!       Обещания не сильно его доставать слабо сочетаются с намерением привлечь двоих моих наиболее странных (Зецу вообще можно считать моим родственником? Раз уж он воля… Но это все равно чертовски странно!) родичей к социальному опросу.