Учиха Изуна: Хроники Лунной Химе

      Ну разумеется, все прошло идеально. И, говоря «все», я имею в виду именно «все». Кайо в кратчайшие сроки нашел нам идеального нового поставщика, Кагами (как тот, кто с ним его заключал) разорвал договор со старым, я — заключила с новым. И это только касательно риса. Придумывая то одно, то другое, торгуясь и договариваясь, я закончила и с остальными продуктами. Закупки на зиму (и весну) были завершены. Я получила новые задачи.       Задания, которые стал доверять мне Кагами, были не такими масштабными и серьезными, как закупки, но они и не были испытанием. За мной никто не следил, никто меня не проверял. Мне доверяли. А я исполняла даже самые пустяковые задания со всей тщательностью, без ропота, ведь прекрасно понимала, что именно из таких пустяков и состоит работа Главы. И то, что все это чтение отчетов, написание своих (общих), всякая муторь является рутиной, не значит, что это не важно.       Моя репутация возросла, и росла все больше и больше. Медленно, но стабильно, не проседая. То, что именно я занималась закупками (да еще и такими удачными, хе-хе), было большой новостью, этаким достижением, создавшим мне репутацию, но именно то, что все видели меня, ежедневно бегающую туда-сюда, от Главы и до дома, с бумагами, ее поддерживало.       Я, по правде, думала, что жизнь без постоянных происшествий — и не жизнь вовсе, а сплошная серость, но… Хоть небо и было серым, хоть перед моими глазами постоянно стояли белые листы и черные чернила, я ощущала свою жизнь вполне яркой и счастливой. Стабильность, уверенность в будущем, оказались очень приятной штукой. И мне больше не нужно было изображать важность, серьезность, потому что я и так такой стала. Нет смысла изображать важного человека, когда ты и так — важный человек, и нет смысла принимать серьезный вид, когда и так серьезна.       В моей жизни все было хорошо. И жизнь — не одна лишь работа.       С Кайо, во-первых (да, именно так), мои отношения выровнялись. У меня в голове, конечно, больше не зудела мысль «А-а-а, мы друзья, друзья! Ура-а-а!», но видеть его я всегда была рада. Он, казалось, тоже отошел от своих подозрений (влюблена я в него, хм!..) и заметно расслабился. А расслабленный Кайо, как я не впервые говорю, он и сговорчивый, и милый, и общительный. Словом, отличный компаньон для приятного времяпровождения. Не то чтобы мы с ним страдали какой-то фигней (хотя, вообще-то…), но и нельзя сказать, что мне было скучно. Любые мои выкидоны Кайо принимал, как должное, не комментируя и не насмехаясь, поэтому я свободно могла перебегать от «хочу булькать с рыбками!» до «давай почитаем» и чувствовать себя при этом комфортно. Чтение, к слову, стало одним из любимых наших совместных занятий, наравне с прогулками, и в контексте Кайо принесло мне много… нет, не так, много удивления.       Удивилась ли я тому, что хобби Кайо — читать? Неа. Вот вообще ни капли. Хотя и была разочарована, когда оказалось, что читает он не любовные романы… Такая бы сенсация была! А он!..       Удивилась ли я тому, что читать он предпочитает не художественную литературу, а учебную (и, не побоюсь этого слова, жутко скучную)? Разочаровалась, что не романы, но нет, не удивилась. На толстенный том «кодекс шиноби (за авторством, кстати, моего отца)» на книжной полке я вообще смотрела как на то, что просто обязано на ней быть. Мелькнула даже мысль прочитать эту лабуду, просто чтобы понять, каким принципам Кайо следует, и убедиться, что во всем виноват Тобирама (написал какую-то хрень, а юные впечатлительные Учиха ей потом следуют!). Слава богу, промелькнула и пропала с концами — толщина тома была впечатляющей.       Так что же меня в итоге удивило? О… Ну, собственно, то, как именно Кайо книги читал.       