***
— Мх-мх-мхм-м-м… — я мычала, озадаченно оценивая свое положение. Положение не то чтобы было слишком уж плохим, нет, вполне себе хорошим (к счастью, растеряла я только физическую форму, а интеллектуально не то что не сдала, а прокачалась так, что ух!), просто сеги — это такая игра, где всегда сидишь озадаченный. Кенджи сидел напротив, с интересом наблюдая за моей реакцией. Сидели мы на моей кровати, в моем же номере, пользуясь тем, что моя соседка пока отсутствовала. Всерьез никто не играл. Мы, в целом, могли, но это был бы такой мозговой штурм… Расчет велся шага на три-четыре вперед, и это давало некоторый маневр для обыденных разговоров, не отягощенных завуалированными угрозами и провокациями. Наконец, я со звучным стуком переставила фишку и с ожиданием уставилась на Кенджи. Тот, медленно водя взглядом по доске и оценивая изменившуюся картину, казалось, не торопился вообще. Да и не воспринимал все слишком серьезно. Собственно, именно он был тем, кто задал степень сложности игре: я была бы не против сыграть и на полную, но раз он не хочет, то и мне нечестно. Взгляд Кенджи то бегал по доске, то вдруг поднимался на меня. Казалось, он пытается на что-то решиться и в то же время этот выбор не является для него сложным. И вот, наконец… — Знаешь, я все никак не могу перестать думать о том твоем вопросе, — произнес Кенджи внезапно и сделал ход… да кажется, наобум сделал. И ведь как на зло — ход-то удачный! Не для меня. Впрочем, стратегия есть. Что важнее: о каком вопросе? Я растерялась. — Когда ты спросила, отдыхаю ли я сегодня… Мне показалось, или в действительности тебе хотелось бы, чтобы сегодня свободен был кто-то другой? Я вздрогнула. Все стратегии нахрен вылетели из головы. Обводя доску растерянным взглядом, я просто не могла вернуться вниманием к игре. — А?.. — вопрос был, мягко говоря, неожиданным и очень-очень неудобным. Потому что… Н-ну… — Н-ну… Ну потому что это правда! Я не могла контролировать эти чувства в себе, но действительно желала бы, чтобы свободен (и в этот день, и во все, и для меня — всегда-всегда) был Кайо. Э-это логично, между прочим! Ведь с Кайо мы дружим, а с Кенджи так, знакомые, как ни посмотри. Любой бы в такой ситуации хотел бы, чтобы свободен был друг (для совместного времяпровождения и вообще), а не левый чел. Это понимали мы оба, но все-таки такие вопросы вслух обычно не произносятся. Атмосфера стала неловкой. — Я не осуждаю, — усмехнулся Кенджи как-то… кисловато. И все-таки раз не осуждает, то я дергаться не буду. Мгновенно успокоившись, я сделала ход, про себя надеясь, что за разговором Кенджи не заметит подлянки и походит так, как нужно мне. — Все-таки Кайо-кун твой жених. Просто хотел завести разговор о нем. — А что с ним? — насторожилась я. Учитывая, что о Кайо вдруг заводит разговор его вроде как «сокомандник”(на время, но тем не менее), это заставляет думать о худшем. — Все в порядке, — пожал плечами парень, и я запуталась еще больше, — просто интересно. Вы с ним уже помолвлены… сколько? Насколько я помню, помолвка эта была организована довольно спешно, шел отбор кандидатов. Почему выбрали Кайо, я предполагаю, но да не будем об этом. Из праздного любопытства хотел поинтересоваться, как у вас с ним отношения? Мелькнула искра или так?.. Скоро уже свадьбу организовывать начнут. Во время этой речи я окаменела так, что чуть не окаменела буквально нахрен. Каждое его словечко било по моим нервам гранатой. Он… он… Нашел же чем поинтересоваться! А ведь, что главное, хотя сам факт начинания такой темы был той еще наглостью, в целом рассуждения и вопросы Кенджи были обоснованы. И даже формулировки… «Почему выбрали». Выбрали, а не выбрала. Такая постановка могла бы показаться оскорбительной, ведь это же я выбирала себе жениха! По установленным не мною критериям, но ведь сама. Однако… Вернее будет сказать, что мне позволили такой выбор