Учиха Изуна: Хроники Лунной Химе

      Личность товарищей, сопровождающих тебя в пути, тем важнее, чем сильнее ты ценишь свою жизнь и свою миссию. К своей жизни я, чего уж скрывать, относилась с должным трепетом, который большинство шиноби как ярые суицидники назвали бы чрезмерным (поразительно, но каким-то образом эта точка зрения умудрялась сосуществовать в их головах с убежденностью в полном отсутствии у меня инстинкта самосохранения). А миссия… Миссия, представшая передо мной сейчас, была важнее, чем когда-либо. Она — мой старт, первое впечатление, а первое впечатление, как говорится, не забывается. Словом, в этот раз я не была готова безвариантно радоваться любому составу команды, пусть даже состояла она чисто из моих соклановцев. Кейтаро-сан, Кадо-сан, Айюва, Кенджи-сан…       Я обвела Учиха строгим взглядом. Те сразу как-то засуетились, замялись, явно не совсем понимая, как такая гримаса сочетается с их вечно радостной химе. А ничего, пусть привыкают. Нет больше «вечно радостной химе», есть просто… химе. И если все пройдет как надо, будет у них чуть позже вечно радостная Глава. Если пройдет…       Состав конвоя устраивал меня процентов на восемьдесят пять. Я хорошо знала всех, кто входил в его нынешний состав, и знала также, что проблем они не принесут. Практически. Однако были нюансы… Для начала, рассмотрим, кого вообще Кагами отрядил мне в охрану.       Итак, во-первых, Учиха Кейтаро. Друг старых дней моих, моя бывшая персональная нянька, то есть, телохранитель, с какого-то момента — муж моей соседки Ханы-сан, которая печет офигительные сладости и, разумеется, не могла выбрать в мужья какого-то гада ползучего. Кейтаро-сан, конечно, профессиональную дистанцию от меня держит, но, что важнее, он меня любит. Любит прямо очень, а еще очень хорошо знает, чем кончается все, что происходит после вынужденно данного под силой моих слезивых мордочек согласия, так что, как правило, согласия не дает. Справедливости ради, когда дело доходило до того, что мне требовалось упрашивать Кейтаро-сана, ему вообще следовало тащить меня как можно дальше от объекта соблазна, поскольку обычно он и так меня всюду тайно сопровождал. Ах, чудные были времена… Безопасные.       Если коротко, от Кейтаро проблем не будет, в случае чего с ним всегда можно объясниться без всяких уговоров меня выслушать и, вдобавок, я могу гарантировать, что мои приказы будут исполняться. Он верный член клана.       Кадо-сан… Ох, как с любым соклановцем, с ним меня связывало, в целом, многое, но ничего конкретного или особенного, поэтому обозначу быстро. Кадо-сан был крепким семьянином сколько я его помнила, трое детей, жена, с которой у него взаимная любовь, не проходящая с годами. И это самое главное, что я знаю о нем, поскольку в моих глазах все заслуги как шиноби меркнут перед тем фактом, что ему удалось создать семью, которую можно назвать счастливой. Стоит еще отметить, что как трижды любящий папочка, Кадо-сан ко всем детям относился должным образом. То есть, если дите еще не взяло в руки кунай и не получило повязки, оно оставалось дитем. Ну, а так как я по всеобщему мнению в шиноби чисто игралась… Да, результат вышел даже забавным. Правда, после того как состоялась моя помолвка, я вроде как повзрослела, и вот это уже не смешно.       Если с кем отношения у меня и попортились после того, как меня обручили с Кайо (не навсегда!), так это с Айювой. Учиха Айюва — познакомьтесь, одна из сильнейших куноичи клана, девушка двадцати четырех лет, до сих пор незамужняя (нонсенс!). Айюва была особенной, и она, как и я, (как и Коу) не принимала сложившегося в клане понимания места женщины. Не хотела она сидеть дома, няньчить детей, радовать мужа… Она хотела воевать. И воевала. Насколько я знаю (да тут и догадаться нетрудно), выдать замуж ее пытались весьма упорно, как оно всегда происходит, когда девушка становится сильной. Надо ведь передать силу детям!.. Но Айюва была уже достаточно сильна, чтобы распоряжаться правом замужества самостоятельно. Вдобавок, упорства ей было не занимать, так что уже лет как пять слово «свадьба» в ее присутствии даже не упоминают. Ну красотка же, ну!       