***
Мои планы на Кайо были предельно просты: поболтать с ним немного, а потом, отправив отдыхать (желательно до того, как он сам меня пошлет), быстро закончить с делами и встретиться с ним хотя бы за пять минут до праздника. Кайо жутко необщительный, так что, для того, чтобы он влился в тусовку, придется приложить чуть больше усилий, чем с остальными. Кто знает, может, он после этой ночи друзей себе найдет?! Откровенно говоря, мысль о том, чтобы делить с кем-то еще те жалкие часы, которые Кайо мне выделял, не шибко мне нравилась, но из лучших побуждений, ради блага самого Кайо… Надо. Надо-надо ему с кем-то еще подружиться. Как оно всегда и бывает, когда я дохожу до подробного описания своих замыслов, план этот с треском провалился. Но новый вариант развития событий понравился мне только больше. А было дело так… Зайдя на территорию квартала и немного по ней пройдя, я все равно оставалась слегка… красноватой. Во-первых, мне было дико неловко от того, как я съездила по лицу человеку, с которым просто хотела погулять за руку, и от подкола самого Кайо (да не!.. Да не стала бы я его кусать! Я же случайно-о-о!..), а во-вторых, мне было дико неловко от того, как на нас смотрели окружающие. Если задуматься, то, хоть за руку мы с Кайо ходили и не впервые, обычно это было в местах малолюдных. Без лишних глаз, потому что соклановец слишком парился о репутации, хренации, потенциальной сенсации. Но тут, видимо, решил сделать мне подарок на день рождения — не бузеть без веского повода. А еще мне невольно вспомнился прошлый мой день рождения, включивший в себя еще и праздник в честь помолвки… Гулять под ручку с другом — это одно, это не смущает. Но гулять под ручку с другом и знать, что каждая вшивая собака при виде вас хихикает с мыслью «тили-тили-тесто, жених и невеста», — это уже совершенно другое! Не веря, что правда это делаю, я первая же убрала руку. Это было первым шокирующим событием для меня, но не последним. Мы с Кайо потихоньку начали обмениваться репликами, не успели даже далеко в квартал пройти, когда к нам внезапно подкатил соклановец. — О-о-о, Изуна-хи-и-и-ме, — протянул Такеши-сан таким тоном, словно мы не виделись полгода минимум, а не каких-то три часа. Когда Такеши-сан, никогда на моей памяти с ним активно не общавшийся, обратился к Кайо, все стало еще подозрительнее: — Кайо-кун, мы можем поговорить? Удивленное лицо Кайо также намекало, что что-то здесь нечисто. И даже то, что вскоре он натянул свой фирменный покер-фейс, меня не обмануло. Хм-м-м… — Да, конечно, — кивнул Кайо медленно, явно тормозя от непонимания того, что, собственно, происходит. — Сегодня я буду занят. Мы можем встретиться с утра. Ха. Ха-ха-ха. Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!.. Это, конечно, нехорошо, но от столь прекрасного чувства я чуть не захохотала в голос. Чувства, что не меня одну Кайо мастерски обламывает. Ужасающая наглость, скажите, Такеши-сан?! Ну скажите же! — Во динамо, да? — таки хихикнула я, ехидно косясь то на Кайо, то на Такеши-сана. Последнему, судя по мелькнувшей лыбе, стало смешно. Но в следующий миг он снова стал пугающе серьезен. — Я бы все-таки хотел поговорить сейчас, — повторил он просьбу с ощутимым давлением. И вот тут я реально напряглась. — Это срочно? — уточнил Кайо непроницаемо, то ли закрывшись от Такеши-сана, то ли обидевшись на мои подколы. Ой, какой ранимый! А это ж, отчасти, был комплимент! Такие границы выстраивать не каждый строитель умеет! Во всяком случае, от такой категоричности неудобства испытывают только окружающие, а не сам Кайо. Так что, раз уж неудобство в данной ситуации испытала не я, то можно и похвалить. Но только сейчас, потому что обычно границы выстраивают передо мной, да. — Очень, — кивнул Такеши-сан. Сердце ухнуло. Что-то… Что-то случилось? Ну почему именно сегодня?! Прямо в мой день рождения?! А-а-агх!.. — Хорошо, я слушаю, — вздохнул Кайо откровенно задолбанно. Разумом я, в целом, понимала, что устал он от долгой дороги, но сердцем уже приписала все заслуги себе. То, что я при этом чувствовала, на вину походило не особо. Это была гордость. Гордилась я не столько тем, что его задолбала, сколько тем, что это сделала я. Такеши-сан отчего-то замешкался… Я уже говорила, что это все жутко подозрительно? — Можно не здесь? — попросил соклановец нервным тоном и зыркнул на меня. — Можем пройти до моего