Учиха Изуна: Хроники Лунной Химе

      Присутствие чужака на семейном мероприятии непременно бы его испортило. Тут никаких других вариантов и не рассматривается. Но отказаться от шпиона — значит навлечь ещё большее подозрение. Как бы мне ни хотелось со злости заявить обратное, подобные меры никак не связаны с тем, что мы Учиха и потому по природе вечно занимаемся чем-то подозрительным и незаконным (незаконным? Мы же охранники закона!). Просто ситуация на фронте нестабильна: то мы побеждаем, то начинаем проигрывать. И вот когда второе, подозрительность ко всем и вся взлетает до небес (хотя у шиноби и так не принято друг другу доверять).       Так или иначе, сплочение коллектива и атмосфера доверия и расслабленности в нем недостижимы в присутствии явного чужака. Учиха бы косились на него, скрывались, а он — еще больше проникся бы подозрением и докладывал старейшинам Конохи о подозрительных шевелениях (вызванных его же действиями). Хоть какими словами и его, и Хирузена со старейшинами крой, а что-то делать с этой ситуацией надо. Ну, я и сделала. Усложнила жизнь и себе, и Сарутоби, но решила вопрос, и теперь… — Все уже на месте? — удивилась нешуточно, подходя к месту встречи. До времени, на которое мы договаривались, еще полчаса, но на небольшой поляне вблизи главных ворот находилось (сидело, стояло, даже лежало) уже семь человек. Наличие среди них Кайо и Кенджи ака джонинов, привыкших к статусу лидера в отряде, обязанного приходить заранее, меня не удивило, чего не скажешь о некоторых из других личностей. Кроме этих двоих раньше времени пришли: Коори с Каори (уже давно ставшие официальной парочкой), Макото, Юичиро, кто-то из друзей Кенджи (не слишком мне знакомый) и — шок — Акира.       Как нетрудно догадаться, больше всех меня шокировал последний. Друг Кенджи пришел с ним же, Юичиро и Макото — взрослые парни восемнадцати и двадцати лет, так что пунктуальность с их стороны — не нонсенс. Но Акира!..       И, вот тут, пожалуй, стоит объяснить, что же в «семейном походе Учиха» делают не-Учиха. Что делают, что делают? Участвуют! Поход больше не семейный. Во всяком случае, из двадцати человек, включая меня, Учиха являются только тринадцать, оставшиеся шесть — друзья кого-то из нас, плюс один шпион. Это совершенно не то, чего я хотела, но это лучше, чем отменять всю тусовку. Так человек от старейшин не будет слишком сильно выделяться и мои соклановцы, хоть и не расслабятся полностью, но уж точно будут менее напряжены, чем если бы на толпу из девятнадцати Учиха приходился один «не». Да и, кто знает, может, в компании друзей некоторые посговорчивей будут…       Правда, ха-ха, — я пустила смешок и помахала тем, кто был подальше от меня, — вряд ли большинство расслабится в компании моих друзей.       Учиха, как правило, гордость не позволит звать кого-то на подобное мероприятие, ведь это же показатель того, что ты дорожишь именно этим человеком. Опасаясь слишком большого количества шиноби, я поставила всем ограничения на одного приглашенного друга, но из-за этого в итоге пришлось добирать из своих знакомых.       За неловкость, которую я испытывала, предлагая некоторым из своих соклановцев отказаться от похода, Сарутоби и его шайке уготовано место в Аду… Но я принципиально не хотела и не хочу собирать группу больше двадцати человек. Для близкого знакомства это и так очень много! А мне не хватит времени и авторитета держать под контролем большее количество. Риск — дело благородное, но не тогда, когда рискуешь кем-то, кроме себя. Большим составом мы даже до точки назначения нормально не доберемся — больно много внимания, не скроешься.       Увлекшись бомбежом в сторону властьимущих, я выпала из реальности на несколько секунд. Но и остальные в это время молчали. В неловкой, мать его, тишине. Либо я пришла не вовремя, либо никто из присутствующих с другими так и не заговорил. — Ну, — усмехнулся наконец Кенджи (о, мой будущий помощник!.. Ты уже входишь в свою роль!), обводя взглядом всех, — почему же? Пока и половины нет. А лично я кра-а-айне удивлен тому, как рано пришла ты, Изуна-химе.       