***
Засаду, на деле, устроить это не «спрятаться в кусты». Нужно грамотно выбрать место, быть уверенным, что цель точно по нему пройдет, учесть способности противника и свои, чтобы получить преимущество, а не лишнюю слабость. Устроить засаду правильно порой не менее сложно, чем ловушку. Размышляя пафосно: засада — целое искусство! Продолжая мысль, скажу, что сенсор для такого «искусства» что слон в посудной лавке. Не то чтобы он громит весь магазин, то есть, план, но товар портит — лишает права сказать «сюрпрайз». — Никакой я не слон, — бурчу себе под нос и резко разворачиваюсь. Чакру киринины скрывали, молодцы, но полностью ее утаить невозможно, и в этом плане они профи явно не были. До места, где нас хотели застать врасплох, оставалось добрых сто метров, когда я резко ощутила группу людей впереди. Кто продолжит путь, зная, что впереди засада? Точно не я. — Пошли обратно, там шиноби. Соклановцы тут же подобрались и заозирались в поисках врага. Удачи им с поисками, что ли. В Киригакуре полно специалистов по бесшумным и незаметным убийствам, маскировка, по всей логике, — их конек. — Кири? — коротко осведомился Кайо и как-то уходить за мной не спешил. Мы же не собираемся принять бой, правда? Хотя, черт, кого я обманываю: конечно, собираемся, у нас выбора-то нет. — Да. Там явная засада, — и если нам устроили засаду, то отпускать просто так точно не собираются. Блин! Да чего они вообще к нам прицепились?! У нас на одежде даже мона нет, чтобы клан не определили, повязки никто не надел, ибо не на миссии, подсумки, оружие, все спрятано было! Память напрягается в попытке выяснить, как же нас вычислили. У тех, кто живет в Конохе, конечно, при виде моего лица сразу возникнет ассоциация: «Учиха», но это же не коноховцы. Тогда что? Неужели кто-то знает меня в лицо (принцесса сильнейшего клана все-таки) или я шаринганом сверкнула и не заметила? Впрочем, это уже не так важно. Все происходило стремительно и гораздо быстрее, чем мне хотелось бы. Уйти нам, как я и думала, не дали. Осознав, что их местоположение раскрыли (плюнутая в ту сторону огненная техника была недвусмысленным намеком), киринины вышли из своего укрытия, и их ухмылки лишь сильнее доказывали: будет бой. Ожоги на руке одного из них делали ситуацию чуточку радужнее, но не намного. — Учиха, — говорил, очевидно, главный из них (его главенство я определила, правда, не по речи, а по очагу — тот самый А-ранг), — сильнейший клан Листа наравне с Сенджу и Хьюга. Несмотря на обстановку, слышать из чужих уст, что мой клан — сильнейший, было приятно. Ровно до того момента, как этот придурок ляпнул «наравне с Сенджу и Хьюга». К древесному клану у меня были претензии, но они все-таки вместе с Учиха основали деревню и были этаким антонимом Учиха долгое время, однако Хьюга… Я любила всех и вся, однако Хьюга, как обладатели не (эта часть лишняя) менее сильного додзюцу, были нашими естественными врагами. Пока их считают слабее, все окей, но сказать, что мы «наравне»!.. Как химе Учиха меня это напрягало. Но не о том беспокоюсь. — Мизукаге будет рад, если мы принесем ему пару шаринганов на обед, — джонин (тут без вариантов) ухмыльнулся, демонстрируя жуткие заточенные зубы. Он человек вообще, нет?! — Или… о, вы так похожи между собой. Вы все Учиха, не так ли? Мне нужно время, чтобы оценить их, — бьет осознание. В кафе нельзя было пялиться на них, чтобы не привлечь внимание, однако сейчас это просто необходимо. Размер чакры не о многом мне говорит, сейчас, когда еще работает сенсорная техника (и скоро ее придется завершить, ведь сражение не будет легким), я обязана сделать более глубокий анализ. Я уже начинаю делать выводы, исходя из их внешности и снаряжения, но время… — На-на обед? — голос словно писк, а глаза распахнуты. Кто-то, самый молодой, совсем мальчишка, кажется, мой ровесник, едва не попадается на эту удочку, чуть не смотрит. Старший товарищ, похожий на него лицом (соклановцы?), вовремя прикрывает ему глаза и