Во-первых, он читал их редко. Он любил это делать, это было единственным его хобби, помимо готовки (и да, она ему нравилась!), но даже ради любимых книжек Кайо не пренебрегал ни тренировками, ни миссиями. Поначалу я слабо представляла, сколько надо работать и тренироваться, чтобы на какую-то книжку времени не хватало, но после дело прояснилось, и тут оставалось только ужаснуться. Работал Кайо без перерывов, тренировался всегда, когда позволяло состояние (и нет, если он, допустим, руку сломает, восстанавливаться он будет не за одними книжками), а когда совсем не позволяло, это уже не до книжек совсем. Итак, времени на чтение у Кайо было немного, хотя после начала дружбы со мной расклад и изменился (потому что изменилось расписание.)       «Во-вторых» следовало из первых и все еще имело в причинах работу. Чтение давалось Кайо нелегко. У него не было дислексии и он не читал по слогам, но многие иероглифы, которые давно известны мне, ему просто непонятны. Я даже не стала спрашивать, почему так, потому что уже сама поняла. Когда Кайо переехал в Коноху, ему было семь лет. Может, до переезда с ним и занимались, но после он практически сразу стал шиноби. И вошел в привычный темп, ага. Так или иначе, если шинобинские термины, те, что встречаются в нашей сфере, он знал, то вот те, что чаще встречаются в науке или культуре…       Узнав все это, я ощутила неприятное свербение в груди. Кайо всегда казался мне идеальным, потому что всегда все делал правильно, говорил умные вещи и никогда не ошибался. Но все это было лишь в работе шиноби. Может, поэтому он и погружается так в нее?.. Гадать не стоило. Но и время для вопросов, я чувствовала, еще не настало. Как ни странно, образ Кайо в моих глазах от таких новостей не померк, а даже засиял ярче. Любые мелочи, даже о недостатках, которые я узнавала о нем, как будто делали его лишь лучше. Ну, или я просто была польщена тем, что он мне открывается.       Но больше всего эмоций вызывал пункт «в-третьих». В-третьих, мы читали вслух. Совместное чтение не имеет смысла, если оно не совместное, то есть, если вы не обсуждаете сюжет или если все читают про себя. И чаще всего вслух читал именно Кайо, потому что… Его голос просто и-де-а-лен. Не знаю, дело в том, что при всем своем обычном поведении Кайо читал довольно-таки выразительно и ровно (не сбивая дыхание от восторга и не срываясь на визг или ругань на особенно эмоциональных сценах) или в том, что мне просто нравится его голос, но!.. Но факт.       О Кайо я, в целом, узнала много, и вместе с тем осознала, что еще многого не знаю. Ну вот упоминала я готовку и то, что ему действительно нравится ей заниматься. Я же всегда знала, что готовит Кайо потрясно, постоянно его хвалила (в мыслях… но после и вслух!), но считала, что, скорее, у Кайо просто есть талант и навыки, и готовит он хорошо, но нехотя. Когда мы с командой настаиваем, он соглашается, но ему просто плевать, не важно, что делать, собирать хворост, разводить огонь или создавать очередной кулинарный шедевр. Может, Кайо и не выражал излишнего восторга, не вызывался сам (да ему и не надо было), не сиял, занимаясь походным супом, и не смущался, когда его хвалили, но… Но вот с чего я это взяла?       Когда однажды, почти случайно, я спросила «Тебе нравится готовить?», Кайо ответил «Да, мне это интересно». И улыбнулся. А я стояла, как громом пораженная, и пыталась осознать, что, типа, да, если человек в чем-то хорош, то, вероятно, помимо таланта, он еще и этим регулярно занимается и заниматься этим любит.       Наша с Кайо дружба была уникальным явлением, странным и двойственным. Чем больше мы общались, тем заметнее было наше понимание характеров друг друга и в то же время незнание того, чем мы живем. Я знала Кайо достаточно хорошо, чтобы находить к нему подход, как и он знал меня, как облупленную. В такие моменты как-то особенно остро накатывало осознание, что мы знакомы уже восемь лет, и являемся друг другу одними из самых близких людей. И в то же время ни я не знала его интересов, ни он не знал в полной мере, как я провожу свой досуг. Мы знали друг друга, и в то же время словно узнавали с нуля. И это отчего-то было волнительно.       