***
Альфред отказывался поверить в это. Когда горничная, в платье, порванном по краям, с руками по локоть в грязи, смотря на него большими, честными глазами, решилась заговорить, он только отмахнулся. -Речь идет о королеве, — сказала она. — Это важно, — сказала она. Когда слова «другой мужчина» сорвались с ее языка, Альфред накричал на нее, отругал и без дальнейших церемоний отправил обратно в её комнату, потому что, как отважилась она говорить так о его королеве, его дражайшей половине, о том, кого следовало лелеять превыше всего на свете. Он обожал Артура, любил, вероятно, больше, чем это было уместно в наше время, и даже представить себе не мог, что кто-то способен любить Артура сильнее него. Их брак, в отличие от многих других в наши дни, был искренним, основанным на любви, доверии и желании провести остаток дней с любимым человеком. По крайней мере, так всегда было для Альфреда. Поэтому, когда в золотом бальном зале воцарилась тишина, а взоры всех королевских семей мира обратились к одному и тому же месту, он готов был поклясться, что услышал, как сердце раскалывается на части. Когда он увидел свою королевув объятиях Фрэнсиса, желудок скрутился, угрожая выбросить все, что было съедено сегодня. Когда заметил темную метку на шее Артура, созданную чужими губами, он обезумел. Не зная, сердиться ли ему, грустить, испугаться или что-то совсем другое. И теперь, в замке Пик, он онемел. Как ему следовало поступить? Артур стоял рядом, не произнеся ни слова с тех самых пор, как они покинули бал. -Почему? — спросил Альфред скорее себя, чем Артура, его голос эхом отражался от каменных стен. Его королева еще больше отвернулся от него, бросив взгляд в окно. -Артур, поговори со мной. -Мне нечего ответить. -Как долго? -Три месяца, плюс-минус. -Почему? -Я не знаю. Почему? Почему он не знал? Почему он всё скрывает? Почему бы ему не объяснить всё Альфреду? Почему бы ему просто не извиниться? Они могли бы всё склеить и начать всё сначала, снова сделав их любовь возвышенной и безграничной. Внезапно боль от предательства вернулась с полной силой в желудок Альфреда, вызывая тошноту. -Я должен выйти, — сказал он. Просторная комната вдруг показалась слишком тесной, и больше не было сил выдерживать давящие стены, тогда как Артур казался настолько далеким, как в плоти, так и в уме. — Уже поздно, — возразил Артур, выглядя столь же красивым, как и всегда. Красота теперь ничего не значила для Альфреда. Красота была тем, что заманило Фрэнсиса, что включило очарование Фрэнсиса, что, должно быть, в конечном итоге сломало решимость Артура. Красота была уродливой, ужасной, и Альфред ненавидел ее. -Мне все равно, я вернусь, и мы поговорим. Чересчур, это было уже чересчур. Следом за тошнотой пришли слезы. Он никогда раньше не плакал, потому что держать лицо перед миром было важно, но теперь это не имело значения. Слезы катились по щекам еще до того, как Альфред вышел за дверь, потому что он был так напуган. Испугался, что проигрывает, теряя свою любовь, свою жизнь, свою единственную настоящую страсть.***
Лили прижалась к Вашу, уткнувшись лицом в его плечо. Он теплый и надёжный, сердце мерно бьётся в груди, а дыхание спокойно и размеренно. Он словно скала во время шторма, и она держалась за него сейчас, когда ветер дул сильнее, чем раньше, когда она страшилась пасть на колени, слишком слабая, чтобы справиться со всем в одиночку. -Как думаешь, что произойдет, брат? -Трудно сказать, — вздохнул Ваш, обнимая её чуть крепче. Лили никогда не любила Фрэнсиса. Она всегда знала, как легко он обольщался красотой, удовольствием и богатством, приходя и уходя в сердца и кровати людей почти так же свободно, как другие меняли наряды. Она никогда не предполагала, что он допустит такую серьезную оплошность. Быть с кем-то, кто женат — ужасно. Быть с кем-то, кто женат на короле самого могущественного королевства в этой части мира — самое худшее, что вы могли бы сделать. -Сомневаюсь, что начнётся война, — снова заговорил Ваш. — Это личные претензии между королями Пик и Бриллиантов. Недостаточная причина, чтобы воевать. Лили просто промолчала, подумав, что даже если это не спровоцирует войну, взаимоотношения, по-видимому, изменятся, и существует вероятность того, что Фрэнсису придется покинуть трон, если, конечно, между королевствами останутся какие бы то ни было отношения. Это, наверняка означало, что Лили также предстояло уйти, оставляя место другой королеве. Вероятно, это также означает, что им с Фрэнсисом придётся развестись, и их пути разойдутся.***