Кумиров у меня было много… Я вообще не считаю, что у человека должен быть перед глазами только один пример. А еще в детстве я была такой впечатлительной, а еще Айюва была такой крутой… Словом, когда увидела ее впервые, срущейся со старейшинами на повышенных тонах, я пришла в такой восторг, что выразила его немедленно крепкими объятиями. Айюва же, с ужасом заглянув в мои искрящиеся обожанием глаза, испугалась прониклась так, что мы тут же подружились. (Ладно, признаю, не тут же — мне на это полгода потребовалось)       Короче, Айюва меня «лав ю», я ее «лав ю», мир, красота, гармония… До того момента, как я «прогнулась» под клан и заключила помолвку, хотя явно была против. Наверное, с ее точки зрения это действительно проявление слабости духа… Но если так, то она, видимо, забывает о том, что меня не то, что сильной куноичи, даже шиноби не признают. Впрочем, скорее всего, я отчасти надумываю, ведь с Айювой мы видились после помолвки всего пару раз и особо не разговаривали.       Кейтаро, Кадо, Айюва — все они устраивали меня в охране. Более того, не устраивали — радовали. Но был еще один соклановец, которого Кагами отрядил меня сопровождать, и с ним все было не так просто. — Изуна-химе, ты готова? — Кенджи поправил ремень на своем подсумке и посмотрел в мою сторону. Готова ли? Нет. Но вопрос явно не о моем моральном состоянии, так что просто киваю. — Да. Выходим.       Кенджи не был сам по себе плох. Немного наглости, немного дерзости, грубости, холода — типичный набор для Учиха. Кенджи в чем-то был даже хорош: в шестнадцать лет уже джонин, представитель лучшей нашей молодежи. Чистокровен… И в крови крылся его «недостаток». Родной внук Шиджо-сама… Я не то чтобы предвзята к нему из-за этого, но, как оказалось, если внучок единственный, то даже сухари вроде Шиджо-сама будут бдеть и следить за каждым шагом родной кровиночки, попутно отгоняя от них «дурную компанию». Угадайте, кого за «дурную компанию» принял Шиджо?.. Ага-да, только нотации и разговоры о недостойности моего поведения получала в данной ситуации я, а не Кенджи. И так уж вышло, что нотации и поучения я никогда не любила… Поэтому и с Кенджи старалась не общаться. Он и не настаивал.

***

      Тоска.       Тоска дремучая, лес дремучий, дорога пыльная, в повозке трясет, делать нечего — и все это только потому, что подарок принцу, видите ли, нельзя запечатать в фуин. Он же хрупкий, как лепесток хрустальной розы, тьфу! Мне не привыкать было просиживать юкату в скучной обстановке, но проблема крылась в том, что… Даже в Серенити — школе Кубо-сенсея — с регулярностью раз в несколько дней у меня случалась разгрузка. Вдобавок я любила гулять по лесу, где никто меня не видел и можно было сбросить с себя эти маски. И вот, вокруг лес. Время разгрузки. Но рядом соклановцы, те, перед кем я прежде всего должна показать себя хорошо. У дайме Кагами не станет спрашивать, как хорошо я держалась, сколько лишних вдохов себе позволила, сколько лишних слов… Но соклановцы просто обязаны будут дать отчет. И я молчу. Не пою себе под нос глупые песенки, не пинаю камушки, не хнычусь деду о бессмысленности бытия благородных дам… Терплю.       А мне это все еще тяжело.       Нужно поговорить… — кидаю задумчивый взгляд в сторону ближайшего ко мне соклановца. Кенджи-Кенджи… И как мне с тобой быть? Кагами, к счастью, осознавал, что от понимания ситуации во дворце я сейчас далека и мне понадобится источник информации, но, к сожалению, он не понимал — либо понимал слишком хорошо — суть наших с Кенджи отношений. Я не исключаю, что он рассчитывал, что в ходе этой поездки мы поладим, что было бы в самом деле хорошо. В конце концов, Кенджи крутится в родных мне кругах, мы всегда были друг к другу ближе, чем к другим соклановцам. «Элита», типа, да. Мне это разделение внутри клана — семьи — противно, но оно есть и вполне ощутимо. Слава богу, Учиха не Хьюга, но все равно могло быть лучше.       