Кайо занимал в моей жизни и мыслях все больше места, но мне всё было мало. Наши встречи были не самыми важными, но самыми долгожданными для меня. Все-таки он замечательный друг.       И так прошло… А, э, стоп, нет. Это было «во-первых».       Кроме Кайо, случились ещё некоторые изменения в моих отношениях с людьми. Я наладила контакт с тётей Мито, сделала регулярным обмен письмами со знакомыми из Серенити, заделалась учительницей на клановые занятия, добавив к ним помимо тупой боевки историю и прочие науки (всё в рамках факультатива!), неплохо сладила с Кенджи, Шикару Нара, парой Хьюг и ещё кучей влиятельной молодёжи — все-таки потом вместе работать будем. В Коноху вернулась Има, дружба с которой не то чтобы возродилась, а скорее постепенно оттаивала, обретя несколько… необычный вид. Характер у Имы, конечно, изменился сильно. Между делом я наконец-то заключила с Каэру договор призыва: питаясь чакрой контракторов, змея сильно выросла и теперь самой ползти ко мне через Коноху ей было трудновато. Одну только мысль об этом я откладывала долго, потому как сомневалась, что вороны это оценят. Сомневалась зря: формально никаких ограничений не было, а фактически, зная мои цели и характер (я, наверное, единственная, кто делится с ними чакрой на халяву в таких количествах, подкармливает всю стаю и при этом не требует ничего, кроме как носить письма другому контрактору), вороны особо и не возражали. Чую, как типичного контрактора они меня не воспринимают… Так или иначе, связь с Каэру была восстановлена! (А значит и был открыт сезон жалоб на покойного отца, благо, что повод появился — этот «Кодекс», у-у-у!..) Ещё, разумеется, дед становился всё мягче и терпеливее, с Зецу я начала говорить, как с нормальным человеком (а он со мной — нет). Ну и так далее.       Вот, теперь точно всё.       И так прошло несколько месяцев. Кончилась осень, началась зима, сменился год… Наступило десятое февраля.       Я стала совершеннолетней.

***

      Утро десятого февраля началось неожиданно рано. Проснувшись в шесть утра, я с первых же секунд бодрствования ощутила тревогу и вместе с тем волнительную радость.       Мне четырнадцать. Я уже взрослая.       Это день рождения отличался от всех, что были ранее. Дело было не в том, что я сама настояла, чтобы соклановцы не тратились на пышный праздник, и не в том, что в этом году дед впервые подарит мне что-то… впервые подарит что-то. Для моей политической карьеры совершеннолетие было новой ступенью.       Мне больше не требовались сопровождающие. Я имела право подписывать документы своей подписью, а не заверенной печатью Кагами. Я могла бы даже участвовать в Совете Глав, если бы только Кагами решил послать меня в качестве заместителя! Передо мной открыты все дороги!       Каждый год, неизменно, в свой день рождения я заглядывала в зеркало (это была традиция). Рассматривала своё отражение, отмечая изменения и немного грустя, улыбаясь и поднимая себе настроение смешными гримасами, ведь день рождения обязан быть счастливым, не траурным! У меня всегда невольно мелькала мысль о том, что в этот день умерла мама, а ещё, что не одна я родилась в эту дату. Всегда, но не сегодня.       И сегодня, не как всегда, я не стала смотреть в зеркало долго. Лишь коротко оценив себя: фигура стала женственней, грудь даже выросла, лицо как будто стало старше (как будто? Да я теперь вообще!.. Вообще капец какая взрослая!), — я улыбнулась отражению так, как никогда. Ухмылкой. И, развернувшись, ушла на кухню. Плотный завтрак был бы кстати.