дома, — пожал плечами Кайо немного дергано, словно пытаясь разрядить обстановку хотя бы для себя. Тронуть его хоть пальцем я бы сейчас не решилась. Такеши-сан же… — Нет-нет, давай просто отойдем немного в сторонку, — положил он руку на плечо Кайо. Ик-к!.. А еще мне говорят, что я ненормальная и что мне инстинкта самосохранения недодали! А сами-то, сами! Его взгляд пал не на меня, но как Такеши-сан от того, с каким «теплом» зыркнул на него Кайо, не обратился мгновенно в ледышку, я уж не знаю. Причем, что интересно, к реакции Кайо у меня никаких вопросов не было. Потому что у человека, только припершегося с миссии, мысли как правило крутятся вокруг «хочу жрать, хочу спать, хочу мыться», и уж точно такого человека не обрадует соклановец, впервые за всю твою жизнь с тобой заговоривший и с какого-то ляда вызывающий тебя на жутко подозрительную беседу. Вспоминая собственный опыт и примеряя эту ситуацию на себя, я мысленно аж выдала злую и не особо цензурную тираду в адрес Такеши-сана, и была уверена, что от истинных мыслей Кайо даже в формулировках не так уж далека. Но пора оставить все эти мысли Кайо и вспомнить, что у меня есть и свои. Если Кайо имел полное право на Такеши-сана злиться, то вот я беспокоилась. Что ж все-таки случилось-то, а? — Хорошо, давайте отойдем, — вздохнула слегка раздраженно (вот стопудов все из-за того, что Кагами сто лет мне разрешения на место не давал! Теперь все наперекосяк!) и только уж сделала шаг… — Нет-нет-нет, Изуна-химе, лучше подождите здесь, — замахал руками Учиха. Мое лицо вытянулось в глубочайшем удивлении. Ч...ч… Чего-о-о?! В смысле, блин, «подождите здесь»?! Где-где подождать?! Здесь?! А какого я вообще должна ждать?! Тихушничать вздумали?! Секретики от меня?! В мой же день рождения?! Как у меня полыхнуло, никакая сказка описать не возьмется — рейтинга не хватит, и я уже была готова провопить (именно так) все свои возмущения вслух и даже добавить кое-чего ещё, успела даже открыть рот, когда… — Хорошо, — проговорил Кайо ледяным тоном, перебивая меня, и кинул мне чуть теплее (но так, на уровне талой водички): — Подождёте меня? И я почему-то затормозила с ответом, а молчание, как известно, знак согласия. Когда соклановцы двинулись в сторону переулка, отвечать «нет, ни за что» было уже неуместно. Так я думала первые секунд пятнадцать и по их истечении наверняка собралась бы с духом и пошла восстанавливать справедливость, однако… До переулка соклановцы не дошли — раз. К моменту, когда я уж снова открыла рот, собираясь возмутиться такому своеволию, Кайо уже начал возвращаться, — два. «Крайне подозрительный диалог» оказался до странного коротким и, собственно, на диалог походил весьма условно. Такеши-сан что-то сказал Кайо, Кайо кивнул, на том и разошлись. — А… чего уже? Все? — выдала в итоге растерянно, не зная, что и сказать. Неожиданность за неожиданностью вогнали меня в ступор, поведение же Кайо после этого недо-разговора и вовсе его усугубило. Изменения в его взгляде были заметны сразу. Он смотрел как-то… необычайно чарующе? Слишком харизматично? Пугающе властно? И это Кайо-то, который людям без приказа и не попытается понравиться?! — Изуна-химе, — сказал мягко он, и у меня чуть сердце не выскочило. Было такое чувство, словно его — мое сердечко — кто-то пытается умыкнуть. Когда же Кайо улыбнулся и мимимишно сощурился, я и вовсе на него уставилась так, что чуть глаза не выпали. — Ах-ха?.. — нервно хихикаю. — Кайо? Ты… в порядке? Кайо пустил смешок (очаровательный), оголил в искренней улыбке белоснежные зубы… Я остолбенела. Ослепла от такого сияния. Чуть не заорала, когда он склонился ко мне и шепнул так, что до меня донеслось его дыхание: — Все хорошо, — произнес он чуть свистяще, так спокойно, что я забеспокоилась, поправил внезапно-естественно выбившуюся у меня из челки прядку… — Просто… Могу я пригласить вас на прогулку? Прямо сейчас? Вот тут-то следовало напрячься, и я-то напряглась… Но от Кайо исходила настолько подавляющая аура абсолютного обаяния, что я даже пискнуть не смогла. А молчание, как говорится… знак согласия.***
