Учиха Изуна: Хроники Лунной Химе

      Как мне показалось, Кагами ничуть не смущала моя новая манера речи. Полагаю, он в целом понимал, что как бы я свою мысль не доносила, суть этой самой мысли не изменится. А то, что я стала чуть менее охотно идти на тактильный контакт, так это ничего — давно пора бы. И не то чтобы он в чем-то ошибался: свои эмоции, конечно, я научилась проявлять по-другому, но их от этого не стало меньше, и уж тем более глупые мысли не перестали приходить мне в голову. Просто в кои-то веки у меня начало хватать самообладания, чтобы отсеивать их или доносить до окружающих так, чтобы они их считали умными.       Ума понимать, что нужно делать, чтобы меня сочли достойной каких-то определенных задач, мне хватало всегда. Я в этом разбиралась, я этим пользовалась, но редко когда шла наперекор собственным желаниям. А если и шла, часто случалось так, что не выдерживала и срывалась в самый неподходящий момент. Что уж сказать, самоконтроль всегда был моим слабым местом. Мне… Мне не нравились формальности, эти глупые правила, от которых ни проку нет, ни радости. Эти рамки делали несчастными так много людей, но они еще смеют требовать от меня их соблюдения? Куда больше пользы я видела в своих забавах и шалостях, хорошо разряжавших атмосферу в клане. Мне весело, клану весело. И хоть немного слабеет напряжение, витающее в воздухе. Мне нравилось быть беспечной, вести себя как ребенок и проявлять эмоции открыто. Зачем скрывать их? Но пусть такие люди всем нравятся и очень нужны этому миру… Авторитетом они не пользуются. В пример сразу вспоминается Шодай Хокаге. Он был сильнейшим шиноби, основателем Листа, Главой клана Сенджу, в конце концов. И все равно большинство считало его простофилей и искренне недоумевало, как он оказался на своем посту. Теперь мои амбиции набирают оборот, я не могу позволить себе своевольничать, если хочу добиться титула Главы клана. Моя репутация не должна вызывать сомнений, да и ждать, пока меня признают такой, какая я есть, нет ни времени, ни сил. Реформы-то клану нужны уже сейчас (они просто этого не понимают).       Моя задача теперь: слушать, что мне говорят, и выполнять просьбы безукоризненно, периодически превосходя ожидания, чтобы прославиться. И как-нибудь, не конфликтуя с прошлым пунктом, доказать свою силу, потому что Глава клана не может быть слабым.       Сложившуюся ситуацию можно было обдумывать бесконечно. А над имеющейся стратегией еще работать и работать. Однако сейчас забивать голову тяжелыми мыслями и расчетами не хотелось: пока я не получу хоть какое-то задание от Главы, шанса проявить себя не будет, а значит остается ждать. Кагами еще нужно убедиться, что меня не занесет в ближайшие дни, чтобы что-то мне доверить. Так что сейчас… — В четвертый раз спарринг не состоялся, — заканчиваю свой рассказ я, — потому что трех поражений было достаточно для осознания, что не всегда меч сильнее веера и не всегда мальчик искуснее девочки в кендзюцу.       Словом, драки мои опять были связаны с тем, что сексистские выражения от кого бы то ни было терпеть я была не намерена. Особенно, если говорящий был в корне не прав, а у меня была возможность доказать обратное. Возможность у меня была и ого-го какая, так что парой тычков веером под ребра и некоторой пластикой я доказала обидчику, что «девки в штукатурке» могут быть посильнее «бравых мечников». Правда, то, что победы мои — вовсе не «удача» и жульничество, он понял только когда выяснилось, что вообще-то я тоже у Кубо-сенсея обучалась, причем индивидуально, причем, обучение закончила. Только после этого отстал, придурок. — Разве нельзя было решить конфликт мирно? — Кагами, хоть и не злился, все-таки покачал головой, как бы в осуждении. Аргумент на этот случай у меня был один, и он был абсолютен. — Он посмел заявить, что как Учиха я не способна что-то ему противопоставить, — точнее, он говорил про принцессу Учиха, мол, такой клан, а девчонка из него только веером махать горазда. Сам ляпнул про веер, сам же и поплатился. Но — формулировки рулят. — Я не могла стерпеть такого оскорбления, ведь там присутствовали представители важных торговых кланов.       