Спустя 3 месяца
— Ами, сегодня у меня важная деловая встреча, я немного задержусь, — Сецуна стоит на пороге моей комнаты, не решаясь войти внутрь. Я слишком часто оставляю её одну, девочка ещё не пришла в себя, а вдруг она совершит самоубийство? Аура женщины приобретает светло-серый оттенок, свидетельствуя о её сомнении в выборе правильного решения. — Хорошо, Сец, не переживай обо мне, — я стараюсь придать бодрости своему голосу и развеять дурные мысли в голове тёти, зная, что за «деловая» встреча у неё намечается. — Сегодня ведь воскресенье, а значит я буду занята уроками, у нас сейчас такая сложная тема по физике. — Если вдруг что-то потребуется, звони, — Сец наконец уходит, напоследок «одарив» меня своими мыслями. Если бы только Эндимион был жив. Я закрыла уши руками, не в силах слушать мысли женщины. Эта авария лишила меня семьи и превратила в урода. Внешне, как ни странно, я совсем не пострадала. Но моя душа напоминала нашу машину после аварии — груда искореженного и неподдающегося восстановлению металла. Хорошо, что сегодня Сецуна займется своими делами. Ведь я свалилась как снег на голову, нарушив привычный уклад жизни тёти. А личная жизнь у неё совсем не клеится. И, судя по всему, они с мамой являлись не только двоюродными сестрами, но и соперницами за сердце моего отца — Эндимиона Чиба. Чего только не узнаешь, «благодаря» способностям. Я солгала Сец по поводу домашнего задания. Когда ты можешь читать мысли, учёба — последнее, что тебя может волновать. Услышав, как хлопнула входная дверь, я направилась в ванну. Огромное зеркало, занимающее добрую половину стены, отразило мою костлявую фигуру, лицо с впалыми щеками и тёмными кругами под синими глазами, и, потускневшие из-за отсутствия ухода, светлые волосы. В нашей семье я единственная унаследовала черты и мамы, и папы. Мина была светловолосой и голубоглазой, а Малышка — светловолосой и кареглазой. Я распустила волосы — мама всегда гордилась моими густыми косами. Но теперь мамы нет. Из-за меня! Я не заслужила этих кос! Недолго думая, я вытащила из шкафчика ножницы и коротко остригла несколько локонов, затем ещё и ещё. Светлые пряди падали на пол, липли к одежде и рукам, а я всё не выпускала инструмент из рук. Когда ножницы уже не могли захватить хоть какой-нибудь локон на затылке, я выпустила их из онемевших от напряжения рук, и они с глухим стуком упали на пол. Теперь из зеркала на меня смотрела девушка, у которой на голове вместо причёски была копна сена. Когда-то давно Мина выкрасила свои волосы и Малышки розовым тоником, мне она предложила синий цвет, но я побоялась, что стану фриком с такими волосами. Мама очень долго ругалась на сестрёнок за столь необдуманный поступок. А я тогда, в знак солидарности с девочками, пообещала им, что когда-нибудь они увидят меня с синими волосами. Настало время сдержать обещание. Намешав краску в небольшой пластмассовой чашке, я надела перчатки и стала аккуратно окрашивать прядь за прядью. Через час мои, теперь уже коротко стриженные, волосы имели насыщенный синий цвет. Раньше, люди красившие волосы в столь экстремальные цвета, казались мне ненормальными. Теперь я была одной из них не только внутренне, но и внешне.***
Я легла спать раньше, чем вернулась Сецуна, поэтому моё появление на завтраке в новом имидже стало для нее шоком. Ни один мускул не дрогнул на лице тети, на удивление её аура осталась голубой. Она и в самом деле испытывает ко мне материнские чувства. — Ами, ты выбрала очень интересный цвет. Признаться честно, я и сама хотела раньше иметь зелёные волосы, — Сец сдержанно улыбнулась. — Мне нравится. Как прошла твоя встреча? — Нормально, продуктивно, — отпив кофе из большой чашки, тётя бросила быстрый взгляд на ручные часы. — Мы уже опаздываем, собирайся скорее, если хочешь, чтобы я подвезла тебя. «Мне нужно уделять ей больше времени» Как же мне надоел этот вечный рой чужих мыслей в голове! Натянув безразмерную толстовку и широкие чёрные джинсы, и спешно покидав в рюкзак книги с тетрадями, я чуть не забыла плеер с наушниками — моё единственное спасение. Было время, когда среди моей одежды были лишь платья да юбки, но это в прошлом, подобные вещи меня теперь не привлекали. Сецуна уже ждала в машине. — Ами, ты включила музыку на полную громкость. Мне даже через наушники слышно. — Люблю эту группу, — я не могу признаться, что громкая музыка, а особенно рок, помогают мне хоть немного заглушить поток чужих мыслей. Сец поджимает губы, я знаю, она хочет сделать мне замечание, но не решается. Иногда вместо мыслей она транслирует мне свои чувства. Я не могу контролировать ни то, ни другое. Машина медленно едет по оживлённой улице. Я не смотрю в окно. В моих наушниках играет Эванесенс: Назови меня по имени и выведи из темноты. Разбуди меня, Сделай так, чтобы моя кровь снова текла по жилам, Я не могу проснуться, Прежде, чем я окончательно погибну. Спаси меня, Спаси меня от «ничто», которым я стала. Когда песня повторилась уже в третий раз, Сецуна подъехала к зданию школы. — Я сегодня не смогу за тобой