Учиха Изуна: Хроники Лунной Химе

      Убежища встретили меня тусклым светом факелов, сменившим кромешную тьму пещеры. Столь резкая смена сначала от яркого солнечного света к темноте, а потом и к искусственным «сумеркам» была не очень приятна для глаз, но выбирать не приходилось. Мы почти сразу столкнулись с дежурящами у входа Учиха, а потом еще со многими другими соклановцами. Уговорить Кайо уйти к матери пораньше многого стоило, но я была настойчива. Нужен мне конвой, когда мы уже на территории клана! Стража на пороге нас увидела, престиж и статус заценила, и хватит!..       Из официально запланированного на сегодня оставалась сущая мелочь: встреча с местным начальством. И хотя в этом действительно не было ничего сложного, внутренне я слегка напрягалась. В теории-то все легко, но на практике я предпочитала иметь дело со старейшинами Конохи. Лучше свои старички, родные, нежели чужие, пусть и формально тоже родные. — Здравствуйте, Тэдэо-сама, — спина ровная, хотя сама я сложилась в поклоне, а взгляд блуждает по рукам, касающимся кимоно. Рассвет. Розовые, желтые и голубые цвета были призваны изобразить рассвет. Кимоно выбирала Танако-сенсей, а уж она умеет выбрать то, что будет и хорошо смотреться, и при этом иметь приличное значение. Обычно я даже не возражала, полностью полагаясь на вкус опытной в этих тонкостях женщины, но в этот раз все было иначе. Я ненавидела рассветы. И вместе с тем любила. Как бы объяснить… Розовый — цвет любви и нежности, невинности и чистоты — словом, всего того, чего мне в этом мире не хватало. Рассвет, почти всегда имеющий именно такие оттенки, нравился мне чисто эстетически. Ну и так как я сова, они обретали в моих глазах особую ценность, потому что, чтобы их застать, нужно было очень рано встать.       Однако каким бы он ни был красивым, здесь вступало в силу «но»: само слово «рассвет», «Акацуки» вызывало у меня очень странные ассоциации. Настолько странные, что я сама едва понимала их смысл. Тринадцать лет — слишком много, чтобы помнить все события и личности одной из многих историй, прочитанных (да пусть даже и просмотренных — что это меняет?) буквально в прошлой жизни. Относительно четко я помнила только пару человек (и были они либо очень оригинальные типы, либо главные герои) и обладала странным предчувствием, неведомо откуда взявшимся предубеждением: рассвет — это плохо.       И это «плохо» напрямую связано с дедом и мальчиком по имени Обито. Я бы не назвала «Обито» распространенным именем, да и знание, что это чудо являлось моим соклановцем, знатно сужало круг поиска. Поэтому, когда в день моего рождения появился ребенок (о чем я, к стыду своему, узнала лишь через несколько дней), названный этим именем, хохотала я долго, но, признаюсь, больше нервно, нежели весело. Мне многое подарили в тот день, но этот подарочек от Судьбы (ну, или от мамы Обито) был абсолютным лидером. Впрочем, на тот момент я была больше занята собственными проблемами и, зайдя познакомиться, больше особо об этом не думала. По крайней мере, первые пару месяцев.       Что касательно роли милашки Обито-чана (а одна из причин геноцида нашего клана оказалась той еще очаровашкой) в будущем этого мира, то даже записи, сделанные мною еще в те времена, когда мама была жива, не могли сказать мне чего-то большего, чем пара фактов: мальчонка умудрился стать учеником моего деда (после первой же встречи! Какого черта?!), а потом и лидером какой-то сомнительной организации с модными плащами и неясными мне целями (зачем им биджу?). Неосведомленности моей было два оправдания: во-первых, память моя с самого начала не давала четкого представления всей ситуации (я же не перед самой смертью аниме смотрела), а во-вторых, вы вообще когда-нибудь пробовали разобрать почерк полуторалетнего ребенка, да еще и перевести текст при этом с практически забытого языка?!       