Боковое зрение тут же зацепилось за невероятное — дрогнувшие в улыбке губы Кайо, стоявшего неподалеку. Заметив мой откровенно шокированный (предатель!..) взгляд, парень коротко махнул рукой в знак приветствия. Слегка зардевшись и чуть не улыбнувшись, я так же коротко махнула в ответ. И лишь затем вернулась к делам более актуальным.       Фыркнула. — По-твоему, я не пунктуальна? — нет, ну это уже ни в какие ворота! В подобном меня мог бы уличить Кайо, припомнив времена в одной команде, когда я действительно нередко опаздывала (но и заранее приходила не реже!), но у Кенджи таких оснований нет. Мы с ним не так часто работаем. — Это, знаешь ли, даже оскорбительно. Я ведь организатор, какие опоздания? — И все-таки вы пришли восьмой, — подколол меня Кенджи. Было не особенно обидно, немного даже смешно, однако не совсем понятно, с чего так вдруг. Заметив, что я уже начинаю сомневаться в благости его намерений, соклановец поспешил исправиться. Встал с крупного камня, где сидел до сих пор, джентльменским жестом указал на него: — Присаживайтесь.       Взгляды остальных парней и Каори стали пристальней. Ну, собственно, почему бы и нет? Без лишних раздумий я приняла предложение и уселась по-удобнее. М-м-м, тепло! Нагретый чужим телом камень неплохо грел мое, что было очень кстати при учете, что по утрам даже весной околеть можно. От контраста я покрылась мурашками, от мурашек — аж вздрогнула.       Поток джентльменства не заканчивался. Когда Кайо подошел ко мне, я уж было обрадовалась, что у меня сейчас под боком материализуется идеальная грелка. Но он всегда умел обламывать. — Вам холодно? — спросил полушепотом, дабы не привлекать внимания. Я долго не думала. Обхватила себя руками, приняла трагический вид. Быстрый кивок, а в глазах — блеск!..       Кайо накинул на меня плащ. — Эм… — я ощутила легкий укол разочарования. Вроде с плащом и удобнее, он греет равномерно, со всех сторон, а не с одного бока, но почему-то было обидно. Кайо, нависая надо мной, смотрел неотрывно, явно на что-то намекая. И, так как это Кайо… — Спасибо.       Удовлетворившись нанесенным добром и полученной благодарностью, парень отошел в сторонку, и мы все (вообще все) продолжили ждать остальных.       Наблюдая за тем, как поляна медленно наполняется людьми, я все думала об одном. Из всей толпы один — шпион, шпион — один из всей толпы… Будто надеясь запутать меня, Хокаге так и не назвал мне имени своего человека. Сказал, мол, на месте познакомитесь. И так-то оно да, определить чужака будет несложно (тому, кто знает, что он есть), но незнание доставляет дискомфорт. Я, пусть даже через третье рукопожатие, знаю многих своих ровесников-односельчан, Коноха — все-таки деревня. Но от того, что я знаю, что у какой-нибудь моей знакомой есть такой-то кузен, я этого кузена при личной встрече не опознаю. И потому, например, не могу гарантировать, что тот же друган Кенджи — не шпион. Вдруг старейшины решили прислать двоих? Тут остается довериться соклановцу, но внутреннего спокойствия мне не видать.       Без пяти минут шесть на поляне уже собрались практически все. Недоставало лишь одного, а значит, человек, который подойдет к нам сейчас и есть шпион.       Кто он будет? Знаю ли я его? Может, мы пересекались когда-то? Какой у него характер? А вдруг подружимся? Парень? Девушка ли? — рой вопросов вился у меня в голове, и из-за метельшащих туда-сюда шиноби, разогревающихся перед бегом, я не сразу заметила новое лицо.       Лицо, на лбу которого красовался яркий синяк этак трехдневной давности.       О, — подумала я, — это будет просто.       Работать с неуклюжим и относительно знакомым АНБУ даже морально было легче.