***

      Как было бы здорово начать свой день рождения с долгого неженья в постели, безграничной лени и бесконечного веселья. Но я сама, лично решила начать этот день так, как начала новую жизнь. В первую очередь, надо было разобраться с формальностями. Мой новый принцип: сначала дело, затем польза, а потом — веселье (много веселья). Подготовив бумаги, я подошла к Кагами в девятом часу, когда тот уже проснулся и успел войти в работу. Я же не хочу, чтоб он спросонья где-то накосячил, верно? — Кагами-доно, — я улыбнулась «по протоколу» и сама же внутри завизжала от того, какой крутой себе казалась. Кагами улыбнулся широко. — Изуна, — произнес он мое имя особенно ласково и даже, несмотря на сложившиеся между нами в последние месяцы деловые отношения, отбросил формальности. О причинах гадать не стоило. — С днем рождения. Ты так рано… Надеюсь, за подарками, а не работой. Трудолюбие это прекрасно, но не стоит себя перегружать.       Подарки? Я засияла, приосанилась и уж чуть было не ляпнула: «где?», — когда вдруг вспомнила, что решила начать новый год своей жизни так, как решила ее провести. Делу — час, потехе — время! И пока этот «час» не выполнен, о потехе и заикаться не стоит. Да, даже в день рождения. Впрочем… — Не совсем за работой, но и не за подарками, — ответила кратко и лишь затем расписала. — Меня ведь надо оформить как совершеннолетнюю. К чему тянуть? Если сделаем все с утра, потом целый день можно веселиться! А подарки…       Я сделала глубокий вздох, пытаясь взять себя в руки. Подарочки… — Подарите мне их вечером. Вместе со всеми, — я улыбнулась вежливой, чуть прохладной улыбкой. Кагами встал из-за стола, подошел. И потрепал меня по голове. Я аж онемела. М… мои волосы! — Ка-га-ми-до-но.       Из горла вырвался рык. Раскаяния в виде Кагами не появилось, вот только не успела я разразиться гневной, но аргументированной тирадой, как он совершил нечто еще более коварное… — Вот подарок бы пригодился. Точно не хочешь получить сейчас? — нашел ко мне подход. Передо мной возникла воистину сложная дилемма. С одной стороны, желание получить свои подарочки резко возросло, да так, что терпеть нет сил!.. Но с другой, я же должна быть стойкой! Я должна быть терпеливой! Не поддаваться соблазнам! Это мое испытание!.. Самопровозглашенное, но тем не менее.       Хороший Глава должен быть способен противиться соблазнам (и не должен вызывать зловредные соблазны у других). И этой мысли мне более чем достаточно, чтобы собраться с силами и сказать: — Нет. — Какая жалость, он бы тебе понравился… — вздохнул подло Глава. Я зыркнула зло. Он фыркнул и посмотрел на меня ласково, с любовью, от которой что-то внутри кололо. — С днем рождения, Изуна. Пусть этот день будет для тебя счастливым.       Этот миг должен был увязнуть в формальностях, стать ложкой дегтя в бочке меда, но… Смутившись, я улыбнулась радостно. Этот день уже счастливый.

***

      Многие считали манеру, в которой Цуки общался с людьми, странной, но лично меня больше смущало то, как складывались с окружающими отношения Изуны-химе. У Цуки все было просто, он был свободен, и люди оценивали разве что его характер. Характер всем, разумеется, нравился. Но у Изуны-химе был статус, который так или иначе с характером соотносился… никак. Вкупе с общеизвестным прошлым как «Цуки», это все доставляло мне проблемы.       Когда я пыталась добиться уважения у тех, кто знал меня как шебутного «Цуки», дело шло туго.       Когда я пыталась оживить отношения с теми, с кем «Изуна-химе» до того общалась холодно, не считая нужным налаживать контакт, дело шло неловко.       Когда я пыталась восстановить общение с той, кто знал меня во времена, когда ни Изуны-химе, ни Цуки как альтер-эго не существовало, все становилось совсем сложно. В детстве я не была похожа ни на холодную принцессу, ни на долбанутого мальчишку, ни на внучку, которой меня видел Мадара. Я просто была собой. Но время прошло, я разделила собственную личность на множество категорий, и теперь, когда нужно было вновь собрать ее воедино, у меня самой возникали трудности с пониманием, какая я есть. В итоге получалось нечто несуразное, что усложнялось тем, что и у Имы своих заморочек было предостаточно.       