Это все к чему… Глава отправил со мной ходячий источник информации о нынешних веяниях во дворце, но, чтобы получить от него информацию, нужно было собраться с силами и сделать шаг. И все это могло бы звучать так надрывно, так тяжко…       Но во-первых, энергии во мне хватит на путь от Конохи до Суны, не то что на какой-то шажок, а во-вторых, я в кои-то веки уличила момент, когда Шиджо-сама — о боже — не может (правда же?..) следить за своим внуком. А это значит — пора зна-ко-мить-ся!       Разумеется, мы уже знакомы, но какая разница. — Кенджи-са-а-ан, — с Кенджи, так уж выходило, требовалась как раз та манера речи, к которой я за последнее время привыкла. Он не сильно меня старше (ну три года разница, три), но от него всегда такая аура исходит… Он пользуется авторитетом в клане и, что важнее, знает себе цену и даже слегка ее набивает. Как-то само все так обернулось, что Кен-чан стал Кенджи-саном, и никого это не царапало, даже меня. — Не изволите ли вы одарить меня знанием о красоте дворцовых интриг? — Красота дворцовым интригам не свойственна, Изуна-химе, — хмыкнул Кенджи. Я могла бы поспорить. То есть, конечно, да, сами интриги хорошей вещью не назовешь, но ведь внешне, со стороны, они действительно выглядят «красиво». Как камень, завернутый в красивый фантик. Фантик, лживая обертка — фальшивая «красота». Он что, не понял? — Что конкретно тебя интересует?       Манера общения со мной Кенджи была… специфична. Даже уникальна. Для него я всегда была просто принцессой, так как выше нормы мы не общались (правда, норма у меня своя, так что Кенджи может считать и иначе), но при этом по факту мы были практически равны и Кенджи был так в себе уверен… Словом, обращался он ко мне буквально как «Твое высочество». Удивительный оксюморон. — То, что произошло, пока меня не было, разумеется. Как изменился баланс сил и отношений, не появились ли новые авторитеты, — я рассуждала спокойно, но внутренне понимала, что как полно и подробно мне Кенджи обо всем этом не расскажет, при личном знакомстве с упоминаемыми личностями все равно возникнут проблемы. Я — бывшая главная катастрофа клана, думаете, часто меня аж во дворец пускали? И хотя я прислушивалась к тому, о чем сплетничали на приемах, не скажу, что была шибко в этом заинтересована. Впрочем, главной проблемой было мое собственное неверие в то, что мое новое амплуа может серьезно хоть кому-то понравиться. Я же теперь ледышка проклятая! О чем со мной поговорить можно? О погоде, рыночных ценах на рис и личной жизни кого-то из чиновников? Подозреваю, истинным светским львам это действительно может быть интересно, а вот я, несмотря на все потуги окружающих (и мои собственные) привить мне любовь к данным темам, все равно предпочитала болтать про дела шинобинские. И сплетни мне интересны Коноховские — на кой черт мне имена любовниц какого-то мужика, которого я в глаза не видела? А вот узнать о трагичной истории любви кого-то из старейшин, тех, кого я давно знаю… М-м-м. Но увы. Дворцу интересно не это. — Буду благодарна за информацию о младшем принце. — Ты не знаешь о младшем принце? — интонации выдали? Тон Кенджи был… выразителен. Но действительно, о младшем принце я знала преступно мало, поскольку о нем говорили преступно мало. Скажите спасибо, что я вообще о его наличии знаю!       