Я сама не заметила, как пальцы сжали ткань кимоно от досады, которую я ощутила в тот миг, когда вспомнила об утраченных знаниях. В реальность меня вернул неприятный звук, с которым мои ногти прошлись по дорогой ткани. Дыхание сперло от представленной во всех красках сцены того, как Танако-сенсей высказывает мне за испорченное (еще нет!) кимоно. И это было для меня как ушат воды на голову. Мысли вернулись к актуальному.       Старейшина смотрел на меня выжидающе. Ч-что?.. — Так Вы надолго в убежищах? — до меня понемногу начало доходить, что произошло. — Изуна-химе?       А-а-а! Черт! Я что, настолько задумалась, что прозевала и ответное приветствие, и вопрос?! А еще Тэдэо-сама это, кажется, заметил. Надеюсь, скинет на усталость от дальней дороги, а не на неуважение… Я слишком расслабилась. И как же хорошо, что он повторил вопрос. — Точно не скажу, на пару дней, — на лицо выплыла вежливая улыбка. Не такая, что вызывает раздражение своей фальшью, а, скорее, улыбка умеренной радости. Для создания такой нужно было всего лишь убедить себя, что ты действительно рада видеть человека перед собой, что не составляло для меня труда. — Надеюсь, мое присутствие не помешает вам. — Нет, что Вы, мы всегда рады видеть Вас здесь, — и тут Старейшина расщедрился на ответно приподнятые уголки губ. И внутри как-то резко потеплело. Люблю, когда люди улыбаются. Искренне. — Но, если не секрет, в чем причина столь неожиданного визита? Знакомство с семьей?       Тепло в груди исчезло так же быстро и внезапно, как появилось. Теперь все понятно. Еще бы он не улыбался искренне, когда такая тема назревает! Нет, я решительно не понимаю, почему абсолютно каждый, каждый Учиха ставит своей целью простебать меня насчет моей помолвки! До сих пор! В Конохе только-только с этим поутихло, так теперь убежища?! На самом деле, о причинах я, конечно, подозревала: наша детская, теперь почти забытая вражда была достоянием всего клана и, наверное, с точки зрения окружающих то, что в итоге мы сошлись, действительно было смешно, но... — Проверка, — отвечаю, щурясь не менее насмешливо, чем он до этого. Лицо Тэдэо-сама вытягивается в удивлении, и я с удовольствием отмечаю, что старик начинает нервничать. А потому что нефиг дразнить человека, уполномоченного Главой лезть туда, куда ему вздумается! Если бы все было хорошо, старейшина не стал бы так реагировать. Нет, моя придирчивость при проверке, конечно, будет продиктована не только местью — месть это вообще дополнительная мотивация. Я не знаю убеженских Учиха так, как Коноховских, но мне не нравится, что внушительная часть моего клана живет в таких условиях! И властью, данной мне, я намерена этот факт изменить.       Ну, думаю, он уже достаточно испереживался, — решаю спустя три секунды. — Кагами-доно отправил меня убедиться, что у вас все хорошо и всем всего хватает. Не нужно ли вам продовольствие или нет ли желающих переехать в Коноху, и все в том же духе, — мило улыбаюсь, едва удерживаясь от того, чтобы коварно расхохотаться вслух: вздох облегчения прозвучал даже слишком отчетливо. Еще бы: такая «проверка» от проверки профпригодности местных лидеров-все-еще-подчиненных-Главы отличалась кардинально. — Но к этому я приступлю завтра. Проводите меня в мои покои? Я жутко устала.       Отказывать мне Тэдэо-сама, разумеется, не стал. Кто вообще стал бы отказывать в такой маленькой просьбе химе? Особенно, когда она твое практически прямое начальство и действующий инспектор? Мысленно я уже предвкушала заслуженный отдых: Кайо к родне отправила, деда в его катакомбах навестила, с местными шишками поздоровалась — все дела сделала. А ведь все это после почти суток пути! Нет, в ближайшие три часа отдых, отдых и только отдых! Видеть сейчас никого не желаю, не то, что слушать!..       