Прошло уже два месяца с тех пор, как она вернулась в Коноху. Има не делилась подробностями своей жизни (зато, видимо, по привычке, вытягивала подробности моей), но, как мне удалось узнать, причина была трагична: Нивако Сойши был убит. В миг, когда я это узнала, я радовалась так, что даже не смогла нормально изобразить сочувствие (а ведь все-таки, что бы я об этом ни думала, он был ее, бр-р-р, любовником — привязанность должна быть!). Има, наблюдая за моими мучениями, ржала. Натурально так хохотала, сквозь смех объясняя, что уж за ее чувства тут переживать не стоит. «Ну, тогда пошли праздновать!» — сказала тогда я, и мы пошли.       Има разговаривала со мной охотно и много, но ни о чем. Мне было приятно болтать с ней, я бурно радовалась каждый раз, когда она приглашала меня пройтись, и лелеяла мечты о возрождении былой дружбы. Однако каждый раз, в конце, я резко ловила себя на осознании, что рассказала Име много, а она мне — почти ничего. Впрочем, о том, что она использует полученную информацию во зло, повода переживать не было. Скорее уж, Има старалась как можно быстрее наверстать упущенное время и войти в курс дел в деревне и клане. Мне не особенно нравились ее методы, но подобные финты от шиноби — не редкость. От привычки молчать о себе и выуживать информацию из других сложно избавиться даже в быту. К тому же… Има интересовалась не только жизнью Учиха, но и моей лично. Мое желание подружиться вновь не было безответным.       Хотя ее оборона, даже при ее же усилиях, таяла медленно. И все-таки!.. — Изуна? — окликнула меня Има прежде, чем это сделала я. Засияв, я чуть не вприпрыжку подбежала к ней и впечаталась в нее с обнимашками. Девушка пошатнулась, но устояла. Секунду поломавшись, она легко приобняла меня в ответ, кончиками пальцами провела по плечу, типа «погладила», и наконец я сочла ее реакцию удовлетворяющей и отлипла. — Има, привет! — воскликнула я, и невольно подумала, что со стороны все выглядит так, словно день рождения у нее, а не у меня. Ну и что? Сегодня — мой день! Так что какая разница, как и что выглядит, пока я довольна? — С днем рождения меня?! — А… — затормозила Има, до сих пор не привыкнув к моим вывертам. Такая реакция из раза в раз заставляла меня чувствовать себя отомщенной. — Да, с днем рождения. Какие планы на сегодня? Будет пышное празднество?       Има усмехнулась. Я мотнула головой. — Не, — транжирить бюджет сейчас совершенно некстати, даже если от отсутствия праздника мне будет немного грустно. — В этом году ничего такого. Устрою посиделки в зале собраний, там же приму подарки, и все. Полноценный фестиваль стоит слишком дорого, чтобы устраивать его ради одной меня.       Соклановка слегка кивнула, полуприкрыла глаза, о чем-то задумалась. — Я, конечно, многое пропустила, но очень сомневаюсь, что клан будет против праздника в честь любимой Изуны-химе, — протянула она, и я, конечно, приосанилась и засмущалась. У меня может быть много заслуг, но главной из них я считала, считаю и всегда буду считать любовь соклановцев. — Даже если придется слегка потратиться. Выбор помещения комментировать не буду, но разве там поместятся все желающие? В зале собраний и на обычных собраниях тесно.       Замечание в высшей степени справедливое. Да, в зале собраний все желающие не поместятся. И да, я знаю, что желающих действительно много, ведь, в той или иной мере, каждый Учиха относится ко мне по-особенному. И да-да-да, я бы очень хотела провести большой праздник, как это обычно и было! Пусть мой день рождения всегда был отчасти поводом поднять общее настроение, это уже стало традицией!.. Но традиции с такой стоимостью лучше отправить в топку. Я это уж как-нибудь переживу (как-нибудь…), а клан… А клан пусть весны дождется: День Учиха мы точно отпразднуем.       