Кенджи «спасибо» не сказал, зато сказал много полезного. Он долго рассказывал мне о насыщенной жизни дворца дайме, о каких-то ключевых моментах. Назвал имена новых авторитетов, поделился компроматом и, что самое главное, внезапно… мне понравился. К концу его доклада я не могла скрывать свой горящий взгляд. Кенджи такой умный, интеллегентный, образованный, так хорошо говорит и анализирует. Мой новый — номер не-помню-уже-какой — любимый соклановец!..       И соигрок.       Понимаю, как Учиха-химе я должна держать каменную маску, и голос мой должен быть равнодушен, но я уже чувствую, что Кенджи — мой новый друг, и потому… — Кенджи-са-а-ан… — протянула я на выходе, и любой, кто знает меня хорошо, насторожился бы от того, как это звучало. Однако меньше Кенджи со мной контактировал только его дед (на которого мне теперь плевать)… И вообще, говорила я почти спокойно и ничего такого предлагать не планировала. — Давайте сыграем в сеги.       С этими словами я тут же извлекла из печати набор, показывая тем самым, что, в общем-то, на ответ мне плевать. Я такого умного, близкого и обаятельного сои… собеседника не упущу. И нам будет, чем заняться в ближайшие пять дней.       Повозка качалась, подпрыгивала на редких кочках. Соклановцы шли рядом, бдя. Дар младшему принцу потряхивался в упаковке. Кенджи скрипел мозгами, хмурясь. Я кайфовала.

***

— Кто и с какой целью прибыли в город? — привратник сверлил нас строгим взглядом. Взглядом Учиха сверлил, о боже. Соклановцы смотрели не шибко страшно, но от их взглядов пересирались все, на кого те попадали. — Делегация от Учиха, — высокомерно протянул Кенджи в манере истинного военного аристократа и покосился на меня. — Визит к дайме, — сухо ответил Кейтаро-сан. — На праздник во дворце, — бросила Айюва. — День рождения младшего принца, — поправил Кадо. И соклановцы фыркнули синхронно так, что я…       Я готова была ржать и кататься по земле, будь у меня такое право, потому что смотрелось это действительно очень смешно. Ради поддержания атмосферы я, конечно, фыркнула со всеми, но право слово — это был лишь сдержанный смех. И самое забавное, то было только начало, ведь…       Главенство в клане Учиха — вещь сложная. У нас в клане царит достаточно жесткая для природных индивидуалистов иерархия, но шутка в том, что на самом деле Учиха признают только тех, кого сочтут достойными. Достаточно авторитетными. Сопровождение у меня, конечно, вышло что надо. Четыре джонина. Четыре равных друг другу шиноби (по силе — более-менее, статусно — ну…). Казалось бы, если равны, то в чем проблема? А проблема в том, что за исключением некоторых случаев, эти «равные» шиноби привыкли быть главными, ведь джонин — это командир отряда. Нет, даже джонины выполняют миссии с другими джонинами, и там главного назначает Хокаге, но, как выше сказано, Учиха — индивидуалисты. Миссии на этапе джонина предпочитают одиночные либо те, где есть кем покомандовать. Определить главного в нашей группе было бы проще, будь у кого-то ощутимый перевес в силе или власти…       Ах да, он был. Кенджи относился к одной из самых именитых семей, был внуком одного из самых влиятельных старейшин. А еще был преступно молод, что, конечно, в клане перманентных гениев не должно кого-то смущать, но смущает. И что в итоге? В итоге все четверо мнят себя главными (осознавая то или нет), что создает такие вот ситуации.       А где-то на фоне помирает со смеху их дражайшая химе, которая по идее и должна быть главной.       Теперь серьезно. — Надеюсь, перед дайме вы так путаться не будете, — тяну со всей строгостью и, о да, разочарованно хмыкаю. Если забыть о том, что на самом деле я пока просто с них ржу, ситуация действительно плачевная. Это я здесь главная, не вы! Ау! Мне следовало немедленно показать свою власть, но загвоздка в том, что сделать это можно только двумя путями: быстро — набив каждому из соклановцев морду и знатно потоптавшись по их самолюбию, или долго-медленно — впечатлив их своими достижениями на поприще интриг и политики. Угадайте, что полагалось мне как химе и на что не было времени? Я во дворец иду, чтобы эти достижения заработать, и — о ирония! — не могу этого сделать, потому что достижений нет!       