Артур не знал, что делать дальше. Он заметил горькие слезы, бегущие по щекам мужа, когда король Пик покинул комнату. Его поразило, что никогда, за все годы брака, он не видел, как Альфред плачет. Он не плакал, когда умер его отец, ни во время войн, которые так сильно ранили Артура, что тот задавался вопросом, смогут ли они когда-нибудь выбраться из всех этих конфликтов. Нет, Альфред всегда просто прижимал Артура к себе, когда всё заканчивалось, говорил, что всё хорошо, а потом целовал, пока они оба не испытают головокружение, прежде чем уложить в постель, занимаясь с ним любовью всю ночь. Никогда не показывая истинного лица, только радостный фасад, который он демонстрировал окружающему миру, Альфред легко и беззаботно успокаивал сердце Артура. А теперь он плакал. Артур никогда не хотел причинить Альфреду боль. Вначале он даже не предполагал, что это произойдет. Затем он решил, что Альфред никогда не узнает. Оглядываясь назад, он не понимал, как это вообще было возможно. С той ночи несколькими месяцами ранее, мысли Артура постоянно возвращались к Фрэнсису. Всё, каждое произошедшее действие, стало неизбежным, когда Фрэнсис притянул его в том танце в ту конкретную ночь. Забавно, что это закончилось, тем же, чем и началось — безрассудным напористым танцем. Она продолжала расти, эта эмоция, выходя из-под контроля, и когда первый пьянящий поцелуй Фрэнсиса приземлился на губы Артура, пути назад не было. Это стало слишком большим, чтобы скрыть, слишком горячим, чтобы потушить, и слишком сладким, чтобы отпустить. Артур заплакал. Плакал, пока не мог дышать, пока не мог думать. Он не знал, что случиться в дальнейшем. Ему абсолютно наплевать, что с ним будет. Что случится с Фрэнсисом, вернее, не зная, что произойдет, пугало его, сжимало его сердце. Когда слезы, казалось, закончились, он задался вопросом, как смог допустить подобное? Как Фрэнсис смог так повлиять на него? Как он смог прокрасться в его сердце таким образом? Даже сейчас, когда всё было разрушено, золотые локоны короля Бриллиантов, его голубые глаза, чувственная улыбка и греховное тело преследовали мысли Артура, наполняя тоской, знанием, что, независимо от того, что произошло, этого будет недостаточно. Жизни без Фрэнсиса было бы недостаточно. Артур услышал, как тяжелые дубовые ворота открылись и снова сильно закрылись. Вероятно, Альфред вернулся, наконец-то собравшись. Крепись, все будет хорошо, сказал он себе. Стирая рукавом слезы и поправляя одежду, Артур повернулся к двери, к Альфреду, к своей судьбе и любому будущему, что ждет впереди.***
Катастрофа разразилась уже через неделю после скандального разоблачения на балу. Всего через два дня после этого пришло письмо, и не удивительно, что король Пик потребовал, если торговля и сотрудничество продолжаться, смены королевской власти в королевстве Бриллиантов. Предстояло что-то решать. Пики являлись крупным торговым партнером Бриллиантов задолго до того, как Фрэнсис занял трон, и если Фрэнсис уйдёт, вероятно, таковыми и останутся. Возможно, Ваш мог бы стать королём? Ваш справедливый, порядочный и мудрый, провёл много-много лет рядом с Фрэнсисом, помогая в наиболее трудных ситуациях. Да. Ваш в состоянии справиться с этой задачей, и он гарантирует Фрэнсису безопасность. В течение последних нескольких дней Фрэнсис решил, что нужно проявить мужество ради королевства, которое обожал. То, что будет предпринято в дальнейшем, должно было быть во благо государства. Это была его вина, он навлек сие на себя, и теперь должен заплатить за это. Разгуливая по замку, он понимал, что будет трудно распрощаться с ним. Он вырос в этих стенах, всегда