заехать. — Ничего страшного, меня подвезет Рей. — До вечера, Ами. Будь осторожнее. — И ты тоже. Сецуна печально посмотрела на меня и поспешно отвела взгляд. Я спешно вышла из машины и набросила на голову капюшон. Дело не в волосах — мне так комфортнее. После аварии я полюбила вещи с капюшонами. Двор старшей школы Дзюбан уже был наполнен народом. Мне до сих пор трудно привыкнуть к новому месту учёбы. Мои родители не имели родных, за исключением бабушки Икуко и Сецуны, но так как обе проживали в Японии, мне пришлось переехать из Америки в страну восходящего солнца. К моему счастью, благодаря усилиям родителей, японским языком мы с сёстрами владели в достаточной мере. Войдя в кабинет, я поздоровалась с присутствующими и направилась к своему месту в последнем ряду. Усевшись за парту, вставив в уши наушники и скинув рюкзак на соседний стул, стала ждать, когда появится мистер Гурио. На всех дисциплинах я сижу одна. Изначально со мной пытались подружиться некоторые одноклассники, но, поняв мою незаинтересованность в общении, они быстро оставили меня в покое. Единственным человеком, с которым я сблизилась, стала Рей Хино. Её фразу при нашей первой встрече: «Ты шизанутей меня», — я запомнила на всю жизнь. Если бы не Рей, я бы уже давно сошла с ума. Но Хино учится в параллельном классе, и видимся мы в школе лишь на переменах. Мистер Гурио снова опаздывает, наверно проспал или забыл о том, что сегодня ему к первому уроку. У мужчины проблемы с женой и сыном. Сын считает нашего препода неудачником, а жена изменяет с преуспевающим бизнесменом. Не то чтобы я интересовалась жизнью учителя, но иногда он думает слишком громко, почти кричит. А его аура тёмно-серая и словно ободранная. Можно было подумать, что мужчина болеет, но на самом деле он частенько стал прикладываться к бутылке, после того, как узнал об измене жены. Тем временем в моём плеере начинает вещать Линкин Парк, я прибавляю громкость. Никогда бы не подумала, что песни в стиле рок несут такую сильную смысловую нагрузку, хотя для меня сейчас важнее громкость: Я так оцепенел, что больше не чувствую, что ты здесь. Я так устал, я стал понимать гораздо больше. Я становлюсь таким. Всё, чего я хочу — Быть больше похожим на себя и меньше — на тебя. Голос Честера Беннингтона помогает мне отключиться от чужих голосов и мыслей хотя бы ненадолго. Когда мистер Гурио наконец вошел в класс, я сняла с головы капюшон и выключила музыку. Даже если мне не нравилось подслушивание чужих тайн, учитель заслуживает уважения. Папа всегда приучал нас уважать чужой труд. Раскрыв книгу по истории, я погрузилась в чтение. Однако, поток мыслей одноклассников мешал мне разобрать смысл. Я словно находилась в курятнике! «Какой он клёвый!» «Интересно, откуда он?» «Хоть бы новенький сел со мной» Так значит у нас новый ученик. Мне не нужно смотреть на него, чтобы узнать что с такими шикарными рыжими волосами и изумрудными глазами он мог бы быть моделью Calvin Klein. Изумруд практически кричит у меня в голове. Я все так же смотрю в книгу, когда мистер Гурио говорит: — Ребята, это Зойсайт Симидзу — ваш новый одноклассник. Он приехал к нам из Осаки. Зойсайт, садись на свободное место — вот там, в заднем ряду, рядом с Ами. Пока ты не получил книги, она любезно поделится с тобой. Я все ещё не поднимаю голову. Неужели больше нет свободных мест? Пока Симидзу приближается к моей парте, девчонки восторгаются его внешностью: «Ну почему Гурио посадил новенького с чудачкой?» «Ботан помогает ботану» и все в таком духе. Лишь одна девушка, если не ошибаюсь — Макото, совершенно равнодушна к происходящему. Она увлечена придумыванием нового рецепта для пирога. Испытывая чувство вины, я все же начинаю прислушиваться к её мыслям. Это помогает мне немного отвлечься от гвалта. — Привет, — Зойсайт подошёл к парте, но почему-то не сел. Ах, да, там лежит мой рюкзак. Кивнув парню и убрав рюкзак, я вновь вернулась к книге. Мистер Гурио вещает что-то об эпохе Возрождения и просит нас открыть учебник на странице пятьдесят восемь. Зойсайт подаётся вперёд, наклоняясь ко мне. — Поделишься? Я молча подвинула учебник, стараясь избежать прикосновения. Прикасаясь к другому человеку, я могу узнать о его жизни в мельчайших подробностях. Мне это ни к чему. От близости парня становится не по себе. Зойсайт сокращает расстояние между нами, двигаясь ближе вместе со стулом. Я непроизвольно отклоняюсь от него, так, что практически свисаю с своего места. Неожиданно Зойсайт негромко рассмеялся. Со стороны может и весело, но мне не до смеха. Смех парня звучит легко и небрежно, совсем не обидно. Стараясь не обращать внимания на новичка, я выполняю задание учителя. Постепенно внимание одноклассников переключается с меня и Зойсайта, только на Зойсайта, я рада этому. Тем более, что Макото давно закончила придумывание рецепта и теперь размышляла о парне, разбившем ей сердце. Только один человек в аудитории с таким же нетерпением, что и я, ожидал окончания урока и возможности покинуть кабинет — мистер Гурио мечтал быть где угодно, лишь бы не с нами.