***

— Умираю… нахрен… — прохрипела я, сползая вниз по дереву.       В то время как остальные, привыкшие к регулярным физическим нагрузкам, вполне себе живо переговаривались между собой, я, прекратившая деятельность как шиноби и почти забросившая тренировки, натурально задыхалась. Конечности не отваливались, но лучше бы отвалились, потому что боль в них невыносима!       Сидя под деревом с трясущимися ногами и судорожно глотая ртом воздух, я могла концентрироваться только на собственных страданиях, совершенно не обращая внимания на то, что творилось вокруг. А, когда немного отошла, все равно моим максимумом было наблюдать за мимикой соклановцев, не анализируя ни ее, ни того, о чем люди вокруг меня говорили. Даже пять минут спустя я была в силах разве что отстраненно отмечать: о, Има подошла познакомиться с Коори (из-за цвета глаз?), о, Кайо с Кенджи опять друг в друга молниями из глаз мечут, о, Акира с Нара болтает, о…       Мне казалось, я выгляжу достаточно измученно, чтобы никому и в голову не могло решить меня побеспокоить. Но, наверное, подобная тактичность свойственна только тем, кто мною дорожит. АНБУ к ним не относился.       Незаметно (явно применяя свои АНБУшные приемчики, так как глаз невольно соскальзывал с его фигуры) отлучившись от толпы и подойдя ко мне, парень навис надо мной в ожидании. Горло сохло до боли, и все же я собралась с силами и выдавила хрипло: — Что? — ну неужели не видно, что я не в состоянии делать хоть что-то, а особенно — вести какие-то мутные разговоры? А именно ради этого, очевидно, я ему понадобилась. Не драться же он со мной собрался, в самом деле. (А если и да, то я, пожалуй, пошлю его к кому-то, кто сейчас в лучшем состоянии — пусть защищают свою принцессу!) — Учиха-химе, — начал нерешительно, но сухо он. И уже этим все портил. «Учиха-химе» — слишком официально для целей, которые я преследую. А если это кто-то еще услышит?! Раздражение словно придало сил на то, чтобы таки поговорить с этим бессовестным и объяснить ему, как он должен себя вести, чтобы я не возненавидела его и его начальство (фактически, и свое, но!..) еще больше. — Можно с вами поговорить?       «Нельзя», — огрызнулась мысленно я, но, вздохнув… — Можно, — ответила то, что и полагалось. Уставилась в ожидании, что АНБУ хоть догадается руку мне подать, чтобы я, и без того уставшая, смогла встать на ноги. Но он, проявляя крайнюю бестактность, проигнорировал мою протянутую руку и ушел… в лес. Ух-х!..