начинает тихо что-то объяснять. Ухмылка беловолосого лидера становится кривее. О, да, потянуть время придется разговорами. Плохо лишь то, что не только мы будем во время него готовиться. — Он что, их ест?! Смех, которым залился шиноби после моего вопроса, можно было назвать бы заразительным, но я отыгрывала роль, строя непонимающую напуганную моську и прислушиваясь к очагам. Анализировать приходится быстро, почти наспех. Начну с самых опасных. От чакры главного, А-ранга, сильно пахнет водой. Чистой, холодной, мокрой. Когда прислушиваешься к его очагу, во рту словно плещется что-то, а губы кажутся слишком сухими. Для ниндзя Киригакуре нормально иметь сродство с суитоном, однако у него оно слишком сильно. Светлые волосы, заточенные зубы, мерзкий характер и вода. Я изучала кланы как своей страны, так и других, на куда более серьезном уровне, нежели большинство шиноби, поэтому, делая самый очевидных из всех возможных вывод, могу поставить на Хозуки. В стране Воды дохренища кланов, с предрасположенностью к воде, но чтобы «водяными» ощущались даже тенкецу — нонсенс. Но я не уверена, это лишь догадки. — Может и ест, но ты бы не о глазках беспокоилась, жемчужинка, — тут выступил один из «цэшек», однако, сравнивая с остальными противниками, я на нем особенно не концентрировалась. Даже лицо запоминать бы не стала: не до того ведь, мне бы на чакре сконцентрироваться, если бы не это его… «жемчужинка». Озадаченно хмурюсь, даже не до конца играя. Опять… Опять, черт подери! Почему ко мне каждый долбанный раз обращаются странным прозвищем, акцентируют внимание на внешности?! И это-то противники! — А о чем? — взгляд прикован к лицу говорящего, и тому все сложнее избегать его (и как только он попадется, я не упущу такой шанс), но боковым зрением отслеживаю движения остальных. Разговор течет рекой, я выгляжу так, словно увлечена лишь им, но на деле мое внимание принадлежит внешнему миру даже меньше, чем следовало бы. С-ранговые ниндзя представляют опасность лишь своим количеством (глупо недооценивать их, однако приоритеты приходится пересматривать, когда есть угроза пострашнее), А-ранг перетягивает внимание своей мощью, но два ниндзя, В-ранг… Их я анализировала особо, и результат мне не нравился. Когда киринины сидели группой, а я ощущала их природу пассивно, неясно было, кто есть кто. Теперь все иначе. Один анализируемый мной ниндзя был взрослым мужчиной, с длинными волосами (можно схватить — первая мысль, похожи на волосы Шодая с портретов — вторая) и жестким взглядом. Не обязательно пересекаться с ним глазами, чтобы понять его нрав. Все в нем: манера держаться, правильно и ровно закрепленное снаряжение, большую часть которого, уверена, даже не видно, — выдавало в нем опытного шиноби. Такого не запутаешь разговором, не разжалобишь грустными глазками (сразу и в боевой обстановке, по крайне мере). Второй В-ранг удивил меня нешуточно. Я привыкла, что ниндзя с таким мощным очагом — взрослые, однако чакра, достойная джонинов, принадлежала именно тому пареньку, что так глупо чуть не попал в мои сети. Странно так удивляться, когда сама чакрой превосходишь даже их лидера, но таких шиноби действительно куда меньше, чем можно подумать, судя по моему окружению. Мальчишка кажется неопытным, даже неопытней меня (впрочем, может тоже играет), но потенциал… И то, что напрягает меня сильней всего. Чакра. Мужчина, опытный боец, и мальчик, совсем «зеленый» (или в Кири говорят «голубой»? Хм.), на сенсорном уровне были похожи куда более, чем внешне. Их чакра была, как лед. Холодная. Жесткая. Немного жуткая. В отличие от предполагаемого Хозуки, здесь я не гадала, а знала наверняка: эти двое — Юки. Что трындец, ибо владельцы кеккей-генкай — всегда страшно. И знаю я, что сама такая же! Но я же не против себя сражаюсь! — О том, чтобы выжить, — «цэшка» бросается ко мне резко, внезапно, кровожадно улыбаясь. Да только тронуть меня не удается: Коори выскакивает вперед, в первые же секунды нанося киринину