Но все эти путанные и трагичные размышления я озвучивать не стала. Одна из задач Главы — поддерживать в клане спокойную атмосферу. Так что трепаться всем и каждому о том, что у нас с деньгами проблемы, такая себе идея, с какой стороны ни посмотри. — Я не приглашу всех-всех-всех, — засмеялась я так, словно это ничуть меня не расстраивает. Не расстраивает! — Мероприятия, в которых участвует весь клан, всегда имеют некоторый налет формализма… В моих планах устроить вечеринку для молодежи: Учиха от двенадцати до двадцати лет. У стариков свои интересы, маленьких нужно развлекать иначе, а наша возрастная группа имеет много общего. Надо как-то укрепить связи между нами. — Когда так рассуждаешь, ты сразу напоминаешь мне химе, — сказанула Има, и… че? А я кто? Не химе разве? — Но… Ты права. Молодежь, как ты их называешь, между собой не слишком ладит. Каждый имеет по паре-тройке друзей среди своих, и на этом все. У тебя есть какой-то план на вечер? Чем ты хочешь занять толпу людей, не имеющих общих интересов?       Има старательно анализировала то, что узнавала о клане, уделяя настроениям в нем больше внимания, чем те, кто жил в Конохе постоянно. И благодаря своему «незамыленному» взляду на ситуацию, отчасти она была права. Но лишь отчасти. О да, люди в нашем клане, особенно молодежь, были связаны друг с другом постольку-поскольку. Семья, пара друзей-соклановцев, осознание принадлежности к общине — да и все, в общем-то. Чертовски мало, чтобы кто-то имел право обвинять нас в излишней ориентированности на клан. Чертовски мало, чтобы я была довольна. В такое время нельзя жить в клановом квартале и вести себя так, словно вся твоя многочисленная родня — незнакомцы!       У других возрастных категорий все было проще: стариков осталось мало и они жили еще во времена, когда клан был всем, малышня была открыта ко всему и ко всем. Но у подростков (от десяти и до двадцати пяти) уже не было детской непосредственности и в то же время не было тесных связей с ровесниками из клана.       Это объективный расклад, который обозначила Има и который понимала я. Но Има не знала всего, а также, определенно, переоценивала хладнокровие наших родичей.       Учиха — прежде всего, обычные люди. С прибабахами, но, в целом, обычные. Подростки Учиха, хоть шиноби, хоть нет, тоже всего лишь подростки. А еще, пусть они и мало контактируют друг с другом… Мы всю жизнь живем бок о бок. У нас всегда найдутся общие темы. У нас всегда найдутся общие воспоминания. И сегодня у всей клановой молодежи будет еще и повод друг с другом столкнуться, ведь среди них едва ли найдется хоть один человек, отказавшийся поздравить меня с днем рождения.       Мое отношение к клану было парадоксом. Отношение клана ко мне — феноменом. Так все выглядело со стороны, но между нами царила гармония. Осталось перенести эту гармонию на отношения внутри клана. А что до конкретных планов… — Ну разумеется! — ой, да когда я вообще действовала без всякого плана?!.. А, ладно, всегда. Но не в этот раз! — Прежде всего, я закажу много вкусненького. Поставлю столы, а еще попрошу ребят принести футоны и подушки с одеялами — будет ночевка! А еще будет куча свечей, что создаст интимную атмосферу! Мы будем играть в разные игры, разговаривать, может, еще парочку конкурсов проведем. Будет весело!       Для меня едва ли все будет так просто, ведь именно я буду за все ответственна. Но оно того стоит и, думаю, все пройдет хорошо. — Звучит… интересно, — это «интересно» тоже звучит интересно! И это явно не то слово, которое Има хотела сказать. Склонив голову набок, смотрю в ожидании. — Не думаю, что все согласятся на ночевку… Но я, пожалуй, останусь. — Правда?! — удивилась нешуточно, потому что назвать Иму тусовщицей у меня язык бы не повернулся. Пойти для нее на такую вечеринку — нечто из ряда вон. И я, как химе и подруга, просто обязана помочь ей там со всеми подружиться. Ведь явно же ради этого она собирается на ночевку остаться! — Спасибо!       