***

      Ходить? Ну зачем человеку оно вообще надо — ходить? Ноги от этого болят, двигаешься еще куда-то, навстречу всяким противным типам… Было бы лучше, если бы никуда ходить не надо было, а если бы ноги не болели и я могла просто не идти за этим… АНБУ (и слов-то больше не подобрать)! А пошла бы тусить со своими, нормальными. Но, увы.       Отойдя от стоянки метров на пятнадцать-двадцать (не следила, честно, мне что метр, что пятьсот — одна мука!), мы остановились и я привалилась спиной к дереву. Очень старалась громко не дышать, но в итоге все равно шумела, как вертолет при посадке. Даже АНБУшник косился странно и долго не решался начать. Если видишь, что плохо, не стоило и начинать! — Вы ведь уже поняли, кто я? — спросил наконец он. Все так же сухо и сдержанно. И эта сухость меня бесила. Она была… неприятной. Когда мои соклановцы (те же Кайо, дед) говорили сухо, это звучало иначе. Кайо, например, говорил не столько сухо, сколько холодно. Его голос был как лед, то есть, не растекался водичкой, конечно, но все-таки… Все-таки лед — это тоже вода, а значит живость, эмоции. Голос Мадары в такие моменты можно было сравнить с пустыней, агрессивной и пылающей. Тут водой и не пахло, но эмоции — были. И столь агрессивными эти эмоции были потому, что в обычное время их владелец мне симпатизировал.       В случае с АНБУ становилось понятно, что за внешней сухостью скрывается сухость душевная. Не скрывал он за нею бурю, а только свою мерзкую натуру. — Пф, я? — я определенно не могла удержать ни себя в руках, ни яд в клыках. Ну бесит он меня! Бесит! Потому что нефиг лезть к уставшему человеку. Чего ему стоило подойти ко мне позже, в точке прибытия или на большом привале? У нас на отдых час, не больше, и на что я вынуждена его тратить? — А кто ты?       Издевки были неуместны, и все же я не сдержалась. Полюбовалась на вытянутое и испуганное лицо АНБУ… Аж полегчало. Ладно. — Я знаю, что тебя приставил Хирузен-сама, — протянула наивным голосочком и чуть не засмеялась, когда лицо парня перекосило еще сильнее. — Но кто ты такой — я без понятия. Как тебя зовут?       АНБУ замешкал, и немудрено. Сейчас он без маски, но все-таки АНБУ должны скрывать свою личность. Я даже не могу быть уверена, что имя, которое он назовет, его настоящее. — Нобу, — во всяком случае, поверить в то, что у шпиона реально имя со значением «вера», трудновато. Впрочем, какая разница, настоящее или нет. — Как вы и сказали, меня приставил Хокаге. Не делайте ничего подозрительного. Я слежу за вами. Это все.       От такой прямоты я аж онемела, но мгновенно обрела дар речи, когда Нобу (или не Нобу) зашевелился в сторону «уйти». — Все?.. — спросила я сладким, насмешливым голосом и чуть прикрыла глаза. АНБУ закономерно остановился. — А я ведь даже не начинала. Знаешь, дорогой мой, из-за тебя все мои планы накрылись медным тазом. Так что, чтобы ты не испортил их еще больше, давай я расскажу тебе о целях сего мероприятия и твоей роли в нем. Официальной роли.       Нобу даже ничего не говорил, просто пялился изумленно. Полагаю, его шок в большей степени связан с моим тоном, а не с тем, что я говорю. — Эта миссия несет в себе ровно одну цель — сплотить моих соклановцев, — начала, покручивая пальцем прядь и хитро посматривая на собеседника. — Соклановцев, а не односельчан. Изначально в составе должны были быть только Учиха. Однако в связи с твоим появлением все пришлось менять в последний момент. Потому что чужак среди своих был бы слишком приметен. Теперь ты не единственный не-Учиха, но моя цель не изменилась. Все присутствующие здесь должны сплотиться. Все. Крутись, как хочешь, но не порть атмосферу в коллективе, вливайся. Наслаждаться этим искренне или лгать — твой выбор.       Загрузила я парня, — думаю, — свысока наблюдая за изменениями в его мимике, — но плевать. Я все ему обозначила. — Вот теперь все, — подытожила.

***

      Стоянка — вторая, и пара ног мне скоро понадобится — вторая. Потому что эта уже не функционирует!       С каждой минутой с момента начала пути я всё больше понимала, что растеряла всю свою выносливость в бумажной работе. Я ещё могла вынести тренировку (хоть редко, но я тренируюсь!), и бой, наверное, вынесу тоже, если припрет. Но кратковременная нагрузка и многочасовой бег — это разные вещи, и второе я вообще не вывожу.       Спутники, видя моё состояние, со всеми вопросами обращались друг к другу (да и не то чтобы вопросов было много — я ещё на берегу все всем разъяснила), оставляя меня отдыхать. Но, как и всегда, не могло все пройти идеально. — Изуна-химе, — подошел ко мне Кенджи, и я тут же заподозрила неладное. Вопросов, которые он не мог бы решить без меня, у него быть не могло — я ему все разжевала в самом начале, рассчитывая, что он будет мне помогать, а если добавить к этому редкие косые взгляды на АНБУ… Я посмотрела на соклановца жалобным взглядом. А можно не сейчас?!.. — Можно с тобой поговорить? Наедине.       «Можно» так и застряло в горле. Я молча кивнула.       С Кенджи, стоит отдать ему должное, мы от стоянки отошли всего метров на пять. Но для меня и это было испытанием, и, только он остановился, как я тут же рухнула на ближайшую корягу. — Буду прямолинеен, — вздохнул Кенджи. Я ответила ему хрипом подыхающей чайки. Мне эти пять метров сейчас — что пять километров! — Этот… Нобу кажется мне подозрительным. Кроме тебя, его никто не знает, но и ты, кажется, не слишком с ним близка. Кто он такой?       Тянуть или лгать я не видела смысла. — Шпион, — пожала плечами беспечно так, как могла, и тут же рухнула на собственные колени. А-а-а, я устала-а-а!.. И, несмотря на усталость, выдавила кое-что еще: — Хокаге приставил.       Кенджи, как я заметила боковым зрением, вздрогнул, но не выпалил так и рвущегося: «Что?!». Молодец. — И ты не собираешься ничего с этим делать? В лучшем случае он будет докладывать о каждом нашем шаге, а в худшем… — переживания парня мне были понятны, но также я понимала, что не настолько все страшно. По крайней мере, если Нобу выполняет приказы только Сарутоби. — Ну, шагать мы будем легально, — беззаконие в мои планы не входит, — а с остальным… Разберемся.       На том разговор и закончился.