серьезные раны кунаем. Битва разворачивается, как водоворот. Или клубок, сброшенный кошкам. — Да кто бы говорил! — кричу слегка нервно и затыкаюсь. Все четверо, те, кого я не считала опасностью, накинулись на Коори, словно пираньи. Рыбы проклятущие! И как-то резко тревога сжала сердце, потому что соклановец от полноценного отряда (четыре человека! Господи-боже, четыре!) отбивался с трудом. Взгляд падает на Кайо, сцепившегося с теперь-уже-точно-Хозуки. Командиры своих групп, не желая ранить подчиненных, стремительно «отъезжают» в сторону. Противники распределились сами собой. Мальчика-”бэшку» его соклановец отослал в сторону, велев наблюдать и учиться, но радоваться я не спешила. Потому что мне, последний раз всерьез сражавшейся давно, выпал второй Юки. Освободившееся пространство вокруг казалось даже более пустым из-за напряжения между нами. Мужчина щурился, избегал взгляда. Оценивал. Я мысленно материлась, потому что… Просто потому. Это Юки. Понимаете? Лед. А я Учиха — как бы огонь. Наши стихии противоположны, этакие соперники… Только какого-то черта у воды всегда преимущество перед огнем! — Это вселенская несправедливость! — выкрикиваю в искренних чувствах, но быстро понимаю, что смотрелось это предельно неожиданно. — Что? — Юки смотрит напряженно, краем глаза осматривая окружение в поисках «несправедливости». Естественно, ничего не находит. Щурится. Злится — очаг чуть вспыхнул, едва заметно. Сенсорную технику пора бы сворачивать. — Отвлекающий маневр? Глупо. — Все, — отвечаю коротко (мне часто говорили, чтобы меньше болтала на поле боя, прислушаюсь хоть раз), а дальнейшую реплику игнорирую. — Все в этом мире несправедливо. Но особенно ты. Ну да, я собралась молчать, но он же явно ничего не понял! Я должна была пояснить! Наверное, несмотря на собственные мысли, я веду себя слишком беспечно. Он опасен. Я чувствую, я знаю. Мозг четко говорит об этом, анализ дает однозначный результат. Но я все сравниваю его с собой, с дедом, с Кагами, да с тем же Хмырь-сенсеем, и все никак не вдолблю себе в голову, что чакра — еще не все. Я сравниваю так всех своих противников, но никогда это не кончается добром. Как лицемерно жаловаться, что недооценивают меня, если сама не лучше. Юки кажется собранным внешне, однако рывок и немедленно навязанный рукопашный бой смотрятся так, словно он просто вспылил. Взледенил?.. Ксо! Нога, твердая, как металлическая, прилетает сбоку и едва не сбивает с ног уже меня. Блок выходит совершенно рефлекторно. Честно ожидая боли и напряжения (он кажется очень сильным), я удивляюсь, когда удар оказывается мягче, чем я ожидала. Приложить усилие — мужчину отбрасывает в сторону. Он кувыркается в воздухе, приземляется без малейших проблем. И мы оба смотрим на меня странно. — Ты… — чуть заметная ухмылка, спрятавшаяся в уголках губ (от Учиха прятаться? Идиотизм какой), делает Юки менее жутким. Не хладнокровный хмырь. Просто враг. Ничего нового. — Крута, да? — радостно улыбаюсь, смотря на противника в поисках поддержки. Противник почему-то теряет свой настрой и смотрит, как на долбанутую. Что? Слишком высокомерно? Смущаюсь. — Забудь, говори, что хотел. Если до этого Юки и был настроен отвешивать комплименты, то теперь — нет. Теперь мне в лицо целился кулак. Уворачиваюсь. Новая цель — бок, оружие — колено. В голове аж зудит идея пнуть его хорошенько между ног, но, как гром, вспоминается строгий дедушкин голос во время лекции о достойном поведении в бою, и хотя ничего о таких приемах он не говорил, я меняю план. Моя ступня жестко бьет в живот Юки, а когда тот сгибается от боли, я, подскочив, коленом второй ноги «правлю» ему лицо. И вновь ступня. Без малейших терзаний оттолкнувшись ото лба мужчины, отскакиваю на безопасное расстояние. «Ну все, теперь он точно нас укокошит!» — орет внутри таракан, ответственный за панику. Точеные черты лица киринина исказились, залитые кровью из носа, на который угодила моя пятка. Ситуация стала опаснее. Раньше