За время, что мы шли к парку, я раз пять порывалась выведать, что же все-таки Такеши-сан такого сказал Кайо, что того настолько перекорежило. Но «перекореженный» Кайо всякий раз изящно уходил от ответа, все больше пугая и вместе с тем очаровывая своим непривычным поведением. По идее, ничего критического в его поведении не было. Улыбки, обаятельные, красивые, слишком яркие для обычного Кайо, но вполне в его стиле — так он, может, узнал что-то хорошее, вот и радуется. Неуловимо открытое, посветлевшее лицо? Все еще можно объяснить. Может это просто освещение. Мягкий-мягкий красивый голосочек? Ну, Кайо, на самом деле, часто им со мной говорил, потому ни к чему конкретному придраться было нельзя. И все-таки… все же!.. Отведя взгляд от все-еще-подозрительно-обаятельного Кайо, я опустила тот вниз и нерешительно постучала по грудной клетке пальцами. Я, конечно, понимаю, что сердце у меня большое, прекрасное, но… Это же не повод пытаться его украсть. Особенно для Кайо, особенно так внезапно. А именно такое чувство у меня и возникало, словно меня настойчиво с какой-то непонятной мне целью очаровывают. Процесс «вербовки» непосредственно от Кайо я вблизи никогда не видела. Помнится, на одной из первых миссий, он порывался устроить нам мастер-класс, начал уж было знакомиться с какой-то женщиной лет тридцати (не целью и не заказчицей, просто прохожая, у которой было решено выведать общие сведения о происходящем в селе), как я… это… засмеялась. Заржала, если точнее. На всю улицу, да. Указывая на него пальцем, во весь голос комментируя, что времена нынче тяжёлые, альфонсами становятся рано… Мгм. Разумеется, та женщина тут же решила, что это розыгрыш, разозлилась, обругала «шкета, которому делать нечего, кроме как к замужним дамам приставать», а Кайо (тринадцатилетний мальчишка) тогда впервые оттаскал меня (взрослую одиннадцатилетнюю мальчишку) за уши, открыв в себе ужасающую способность читать двухчасовые лекции, от которой я еще долго страдала… Словом, больше я особо его навыков обольщения не видела, так как после того случая выведывать информацию у противоположного (не для всех, но… ай, ладно) пола «сенсей» учил чисто в теории, делая упор на общение с полом мужским, от лица ли мужчины, под хенге ли женщины (удачным способом отучить меня ржать над этим было отправить тренироваться первой меня, чтобы ржали надо мной), а когда нам не хватало навыков, он просто делал это так, чтобы мы не видели. Смутно я осознавала, что, возможно, может быть, теоретически, Кайо, идеально справляющийся в остальных шинобинских дисциплинах, должен быть хорош и в этом. Но практически… Нормально воспринимать его поведение и очаровываться смог бы только человек, плохо его знающий. Только человек, плохо его знающий! А я знаю хорошо, хорошо!.. Но, просто… имею слабость к красивым улыбочкам, да. И к милым личикам. И к Кайо, возможно, тоже. Пока мы гуляли по парку, с Кайо продолжало твориться нечто странное и, не иначе, как заразившись, я тоже вела себя странно. Молчала, мычала, молча хлопала ресницами и путалась в словах, в конечном счёте больше времени проводя в своих мыслях, чем в реальности. Редкие диалоги, случавшиеся между нами, выглядели примерно так: — А, Кайо… А как твоя миссия? — спрашиваю неловко я. — Вам интересно? — улыбнется сладенько он, я окаменею и тут же выдам незамедлительно: — Нет! Ты что?!.. Да… Я когда-то говорила, что Кайо стоит стать открытее, разговорчивее и больше улыбаться? Забыли. Мир к этому не готов, и я — тоже. Пройдя привычный нам в парке маршрут, Кайо ненавязчиво повел меня туда, куда мы прежде если и ходили, то не задерживаясь. Я вернулась в реальность, но молчала, и, наверное, из-за молчания и внешне, и внутренне, воспринимала окружающий мир как-то необычно ярко. И ясное небо, и полусухие ветви деревьев, уже покрывающихся почками после очередного похолодания, и даже сухая полянка с травянистым ковром под раскидистой елью, — все словно сияло в моих глазах, и мне чудилось, будто взглядом я могу это потрогать. — Давайте присядем? — качнул головой Кайо, предварительно эту голову чуть ли не положив мне на плечо, заглянул пронзительно в глаза. Да поняла я уже, что с социализацией у тебя проблем нет и ты просто интроверт, поняла! Хватит уже-е-е!.. — Давно пора бы, — буркнула и тут же встрепенулась. Ха. А вот это уже прозвучало больше в моем стиле. Адаптируюсь! Ничто не властно над человеком, аха-ха! Преисполнившись уверенностью в себе, добавляю: — Не знаю, как ты, но я весь день на ногах, ношусь туда-сюда с самого утра: дел-то невпроворот! И не закончила с ними, между прочим, еще. Но ради тебя… «Гордись» — так и читалось в моем взгляде, когда я, похлопав