***

      Третий привал, третий древесный ствол, который я избрала своей опорой, третий круг Ада. И третий разговор за этот адский день.       С Кайо, несмотря на то, что этому походу предшествовала долгая разлука, а с его начала прошел уже день, я практически не контактировала. В наших отношениях первой обычно подходила (подбегала) я, и тем страннее были ощущения от того, что в этот раз первым подошел он. Но сколько бы времени мы ни были в разлуке и как бы ни необычно было его поведение, конкретно сейчас, увидев, что Кайо идет ко мне, я не обрадовалась ни капли. — Изуна-химе, — окликнул он тоном, который я слышу уже в третий, мать его, раз. Раздраженно процедив воздух сквозь зубы, я через силу начала подниматься, когда Кайо, положив руку мне на плечо, силой усадил меня обратно. Хотя какая там сила. Ну…       …Может, все-таки и обрадовалась. Немного. — Дай угадаю, надо поговорить? — усмехнулась на секунду. И задумалась. Прошлые два разговора были на суперсекретные темы и потому велись в стороне. От Кайо следовало бы ожидать той же, если не большей, осторожности, и все же… Кайо сел рядом. Прям очень рядом. Это потому что дерево узкое или потому?..       Кайо посмотрел мне в глаза. Я вздрогнула. Он отвел взгляд, вновь поднял… Я бы решила, что он мне глазки строит, если бы это явно не было другое. — Это не настолько срочно, — сказал наконец Кайо и внезапно… обнял меня?!       Когда его руки вдруг оказались под моей пятой точкой, я даже слегка запаниковала (это очень странная поза для объятий!), но через несколько секунд парень отстранился, а под попой осталось что-то мягкое и теплое. Ну это же точно не говно? — подумала с нервным смешком, и лишь еще через секунду до меня дошло, что это ткань. Подорвавшись, смотрю, что это. Плащ… Взгляд Кайо, наблюдавшего за метаморфозами в моих мыслях(а точнее, за переменчивой гаммой чувств, которую выражало мое лицо), был веселым. — Поговорим на месте, — дополнил он, чуть заметно улыбаясь. — Сейчас вы устали, так что не хочу вас тревожить. Отдыхайте.       И, поднявшись, Кайо вновь оставил меня одну. От его заботы (это же она?) и редчайшей сегодня тактичности усталость словно отступила. Стало легко и, почему-то, тепло. Хотя в реальности от прохлады по коже бегали мурашки.

***

      Усталость отступила ровно до того момента, когда настала пора бежать. Снова. Вот только-только Кенджи, как негласный мой помощник, поднял этот вопрос, как я мгновенно ощутила тяжесть во всем теле, которой до этого не было. До последнего места стоянки, места назначения, я добралась еле живой. И, буквально сразу же, стоило мне добраться до комнаты… — Изуна-химе?! — рухнула на кровать, не раздеваясь и не расстилая ничего, под вскрик Айере-чан — соклановки, с которой мы делили номер. Она кричала что-то еще, возможно, справедливо опасаясь, что я померла, но я не слышала ее, стремительно погружаясь в сон.       Буквально через несколько секунд мир померк окончательно.       От осознания, что завтра беготни будет не меньше, а серьезных разговоров — даже больше, хотелось не проснуться никогда.