можно было рассчитывать, что меня, как девочку, будут стараться оставить в живых и здоровых — не из-за джентльменства, а из голого расчета: мои дети, от кого бы они ни были, будут носителями шарингана — но теперь к мотивации добавилось личное. Хрен мне, а не поблажки. Лязг, едва различимый в шуме чужих боев. Отблеск солнца, которое уже в следующий миг закрывается туманом, полном чакры. Туман предназначен не мне, в отличие от клинка. Я этого ждала. Первый этап любого боя — тайдзюцу, но второй, если есть снаряжение, принадлежит оружию. А то оружие, что есть у меня, обычной железяке не превзойти. Вспышка, хлопок, дым. В руке приятно тяжелеет от катаны, так давно не видевшей крови. «Люди влюблены в бой, — говорил мне Кубо-сенсей, — но оружие любит кровь». Он также говорил мне не путать свои желания и желания моего меча, но это так, отвлеченное. — Еще и мечница, — шипит киринин раздраженно. Мы скрещиваем клинки, он давит на меня всем весом. Я с ощутимым сожалением понимаю, что даже делая то же самое, физически не выиграю. Чакра напитывает тело, приклеивает ноги к земле. Я пытаюсь перебороть шиноби изо всех сил, но он тоже не сдерживается. Несколько секунд — ужасно много по меркам ниндзя — у нас стоит твердая ничья. А в следующий миг Юки резко отступает в сторону, и я, давящая перед собой без малейших сомнений, лечу вперед. Подставить ногу, не упасть. Челка падает на глаза. Я кошусь на противника, не желая даже на миг упустить его из поля зрения, но вижу не его, а лезвие, летящее к моему лицу. Глаза распахнуты, воздух сушит их, и почему-то кажется, что джонин разрежет именно их. Зрачок, затем радужку. По слою. Да ни за что! Извернувшись, блокирую выпад. Мои глаза ты не тронешь. Никто не тронет. Ни-ког-да. Резко выпрямляюсь, переходя в наступление. Взмах, взмах — блок! Давлю, не забывая теперь о возможности отступления. Так и есть, он делает шаг в сторону, но я уже готова. — Получай! — ору, наискось нанося удар. Юки вскрикивает, из свежей раны на плече хлещет кровь. Она течет, все течет. Алая, теплая, живая. Слишком четкая. Шаринган активирован. Невольно. Я втянулась в схватку. Киринин этот хороший мечник, но я лучше. Я готова уступить звание лучшей лишь нескольким людям, да и то не навсегда. Однажды я превзойду и их. Кубо. Шиничи. Кагами. И даже Мадару, как бы он ни смеялся над этим заявлением. Пока я не активировала додзюцу, навыков кендзюцу Юки хватало, чтобы противостоять, но после я начала весьма уверенно его теснить. Он — В-ранг по размеру очага чакры, джонин, а я? Я больше не поддаюсь этой системе оценки, для меня есть только «Хорошо» и «Плохо», сказанное моими учителями. Учителем. На теле мужчины появлялось все больше порезов. Большинство из них — несерьезные, но встречались и довольно глубокие раны. Он больше не казался невозмутимым (а я-то уж было собиралась сравнить его с Учиха), все ругался сквозь зубы, костеря как Коноху, так и мой клан в частности. Зря это сделал. — Не оскорбляй мой клан, — голос напоминает демонический. Принцессы не говорят так, но плевать. Никто не видит. Никто не слышит. А свидетель умрет. Я заношу меч над упавшим на раненое колено ниндзя, уже рассчитывая, как ударить и куда отскочить, чтобы не замараться, как вдруг… Кунай прилетевший будто бы из ниоткуда, из-за пределов моего мира, ограничевшегося на эти жалкие три минуты лишь полем боя, не нанес мне ранений, несовместимых с жизнью, даже не поцарапал. Зато нанес ощутимый урон моей гордости. Тонкая прядка, угольно-черная, медленно падает вниз. Упала. Волосы, и без того имеющие кромешный цвет, стали еще темнее, намокнув в луже. Черный на сине-сером. А внутри словно вулкан взорвался. Резко поворачиваюсь в сторону, откуда прилетел нож. Мальчишка, о котором я и забыла, смотрит упрямо, так и не убрав руку, которой совершил кощунство. Он… он мне волосы срезал! Визжать было не время и не место, мой крик отвлечет моих же союзников от боя. Но глаза немного защипало, и не уверена, что дело