Хотел обмануть? Ну ты попал.

      Это утро выдалось пасмурным, будто все тучи мира собрались над Англией, чтобы увидеть последний акт трагедии.        Во всяком случае, Люциусу казалось именно так. С утра он аппарировал на кладбище, и нервно теребя в руках какую-то травинку, уже несколько часов сидел на лавочке близ могил родителей Золотого мальчика.       Утро Гарольда началось со стука в спальню. Северус решил лично разбудить его и узнать, когда они отправляются. С одной стороны Гарри рад был бы еще поспать, ибо бывший профессор разбудил его в несусветную рань, а именно в шесть утра. А с другой стороны, юноша хотел как можно скорее оказаться на кладбище, хотя даже не представлял, что примерно скажет Люциусу и куда их заведёт эта эпопея.       С чего началось утро Северуса мы уже знаем. Хотя нет, не знаем. Оно началось с плавного перехода заката в рассвет, потому что мужчина от волнения так и не смог заснуть, ворочаясь всю ночь.       Завтрак проходил в напряженном молчании.       Настороженный Северус, изредка бросающий тревожные взгляды на юношу, и Гарри, со вселенским спокойствием, попивающий кофе.       Наконец, с едой было покончено они аппарировали в темных, с капюшонами, мантиях, на кладбище.       Если честно, Гарри немного потряхивало от напряжения, но, едва он ступил на кладбище, мандраж спал, уступив место грусти. Могилы родителей были украшены многочисленными венками и цветами — дарами благодарных граждан, но чувствовалось какое-то опустошение, какое-то равнодушие в этих вещах.       Остановившись напротив надгробий, Гарольд медленно опустился на землю. Повернув голову он увидел, что его спутник поступил также. Нельзя сказать, сколько они сидели так, опустив голову думая о своих горьких потерях и разбитых мечтах.       «Отец, мама, мне не вернуть вас. Я хотел бы чтобы все было иначе. Но это не так. Я могу лишь обещать вам, поклясться в том, что вы будете гордиться своим сыном. Я стал Хранителем Магии. Клянусь, я не жаждал титула, но получил его. Прошу вас, помогите мне не увлечься этой властью. Не стать человеком, который разбивает чужие судьбы…»       «Лили, прости меня, прости за все. Не искупив вину перед тобою, я ответил за все перед твоим сыном. Я обещаю, что всегда буду рядом с ним и если моя жизнь понадобиться, я с радостью отдам ее Гарольду. Джеймс, тупоголовый ты олень. Мы так долго враждовали, что забыли из-за чего все началось. Прости меня, если сможешь. Я буду рядом с Гарри»       Люциус Малфой с удивлением и долей восхищения смотрел на магов. Приглядевшись, он увидел одинокую слезу, скатившуюся по лицу друга, молчаливую торжественность юноши и боль утраты на лице обоих. Наконец, Певерелл поднялся и видимо предложил закончить визит своему спутнику. В голове у блондина сразу стало пусто. Сердце пронзил страх, а руки задрожали. Шаг вперед и выхода нет. Только вперед. — Милорд. — сорвалось с уст у долгожданного визитера.       Юноша, стоящий спиной к нему, лишь чуть обозначил поворот головы, ни чем более не показывая заинтересованность. — Выслушайте. Северус с тревогой взглянул на Гарольда, но не увидел должного удивления на его лице. Скорее удовлетворенность и спокойствие. «Он знал». Пронеслось у зельевара в голове. «Он все уже знал». — Вы полагаете, МИСТЕР Малфой, что нам есть о чем говорить? — голос юноши ничего не выражал. — Кажется, в последнюю нашу встречу Вы ясно обозначили свою позицию. — Я ошибался. Прошу, выслушайте — Люциус решился сделать пару шагов к нему. — Вы хотите, чтобы я вас выслушал? Снова? Постарайтесь уложиться в пять минут. На большее моего терпения не хватит. — Гарольд резко повернулся, и процедил — Я жду.       Едва Гарольд посмотрел мужчине в глаза, Люциус понял, что иллюзия спадает. Перед лицом Хранителя предстал уже не успешный маг, обливающий людей презрением. Не человек, которого называли дипломатическим змеем за выходы сухим из любой передряги, а мужчина, который потерял все. И дело было не в одежде, в которой явно спали, не в потускневших спутанных платиновых локонах и неухоженном лице. Дело было в глазах Люциуса. Они потухли. В них не светились больше жизнь и надежда. Они выражали лишь обреченность.       С усилием подняв голову, Люциус глянул в глаза брюнета. — Милорд — едва слышно сорвалось с губ. У мужчины подкосились ноги и он рухнул на землю перед юношей. Обессиленный блондин не пытался встать, а его отчаянный шепот бил по ушам Гарольда больнее любого крика. — Милорд. — из под прикрытых глаз потекли слезы, а руки с обломанными ногтями впились в землю. — Я виновен. Знаю. Мои грехи не смыть смертью. Я прошу вас, умоляю лишь об одном, пощадите Драко. Это не его вина. Он был такой же пешкой в моих руках. Ради имени, я отправил его на смерть. Он выжил, но сейчас его ждет участь страшнее смерти. Милорд. Я готов ответить за свои грехи. Но его за что. Смилуйтесь над глупцом, возомнившим себя господином. Не губите Драко.       Отчаянный шепот прервался и блондин обреченно склонил голову, признавая этим движением свое поражение и власть победителя. Белые волосы рассыпались по земле, а руки, уже более не корябающие землю, безвольно упали вдоль туловища.