На обломках жизни былой

      Аэрокар плавно приземлился возле покосившейся часовни монстров, вздымая в воздух целую тучу снега. Марко откинул голову на спинку сидения, и прикрыл глаза, несколько секунд сидя и слушая, как затихают двигатели. Добраться до Садов оказалось гораздо проще, чем он ожидал, и в непроглядной снежной буре он не столкнулся ни с одним другим аэрокаром, и, как он надеялся, никто не смог проследить за ним, так что его полет уже можно было считать маленькой победой. И все же, неясная тревога не переставала терзать его с той самой секунды, как вне зависимости от погоды, вечно окутанные туманом теплицы, показались на горизонте. Сунув почти догоревшую сигарету в зубы, он спрятал подаренный Хекапу бластер во внутренний карман куртки, вместо неё включив ускоритель на купленной у гоблинов махине, и только тогда вышел из машины.       Сады встретили его гробовой тишиной, прерывавшейся лишь тихим жужжанием бластера и отдаленным рокотом подземных машин. Снегопад утих к тому времени, как он долетел до другого берега залива, и теперь лишь мелкие, круглые белые комочки сыпались с неба вместо огромных хлопьев, которые таяли, не долетая до земли. Зима еще не вступила в свои права, но Марко знал, что это лишь вопрос времени. Подняв воротник куртки повыше, он неспешно побрел к часовне на краю облака тумана, недалеко от часовни монстров. Бывший склад окружало кольцо из пожухлой, неизвестно каким чудом еще живой травы, а потому такой грязи как возле теплиц там не было, но Марко все равно ступал медленно и осторожно, выбирая участок для каждого шага, будто на минном поле. Быть может потому, что он не хотел поскользнуться на грязи и упасть. А может и потому, что он совершенно не спешил узнать, какие загадки скрывало старое дерево, опасаясь, что надпись, вырезанная на корне, может оказаться лишь эпитафией для очередной могилы.       Его могилы.       Часовня была опечатана, но Марко не раздумывая перешагнул через голографическую ленту, загораживавшую проход внутрь. Устройство протестующе пикнуло, но на этом его реакция на вторжение и закончилась. Полицейские давно закончили расследование, и убрались подобру-поздорову, а местные репортеры еще не получили достаточно информации, чтобы шнырять по ставшим заброшенными Садам, пытаясь узнать как можно больше о самой вопиющей и бессмысленной бойне на Дистопии за последние несколько столетий. По крайней мере, так это называли полицейские, и именно под таким названием гибели рабочих наверняка суждено было войти в историю. Однако Марко, сказавший Хекапу и Тэлону, что сектанты перебили всех этих бедолаг просто за то, что они были людьми, солгал бы сам себе, если бы придерживался той же версии, что он озвучил им.       В Садах работали не только люди, но и выходцы с других планет, и даже несколько монстров, которые предпочли мирную жизнь и работу в теплицах сражениям и наемничеству. И уж тем более все они не были никоим образом связаны с Мьюни и историей о Степпенвулфе, что рассказала ему Хекапу. В гибели полутора сотен простых, ни в чем не повинных работяг Марко видел некую зловещую закономерность, или даже послание, смысл которого оставался для него загадкой. И первым ключом к разгадке этого смысла была вырезанная на корне дерева фраза из земной Библии, но вместо того, чтобы поспешить сразу к нему, Диаз сперва заглянул в часовню. Чтобы удостовериться в том, что его не ждет ловушка, или чтобы попытаться разузнать там еще какие-то детали о культе, а может быть и просто, чтобы потянуть время перед неизбежным. Быть может, верны были все три варианта, а может и ни один из них, это он не знал, и вряд ли смог бы сказать, задай ему кто-нибудь такой вопрос.       Сорванная с петель внутренняя дверь часовни уже навела его на нехорошие мысли, и стоило ему ступить внутрь, как подозрения подтвердились. В помещении бывшего склада царила полнейшая разруха, причем большая её часть появилась уже после их схватки с монстрами и Тэлоном. Пол был завален обломками дубовых балок и скамей, стул, к которому Хекапу привязывала своего теперь уже бывшего парня, превратился в груду щепок, все окна были разбиты, отчего в помещение залетали снежинки. Но самым главным было то, что странные символы на стене, полу и потолке, исчезли, а на их месте появились гигантские выжженные пятна. И Марко готов был поспорить на свою изрядно убитую алкоголем печень, что сделали это отнюдь не полицейские во время обыска.       — Странно, — пробормотал он, присев на корточки рядом с обугленным участком пола, и коснувшись его пальцами здоровой руки. — Еще теплое. Значит тот, кто это сделал, побывал здесь совсем недавно.       Позади него скрипнула половица, и Марко тут же обернулся, направив в пустоту бластер, однако в помещении он был один. Выждав для верности пару минут, и все это время напряженно вслушиваясь в гул машин снаружи и тишину внутри, он, наконец, опустил оружие, и неспешно направился к выходу, каждую секунду ожидая нападения.       — Волки вышли на охоту, — негромко напевал он при этом. — Куда же подевался Джон?       