в шарингане. — Кей, не вмешивайся! — рявкнул старший Юки, и его соклановец, вздрогнув, вернулся на прежнюю позицию — спиной к дереву, вдали от всех битв. — Но папа!.. — на этом крике что-то дрогнуло внутри. Отец и сын на одной миссии… Как мило. И опасно. Опасно, я серьезно. Для меня! Несмотря на обмен репликами с ребенком, Юки воспользовался тем, что тот отвлек мое внимание, встал на ноги и разорвал дистанцию. Клинок ушел в ножны. Я спрятала свой. Ну, все, приехали, — подумалось невольно. П*здец. Ни один из моих воспитателей такого выражения не оценил бы, но иначе и не скажешь. Почему? О, все просто. В кендзюцу у меня было неоспоримое преимущество, я теснила противника, не давая отвлекаться ни на что. Не отвлеки меня этот его Кей (рифмуется с «ща дам люлей», если задуматься), я перерезала бы ему горло, не дав и шанса. В тайдзюцу, неожиданно, мы оказались не равны тоже не в его пользу. В дисциплинах, не требующих чакры, у него преимущества не было и в помине. Но я ведь говорила уже… Юки — лед, Учиха — огонь. Вечные соперники, первый из которых почему-то сильнее второго. Ледяной дракон, взмывший из реки, рядом с которой устроили засаду киринины, отозвался в груди легкой дрожью. Огромный, с кучей ледяных шипов по всему пятнадцатиметровому телу… и движется прямо на меня! А теперь визжать можно?! Смерть громыхнула совсем рядом. Когда дракон ударился о землю, в стороны полетели сотни льдин, некоторые из которых меня задели. Я едва увернулась. А он встает снова! Удар. Льдины. На щеке, на моем неприкосновенном лице порез. И на коленку стекает кровь с бедра. Пляска под названием «не дай себя сожрать» продолжалась не так долго, объективно, но мне казалось, что она длилась полчаса, не меньше. А на деле — всего секунд тридцать. Как и я раньше, Юки не давал мне отвлечься на что-то другое, и лишь в ту секунду, когда мне выдалась передышка, я сумела осмыслить: он ледяной. Дракона изо льда растопить и уж тем более заставить испариться куда сложнее, чем даже водяного дракона, но если приложить достаточно усилий… Если постараться!.. Но все техники, способные на такое, требуют слишком много печатей. И я, зная, что нужного результата это не даст, исполняю привычный Огненный шар. Пламя бьет во все стороны, отражается оранжевыми бликами в льдинках-шипах на драконьем хвосте. Это длится мгновения из положенных пяти секунд, когда из огненной стены передо мной вылезает драконья пасть. Смазанная, подтаявшая. Но целая. П*здец, я же говорила. Тогда как катон опалял жаром горло, руки, от него веяло теплом, из раскрытой пасти, сверкающей рядами огромных клыков, несло холодом и снегом. В технике Юки не было снега, но его не хватало в общей картине «Учиха бьется с воплощением зимы». От представшего зрелища холодом опалило не только кожу, но и внутренности. В воздухе, в полуметре от гибели… Ничего не могу сделать, чтобы этого избежать! Смерть часто проходила близко. Она тянула ко мне свои руки, представала в виде разных людей. Но это все игра, — я верила. Когда-то давным-давно я просила бога о жизни, о том, чтобы еще раз увидеть небо. Просила дать мне второй шанс. Он дал. И Смерти в нашей сделке нет места. Была, на самом деле, одна техника. Быстрая, сильная. Опасная. Для всех. Она слишком масштабна, и даже в такой ситуации, помня, как близко сейчас мои соклановцы, я не хотела ее применять. Да она нас всех зажарит! Я свела кучу положенных ей печатей к минимуму, отточила, сделала сильнее, чем написано в учебниках!.. Я довела ее до состояния, которое устраивало человека, озабоченного моим развитием как шиноби. Это слишком опасно. Готова ли я рисковать чужими жизнями? Жизнями собственных соклановцев? Ради того, чтобы жить самой? Ответ, такой простой: «да» или «нет», все не приходил. Когда находишься на грани, все становится на свои места, расставляются авторитеты, но я, как оказалось, была не настолько эгоистична, чтобы решать категорично. И не настолько жертвенна. Наверное, я бы погибла, не