Дурацкое воспоминание

Через неделю истекал год с их эпичной схватки с Таносом. То есть за пятьдесят одну неделю Тони не придумал, как все исправить. У него было восемь тысяч пятьсот девяносто два с хвостиком часа, пятьсот пятнадцать с половиной тысяч минут или практически тридцать один миллион секунд. Тридцать один миллион секунд, за которые он не достиг ровным счетом ничего. Это его ни капли не обнадеживало. Завтракая и закидываясь горстью таблеток, Тони вспоминал, как, когда они летели на Титан, он попросил Питера быть таким же сознательным, как док и, если запахнет жареным или с Тони что-то случится, постараться не показываться Таносу на глаза и как-нибудь добраться до Земли. — Вы с ума сошли, мистер Старк? — Питер тогда посмотрел на него с праведным возмущением во взгляде. — Как вы вообще могли подумать, что я вас брошу? Ни за что на свете, что хотите со мной делайте! Тогда Тони так и не смог донести до него свою точку зрения, но потом он понял всю мудрость этого решения: лишь Питер рядом, со своей любовью к жуткой музыке, жутким фильмам и твердолобостью барана, бьющегося в закрытые ворота, заставлял Тони весь этот год выживать. Если бы не Питер, он бы в первый же месяц купил именно ту пачку снотворного, после которой бы не проснулся. Тони все в жизни брал нахрапом, метафорически говоря, он был бегуном на короткие дистанции, пусть за свою долгую жизнь «отбегал» больше, чем иной марафонец. Казалось бы, его отдушиной должна была стать Пеппер. Замечательная, умная, интересная, преданная Пеппер, которая знала его настолько хорошо, что могла заканчивать за него предложения. Но не тут-то было: внезапно силы жить ему давал пацан, с которым они были не согласны во всем, кроме любви к риску и крутым спортивным тачкам. Тони уже на подходе к мастерской услышал звуки «Let me put my love into you» и усмехнулся: а говорил, что не любит AC/DC. Сплошное противоречие, а не парень. Кажется, последнее время Питер слишком злоупотреблял разрешением Тони пользоваться мастерской в его отсутствие, нужно с ним это обсудить. Когда Тони зашел в комнату, паучок, сидящий на столе, обернулся и улыбнулся ему: — Ты прав, «Back in black» их лучший альбом. — О, так, может, ты тогда еще признаешь, что «Марсианин» круче этого твоего псевдонаучного «Интерстеллара»? — вернул ему улыбку Тони, выводя на экраны результаты работы разработанного им с Питером алгоритма. — Еще чего, — фыркнул Питер. — Какая у твоего этого «Марсианина» идея? Да и по поводу псевдонаучности: на Марсе не могло быть настолько мощной пылевой бури, там гравитация ниже нашей, плотность атмосферы тоже и… — Давай не будем снова затевать эту дискуссию, а то я как всегда разбомблю тебя в пух и прах, — перебил его Тони, внимательно всматриваясь в формулы. Хэнк Пим был прав: при сокращении молекулярных связей освободится достаточно энергии, чтобы… — Кто кого… Ух ты, да это же машина времени, — присвистнул Питер, заглядывая из-за его плеча. — Это так круто! — Что-то вроде того, паучок, — вздохнул Тони. — Все бы хорошо, но это лишь теоретический расчет: даже вибраниум не выдержит подобного перемещения. Питер склонил голову набок, задумываясь. — Адамантий? — Тоже вряд ли, но можно попробовать. — Бадассиум? Пришло время задумываться Тони. Конечно, бадассиум существовал лишь в виде одной пластинки, которая его когда-то вылечила от передозировки палладием и которую он носил в своем реакторе. Потом же, когда врачи извлекли из Тони осколки, тот запер ее в одном из самых надежно охраняемых сейфов. Но он знает, как его производить, пусть это и довольно дорого… Но он миллиардер или кто? В любом случае, цель оправдывает вложенные в нее средства. По крайней мере, эта цель. — Паучок, а откуда ты знаешь про бадассиум? — подозрительно прищурился Тони. — Снова покопался в засекреченных данных? Попомнишь мои слова: урежу права! — Возможно, немного… полюбопытствовал. — У этого негодяя даже хватило совести покраснеть! — Но вы же не закрыли мне доступ, значит, можно! — оправдываясь, добавил он, строя самую умильную мордашку, которую