Под сенью сакуры

– Впервые как капитан?! Аруджи-сама, спасибо большое! Крепко сжимая в ладони листок, где были написаны имена других участников отряда, Кеншин вприпрыжку умчался по лестнице вниз – собирать остальных. Намазуо, будучи текущим секретарем санивы, коротко выдохнул и улыбнулся. – Аруджи-сан, когда вы наконец перестанете молчать и более подробно начнете рассказывать новичкам, какие сложности их могут ожидать в подобных походах? Тот лишь промолчал, вместо ответа многозначительно улыбнувшись. Впрочем, Намазуо и не ждал ответа, ибо озвучил не столько вопрос, сколько комментарий очевидного. * * * * * – Развилка, – сверился с картой Кеншин. – Аруджи-сама отметил для нас этот путь. – Вытянув руку, танто указал на дорогу, что своеобразным ручейком уводила к северо-востоку. – Вперед, братья! – Показывай дорогу, капитан! – одобрительно хлопнул его по плечу Корю, идущий следом. Кивнув, младший Кагемицу уверенно направился вперед к ближайшему пригорку. Дойдя до которого, внезапно увидел лежащую посередине дороги большую игральную карту. Однако вместо привычных значков треф или бубнов на лицевой стороне было нарисовано изображение вражеской учигатаны. – И что это значит? – взяв карту, Кеншин недоуменно повертел ее в руках. Лязг клинков за спиной помог ему вернуться в реальность. Обернувшись, танто поспешил присоединиться к братьям в схватке, а по ее завершении обратился к Мицутаде: – Откуда они появились? – Напали из густой травы, – охотно пояснил тот, оправляя костюм. – Заметьте, все шестеро были учигатанами и атаковали сразу после того, как мы обнаружили ту карту, – отряхнувшись от пыли, заметил вполголоса Дайхання. – А ведь точно! – Кеншина словно озарило. – Получается, так будет и дальше? Мицутада, как самый умудренный подобными битвами, решил пока промолчать. На следующих двух холмах им попадались уже карты, под которыми лежали мешочки с бусинами. Большой мешок, выданный команде Хасебе, наконец пополнился хоть такой мелочью. Зато на четвертом пригорке их ожидало уже... – А здесь нарисована бом... Ба-бах! Вся компания разом обернулась. – Я в порядке, – поспешил заверить их Корю, изрядно подкопченный после взрыва. – А вот мои войска... Азуки, шедший рядом с ним, обалдело покивал головой, наблюдая, как, блестя на солнце, улетают за горизонт маленькие шлемы вопящих от испуга пехотинцев. Переведя дыхание, пятерка Осафуне двинулась к следующему пригорку. Тамошнее открытие ждать себя не заставило. – Здесь стрелы и подписано по восемь... Хрясь! Хрясь! – Эмм.., – только и протянул Корю, видя, как Мицутада и Дайхання с перекошенными от боли лицами выдергивают из себя отравленные стрелы. Очередной пригорок оказался пуст. Еще один ознаменовал новую схватку с шестью танто, от которых удалось отбиться, разве что Азуки получилось легкое ранение в левую руку. Затем удалось отыскать один большой мешочек с бусинами. Следующий же холм, где дорога делала поворот... Ба-бах! Кеншин в полном офигении уставился на еще два летящих за горизонт войска, орущих уже что-то явно не цензурное, затем медленно оглянулся. – Я пока способен сражаться, – уверил брата Азуки, пытаясь пригладить волосы, вставшие дыбом от взрыва. Мицутада, так же пострадавший от взрыва, лишь буркнул что-то неразборчивое. Еще два пригорка принесли им два мешочка с бусинами, после которых последовало три боя подряд. Повезло еще, что нападали преимущественно учигатаны. Сверившись же потом с собственной картой, Кеншин воспрянул духом и махнул остальным: – Поспешим! Мы уже почти у цели! Увы, увы. Один пустой пригорок, второй... Хрясь! Хрясь! – Прости, Дайхання-нии-сан! – выронив предпоследнюю карту, молитвенно сложил руки Кеншин, в то время, как Азуки, тоже пострадавший от стрел, убрал ладони от ушей танто. – Шикарная тирада, братец! – одобрительно хлопнул Корю по плечу второго Нагамицу. – Даже я бы лучше не сказал! – К демонам такие походы! – шипя от злости, отозвался тот, внешне теперь напоминая ежа из-за торчащих стрел. – Ладно, ладно, заканчиваем уже, – примиряюще обратился к брату Мицутада. Босса удалось прикончить без особых потерь. Сияние портала, переносящего их в цитадель, встречающие команду Хасебе и Намазуо. – Аруджи-сан просил передать, чтобы вы повторно посетили ту тропу в деревню, – нарочито бодро сообщил товарищам Намазуо. Все Осафуне молча попадали на землю, не находя слов. Вернее, слова отыскал один Мицутада, озвучив их с непередаваемым выражением: – Аруджи как был садистом, так и остался им.