в силах выбрать, если бы не случилось чудо. Челюсти сомкнулись, вокруг был лед. Свободное пространство во рту дракона стало опасным, когда из неба, языка техники начали вытягиваться шипы. Мороз бил по нервам, инстинкту самосохранения. В чем же чудо? Дракон повернулся, соклановцы оказались за спиной. Больше не надо было выбирать. — Крыса!.. — воскликнула я, складывая первую печать. Все происходило на бешеных скоростях. Бык-собака-лошадь-обезьяна-свинья… — Тигр! Огненное уничтожение! Огонь, вырвавшийся из горла, обжигал концентрацией чакры даже меня, ее владелицу. Огненный шар заполнил все впереди, охватив всю морду дракона, но Огненное уничтожение… захватило все. Весь мир захватил огонь, и я купалась в нем, зависнув в единственном кусочке нетронутого пространства. Вытеснив страх и все тревоги, меня заполнил восторг. Это действительно сделала я. И на этот раз это всерьез, не на тренировке с Мадарой. А потом я упала вниз. Сгруппировалась, приземлилась твердо на ноги. Выражение полного счастья покинуло лицо, оставив место лишь довольной усмешке. Ледяной дракон испарился без следа, а его хозяин… лежал на сухой, потрескавшейся от жара земле, весь в ожогах. На секунду во мне проснулась жалость. Это больно, я знаю. Умереть, сгорев заживо, ведь самая страшная смерть на свете, так? Так. И именно поэтому стоит поторопиться и облегчить его мучения. Лечить его никто не будет, тащить в плен — не менее жестоко. У меня нет выбора. Можно сбросить мерзкую обязанность на другого, но я так не делаю. Я не боюсь убивать, я просто… боюсь стать монстром. Шаг. Шаг. Иду по земле твердой, как камень. Шаг. Мальчишка замер. Шаг. Он бросается к отцу. Прыжок, — я быстрее, стою над будущим трупом. Нужно всего лишь занести кунай (или катану? Она острее, так что лучше ее) и прекратить мучения достойного противника. Старший Юки дышит тяжело, едва-едва. На его лице ожоги, руки все черные, как уголь («как»?..). Серо-карие глаза отражают его мучения, и хотя я смотрю прямо в них, он не отводит взгляд сразу же. Знает, что я победила. Сын его поводов отключать паранойю, правда, не имеет, а все равно подходит к отцу, садится рядом с ним, плачет, что-то говорит. Я готова дать им время попрощаться, но киринин, видимо, судит по себе. — Беги, Кей, — хрипит он, а пальцы его чуть дергаются, только сил поднять руку не хватает. Мальчик смотрит блестящими от слез глазами, открывает рот в попытке возразить, но властный взгляд умирающего заставляет подчиниться приказу. Он медлит лишь секунду (целую секунду), а после срывается с места, бежит как можно дальше. Зная, как больно терпеть боль от ожогов, я не собираюсь медлить. Присаживаюсь на корточки рядом с едва живым шиноби, прикладываю к покрасневшему горлу клинок. — Ты хороший папа, — шепчу, не понимая, зачем. Кровь хлыщет во все стороны. Я отпрыгиваю, но на штаны все равно попадает. Капли чужой крови вновь стекают к моим ногам. Однако это меня, как всегда, не волнует.Сто Девяносто Третья глава, или Юки
5 июля 2021 г. в 09:00
Отойти от случившегося в Кои оказалось труднее, чем я рассчитывала, но время многое лечит, и за пару дней лесных приключений произошедшее прочно закрепилось у меня в голове как что-то далекое и совершенно ненужное. Никто не поднимал нежеланную тему, и только память свидетельствовала, что вообще что-то произошло.
Сейчас мы относительно недалеко от границы со Страной Медведя, что, конечно, делает ситуацию опасной, (не из-за жителей Медведя, правда, а из-за Кири, которая любит отправлять своих шиноби к нам через него), но скорее радует, чем напрягает. До Страны Чая осталось совсем немного! Два, ну может три из-за возможных проблем с пересечением границ, дня пути, и мы на месте! Конечно, я понимаю, что сотню людей упрятать гораздо сложнее, чем десяток… Но то, что условия у наших родичей из Чая куда лучше — неоспоримый факт. И Ча-но-куни — это же страна Чая! Там есть куча вещей, которые можно приобрести или попробовать только в ней!