И мои друзья, прежде всего. Девочки, которые правда не могли соперничать с парнями в стезе, которую не изучали. — В таком случае все верно, молодец, — кивнул Глава, явно, конечно, подозревая, что некоторые нюансы я опустила, но не собираясь на этом зацикливаться. — Клан тобой гордится, Изуна. — Я придерживаюсь того же мнения, — кивнула я и… ой, ошиблась. Вероятно, здесь следовало благодарно промолчать. По крайней мере, это звучало с достоинством, словно я — да, действительно — сказала нечто правильное. — Спасибо за похвалу.       «Я ее заслужила» так и остается на языке, являясь лучшей иллюстрацией того, как я выросла над собой. Потому что остановиться вовремя мне теперь не так трудно. И окружающие никогда не узнают, что чего-то я им не договорила.       Касательно этих двух месяцев, мне было много что рассказать. Пусть не масштабные, но случались ситуации, которыми хотелось поделиться. Но в кои-то веки я воспринимала Кагами не как Кагами, а как Главу клана, в глазах которого мне нужно быть лучше, чем я есть. Я избегала подробностей и уж конечно умалчивала истории, в которых ко мне могли возникнуть вопросы. Рассказывала только о том, что характеризует меня как химе. И вот… — Великолепно, — покачал головой Кагами, поражаясь. Мы к этому моменту уже добрались до его дома, заварили чай, выпили его. А я все говорила, говорила, но не могла уловить того ощущения легкости, возникающего обычно. Еще бы, ведь настоящие эмоции почти не выражала. — Ты действительно научилась держать себя под контролем. Думаю…       Навострив уши, я готовилась услышать все, что угодно. Ну что же он скажет, что? Ну-ну-ну-ну-ну? — У меня есть для тебя задание, — сердце пропускает удар, потому что голос Кагами звучит особенно. Это же не просто задание, да? Это проверка? Первая ступенька на лестнице по восстановлению меня в глазах Кагами? — Оно очень важное.       Я была взбудоражена, воодушевлена, мне хотелось заламывать пальцы, кусать губы и скакать на месте от нетерпения, но… — В чем заключается суть этого задания, Кагами-доно? — серьезно спрашиваю. Чтобы Кагами не передумал доверять мне это задание, я должна показать, что его достойна. Что я не подведу. Брови чуть схмурены в серьезной гримасе, губы поджаты, а осанка как натянутая струна. Я такая серьезная-серьезная-серьезная, а внутри так рада-рада-рада. Этот контраст меня разрывает. — У младшего принца Страны Огня скоро девятилетие. Последние годы клан Учиха ограничивается высланным подарком на такие мероприятия. Военная обстановка не способствует веселью, но… Тебя мы отправить можем, — что-то тут нечисто. Отношения шиноби Конохи с дайме всегда были специфичными. Как бы да, дайме не требовал от кланов беспрекословно, чтобы их представители во время войны уделяли внимание подобным праздникам. Представители, если была возможность, сами к этому рвались, потому как определенным образом дайме мог возвысить их клан над прочими. Хоть бы и миссию определенному клановому шиноби выдать (или шиноби из определенного клана). Другое дело, что не сподручно было, слишком. Поэтому если Кагами вдруг решил меня отправить аж в столицу, да подарочки младшему принцу дарить (даже не наследнику)… Это «ж-ж-ж» неспроста. Знаю я, какие мои любимые родственники коварники и интриганы.       «Серьезный» прищур, видимо, выходит слишком подозрительным, потому что Кагами вдруг смотрит довольнее, чем пару секунд назад. — Это большая честь, Кагами-доно, я с радостью отправлюсь в столицу, — лепечу малость растеряно, думая, как бы спросить, чтоб не грубо. О, придумала. — Есть ли что-то, что я могу сделать для вас, пока пребываю там, помимо основной цели?       «Что на самом деле я должна сделать?». Анализируя отношение ко мне Кагами, его реакцию на мое поведение после возвращения, я все-таки не думаю, что это нечто действительно серьезное и ответственное. Испытательный срок, ага. Но оно таковым будет выглядеть. С виду очень важное, но на деле не столь критичное при провале. — Постарайся заручиться симпатиями младшего принца, а также ненавязчиво намекни дайме, что Коноха нуждается в повышении финансирования, — стоило мне это услышать, как я чуть не потеряла контроль над эмоциями. Пусть я рассуждала о том, что задание будет лишь выглядеть сложным и крайне важным, пусть я была уверена, что на самом деле его провал ни на что абсолютно не повлияет… Стоило мне услышать эти слова, как я ощутила тягчайший груз ответственности на своих плечах. Симпатии? Это еще звучало нормально, хотя кто знает, каков нрав у младшего принца — младших детей часто балуют сверх меры, и это… оказывает результат. В самом деле, я более-менее знакома только со старшим принцем, с наследником, а младший… Младшие дети в подобных семьях мало кому интересны. Однако финансирование? Для Конохи? Не клана? Для целой деревни?!       Это трудно, и ответственность меня душит. — Я приложу все усилия, — торжественно возвещаю, но мои мысли больше не соотносятся со словами. Встаю медленно, чувствую приятную ломоту в ногах. Засиделась тут. Еще и кимоно это толстючее. — Когда конкретно мне нужно прибыть в столицу?       Если по всем правилам и церемониям, — размышляла я, просчитывая все нюансы и вероятности, — то путь до главного города может занять неделю. Забывая о том, что подарок для самого принца может требовать особой осторожности, исключающей всякие скачки по деревьям, химе также нуждается в специальной транспортировке. Однако здесь не критично. Добраться до границ города можно по путям шиноби, лишь на подходе перейдя на шаг. Другое дело подарок. Он будет хрупким.       Названная Кагами дата оправдала мои ожидания. У меня есть два дня, чтобы закончить свои дела, или, скорее, два дня, чтобы подготовиться к новому делу. План действий намечался сразу, но был довольно смутным. Порядки двора дайме жестоки к тем, кто не знает негласных правил. О дворцовых интригах каждый клан в Конохе добывает информацию сам, регулярно ею обмениваясь, и я, так как ходила на встречи с важными людьми других кланов, также была в курсе общих настроений в окружении дайме. Именно что «была». Информация моя давно устарела, и это может быть чревато, так что стоит озаботиться сбором слухов. Или даже напрямую расспросить того, у кого эта информация есть.       Задумавшись, я замолчала на добрых полминуты. Ну, ходить по всей Конохе и собирать сплетни, вычленяя оттуда только часть про дайме, времени нет. Сбор информации — не быстрый процесс, да я вообще-то этим и не занимаюсь. О механизмах знаю, на миссиях иногда приходится, и на приемах сведения получаешь, как от них не отмахивайся, но шпион-информатор — не мой профиль. — Твое сопровождение уже определено, — продолжил Кагами прошлый диалог, прерывая мои мысли и делая глоток из уже третьей своей кружки чая. Зеленого, того самого, от которого меня перекашивает, перекручивает и передергивает. Если это не проявление силы воли и выдержки Главы, то я не знаю что. Я держалась столь же невозмутимо, но… Глоточки делала совсем мелкие и осилила всего полторы кружки. На предложение о второй кивнула с мыслью, что уже сильная, взрослая и вообще достойная наследница поста Кагами… Пожалела мгновенно.       