панибратски соклановца по плечу, сноровисто уселась в самом заросшем месте под елью (чтобы грязь к попе не прилипла, а то буду потом ходить, как…). — Садись, — кивнула благосклонно, наконец чувствуя себя в своей тарелке. И ой, как далеко не сразу до меня дошло, что чувствовать себя так мне позволили. — Я польщен, — ухмыльнулся Кайо тонко, в нормальной своей манере, будто разом бросая все свои игры. Подумав немного, парень продолжил: — Я тоже сегодня второй раз за день присел. С заданием возникло много непредвиденных проблем, поэтому, чтобы успеть к вам, пришлось завершать его поспешно и бежать без остановок. Боюсь, это еще скажется на моем самочувствии. Но ради вас… Аха-хах, — пронеслось у меня в голове, стоило уловить параллель. Потом я улыбнулась слабо. Затем — сильнее. А под конец — засмеялась вслух: — Аха-ха-ха!.. Командир растянул губы в улыбке. Нормальной своей, закрытой улыбке, не слепящей меня своими!.. Угх!.. Зубищами!.. — Удивительно, но выбор подарка вам занял суммарно столько же времени, сколько поиск информации по местонахождению цели, — продолжил он явно с целью и дальше меня веселить. — В бараке в ожидании нужных слухов мне пришлось просидеть три часа, и по лавкам я ходил столько же. И это только первый подарок. К сожалению, ваше сердце столь высоко, что для того, чтобы его порадовать, одного дара мало. Я захихикала громче. Намек на мои жадность и положение в обществе, диктующее дополнительные сложности в выборе подарка, читался легко, как и задумывалось, и ничуть меня не задевал. И даже обнадеживал. Если одного дара мало, то… значит, будет несколько?! Глаза мои засияли, и Кайо понял это по-своему, но правильно. — Но, боюсь, раньше вечера вы эти подарки не увидите, — усмехнулся он ехидно. Я, вопреки его явным ожиданиям, ничуть не расстроилась и даже… — Ва-а-а!.. — пропищала восторженно на одной ноте. Парень недоуменно моргнул. — Ты словно мои мысли читаешь! Знаешь, я твёрдо решила все подарки распаковывать вечером. Это моя тренировка силы воли! Достало уже говорить всем «подарите, пожалуйста, позже» и объяснять, зачем это все. А тебе я ещё и слова ни сказала, а ты уже всё понял! Ну круто же, круто?! Может самого смысла тренироваться таким образом Кайо и не пой… — Хороший способ. Действенный и безвредный, — …мет. Он понял?! Я ахнула. — Удержаться от такого соблазна непросто… особенно для вас. Хотя очередь дарителей наверняка будет жуткой. — Ты всегда можешь воспользоваться привилегиями, — пожала плечами, не видя в заявленном ничего плохого. Благородство и «все равны!» — это прекрасно, но не когда приходится ждать в очереди лишний час. К тому же… — Точнее, ты даже обязан ими воспользоваться. Формально… ну, это… к-как мой жених, ты должен поздравить меня либо в числе первых, при всех, либо в самом конце, в сторонке. Но никак не в общей толпе. Заговорив о теме, которую обычно старалась не поднимать (женихах, невестах и особенностях отношений обрученных), я на секунду смутилась, даже замялась прям посреди разговора, однако вскоре взяла себя в руки. — И… как будет лучше поступить? — замялся Кайо, и я вспомнила. Вести себя он может сколь угодно галантно и вежливо, поражать всех вокруг своей воспитанностью, но на самом деле это больше издержки его характера, нежели знание, как именно себя вести. Это мне мозги вдоль и поперек изъездили тем, что, как и когда говорить, как, где, кому и когда кланяться, а Кайо… Со дня нашей помолвки прошел всего год (ровно год), поэтому он еще не… Стоп. Год?! — Очешуеть, мы че, реально уже так долго?.. — прохрипела я, ошалевши, хватаясь за голову. Но болезненно-привычно скоро взяла себя в руки и опомнилась. — В начале или в конце дарить? — Да. Я притворно задумалась… ой, а то это не очевидно! — В начале, конечно! — и так весь день жду! И если подарки большинства довольно однотипны, а что подарит мне Кагами, Танако-ба и прочие старейшины, я легко могу предположить, то вот Кайо!.. Не сказать, что Кайо никогда ничего мне не дарил. Даже в детстве окружающие обстоятельства (все дарят, значит и он должен) просто вынуждали его подарить мне хоть что-то. Когда мы были в команде, это «что-то» стало менее символическим и более ориентированным на меня, однако… По сути, сегодня он впервые подарит мне что-то, выбранное специально для меня. Я, конечно, задергала его просьбами о подарке, да и жених обязан поздравить невесту