Впрочем, не только в Чае есть деликатесы, — думаю, придирчиво рассматривая предложенное меню. Все блюда и напитки скромно умещались на одном листе, но все-таки это было одно из лучших кафе в городке, куда мы забрели, (мне так привратник сказал). Фотографий или хотя бы рисунков готового блюда, к сожалению, не было, как и состава, но названия были более, чем красноречивы. И я даже не собиралась спрашивать, что это такое, так как сюрпризы — это весело!
— Я хочу «Алое безумие», — тяну загробным тоном, строя жуткие рожицы. Коори давится уже принесенным «Водоворотом трав», стараясь не расплескать чай и не выплюнуть его во время смеха. Кайо, вздохнув, подтверждает заказ. Как мы его достали-и-и… Ни в сказке сказать ни пером описать.
— На ближайший день пути нам следует быть предельно осторожными, — ненавязчиво кошусь на соседний столик в самом дальнем углу. А я-то все думаю, как об этом сказать. — Здесь начинается опасная зона, и стычек с шиноби желательно избегать. Изуна-химе… Вы единственный сенсор среди нас, поэтому, несмотря на Ваш «отпуск», вынужден попросить Вас проверять территорию время от времени. Сообщите, если почувствуете каких-либо шиноби: Киригакуре или Ко…
— Шиноби типа таких? — мотком головы указываю на группу людей, занявшую то плохо просматриваемое место, на которое метили мы. Кайо смотрит неописуемым взглядом. Да что? У меня только сейчас появился подходящий момент, чтобы сказать.
— Изуна-химе, — командир прищурился, и металлический блеск его глаз живо напомнил мне слово «неприятности». Лицо автоматически начало принимать невинный вид: глаза расширились, заморгали в полтора раза чаще, рот округлился и приоткрылся, а губы я незаметно для самой себя облизнула для блеска. Правда, все это было излишне, так как виноватой меня можно назвать было с натяжкой. Просто рефлекс.
— Я не сразу их заметила, — точнее, сначала я думала, что мы пройдем мимо: со стороны кафешка вовсе не выглядит «лучшей». Тон приобретает серьезные нотки, но шепот глушит эффект. — Чакру они не скрывают, видимо, не думали, что здесь могут быть шиноби Конохи, и решили отдохнуть от постоянного напряжения. Объем резерва впечатляющий, трое из них легко могут оказаться джонинами. В битву по возможности не вступаем, я так понимаю.
Милая улыбка, если бы хоть кто-то мог сквозь нее видеть, отражала нервозность. Ну, знаете, Страна Воды, Страна Огня — закономерно же, что они как кошка с собакой. Коноха вся такая за мир, дружбу, жвачку, а в Тумане порядки жесткие…
— Да, — рвано выдохнул Кайо, и, хотя он быстро вернул себе спокойный и невозмутимый вид, я успела заметить, что новости его в чем-то напугали. Да, вот это нам, конечно, повезло. Один джонин — уже проблема, большая или маленькая — зависит от его способностей и специализации, а тут… Семь шиноби. Определять их силу по прикидкам «чунин», «джонин» крайне грубо и неточно, хотя чакра и без того лишь один из критериев, но даже если хвататься за точность: судя по резерву — четыре С, два В-шки и один монстр — А-ранг. — Едим, не подаем вида, что заметили их, и уходим.
— Хорошо, — Коори удерживает на лице все то же беспечное и наивное выражение лица, но я знаю, что и он нервничает.
Вовремя, разрушая напряженную атмосферу, подходит официант, ставит заказы на стол. Суп ярко красного цвета колышется в тарелке, делая белые края розоватыми.
— Ваши «Алое безумие», «Лесной поход»… — торжественно зачитывал парень, но я не слушала. Не поднимая головы, покосилась на кирининов. И вздрогнула, столкнувшись взглядом с одним из них. Через пятнадцать минут мы покинули кафе, через треть суток — город. Порядочно отправив сообщение своим о наличии в стране опасного отряда, мы, тем не менее, надеялись покинуть местность без проблем. Мы на них нападать не собирались и рассчитывали, что и они тоже. Но какой там… Шиноби Кири любят сражения.