Но у Судьбы (или верхушки клана и коварных шипперов-взрослых Учиха) были другие планы. — В связи с некоторыми обстоятельствами… — голос старейшины звучал для моего уставшего и все еще туговато соображающего после удара сознания монотонно, и, по правде, я не шибко внимательно его слушала. Догадаться, когда мы резко остановились, где находятся мои временные покои, не составляло труда, поэтому, как только это произошло, я, не колеблясь, открыла дверь.       И сделать это до того, как Тэдэо-сама закончит речь, определенно, было не лучшей идеей. —…мы решили, что Вам будет комфортнее поселиться с Кайо…-саном.       В тот миг мне было плевать, кто, когда и почему решил это. И даже размышления о причинах замешки при обращении к Кайо с уважительным суффиксом не лезли мне в голову. Я просто смотрела на Умэ-сан, едва не заливаясь краской от ее ответного удивленного взгляда. Так нагло вломиться в дом прямо на глазах у «будущей» свекрови… Предательский румянец все же залил щеки. — С чего бы это?.. — пробормотала заплетающимся от неловкости языком я, обращаясь к старейшине. С моей точки зрения, ни о каком комфорте от общего с женихом жилья и речи быть не может. Особенно, если это дом его матери. — Вы всегда сможете обратиться за помощью к близким людям. С любимым и шалаш покажется дворцом?.. — мужчина хитро усмехнулся. Может, не стоило так быстро успокаивать его насчет проверки? — Смотря какой «любимый», — буркаю я и делаю шаг в сторону все еще находящейся в растерянности женщины. По-моему, она о своих высокопоставленных гостях тоже узнала буквально только что. Ай-яй-яй, старейшина, нехорошо к себе во множественном числе обращаться: «мы решили», тьфу!       Здороваться после того, как без приглашения вошла в чужой дом, это как-то неловко, — думаю с тихим отчаянием. Стыдно было до того, что краска не сошла с моего лица даже после короткой перепалки с Тэдэо-сама. Однако старик, кажется, решил искупить свою вину тем, что снизил градус неловкости. — Умэ-сан, на Вашу семью возложена обязанность принимать у себя химе Учиха Ичизоку, — пафосно (даже чересчур) возвестил он так, словно мы на приеме у дайме. Теперь мне было стремно из-за стиля, в котором он легализировал мое здесь пребывание, но зато приветствие после этого не казалось неуместным. — Обустройте ее со всеми возможными удобствами, а если что-либо понадобится — обратитесь прямо на склад. — Благодарю за предоставленную честь, — растерянно ответила женщина, наводя на мысль, что «честь» ей выпала весьма сомнительная. Конечно, принять у себя химе — это почетно, но все-таки, думаю, мое присутствие причинит ей неудобства. Ха-ха, если я как-то ее обижу, Кайо меня прибьет. Он чертовски вежливый и, как бы сказать... чинопоклонительный (в хорошем смысле слова), да и к повадкам моим привык, но если вспомнить, как он относился к своей матери… Отдых что-то не предвидится. — Добро пожаловать в убежища, Изуна-химе. Чувствуйте себя как дома. — Благодарю, — ответила я чопорным тоном, про себя отмечая, что здороваться, кажется, будет уже неуместно. Будем считать, что этот этап мы пропустили. Только бы Кайо не узнал. Придираться к такой мелочи не в его… ну, то есть, конечно, в его характере, но обычно он так делает только когда зол. В остальное время он придерживается позиции, что меня легче стерпеть, чем исправить. Однако в случае с его мамой все могло перевернуться вверх дном. — Позаботьтесь обо мне!       И я вновь сложилась в поклоне, чуть более низком, чем следовало. Интересно, называть ее «Умэ-сан» будет достаточно вежливо или лучше «Умэ-сама»? Невестки так со свекровями не разговаривают, но ведь мало ли!