с днюхой, как следует, но я питала надежду, что Кайо подарит мне что-то искренне. Что ему будет хотеться что-то мне подарить. Правда, спрашивать, что он чувствует по этому поводу, казалось неловким, так как я на все сто уверена, что он обязательно помянет те пресловутые «пода-а-арки-и-и! Я хочу пода-а-арки-и-и! Кайо, привези мне пода-а-аро-о-ок!» (ну, я… это… просто наверняка чтоб, ха-ха). Разговор как-то сам собой смолк. Многое уже было сказано, но сказать, что я наболталась, было бы ложью. Впрочем… — Сегодня так тепло, да? — откинув голову, упираюсь затылком в шершавый ствол ели. Страна Огня — удивительное место в плане климата. Я даже сижу сейчас на траве, а не на голой земле или лавке, а ведь начало февраля! Но это, правда, скорее удача, чем закономерность. Через неделю может опять похолодать да ливнем сверху приложить. И опять грязь, холод, лужи… и первые цветы. — И спокойно так… Птицы даже поют! Лечь бы — да лежать! Я бы поспала даже, но что-то не хочется! А ведь странное дело: сегодня встала так рано, что ужас просто! Если б меня кто-то в такое время поднял, я бы его послала на все четыре стороны! Но, раз уж я сама встала, пришлось молча собираться… Оказывается, когда встаешь рано, день такой длинный становится. У меня чувство, словно уже вечер поздний, а еще даже не стемнело! Э-э-эх!.. Даже не знаю, стоит ли мне пересмотреть свой режим. Ведь ночью столько всего делается! Но если я ночью спать не буду, то как тогда рано вставать? И зачем вообще людям сон? Вот что делать, если мне и ночь нравится, и на зарю посмотреть охота, но так, чтобы не чувствовать потом себя зомби?! Кайо отчего-то не отвечал. Выглядел как-то отстраненно, рассеянным взглядом уткнулся в… лавку? Проследив траекторию, я впала в недоумение. Хотя лавочка, конечно, красивая. Ничего странного, да. Засмотрелся на шедевр микроархитектуры, бывает. Что важнее… — Скорее бы уже весну, — вздыхаю трепетно, — а еще все-таки полежать хочется, но грязно пока. Там, где травы много, уже мы сидим, но прямо лечь не выйдет, ну разве что на коленки к кому или на плед, какой не жалко. Но пледа у меня нет, так что выходит только что? Правильно, коленки! Вот только мне все еще нельзя спать! Как бы немного и хочется, но если лягу — это ж все! Просплю часов пять, не добудитесь, а как же тогда праздник?! Хотя перед пижамной вечеринкой выспаться было бы полезно, я все-таки организатор, а значит, надо потерпеть. А ты, Кайо? Хочешь поспать? Ты же с дороги, ну и просто успокоиться: тяжко интроверту будет на такой тусе. Ну, хочешь? Кайо? Ка-а-айо-о-о! Алле, прием! Ты меня слышишь вообще?! Когда Кайо на мои оклики даже не дернулся, я дернула его. Парень вздрогнул, моргнул. Кажется, кто-то не выспался, — подумала я, и, когда соклановец принял вполне достоверный и убедительно бодрый вид, ни капли ему не поверила. Такого актера еще попробуй найди. Но и я хороша. — Кайо, — повторяю громче, но медленнее, — хочешь полежать у меня на коленках? — Как я могу?.. — мгновенная реакция, а Кайо все еще демонстративно бодр. Скептически поднимаю бровь. Ехидно усмехаюсь. (И во всем этом ловлю смутные отголоски кого-то знакомого.) — Поспа-а-ать? — тяну соблазнительно и хлопаю по бедру, сажусь поудобнее, вытянув ноги (в традиционной позе чью-то голову на коленях держать можно додуматься разве что в качестве наказания). — Ложись давай. Думаю, будь Кайо и правда полон сил, спорил бы до последнего. Это только со стороны кажется, что слепое упрямство свойственно только мне, а на деле нас таких двое. — Вы не уйдете? — задает странный, двусмысленно детский (мама будет рядом!) и в то же время подозрительный (задержать меня пытается?) вопрос. Фыркаю. — Конечно, нет! Ложись! — восклицаю и бью кулаком в грудь. — Хорошо, — кидает парень совсем коротко и… — Ай!.. — бахается своей башкой мне на ноги со всей дури. Это башка или молот костедробильный?! — А обязательно было так!.. Кайо?.. Услышав мои возмущения, Кайо (если бы с ним все было в порядке) должен был вскочить, извиниться либо пошутить. Должен был. Но ничего этого не произошло. На мой крик парень даже не дернулся… На секунду внутренности опалил страх, а ну как сознание потерял?! Но прислушавшись и услышав тихое дыхание, оценив, что губы его не особо-то белы, я поняла. Он, ха, спит. Серьезно?***