От безысходности возникало желание правда прописать родичам в глаз, но раз — я принцесса, а значит моя сила должна быть в другом (да и места нет для боев такого масштаба), два — мы уже в городе, они мое сопровождение и если кто-то из нас (не я, разумеется) будет сверкать фингалами… Лучше уж перессориться на глазах у дайме, честно.       Но как-то этот вопрос решать надо… Черт, я устала, как после недельной миссии, хотя казалось бы, всё, что я делала, это тряслась в повозке да играла в сёги, периодически выбираясь наружу чтобы поработать ножками или уладить вопрос с прохождением каких-то контрольных пунктов (там почему-то никто выделываться не спешил). Сил на то, чтобы сейчас с этим разбираться, у меня нет. Подумаю об этом после отдыха.       После отдыха после разбирательств.       В каменных минах моих соклановцев вряд ли кто-то кроме меня рассмотрел бы вину. Но я всегда видела больше, а глаза у Учиха всегда были выразительны. Определённо, неловкость ситуации ощутили все, хотя смотреть взглядом побитого щеночка на девчонку тринадцати лет никому из статных джонинов было не к лицу. Никто и не смотрел, никто и не требовал. Мы значительно отдалились от главных ворот…       Думать, что разбираться мы будем цивилизованно, при помощи соответствующего этому органа — языка — было бы наивно. Разумеется, нет. Момент, когда разборки начались, ознаменовался масштабной переглядкой. Все оценивали всех, прикидывая, кого они готовы поставить выше себя, а кого — ни за что.       Мне кажется… Нет, точно… или все эти взрослые люди больше не кажутся таковыми в моих глазах? Меня и раньше забавляло такое поведение соклановцев (я и поумиляться была горазда, несмотря на разницу в возрасте), но сейчас исчез контраст, когда по сравнению со мной любой казался взрослым и разумным, я оказалась на месте своих воспитателей. Они ставят под угрозу выполнение миссии (тоже мне, джонины!), а я пытаюсь решить проблемы.       Моя реакция на это осознание делилось на две неравные части. Первая, большая: «Не-е-ет!». Признаюсь, расклад, где проблемы доставляю только я, был мне больше симпатичен. И вторая, робкая, небольшая: «А я теперь взрослая. Еще один шаг к месту Главы!». Ведь, в конце концов, Глава клана и должен быть самым разумным и взрослым.       Джонины, правда, должны тоже, — думаю, с сомнением поглядывая на соклановцев, которые сверлят друг друга взглядами (даже Кейтаро-сан и Кадо-сан — эти-то чего?!) и… не смотрят на меня. Учитывая, что сейчас происходила негласная дележка власти и я об этом знала, возникал вопрос: они там не охренели?       Если кто-то брал главенство на себя (и не был Кайо), я, обычно, не возражала, ибо нафиг мне все грядущие проблемы не нужны. Я в любом случае была статусно выше и знала, что мои приказы, если мне захочется правом на них воспользоваться, будут исполнены. А обычно хватало и просьб. Сейчас же я по праву была главой отряда, но никто по привычке этого не осознавал. Никто на меня даже не посмотрел. Стоит ли разжевывать, что это значит среди Учиха?       Знаете, дорогие мои родственники, пожалуй, для начала я обозначу, что главная здесь я. И потом уже буду это доказывать. — Вы меня разочаровываете, — негромко говорю и тут же ловлю удивленные взгляды. Взгляды побитых щенят?.. Нет, но взгляды сожаления. Не той эмоции, что должна возникать перед командиром. — Пытаетесь выделиться, как дети (а кто у нас в отряде младший?). Постарайтесь уладить свои препирания до начала праздника, иначе я перед Кагами-доно не объяснюсь. В конце концов…       Томливо-вальяжный взгляд медленно поднимается от земли и резкостью впивается в окаменевшие лица соклановцев. Мои милые Учиха должны уяснить одно… — Я здесь главная.