сделать, и то, что выбор мой совпал с интересами верхушки клана — то еще чудо. Я выбирала Кайо по принципу «кто бы мог сохранить мой секрет», но старейшины (они и, к сожалению, Кагами тоже) рассматривали его кандидатуру с совершенно другой стороны. Я избегала мыслей об этом, как могла, но для Кагами фактически я была отнюдь не союзником. Я была противницей, человеком, который мог пошатнуть его власть. Если я выйду замуж, мой муж будет восприниматься всеми как один из главных кандидатов на место следующего Главы. Если я рожу детей, в их знаменательной судьбе никто не будет сомневаться, и, опять же, они станут соперниками потомкам Кагами. У меня вообще было много шансов не дожить до своих лет просто затем, чтобы не мешаться новой Главной ветви, но Кагами отличался большим благородством, так что в итоге не просто не устранил (разными… методами это можно сделать), а еще и воспитал, вырастил, капризы терпел до последнего и все еще хорошо относится. Где такое еще бывало? Политическая борьба обычно беспощадна. От размышлений о милостивости Кагами жутко захотелось обнять опекуна и срочно убедиться, что он все еще меня любит. Что бояться действительно нечего. (И ой как не хотелось думать о том, что, конечно, бояться нечего, если я еще ему о своих планах не сказала!) Так вот, о Кайо в частном говоря и о женихах — в целом. Обычную химе, естественно, стараются выдать за предельно достойного и влиятельного шиноби. Это логично, ведь такой брак укрепляет главную семью. У меня выбор формально был большой, условия — тьфу, как я теперь понимаю. Но формальное очень редко совпадает с фактическим в таких вещах. Фактически, кандидат, которого бы одобрили старейшины, конечно, является достойным (ведь не выдадут же химе за гражданского какого! Тут все-таки встает вопрос не только репутации, но и сохранения крови — кровь мою, пусть даже разбавленную, никто портить не собирался), однако с влиянием и амбициями возникают поправочки. Говоря о влиянии, я прежде всего имею в виду влияние политическое, а то есть шиноби из влиятельных родов, с именитой родней. Одиночка не так страшен. Конечно, значение имеет и личность. Влиятельный одиночка с амбициями может ой как подпортить жизнь. В целом, можно еще помянуть личные интересы старейшин, ведь, как ни крути, устранение соперников это интересы нынешнего Главы, а не их. Старейшины, пусть не все, но некоторые, разумеется, не прочь продвинуть своих кандидатов, а чужих кандидатов — забраковать. Сложно все, короче. В Кайо, соответственно, все звезды сошлись. Политическое влияние у него такое, что впору плакать. С семьей все грустно. И при всей сложности его характера амбициями там и не пахнет. В то же время назвать его недостойным язык не повернется: в нашем поколении (и не только в клане!) можно назвать всего с десяток реальных гениев и Кайо, однозначно, один из них. Вдобавок, с точки зрения общественности все прикрыто идеально, ведь я сама его выбрала. Я прямо представляю, как старейшины (с Кагами реакция полнее и многограннее), узнав кого я назвала, переглядываются и понимают единогласно: «Сойдет». Для главы расклад идеальный, для старейшин — терпимый. Если бы я выбрала того же Кенджи, — думаю, постепенно возвращаясь к реальности, — представляю, что бы было. Этот-то точно в Главы бы выбился. Если бы Шиджо-сама согласился вытерпеть такую невестку и рискнуть ввязаться в такие игры. Обо всем этом я задумалась конкретно, замолчав на добрую минуту. Что там у меня Кенджи спрашивал? Как у меня отношения с Кайо? — С Кайо отношения… ну… — все сложно. Мы дружим, так что все замечательно. Мы планируем разорвать помолвку, так что все вроде как и не так замечательно, как другие хотели бы услышать. Что из этого говорить Кенджи? — Мы с ним… так, в целом… все нормально?.. Даже это «нормально» могло выйти мне боком, но и заявить, что все плохо, я не могла. Потому что