Будить этого трудоголика я не стала. Почему «трудоголика»? Так если бы он не решил взять себе такую трудную миссию, на которой, разумеется, пахать надо, как лошадь, что выполнить в срок, прямо перед моим днем рождения, этого бы не случилось! Отчасти я чувствовала себя виноватой за то, что парень отрубился от усталости после того, как выполнил мое желание видеть его на своей днюхе… Но лишь отчасти. Сам виноват. В чем еще он был виноват… Я, вообще-то, со своей работой не закончила. Ну, то есть, фактически, все сделала, но как же проконтролировать?! Просто взять и без подготовки доверить все соклановцам… Это был мой выбор, но сделала я его потому!.. Потому что!.. Агх. Я могла бы просто разбудить его, отвести до дома да там и оставить. Это было бы правильно! Я могла бы даже просто оставить его спать здесь! Но это было бы неправильно. Я могла бы!.. Я могла бы сделать что угодно, а если точнее, то сделать хоть что-то. Но вместо этого я… Тяжесть чужой головы на моих коленях, теоретически, должна была принести дискомфорт, но вместо этого я ощущала гордость. За то, что Кайо мне доверился. Не то чтобы он раньше мне не доверял, но просто взять и заснуть на чужих коленках для шиноби не так-то просто. Тут должно быть нечто большее, чем просто «доверие». Это должно быть Доверие! Ну или смертельная усталость, да. В любом случае, чуток пофантазировав, было легко спутать одно с другим. Ах, если бы я просто могла нести эту ношу гордо и непоколебимо… Но когда бы я была способна усидеть на месте полтора часа просто так?! Сначала я сидела тихо, размышляя о том, что Кайо, все-таки, тоже немного долбанутый. Какой нормальный человек доведет себя до такого? То-то и оно. Сначала я сидела тихо, да, но «сначала» это первые минут пять. Потом мне стало интересно, крепко ли Кайо спит и спит ли вообще: вдруг притворяется? Я его потыкала, потискала… Реакции не было. И, раз уж не было (и это, определенно, не был обморок), именно этим всем я и занималась все последующее время. Полтора часа пролетели в один миг, и я была бы не прочь, продлись это еще вечность, но, увы… — Проснулся? — улыбнулась я хитро, неторопливо доплетая одну из сотни мелких косичек, которыми я занимала себе руки последние минут сорок. Кайо недоуменно моргнул, огляделся растерянно, будто не понимал, где находится. А потом его взгляд наконец сосредоточился на мне. — Утро доброе. Ты все проспал, «дэрэ» кончилось, на Коноху напали слоники. С первым апреля! — Ч… что? — Кайо тормозил так, что даже на ужаснейшую весть (слоники! Напали! Апрель!) не отреагировал никак. Я даже обиделась. Все еще рассеянный, парень медленно поднялся с моих колен. Обвел взглядом пустой парк, начавшее краснеть небо. В прострации коснулся косичек… — Изуна-химе? В этом «Изуна-химе?» умещалось все. Абсолютно. Все вопросы, которые Кайо явно хотел мне задать. Я, впрочем, прежде, чем ответить, дождалась, пока Кайо заметит, как я ему щеки… точнее, щеку «промассажировала». Все-то я переживала, что он своих милых щечек с возрастом лишился… Так вот, не лишился! Тискать, конечно, неудобно, но все равно приятно. — Ты так крепко спал, что вообще ни на что не реагировал, — прокомментировала коротко, решив не вдаваться в подробности. Сам догадается, чем занималась. — Полтора часа прошло. Будить я тебя не стала, тащить куда-то тоже… Порукодельничала (рукоблудствовала, кхм) немного. Это ничего? В любом случае, нам уже пора. Праздник вот-вот начнется, а я еще не одета, да и ты… С запозданием осознаю, что эти все косички, конечно, смотрятся мило, но если после них волосы у Кайо будут волнистыми… Мгм. Говорили же мне думать, прежде, чем делать. Плоек в этом мире еще не придумали. Ох-х… — Это… да, ничего, — только и оставалось выдавить несчастному (кудрявому…) Кайо. — Да… пойдемте. Спешно поднявшись и тут же пошатнувшись и побелев, командир дезориентированно потянулся к косичкам, неловко начав их распускать. И тут я не выдержала. — Погоди! — окликнула и, ухватившись за руку (не ту, которой он распускал мои шедевры, а свободную) Кайо, стащила его обратно вниз. У него лицо — как полотно белое! Лучше пусть посидит. А еще… эм… — Я… давай помогу. Все не так срочно. Вечеринка будет частная, пижамная, так что особо много времени на переодевание мне не нужно. А косички… ха-ха!.. Думаю, легкая небрежность будет даже в тему! У тебя всегда такая ровная укладка… А это укладка, кстати? Выглядит всегда так, будто ты специально следишь, чтобы волосок к волоску