мог. — Ты же знаешь, меня не растопят твои «щенячьи глазки», — пробурчал Тони. — Ладно, в последний раз! — Спасибо, — расплылся в солнечной улыбке Питер. — Я, честно, не специально. — Ничего страшного, если ты не будешь рассказывать о том, что узнал, направо и налево, — смягчился Тони, радуясь, что Питер «случайно» не наткнулся на хранилище видеозаписей с его костюма. Нужно будет его получше спрятать, а то у паучка могут возникнуть вопросы. — Но идея стоящая, сейчас внесу изменения и запущу моделирование. — Расчетное время окончания — два часа двадцать три минуты, сэр, — проинформировала его Пятница. — Замечательно, — Тони потянулся, — как раз закончу съемный модуль для Роуди. Нацепив увеличительное стекло, он включил паяльник и устроился за столом с разобранным модулем. Питер устроился с другой стороны от стола, внимательно и с интересом изучая детали и схему. — Как твой костюм, все хорошо? — тишина в мастерской была какой-то… напряженной, поэтому Тони решил завести разговор из тех, что были ни о чем. Обычно он такое не любил, но с Питером они могли трепаться обо всем на свете просто часами. Что, собственно, и делали. — Да, все в порядке, повреждений нет, — как-то излишне поспешно ответил погрустневший Питер. — Он прекрасный, спасибо. — Что-то не в порядке кроме костюма? — уточнил Тони, чувствуя, что тот чем-то расстроен. — Нет, все зашибись, — встрепенулся Питер. — Я такой крутой проект на последней школьной выставке забабахал, вы бы видели! Вообще, голографическая теория Вселенной такая интересная тема, спасибо, что подсказали, все просто попадали! Последнее время от слов «голограмма» и «голографический» Тони передергивало. — А с личной жизнью как? — он ощущал, что паучок что-то ему недоговаривает. Осталось только выяснить, что именно. — Ну, не так хорошо, как у вас, но Мишель довольно милая, хоть иногда меня и пугает, — Питер выглядел так, будто проговорился, и даже побледнел. Оставалось только понять, что именно из сказанного им нужно развивать. — Стой, — осенило Тони. — «Не так хорошо, как у меня»? — Ну, — Питер смутился и опустил взгляд в пол, — такие вещи не принято сообщать, даже если ты в курсе. — В курсе чего? — Простите, я не хотел, это так получилось, — испуганно прошептал Питер, вцепившись в стол. — Полковник Роудс сказал, что вы, возможно, перестанете пытаться все исправить и смиритесь, если у вас… И я беспокоюсь, хотя должен быть рад… И мисс Поттс меня убьет, что я вам сказал… Я честно рад, но обидно немного, простите, я дурак, я не должен думать так… — Ничего не понял, — помотал головой Тони. — Давай помедленнее и без причитаний. — Мисс Поттс беременна. Это было словно ушат воды. Тони в последний момент убрал паяльник, которым чуть было не ткнул себе в ладонь, когда это услышал. Но как? Пеппер же уже давно на таблетках? Она же не хотела детей? Да и он, правду говоря, не хотел. Уже не хотел. Еще не хотел. Он совершенно запутался. Нельзя было конструировать машину времени, чтоб вернуться и все исправить, не дать погибнуть половине вселенной, и при этом растить ребенка. Потому что вмешательство во время может дорого обойтись, как минимум тем, что в новой версии реальности этого ребенка не будет. Равносильно убийству. Это было логично. Но чхать Тони хотел на логику, он не хотел ребенка, потому что… уже не уберег одного. — Откуда ты знаешь? — прошипел он, пытаясь глубоко дышать, чтобы не отгребсти паническую атаку. Те и так последнее время у него слишком часты. — Ну, не знаю. Унюхал? Конечно, Пятница засекла на камерах заключение врача, или положительный тест, или разговор с кем-то, с тем же врачом… Видимо, совсем недавно, иначе Пеппер бы уже сказала Тони. — Врешь, ты ничего не можешь унюхать, ты даже выйти отсюда не можешь, ведь ты… — Мисс Поттс подходит к мастерской, — прервала его Пятница. — Мне пора, — забеспокоился Питер, — она не любит, когда я тут бываю, — он подскочил и практически бегом припустил к неприметной двери в углу, которая уже гостеприимно отодвинулась, ожидая его. — Тони, — Пеппер укоризненно покачала