зная, что всё, к чему прикасалось солнце, однажды станет его. Каждая часть этого золотого рая была бы его и только его. Он воспитывался в богатстве и красоте, наслаждаясь замечательной, чудесной жизнью. Фрэнсис усмехнулся, пристально уставившись в окно, на равнины и леса, простирающиеся над его землями. В конце концов, именно эта любовь к красоте сбила с ног, забрала всё, что он имел, выдернула коврик из-под ног и сильно пнула, пока он все еще лежал, как пьяный, на полу. Лили по-прежнему жила у Ваша, вдали от Фрэнсиса, потому что даже если их брак не был романтичным, вся эта интрижка причинила ей боль. Итак, Фрэнсис, просто ожидая своей судьбы, в полном одиночестве вышел в сад. Солнце сияло низко над горизонтом, купая изящный золотой сад в странных цветах. А потом он заметил что-то темное, лежащее на вершине зеленого куста с ярко-желтыми цветочками. Шляпа Артура. Он вспомнил жаркие поцелуи и поспешные ласки, в результате которых головной убор оказался в кустах. В тот момент все было так легко и естественно, просто губы Артура на его губах, руки Артура в его волосах, порыв страсти запретного романа уносил их прочь от действительности. А теперь царила сплошная неразбериха. Он взял шляпу, вертя в руках. У неё был так хорошо знакомый Фрэнсису оттенок синего, который все ассоциировали с королевством Пик. Для Фрэнсиса этот цвет ассоциировался исключительно с Артуром. Однако, пролежав на солнце на кусте в саду Фрэнсиса в течение недели, это больше не пахнет, как Артур. -Эй, - внезапно за спиной прозвучал голос. Голос, такой знакомый, но все еще очень неуместный. Он не должен был быть здесь прямо сейчас, и никогда больше здесь не будет. Тем не менее, Фрэнсис отчётливо понимал, кому он принадлежит. -Артур! Что ты… Фрэнсис резко обернулся к мужчине. Почему он здесь? Как он здесь оказался? Что ему может быть нужно? Что будет дальше? Что… - Тссс, - прошипел Артур, подходя почти вплотную, не дав высказать всё, о чём Фрэнсис собирался подумать. Глаза Артура были такими ясными, такими яркими и пронзительными, смотря на него, через него и в него одновременно. -Но почему… -Это имеет значение? -Да! – Воскликнул Фрэнсис. – Да. Тебя не должно быть здесь. Ты все еще можешь... Когда Артур поцеловал его, заставляя замолчать, он не сопротивлялся. С чего бы это? У Фрэнсиса не оставалось надежды на будущее. Как можно скорее ему предстояло покинуть трон, и, в то время как он будет уязвим для гнева короля Пик, по крайней мере, он не утянет королевство за собой. Целовать Артура снова было божественно. Тепло, разлившееся по телу, не имело ничего общего с знойным полуденным жаром, всё еще сохранившимся в воздухе. Нет, это всё Артур, и ничего более, его мягкие губы и сильные руки, всё разом, и всё же этого было недостаточно. Сжав Артура в объятиях, Фрэнсис практически втолкнул его в кусты. -Вижу, ты нашел мою шляпу, - пробормотал Артур, вплотную прижавшись к Фрэнсису. Король Бриллиантов только мурлыкал, крепче обнимая Артура за талию. Возможно, это был его последний шанс. Он знал, что Артуру предстояло вернуться назад, чтобы быть королевой, чужой королевой. Он знал, что даже сейчас они никогда не смогут этого делать, никогда не смогут быть чем-то большим, чем сладкие воспоминания, маленький кусочек чего-то, что никогда не могло быть на самом деле. -Только представь, что случилось бы, если бы мне позволили любить тебя? - прошептал Фрэнсис, прижавшись губами к волосам Артура. -Что, если тебе позволительно любить меня? - возразил Артур, руки пробежали по спине Фрэнсиса, отчаянно вцепившись в рубашку, ближе, ближе, но никогда не было достаточно близко. Фрэнсис открыл глаза, и ему удалось выжать один единственный слог. -...Что? Артур отстранился от объятий, и зеленые глаза, безумно ясные и пронзительные, прикололи его к месту, не давая двигаться, говорить и даже дышать. Улыбка озарила лицо, не счастливая, но и не такая горькая, как ожидал Фрэнсис. Наклонившись ближе, Фрэнсис заметил слезы, образующиеся в глазах Артура, и королева Пик пробормотал негромко, едва касаясь его губ: - Я не готов отпустить тебя.