был! Эффектно, конечно, но как-то строго выглядит, для дружеской вечеринки-то! Ну прикинь, пижамы, лютый оверсайз, и тут ты со своим идеальным каре!.. Несуразно же, да? Я не так давно заплела, да и волосы же сухие были, так что там не особо кудряво! Ну легкие вихры это же фигня, да?! Ну да же?! Болтала я без умолку, судорожно расплетая одну косичку за другой. К счастью, подвязывать их мне было нечем, да и до конца доплетать терпения не всегда хватало. Хотя некоторые были сплетены вплоть до одиночных волосков… Я трещала и трещала в надежде, что так Кайо не слишком разозлится или расстроится (честно, не знаю, что пугало больше), но, к счастью, стоило мне расплести первые пять-семь косичек, как из груди вырвался вздох. Облегчения. Даже самые старые косички практически не вились, а на новых прическа и вовсе не сказалась никак. Волосы Кайо так и остались ровными, пусть идеальность и сменилась растрепанностью. В две руки мы быстро расплели этот кошмар, я даже поделилась с Кайо карманным гребешком (без которого я, разумеется, из дому не выходила: у меня любимая прическа — хвост! Там без этого…). Но в первые десять минут после пробуждения Кайо продолжал отвечать односложно, явно пытаясь вернуться в этот мир из царства Морфея. И это тоже было тревожным признаком… На минуте этак пятнадцатой, слава богу, все уже устаканилось.***
Чем ближе становились мы к кварталу, тем сильнее становилось чувство, бушевавшее в груди. Это была извращенная смесь тревоги, предвкушения и чего-то, напоминавшего саботаж. Как только мы перешагнем границу между Конохой и нашим тесным мирком, что-то изменится. Вот вроде впереди лишь радость и веселье, оригинальная вечеринка, над которой я сама старалась, чтобы она меня радовала. Не будет всей этой скукоты и банальщины, как раньше! Не будет… Я просто прерву эти тихие, но комфортные разговоры либо молчание с Кайо, чтобы окунуться во что-то новое. Пожалуй, я всегда была новатором. Мне было интересно пробовать новое, а тех, кто держится за прошлое, я не понимала. Не понимала, но… Кажется, и это уже в прошлом. Кайо, как всегда, был внимателен… — Вас что-то беспокоит? — поинтересовался он таким тоном, что я про себя пошутила, что из нас двоих, определенно, больше беспокоюсь не я. Ответить было нечего, я молчала. А Кайо деликатно свернул тему… но попал в самую точку! — Когда мы с вами познакомились, вам было всего… пять лет? Я никогда не задумывался об этом серьезно, но вы ведь были одной из первых моих знакомых здесь. И мы знакомы уже девять лет. Помню, меня поразил размах, с которым клан праздновал день вашего рождения, и я не понимал… …Даже слишком. Я вздрогнула. — …какой в этом смысл. Ведь ни для кого другого таких праздников не устраивали, — продолжал Кайо, а я уже не могла нормально его слушать. Глаза закололо. — Но потом стало ясно, что… Изуна-химе? Вы плачете? — Нет, — упрямо хныкнула я, — нет… не плачу. Совсем нет. Кайо даже не приходилось спрашивать прямо «Поделитесь?» или говорить «Но вы ведь плачете». В его взгляде прекрасно читалось все, что он мог и хотел бы сказать. Или, возможно, все то, что я хотела бы слышать. — Я п-просто… — как хорошо, что с макияжем я сегодня не заморачивалась. Праздник ведь — пижамная вечеринка! Совсем не такой, как обычно! Совсем не такой… — Просто я… Праздник… Вроде здорово же, но… А раньше!.. Но я сама!.. Но теперь все по-другому и мне гру-у-устно-о-о!.. Наверное, тут объективно сложно что-то было понять. Наверное, Кайо и не понял, однако удачно сделал вид, будто бы да, когда я, неожиданно для самой себя, разрыдалась вдрызг. И мне, наверное, должно бы быть стыдно за то, что я уже третий раз за день покусилась на неприкосновенное: сначала лицо, потом волосы, а теперь — любимая водолазка, утонувшая в соплях, — но мне просто было не до стыда. Во всяком случае, мне было не до стыда первые минуты… пол. Непривычно для самой себя, я успокоилась довольно быстро. Но водолазка уже… Шмыгаю. На Кайо смотреть неловко… — Сорян, — утираю нос смущенно рукавом. Шмыгаю снова. — Грязнее меня ваши сопли не сделали, — улыбнулся натянуто Кайо. Ха-ха. — И… знаете, мне кажется, вам не стоит переживать из-за праздника. Чего-о-о?! А может я сама решу, из-за чего стоит, а из-за чего нет?! Для меня этот праздник!.. Этот день!.. Глаза снова закололо. Не в самом празднике как таковом ведь дело. А в том, что все изменилось, и я