головой. — Я же тебя просила, не рви себе душу, у тебя и так проблемы с сердцем… после всего произошедшего. Зачем ты продолжаешь обманывать себя? — Ничего я не продолжаю, — проворчал он. — Питер очень полезен, сегодня, например, предложил использовать в нашей с Пимом установке бадассиум. Очень толковое решение, а я сразу до него не додумался. — Замечательно, конечно, что сконструированный тобой ИскИн, — она с самого начала избегала называть Питера по имени, — умен и умеет использовать заложенную в него информацию, но ты бы додумался до этого сам парой минут спустя. Тони, пойми, я не против Пятницы или любого другого искусственного интеллекта, но не стоит его наделять внешностью и манерами мертвого… мальчика. — Питер жив! — Тони выдернул паяльник из розетки, отметив про себя, как у него трясутся руки. — Или будет жив, — добавил он тихо. — Тони, — Пеппер подошла совсем близко. — Ты же в курсе, что за той дверью в углу, куда всегда уходит «Питер» — кладовка? Там нет другого выхода. Ты же понимаешь, что сейчас там пусто? Что «Питер» — голограмма? Милый, ты же понимаешь? Тони скрипнул зубами: конечно, он понимает. Он же в собственном уме. Он же сам, своими руками, собрал эту голограмму и написал для нее программу. Он предоставил архивы с видео всех вылазок Питера, со всех камер в базе, его переписку, фотографии. Все, что смог найти. Все, что помнил. Все предусмотрел. Питер получился как настоящий, он даже понемногу взрослел и менял одежду. Ключевое слово — «как». — Ты правда беременна? — внезапно для себя спросил он. — Откуда ты?.. Конечно же. Пятница, — она вздохнула и переплела свои пальцы с пальцами Тони. — Да. — Прости, — ответил он, пряча взгляд. — За что? — Пеппер непонимающе нахмурилась, становясь от этого совсем некрасивой. А ведь когда-то он думал, что она — самая прекрасная женщина на Земле. — За то, что доделаю свою установку, и убью Таноса, чего бы мне это не стоило. Даже если это будет последнее, что я сделаю в своей жизни. — Тони, я думала, что ты уже понял, что у вас с Пимом ничего не получается? Даже Брюс сдался, а ты… — Прости, — Тони поднес ее руку к губам и поцеловал запястье. — Я не могу по-другому. Пеппер оглянулась на дверь кладовки и снова тихонько вздохнула. — Тони, я не буду делать аборт, — прошептала она и, развернувшись, максимально широкими шагами, которые ей позволяли делать узкая юбка и высокие каблуки, пошла к выходу. Тони же остался на месте, провожая ее хрупкую фигурку взглядом. Кажется, он в очередной раз лишился самой сильной и прекрасной женщины в своей жизни. А ведь можно бы было завести семью. Отойти от дел, конструировать новые джеты и разные шпионские примочки для Щ.И.Т.а. Воспитывать маленькую рыжую девочку или кареглазого умненького мальчика. Он ведь именно так и собирался до того момента, когда появился Танос. И вот ведь дерьмо, полвселенной развалилось в пыль, а Тони жив-живехонек! Как бы хотелось хоть раз не заморачиваться спасением всех и вся. Какой бы из него получился симпатичный пепел! Пусть бы кто-нибудь другой не спал бы ночей. Пусть бы кто-нибудь другой зарабатывал себе язву и хронические мигрени, каждую гребаную секунду думая, как все исправить. Пусть бы кто-нибудь другой возвращался в прошлое и превращал Таноса в гору фарша. Тони бы подождал в покое и небытии. Как бы это было замечательно! Никаких страданий, никаких кошмаров, никаких панических атак, никаких алкогольных отравлений. Тишь да гладь, почему всегда он? Чем он так провинился? Теперь еще маленький Морган или маленькая хрен-выговоришь-имя — что уж тут говорить, если ее маму зовут Вирджиния — будут расти с мыслью, что их отец — мудак. И хорошо еще, если живой мудак. И хорошо еще, если они будут. — Пятница, верни Питера, — приказал Тони, наливая себе виски. — Мистер Старк, — услышал он тихий голос за спиной. Обернувшись, встретился с теплым взглядом паучка и улыбнулся ему. — Если ты сейчас скажешь, что я слишком много пью, я тебя выгоню, — сказал Тони, наблюдая за тем, как Питер поджимает губы, глядя на бокал, наполненный наполовину