всем было очевидно, что у нас-то с Кайо все прекрасно. — Я раньше редко с Кайо-куном общался, — начал вдруг Кенджи. — Но на этой миссии мы работаем вместе, так что познакомились получше. Они сблизились? Сердце дрогнуло. Разум заскрипел. И… Да-а-а!.. Юх-ху!.. Наконец-то! — Первое впечатление оказалось не совсем верным, — а какое оно было? — однако человек Кайо сложный. Малоэмоциональный. Но к тебе, если подумать, его отношение заметно теплее. Так что, как я понимаю, вы близки? Услышав комплимент (мы с Кайо близки, да-да), я зарделась и как-то даже подобрела. Ну и настрой на такие разговоры вдруг появился. Чтобы не было двусмысленностей и заблуждений, будто бы у нас с Кайо какая-то не такая любовь, надо самой всё прояснять! — Есть такое, — приосанилась я. Коль хотя бы Кенджи созрел для дружбы с Кайо, надо это его стремление поощрять. — Мы с Кайо дружим. И он очень хороший друг. Конечно, на первый взгляд (и на второй, и на десятый — долго надо смотреть) он кажется ледышкой, но на самом деле Кайо довольно заботливый и очень внимателен по отношению к своим друзьям (ну, то есть, ко мне, но может стать и к тебе тоже!). А ты… хотел бы с ним подружиться? Вот он, главный вопрос. Я понимаю, что для дружбы нужны двое, и что если Кайо не согласится, то друзьями они с Кенджи не станут. Но мое мнение не изменилось: эти двое хорошо бы сошлись, если бы только дали друг другу (уи-и-и!) шанс. — Подружиться… — лицо Кенжди странно переменилось, но точной эмоции я разобрать не сумела. — Если получится, я не буду против. Но это кажется маловероятным сейчас. Я медленно кивнула. С Кайо немудрено. На него как посмотришь — ни за что не подумаешь, что в нем есть хоть капля желания с кем-то дружить. Однако я все еще помню его сладкое: — Мне… хотелось бы с вами дружить. Ах! Как замечательно все же звучит!.. Но это все к чему. Раз уж Кайо захотел дружить со мной, то Кенджи ему и подавно понравится. Будет обсуждать с ним серьезные скучные шинобинские дела, а со мной — что-нибудь веселое и не такое нудное. — Это только кажется, — заверяюще прощебетала я и, взяв в свои руки ладони Кенджи, доверительно заглянула ему в глаза. — Поверь, он вовсе не против дружбы. Стоит узнать его получше и… Что я несла — вспоминать и смысла нет. В ход пошли привычные уже сердцу аргументы, какой Кайо замечательный, какой дружелюбный, какой заботливый и как сильно он одинок!.. И как ему необходим друг!.. И как на роль друга подходит Кенджи!.. Кенджи слушал меня со всей внимательностью, так и не решаясь убрать рук (а я не убирала, чтобы не убег — а то был уже опыт). Длилось все это не так долго, как можно подумать. Кенджи внял моим аргументам довольно быстро и вскоре мы вновь вернулись к тому, с чего начали, — к важным разговорам и интеллектуальным играм. Прошло около часа, когда парень, делая очередной ход, вдруг замер и посмотрел на небо, виднеющееся в окне. — Уже шесть часов… — проговорил он словно про себя. Я склонила голову в непонимании. Да, уже шесть. Вечереет. Но почему Кенджи произносит это так странно? Странности не заканчивались. Пугающе резко Кенджи вдруг повернулся лицо ко мне. Я аж подпрыгнула. Предложение, прозвучавшее позже, удивило меня не меньше: — Кайо-кун еще работает. Наверное, ему одиноко. Не хочешь его навестить?***
Мои представления о Кайо часто оказывались ошибочными. В моих глазах он был человеком-машиной — вечно холодным, безэмоциональным, не имеющим ни хобби, ни друзей, ничего. Эти стереотипы рушились один за другим. Кайо был обычным человеком. Со своими привычками, увлечениями, умеющим дружить и нуждающимся в этом. Меня это радовало и я с легкостью это приняла. Вот только… Я не видела всех граней. Я считала, что Кайо нужны новые друзья. Но самому Кайо дружбы хватало и со мной. Он искал нечто другое. Любовь. Ту, которую друзья дать неспособны. Романтическую, совсем иную любовь. Влюбленность.