сама этому поспособствовала… Я могла бы делать вид, что ничего не меняется, еще год, два, три… Но изменения есть и их будет только больше. Наверное, мне просто грустно было прощаться с детством. В том, чтобы менять привычный распорядок дел именно в день своего совершеннолетия (пусть четырнадцать — не так уж много, если подумать), было что-то символичное… А он мне тут говорит «не стоит переживать»?! Да пошел он!.. — Это еще почему?! — взвилась мгновенно я, намереваясь уж все высказать, когда Кайо применил запрещенный прием. — У меня такое предчувствие, — сказал он с донельзя интригующим видом. А в таких ситуациях, по всем правилам, я просто не могу на него накричать! Я должна взять себя в руки и дотерпеть до раскрытия всех карт. Задача выходила непосильная… — Не думаю, что клан оставит любимую химе без праздника, даже если она сама об этом попросит. Внутри вновь засвербило от поднятой темы. Праздник… я знала, что вряд ли это возможно. Нет у нас лишних средств на такое, просто нет. Но внутри червяком сердце изъела надежда. Ну… а вдруг? Вдруг…***
Они и правда?.. — С днем рождения, Изуна-химе, — улыбался неловко Такеши-сан, а я молча рассматривала удивленным взглядом родные, но такие незнакомые сегодня улицы. Во всем квартале золотом горели огни, светом пробиваясь сквозь красные и синие бумажные стенки фонариков. Висели гирлянды, старые, но не потрепанные. Весь квартал светился тысяч, должно быть, фонарей, расположенных тут и там. Они висели на столбах, под крышами домов, стояли на земле рядом с кустами камелии, заставляя алые цветы сиять лишь раньше. Откуда взялась камелия?.. — С днем рождения, с днем рождения, — повторяли соклановцы один за другим, а у меня кружилась голова от непонимания и все растущей радости. Это… праздник? Правда, праздник?.. Кто-то подхватил меня под руки и повел в окружении толпы: состоящей из одиночно знакомых лиц, но смазывающейся в моем сознании, — куда-то. Вмиг забылся отчего-то родной квартал, и я с трудом осознала, что очутилась возле собственного дома, только тогда, когда мне прямо об этом сказали. Ворота — заново окрашенные ярко-синей краской, с пышными кустами все той же камелии по бокам, просто не узнавались мной. — Ты просила обойтись без праздника, но было видно, что его отсутствие тебя расстраивает, — усмехнулся Кагами мягко. Я непонимающе моргнула, слыша его, но почти не воспринимая. — Это заметил не только я и, когда твои соклановцы подошли ко мне с просьбой, одобрил инициативу. С титаническим усилием собираю мозги в кучу. — Но это же… дорого, — выдавливаю как в оправдание. — Последнее время ты стала излишне экономна, — Глава качнул головой, будто осуждая. Что? Но я же для них!.. — Были использованы старые украшения, из нового — только кусты камелии. Если тебя это беспокоит, то их мы получили почти в дар, как благодарность за миссию по спасению наследницы одного гражданского клана, выполненную Кенджи. Можешь его и поблагодарить. Поблагодарить… Да, надо поблагодарить… Угх. Я все еще была слишком растеряна, чтобы что-то соображать. — Твоя вечеринка с молодежью в храме, — тут Кагами скривился, — еще в силе, просто немного сдвинута. «Старики» приготовили тебе парочку представлений. Может, погуляешь часок, посмотришь? Изуна? Все в порядке? Я… в порядке? Все это время мозг раскладывал информацию, рушащую картину мира, по полочкам, и пока этот процесс шел, я не воспринимала реальность, ощущая все ненастоящим, сюрреалистичным — ошибкой разума! Но все закончилось. С глаз спала пелена. Я прозрела. Я… осознала. — Я в порядке, — прошептала тихо, сама едва себя слыша. Повторила. — Я в порядке. Я в порядке! Я… Ува-а-а!.. День сегодня какой-то сопливый. И все — праздник. Сначала я плачу потому, что его нет, теперь — потому что есть. Еще и на людях, при всей толпе, пачкая слезами (и…не только) уже не легкоотстирываемую водолазку Кайо, а дорогие одежды Главы клана, осторожно прижимаемая к его груди. Но лишь разум бузит чего-то, а я сама не ощущаю ни капли стыда. Потому что — так четко, будто впервые, ярко — чувствую, что… Меня любят. — Ну-ну, Изуна… — звучит голос Кагами. — Изуна-химе, не плачьте! — вторят ему голоса из толпы. — Успокойся, ты же химе, — утирает мне бывший опекун слезы горячими шершавыми пальцами и улыбается. — Сбегай переодеться. Тебя все ждут. — С днем рождения! — Поздравляем! — Изуна-химе!.. И я их тоже люблю.