В смысле, определено? Я чуть сощурилась. В моих планах не было настаивать на определенных кандидатурах, однако состав конвоя — вопрос важный. К любому из моих соклановцев нужен особый подход, потому что сложный характер у Учиха — как еще один кеккей-генкай. За это точно отвечает какой-то отдельный ген, потому что иначе объяснить такую повальную… «закрытость» сложно. Даже воспитанием и традициями. Они влияют, разумеется, но если задуматься, то можно понять, что даже без давления клана Учиха рано или поздно приходят к одному и тому же.       Словом, были люди, с которыми путь был бы приятным, и были люди, нрав которых делал задачу отдохнуть, пока есть возможность, практически невозможной. Я люблю всех своих родственников… Но порой любить их не очень-то просто, потому что любить — не равно «ладить». — Кому отведена столь важная роль? — мозг закорпел над подбором. Итак, слабаков с химе не отправят. В столицу — рассадник интриг и опасностей — не отправят тем более. Пункт «сила» отсеивал сразу большую часть клана. Самых сильных воинов, впрочем, тоже не отправят, так как они большей частью заняты на сложнейших миссиях. Из-за слишком высокой силы их и не держат в полиции, поскольку в их случае игра стоит свеч, а куш стоит риска потерять шаринган (будто бы шаринган принадлежит Конохе… среди советников и Хокаге трех поколений — ни одного Учиха, а додзюцу распоряжаются!..). И это отсеивает где-то с десяток людей. Слава богу, я бы даже сказала, ибо скверность характера в мире Учиха напрямую зависит от силы. О себе я предпочитаю думать, что под правило не попадаю, потому что характер у меня, разумеется, совсем не скверный, а очень даже хороший, но… Так, не отвлекаться.       Сила — мерило мира шиноби. Но гражданским, к коим относится и дайме, и все его приближенные, в полной мере этого не понять: для них даже генин будет опасен. А во дворце важно быть известным и породистым. Мою малоизвестность сполна компенсирует родовитость (справедливости ради, во дворце известностью мало какой шиноби похвастать может — это просто разные круги), да и статус делает меня незаменимой — нет у нас больше химе. Однако сопровождающие должны быть известны. А это далеко не всегда — и даже чаще «не» — сопутствует силе. Напоминаю, шиноби вроде как незаметными должны быть. Это те, кто шарахнуть может так, что земля сотрясется, могут позволить себе быть известными и узнаваемыми. Но техничные шиноби, не имеющие ресурсов (или имеющие мозги) на большое число масштабных и зрелищных техник, гражданским обычно неизвестны. А если очень техничны — то и шиноби о них не знают.       Когда дело касается безопасности, карьеры шиноби в первую очередь, скрытность важна. Остаться незаметным, когда регулярно совершаешь подвиги (а любая миссия от А-ранга — по факту подвиг, пусть и оплачиваемый), та еще задача, подвластная не каждому. Но столица — не мир ниндзя, не мир силы, это мир политики и гласности. Тут ты «слаб», если никому не известен, и «силен», если твое имя на слуху у всех. И исходя из этого… Список предполагаемых охранников сокращался до нескольких определенных личностей. Третий фильтр прошел сам собой — фильтр на личные симпатии Кагами. Родовитые, сильные, известные шиноби, достаточно представительные или те, кому нужно таковыми стать, имеющие на меня какое-то влияние для перестраховки… О, я знаю, кто это может быть. И это в самом деле хорошо, ведь почти со всеми подходящими Учиха я в хороших отношениях… — Слишком большая делегация привлечет много внимания, поэтому… Список небольшой: Кейтаро, Айюва, Кадо… — Кагами замешкался, и мне вдруг стало не по себе. Это было не к добру. — И Кенджи. Четырех человек должно быть достаточно.       