На обломках жизни былой

      Вкус у виски монстров был отвратительный.       Он разливался по языку, оставляя впечатление, будто ты хлебнул серной кислоты, в которой к тому же искупали дохлую кошку, обжигал всю полость рта, оставлял вполне чувствительный след в пищеводе, и, в конце концов, взрывался в желудке, переворачивая его с ног на голову. Это было в разы хуже чем коньяк в баре Игона, хотя бы потому, что тот на вкус ощущался как коньяк, и потому что не угрожал разъесть ему внутренности, однако выпивка есть выпивка. По крайней мере, так думал Марко, делая очередной глоток, давясь, морщась и сдерживая рвотные позывы.       — Зачем ты вообще пьешь эту гадость? — осведомилась Хекапу. — Сам же её выкинул.       — Другой под рукой нет, — пожал плечами Марко, снова прикладываясь к полупустой бутылке, и зашелся кашлем. — Ну и злое же пойло!       — Ты превращаешься в алкоголика, мускул.       — Уже превратился, причем давно.       Хекапу лишь вздохнула, и покачала головой.       — Прекращал бы ты, иначе твой неуемный подростковый алкоголизм тебя прикончит.       — Пусть очередь займет, — отмахнулся Диаз.       Он уже не мог вспомнить, когда он начал пить. Было ли это сразу после изгнания с Мьюни, или уже после того, как он потерял руку, и использовал спиртное как обезболивающее? Он не мог сказать, да и ему было все равно. Пойло монстров, каким бы отвратительным оно ни было, делало свою работу, и Марко уже мог чувствовать, как боль в разбитом Тэлоном лице и всем теле потихоньку уходит, впрочем, сохраняя трезвость рассудка. Если он и открыл какой-то талант в себе после изгнания с Мьюни, так это умение пить, оставаясь при этом в сознательном состоянии. До определенного момента, во всяком случае.       Тэлон, привязанный к стулу на том самом помосте, где недавно выступал лидер сектантов, глухо застонал, и открыл глаза. Веревки, которыми Хекапу примотала его к стулу, держали прочно, а потому он не смог даже сдвинуться с места, лишь дернуться, пытаясь высвободиться из плена. Лишь убедившись, что он надежно связан, Тэлон Равентэлон соизволил поднять взгляд, и с усмешкой произнести:       — Эй, кексик. Рад тебя видеть.       Марко подавился смехом, который поспешил заглушить очередным глотком пойла, а разъяренная Хекапу залепила наемнику пощечину, оставившую на его щеке, совсем рядом с клювом, багровую отметину.       — Не смей меня так называть! — прошипела она при этом. — Никогда, слышишь?       — Да брось ты, я думаю, мы можем все это уладить, — усмехнулся Тэлон. — Ты главное развяжи меня, и я с удовольствием возмещу тебе весь ущерб.       — Тэлон, на твоем месте я бы заткнул нахрен хлебало, — заметил Марко, видя, что Хекапу вот-вот взорвется. — Не беси её еще больше.       — А ты не лезь, сопляк, — огрызнулся наемник. — Тебя вообще здесь быть не должно.       — Да, прости что обломал вам всю малину, — пожал плечами Марко. — И раз уж речь зашла о малине, не изволишь объяснить нам, что ты тут забыл? Нет, я знал, конечно, что ты продажная шкура, старина, но связаться с чокнутыми сектантами…       — Поди нахер! — рявкнул Тэлон. — Эти «чокнутые сектанты» — единственные, кому не плевать на монстров на Мьюни. А вы…       — Избавь нас от чуши из вашей методички, — поморщился Марко. — Кто-то просто вертит идиотами вроде тебя в своих целях, прикрываясь шумными словами про «права и равенство», а когда эти цели будут достигнуты, вас просто выбросят на помойку.       — Ну и кто из нас разговаривает клише? — фыркнул Тэлон.       — Смысл в том, — Марко повысил голос. — Что нас очень интересует этот «кто-то», кто дергает перед вами, ослами, морковкой с надписью «свобода», заставляя тащить его телегу — метафора, надеюсь, ясна — и мы будем очень благодарны, если ты нам про этого кого-то расскажешь. Капиш?       — Засунь себе свою благодарность в… Ай! Ты что творишь, женщина?!       — Отвечай на чертов вопрос, — зло произнесла Хекапу, вытирая половинку ножниц, что всего секунду назад торчала в ноге наемника, о подол платья. — Ты бы никогда в жизни не проникся никакими идеями революции, и уж точно не стал бы убивать невиновных за деньги. Чем они тебя заманили?       — Убивать невиновных? Ты о чем вообще?       — Работники Садов, умник. Люди, что присматривали за теплицами здесь. Вы их убили.       — Что? Я не… Вранье! — Марко и Хекапу наградили его тяжелыми взглядами, и Тэлон вздрогнул, пытаясь выбраться из веревок. — Слушай, я понятия не имею, о чем вы говорите, ясно? Мы никаких невинных людей не убиваем.       — Ну да, а все рабочие просто взяли выходной, — хмыкнул Марко. — И кровь, которую мы видели, на самом деле кетчуп. Да и твой дружок, что вышел нас встречать, даже не отрицал этого. Сколько людей вы здесь закопали, а Тэлон? Два десятка? Три?       — А теперь, ты просто связался с кучкой психопатов, поклоняющихся дохлому военачальнику! — закончила Хекапу. — Ты в своем уме?!       — Дохлому военачальнику? Нееет, — глаза Тэлона сверкнули. — Богу, живому Богу! Он заперт где-то там, за пределами нашего мира, но он еще жив. И ты знаешь это, кексик, ведь ты была одной из тех, кто его запер.       — Кексик? — удивленно спросил Марко, изогнув одну бровь.       — Степпенвулф. Мертв, — процедила Хекапу. — Пора бы уже смириться с этим.       — Черта. С два, — в тон ей ответил Тэлон. — Он жив, и он говорил с нами. Пускай и через Вестника, но он говорил со всеми нами. Я слышал его шепот, как и все остальные. Он жив, и он вернется, это неизбежно. А когда он вернется, о-хо-хо! Когда Степпенвулф вернется, мир, который когда был нашим, снова станет таковым.       — Ничерта ты не слышал, — отмахнулась Хекапу. — Твой «Вестник» тебе просто лапши на уши навешал, как и всем остальным соплякам, возомнившим себя шумными революционерами.       — Я не знаю, Хе-пу, — неуверенно протянул Марко. — Я тоже слышал что-то такое от этого знака на стене, когда тип в капюшоне начал колдовать. И это что-то не было дружелюбным.       — Хе-пу? — теперь настала очередь Равентэлона удивляться. — Я чего-то не знаю?       — Обычная галлюцинация, — отмахнулась Хекапу. — Знак Пустоты известен тем, что морочит всем головы, а особенно такой. Потому что, ну, если бы это была настоящая Пустота, нас всех бы либо сожрали, либо ты после контакта с ней превратился бы в бормочущего и пускающего слюни болвана. Впрочем, нашего пернатого друга здесь это и так ожидает.       — Эй, эй, ты что вздумала, женщина? — всполошился наемник, видя, как колдунья зловеще щелкает ножницами совсем рядом с его промежностью. — Марко, останови её!       — Тэлон, ты идиот, — устало произнес Марко, понимая, что никакой злости на предателя в нем уже не осталось. — Скажи-ка мне, ты хоть на секунду представляешь себе, за что именно сражаются эти психи? И что будет, если на самом деле ваш воевода не сдох?       — А то ты не знаешь! — мечтательно усмехнулся Тэлон. — Мьюни снова будет нашим, на этот раз навсегда. Мы, монстры, больше не будем жить впроголодь…       Марко отвесил ему звонкую пощечину металлической рукой, да такую, что клюв глухо загудел, и Хекапу, поразмыслив, залепила такую же по другой щеке.       — Начнется кровавая баня, идиот, вот что случится! — отрезал Марко. — Не будет никакой «нашей планеты», монстры и Мьюнийцы вцепятся друг другу в глотку, и вы уничтожите сами себя. И на этот раз, никакая королева вас не остановит.       — Да ну?       — Последний раз монстры объединялись при Тоффи, — подтвердила Хекапу. — И тогда война растянулась на десятилетия, а до этого, когда у власти был Степпенвулф, кровь лилась веками. Такого будущего ты хочешь, Тэлон?       — А знаешь, почему я пошел в наёмники? — произнес вдруг монстр. — Почему дерусь за гроши ради других? А? Потому что это единственное, что было мне доступно. Потому что монстры на вашей планете считаются никем и ничем. У нас нет никаких честных способов найти работу, других способов выжить. А потому, все что нам остается, это идти либо в наемники, либо в головорезы к придуркам вроде Людо или Тоффи, надеясь, что хотя бы у них жизнь будет лучше. И если Степпенвулф обещает, что сможет это исправить…       — Он сможет это исправить, слыхала? — насмешливо произнес Марко. — Я не был на Мьюни вот уже четыре года, однако до меня то и дело доходят обрывки слухов о том, что королева Эклипса и этот ваш Глобгор из кожи вон лезут, чтобы построить мир, где будет место как людям, так и монстрам. И по твоему описанию, старина, звучит это так, что ваш лучший план это просто просрать все, чего они добились за четыре года, развязав войну на тотальное уничтожение.       — Что? Нет! А, да что с вами разговаривать! Вы все равно не поймете.       Ножницы снова щелкнули рядом с причинным местом Тэлона, на сей раз ближе, а Марко зарядил ему металлическим кулаком по морде.       — В Садах работали полторы сотни человек, Тэлон! — рявкнул он ему. — Вы с ними соседствовали несколько месяцев, пока в один день не решили просто перерезать их всех, и зарыть в землю, на которой они надрывались, чтобы эта несчастная планета могла прожить еще один день не на консервах и хрен пойми чем. Причем убили вы их не потому, что они мешали вам, и не потому, что могли выдать, нет. Вы вырезали их всех до одного потому что, видите ли, они посмели родиться людьми. Потому что вы могли их убить.       — Говорю ведь тебе, я никого не убивал! — попытался оправдаться Тэлон. — Вестник сказал мне, что эта местность заброшена, и потому можно привести вас сюда.       — Стой-стой-стой. Осади. Ты сказал «привести нас сюда»?       — Ну разумеется, — наемник посмотрел на него как на идиота. — Ты ведь не думал, что вам позволили дойти до нашей церкви так просто потому что вам повезло? — Он обернулся к Хекапу. — Вестник почуял тебя, кексик, как только вы приземлились на окраине Садов. Он знал, что ты придешь, и потому…       — Ты хотел продать меня им? — взбеленилась Хекапу, и Тэлон задергался, пытаясь отодвинуться от воспламенившейся в буквальном смысле колдуньи. — За горсть золотых?! Ах ты грязный, паршивый…       — Хе-пу! — предостерегающе произнес Марко. — Сарай подожжешь.       — Подумать только, а ведь я была готова… Я думала мы… А, чтоб тебе! — воскликнула она, отбрасывая в сторону ножницы, и ругаясь на всех известных ей языках, заставив Тэлона поёжиться, и вполголоса произнести.       — Ох уж этот её характер. Не понимаю, как мы вообще могли быть вместе.       — Господи, Тэлон, если ты хотел просто с ней расстаться, вовсе не обязательно было вступать для этого в сраную секту и пытаться её убить, — заметил Марко. — Мог бы просто спросить совета у меня, я в плане нелепых расставаний с девушками настоящий профессионал.       — Ты про тот случай, когда Звездочка вышвырнула тебя с Мьюни, запретив возвращаться под страхом смерти? — хмыкнул Тэлон.       — Пример неплохой, — подумав, признал Марко, — Но нет. Я про тот случай, когда я расстался со своей девушкой, потому что по тупости назвал её своим лучшим другом. Поверь, это всегда работает.       — Хм… — многозначительно протянул наемник.       — А теперь, тебе хватает наглости сидеть здесь, и рассказывать, как тебя все обижали, что ты решил присоединиться к сектантам, которые мечтают о возвращении тирана! — не унималась Хекапу. — Что, не знаешь такого слова? Тиран это…       — Это ваши короли и королевы с Мьюни, — вспыхнул Тэлон. — А Степпенвулф освободит нас от них.       — Степпенвулф сам был тираном, причем таким, что все королевские семьи с Мьюни вместе со мной выглядят лапушками, — прошипела Хекапу. — Он хотел, чтобы его считали живым богом, а всех, кто хоть немного в этом сомневался, просто разрывали на куски. Причем разрывали в буквальном смысле, не думай, что это метафора. Он держал в страхе не только Мьюни, но и самих монстров. Он хотел утопить планету в крови! А ты, вместо того, чтобы спросить меня о нем, слепо поверил психопатам.       — Спросить ТЕБЯ?! — Тэлон, казалось, был ошарашен этим предложением. — Ты слыхал это, Марко? Да ты даже Баттерфляям лгала триста с гаком лет, и сказала бы мне правду про монстров, с которыми вы боролись?!       — А вот сейчас, старина, ты откровенно перегнул палку, — спокойно заметил Марко, глядя на поникшую Хекапу. — Хотя признаться честно, даже я не додумывался ТАК расставаться с девушками.       — Я никогда тебе не лгала, — расстроенно произнесла колдунья. — Ни в чем. Я была честна с тобой, думала, что важна для тебя. А ты… Ты…!       В её руке снова возникли пространственные ножницы, которыми она зловеще щелкнула, и Тэлон попытался отшатнуться от неё.       — Эй, слушай, я не думал что…       — В том-то и проблема, что не думал, — перебил его Марко. — Однако, давай вернемся к делу. Как бы мне ни хотелось посмотреть на искусство обрезания межпространственными ножницами, я все еще должен задать тебе вопрос, и надеюсь в этот раз тебе хватит мозгов ответить на него. Этот ваш Вестник. Кто он?       — Я не знаю, ясно! — истерично воскликнул Равентэлон, когда ножницы щелкнули совсем уж близко. — Он никогда не говорил нам своего имени, черт, даже лицо не показывает. Да ты его и сам видел! Этот парень явно не из тех, кто зовет тебя выпить с ним пивка.       — Тогда какого хрена ты с ним связался, если ничего о нем не знаешь? — поинтересовался Марко, прижав стул с Тэлоном так, чтобы он не мог отодвинуться.       — Говорю ведь, Степпенвулф говорил с нами! И со мной тоже! — в голосе наемника слышались истеричные нотки, а ножницы щелкали уже всего в миллиметре от промежности. — Он обещал нам вернуть наш мир.       — Хватит, Хе-пу, — угрюмо бросил Марко. — Этот идиот и вправду ничего не знает.       Колдунья тут же убрала ножницы обратно в складки платья, и отошла от Тэлона на несколько шагов, сложив руки на груди и сверля его разгневанным взглядом.       — Ч-что? — заикаясь спросил тот. — В-вы не собираетесь?       — Я вовсе не исключаю такой возможности, — сердито произнесла колдунья. — Ты бросил меня ради этих… Этих… Психов!       — Ты сейчас жив и со всеми частями тела только потому, что ты идиот, которому навешали лапши на уши, и затащили в секту обещаниями того, на что тебе, по факту, плевать, — ответил ему Марко. — Не знаю как здесь, а на Земле это называется «промывкой мозгов». А за такое убивают и режут только в целях самозащиты, я прав Хе-пу?       — Я бы не была в этом так уверена, — зло произнесла колдунья, сверля наемника взглядом.       — Главное постарайся обойтись без членовредительства, — вздохнул Марко. — И не задерживайся здесь. Минут через… — он покосился на часы, — десять я вызову сюда копов, пусть осмотрят все, и найдут тела бедолаг, что здесь работали. И побеседуют, заодно, с этими двенадцатью друзьями Оушена.       — Не командуй здесь, мускул, — буркнула Хекапу.       — Всего лишь ставлю перед известностью. — Марко отхлебнул виски из бутылки, и его перекосило так, будто он выпил кислоты. — До чего же забористая дрянь.       — Эй, старик, ты ведь не собираешься оставлять меня с этой фурией, правда? — неожиданно испуганно спросил Тэлон, не сводя взгляда с Хекапу. — Слушай, прости что врезал тебе и пытался прикончить, но в этом не было ничего личного, клянусь!       — Ничего личного, только бизнес, — хмыкнул Марко, и подхватил украденную сектантами картину, завернутую в бумагу, которую он нашел вместе с веревкой в комнатушке Вестника, и которая стояла рядом с ним. — А вот у Хекапу, судя по всему, это очень даже личное.       Колдунья щелкнула ножницами, которые она снова достала из складок платья, будто в подтверждение его слов, и Тэлон нервно сглотнул.       — Вот что я скажу тебе, старина, — произнес Диаз, и похлопал наемника по плечу. — В этом мире можно найти целую кучу врагов; сектантов, бандитов, не столь дружелюбно настроенных монстров которые похищают души, меня, на худой конец. Но уверяю тебя, страшнее преданной женщины ты не встретишь никого. Ну, не буду вам мешать.       — Марко! — но парень уже направился к двери. — Да брось, чувак! Не бросай меня с ней!       — Не скучайте здесь, ребята! — бросил Марко, и дверь за ним захлопнулась.       Тэлон перевел взгляд на Хекапу, глядевшую на него нарочито скучающим взглядом и игравшуюся с ножницами, и в очередной раз нервно сглотнул.