виски и на еще часть — льдом. — Не скажу. — Что ж, тогда привет, карапуз. Рад тебя видеть. *** В мастерской оглушительно ревела «Highway to Hell», а Питер ждал его по своему обыкновению сидя на столе. — Я смотрю, что, наконец-то, привил тебе вкус к нормальной музыке? — Хмыкнул Тони, опираясь на косяк. Композиция стихла, и Питер спрыгнул на пол, приземлившись с легким шумом, и ничего не сказал. Тони обошел его по дуге и плюхнулся на диван. Он даже не знал, зачем пошел в мастерскую: пока они не добудут достаточно бадассиума, единственное, что он мог — это ждать. Конечно, у него всегда было полно дел, но он не мог думать ни о чем другом. Зазвенел телефон, Тони с удивлением увидел имя звонящего и, приложив палец к губам в жесте молчания для подошедшего Питера — кстати, странно выглядящего сегодня, настройки, что ли, сбоят? — принял вызов. — Привет, старина, — сказал он Брюсу. — Давно не созванивались. — Да, Тони, давай опустим все расшаркивания, — голос дока был счастливым донельзя. — Помнишь я тебе рассказывал про карманную вселенную, куда попали все, кто тогда рассыпался? Камни не могли их уничтожить, я знал! Я был уверен! Тони прекрасно помнил, как Брюс несколько месяцев носился с какими-то выкладками, анализами оставшегося ото всех пепла и какими-то дикими теориями, совершенно неправдоподобными с точки зрения науки и элементарной логики. Тони тогда даже подумал, что Брюс совсем с катушек слетел. — Тони, включи телевизор, — продолжил тот тем временем, прежде чем положить трубку. — Я… уже, — медленно протянул ошарашенный Тони, перед которым Пятница вывела на голографические экраны сразу несколько тв-каналов и записей с камер видеонаблюдения, на которых из окруженных оранжевыми искрами порталов выходили люди. Из очень знакомых порталов. Из порталов гребаного Стрэнджа! Телефон звякнул, сигнализируя о сообщении. Тони буквально кинул взгляд на экран и удивленно округлил глаза: от «брата по бородкам» пришло фото перчатки Таноса с разбитыми камнями бесконечности. «Прости, так нужно было. Я не мог позволить тебе умереть, иначе мы с Паркером бы никогда не выбрались, это его убило бы», — гласило сообщение. — Черт, — зашипел Тони, поднимая глаза на голограмму паучка. Все же как живой получился, на самом деле. — Пятница, деактивировать… — Он хотел сказать «Питера», но язык не повернулся, — модуль «PP». Пришло время найти настоящего Питера. — Прости, парень, ничего личного, — улыбнулся Тони растерянному ИскИну и попытался пройти сквозь него, но с размаха врезался в совершенно материальное тело. — Эээ, привет, — Питер сглотнул слюну, — я просто не знал, как вам сказать, что я как бы здесь. Вы же не думали, что я вас и правда бросил? Слева закололо, и Тони не сполз на пол только потому что его уверенно держали сильные руки. Перед глазами все плыло, сердце колотилось как сумасшедшее, воздуха не хватало. — Блин, именно этого я и боялся. Тони почувствовал, как его подхватывают под спиной и коленями и кладут на что-то мягкое. — Мистер Паркер, карманы, — подсказала Пятница, и вскоре язык обожгло холодком. Перед глазами стало проясняться, сердце уже не собиралось выскочить из груди. — У тебя кровь, — прохрипел Тони, заметив, как по футболке Питера расплывается красное пятно. — Наверное, швы разошлись, — тот, кажется, только сейчас обратил на это внимание. — Доктор меня заштопал, прежде чем отправить сюда. Милая голограмма, кстати. — Кстати, тебе надо к врачу, — проигнорировал Тони его последнее высказывание. — Вам тоже, — закатил глаза Питер. — А со мной все будет в порядке, на мне все быстро заживает. Что у вас нового? Тони хмыкнул: вот так возьми и расскажи, что за год случилось. — Я практически доделал машину времени, — он с усилием сел, давая возможность Питеру присесть рядом. — А еще у тебя, кажется, будет брат. Концепцию «стоит ли считать Питера сыном» он решил обдумать позже. Как помириться с Пеппер — тоже. — Это же здорово, — Питер просиял и осторожно прижал его к себе. Тони впервые в своей жизни ощутил, что категорически и безоговорочно счастлив.