К-Кенджи… Кенджи, ну нет. Сказать хотелось многое, но ничего из этого нельзя было озвучивать. Кенджи был неплохим человеком, очень даже нормальным парнем и просто удивительно талантливым шиноби (да, даже по меркам нашего клана), но… Он был проблемным. Хоть и не был в этом виноват. — Прекрасно, — процентов на семьдесят пять. Я натянуто улыбнулась, убежденная, правда, что натянутости Кагами не заметит. Актриса из меня хорошая. Думаю, будь я лишь шиноби и не имей от природы талантов именно к боям, особенно разрушительным (объем чакры, крепость тела, сильная предрасположенность ко всяким стихийным преобразованиям и прочим клановым штукам), меня могла бы ждать оглушительная карьера в качестве шпиона. — Солнце уже тянется к горизонту…       Еще не вечер, нет. Но я намекаю на время. Завтра мне придется побегать, чтобы отправиться в столицу готовой (не морально, так хоть формально), а сегодня… Сегодня у меня, вообще-то были планы. Такие горько-обломавшиеся планы… Мне нужно отойти от разочарования.       Возможно, я была даже слишком хорошим сенсором. Учиха редко таковыми становились, но я видела свою исключительность именно в этом. Я не чувствовала больше обычных «одаренностей» в сфере канчидзюцу. Да, талант, но зона моей сенсорики не покрывает всю планету, да даже всю страну. Исключительность заключалась в объеме информации, который я могла выдерживать — этот объем был нормален для Учиха, но чрезмерен — для сенсора. Все это к тому, что мое канчидзюцу… даже в пассивном режиме я могла получить несколько больше информации, чем другие. К примеру, я достаточно четко выделяю в таком режиме чакру своих знакомых, особенно, если те обладают хорошим ее резервом. Я, не концентрируясь, не думая об этом специально, могла чувствовать Цу-нэ, но Цу-нэ…       Цунаде в Конохе не было. Ни в ослабленном состоянии, ни в каком другом, в деревне она просто отсутствовала. И хотя я понимала — или хотела думать, что понимаю — что мы обещали друг другу просто «стараться»… я немного злилась. Хотя больше была расстроена и огорчена. — Давай пообещаем друг другу, Цу-нэ…       Собственный шепот, как чужой, звучал в ушах. — Я обещаю стараться.       И голос Цунаде ему отзывается.       Нет, не могу я на нее злиться. Поэтому просто грущу. Мне грустно и тоскливо, несмотря на то, что Коноха не одной Цу-нэ мне дорога. Наверное, мне даже не было бы так плохо, отсутствуй в Конохе только Цу-нэ, но помимо Цу-нэ… В Конохе не было кое-кого еще. И почему-то казалось, что из-за этого я расстроилась не меньше.       Каждый раз, когда была возможность, я просила Кайо сопровождать меня, если доводилось покидать Коноху по делам клана. Опасно это было или нет… Кайо никогда не был нужен мне для защиты (я, во всяком случае, так не считала). Я… возможно, я хотела видеть в нем друга, хотя под вопросом оставалось то, насколько это взаимно. В Серенити у меня было много времени, чтобы подумать об этом, и даже со своим природным упрямством я недолго отрицала: в списке тех, по кому я скучаю, Кайо далеко не на последнем месте. Может даже и не на десятом… и не на пятом… Возможно, он почти вытеснил со второго места Кагами… Не важно. Правда была в том, что ощутив отсутствие в деревне Цунаде, которая обладала достаточно заметной чакрой, я в первую очередь попыталась ощутить очаг Кайо… А Кайо в Конохе не было. И разочарование, которое я почувствовала в момент, когда осознала это, вновь заставило меня понять: для меня он-таки не последний человек. И я хочу быть для него не последним человеком.       Когда-нибудь… Когда он вернется, — думала я, вглядываясь в синее небо. Я стояла на пороге дома Кагами, собираясь сделать последний шаг. Вот выйду, и маска немного изменится. — Я спрошу у него, хочет ли он дружить со мной.       (Пусть Кайо, само собой, согласится, и мне это прекрасно известно… Я также знаю, что мою тактичность он оценит. И согласится не просто, а с радостью!)