Аж подпрыгнув от эмоций, я вновь наскочила на Учиха с обнимашками и быстро чмокнула ее в щеку раз… десять. Има застыла столбом, жутко напоминая мне Кайо этой реакцией (ну и еще синими глазами, хотя у Имы они заметно тусклее), а я хихикнула про себя. Был это лишь порыв? Не-а. Я вполне осознанно прикалывалась над этакой отмороженностью подруги, заодно помогая ей оттаять. Между прочим, способ-то рабочий! С каждым разом схема становится все совершеннее и совершеннее, хотя, конечно, с прошлыми моими «подопытными» процесс еще идет.       Но я уверена, — думаю, старательно убеждая себя в том, что рано или поздно добьюсь успеха, — что и дедушка скоро научится открыто проявлять свои чувства, и Кайо… И Кайо я стану нравиться чуть больше. А Има ведь одного с ними поля ягода, ее тоже просто нужно обнять покрепче и проявить терпение!..       Има, в целом, мои теории рушить не спешила. Когда я отстранилась от нее, ее щеки горели красным. Умиленно пискнув (какая милашка!), я едва устояла от того, чтобы потискать или чмокнуть ее еще. Держать себя в руках здорово помогала мысль, что если засмущать Иму сильнее, до вечера та просто не доживет. Люди ее характера очень тяжело переживают подобные чувства… Я должна быть снисходительна.       По сравнению с Кайо и даже дедой (дедушка, впрочем, смущение вообще иначе проявлял), Име требовалось больше времени, чтобы восстановить покерфейс, но спустя пару секунд она справилась. Я, как и обещала, проявила терпение. А Има, очухавшись, поспешила сменить тему. — Раз уж мы встретились, — начала она и закопошилась в сумке… Учитывая, какой сегодня день, гадать, что же она хочет достать, не приходилось. И я, твердо решившая дотерпеть с подарками до вечера, уж точно не собиралась позволять другим мне в этом мешать. — Подарки вечером, вечером подарки! — затараторила я и даже нахмурилась, чтобы выглядеть внушительнее. Сказала еще строже: — Вечером. Сначала я должна разобраться с делами. — Это было немного грубо, — фыркнула девушка недовольно, но тут уже фыркнула я и она, поняв, что для меня это не новость, нотации развивать не стала. — Ты занята? Даже в свой день рождения? — Ага, — соглашаюсь легко. С тех пор, как я начала активно метить в Главы, занятость стала обыденностью. Но пахать в день рождения? Это уже к Кайо. — Не совсем. Я занята днем рождения. Ничего ж не готово еще!       Свечи надо забрать, еду — заказать, подушки, игры… Уф-ф-ф. А все могло бы быть иначе, если бы Кагами не упрямился так долго и сразу дал мне разрешение устроить тусу в храме Нака! Ну и что, что храм? Так и я — богиня! И четырнадцать лет не каждый день исполняются, между прочим. Словом, из-за медлительности нынешнего Главы, будущей пришлось тянуть до последнего с организацией собственного праздника. И в итоге что? В итоге вместо того, чтобы наслаждаться жизнью, я опять вынуждена бегать по Конохе с горящим дедлайном. А ведь такое на кону!.. Все должно пройти идеально. Просто обязано. Даже если привычного фестиваля не будет…       Черт, это всего лишь фестиваль. Всего лишь большая гулянка в квартале. Мне же всегда не нравилось, что из-за масштаба я должна вести себя, как химе! Но теперь, когда впервые за долгое время этого не будет… Мне грустно. — Не представляю, как ты будешь устраивать такое мероприятия за день, но… — ну, я тоже пока имею лишь смутные идеи. Однако у меня есть опыт. Это не так сложно. К тому же, кое-что я все-таки сделала заранее, поэтому осталось немного. — В таком случае, пока? — Пока.       Вот и поговорили.       Има ушла в свою сторону, я — продолжила путь в Коноху, мыслями тут же возвращаясь к вопросам насущным: что подарит мне дед, успеет ли вернуться Кайо со своей миссии (он обещал!) и чем кормить ораву подростков, жрущих, как слоны. На поясе тянулся к земле увесистый мешочек с деньгами — на аванс, — волосы развевал ветер. Соклановцы, стоящие у ворот, улыбались мне, провожая. Я без усилий улыбалась в ответ.       День, как ни крути, получался замечательный.