Холод, принесший с собой снегопад, исчез так же внезапно, как и появился, и больше не сдерживаемый им туман успел расползтись по округе за те несколько минут, что Марко провел в часовне, опутав своими липкими щупальцами часовню, небольшую поляну перед ним, и старое дерево напротив. Диаз лишь крепче сжал пальцы на рукояти бластера, и медленно направился к дереву, останавливаясь после каждого третьего осторожного шага, и напряженно вслушиваясь в пустоту. После пятой такой остановки ему отчетливо почудилось, будто он слышит в тумане чей-то шепот, а затем и вовсе воображение начало подкидывать ему образы завитков тумана, образовывавших человеческие фигуры. После того, как одна такая фигура промелькнула совсем рядом с ним, Марко не выдержал и, остановившись, громко произнес в пространство между ним и теплицами:       — Идите нахрен, а? Я не виноват в том, что эти психи вас убили. На самом деле, я здесь пытаюсь выяснить, почему именно они вас убили, а, следовательно, помочь вам. Так что будьте любезны заткнуться и не мешать мне.       Это, как ни странно, сработало, и его воспаленное старыми сказками о призраках, прочитанными книгами и литром виски воображение перестало подсовывать ему видения и шепот в тумане, однако ощущение тревоги никуда не делось. Кто-то побывал в Садах до него, чтобы замести следы в часовне, и этот кто-то явно был опасней его галлюцинаций. «Вестник. Кем бы он ни был, он обладает странной магией, которую я, кажется, не видел даже у Эклипсы. А потому, если это он приходил сюда, и если он все еще здесь, я не дам за свою шкуру и ломаного гроша если мы с ним тут столкнемся».       Впрочем, бластер все еще приятно оттягивал руку, а жужжание его ускорителя частиц успокаивало его слух, а потому, вопреки всем инстинктам, Марко медленно подошел к старому дереву, и опустился на корточки у его корней. Густой, будто молоко, туман успел заполонить все вокруг, и он даже не сразу разглядел нужный ему корень, и к тому же последние редкие снежинки продолжали падать с неба, и таяли, не долетая до земли, что делало его поиски затруднительными, и тем не менее, он нашел то, что искал. Проведя большим пальцем живой руки по вырезанной на коре надписи, он глубоко задумался.       Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше.       «Что за идиотизм», — мрачно подумал Марко. — «Я сижу посреди братской могилы, и пытаюсь понять, что означает надпись, которую вырезал на корне дерева какой-то придурок, вместо того, чтобы разузнать хоть что-то об этом треклятом Вестнике прежде, чем он придет по мою душу. Секундочку…»       Он снова провел пальцем по надписи, каждой клеткой ощущая неестественные, искусственные углубления в коре.       — Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше, — пробормотал он. — Братская могила. Могила. Сокровище… Эпитафия!       Охваченный внезапной догадкой, он вскочил на ноги, и поспешил к аэрокару. Спустя столько времени Марко впервые вспомнил, что Ричи, механик, сделавшая ему механическую руку, на прощание подарила ему бутылку коньяка и маленький археологический сканер. Он, по словам девушки, по устройству своему походил на рентген, который просвечивал почву на определенную глубину, и выделял зарытые в ней особенно крупные объекты. Тогда Марко не придал её подарку особого значения, посчитав его очередной странностью своей новой знакомой, однако теперь, спустя два года, ему начинало казаться, что Ричи была не только чокнутой обладательницей самой железной печени во Вселенной, но еще и ясновидящей. Достав из бардачка, ничем не отличавшегося от земного, небольшой металлический диск и шедший с ним в комплекте голограф, Марко поспешил обратно к дереву, позабыв ненадолго даже о своей паранойе.       Аккуратно положив сканер между двумя корнями, рядом с тем, на котором была вырезана злополучная надпись, он снова опустился на корточки, и включил голограф. Небольшой, размером с ладонь, диск тут же пустил импульс, и через мгновение на голографическом экране появилась картина, одновременно удивившая Марко, и отчасти подтвердившая его подозрение. Под деревом, между змеившимися вглубь корнями, и впрямь было что-то зарыто, но этим чем-то к его облегчению было не тело и не гроб. Объект был слишком маленьким, и больше всего походил на ящик, но сканер так и не смог пробиться через его поверхность, чтобы показать содержимое. Вздохнув, Марко убрал сканер вместе с голографом в карман, и направился в сторону теплиц, понимая, что закончить дела в Садах быстро, как он планировал, не выйдет.       Лопату ему удалось отыскать в одной из сторожек недалеко от теплиц, и, как и многое на этой планете, она ничуть не отличалась от своей земной версии. Марко, впрочем, это уже не удивляло; он давно понял, что с Земли на протяжении множества веков сбегали прорвы народу, как с помощью принцесс и волшебных ножниц, так и находя разломы между измерениями. Одни стремились домой, к семье и близким, другие, как и он сам, предпочитали остаться в этих новых мирах, во имя духа приключений или же его иллюзии, как это было в случае с Диазом. Самым важным было то, что земляне умудрялись привнести свою культуру в другие миры и другие галактики, и кроме того, он слышал истории о том, что их Вселенная была не единственной, и с огромной вероятностью в других версиях их мира также были люди, и, возможно, даже какая-то другая версия Земли.       Тогда идите. Есть и другие миры, кроме этого.       Марко закинул лопату на плечо, и поспешил обратно к дереву, стараясь не обращать внимания на безжизненные окна теплиц, глядевшие ему вслед мертвым взглядом.       Он углубился в землю на добрых два штыка прежде, чем услышал характерный металлический скрежет, когда лопата задела поверхность странного объекта. Копнув еще пару раз, Марко опустился на колени, и принялся руками выгребать остатки почвы, плотной и комковатой от влаги, но все же не превратившейся в бесконечный селевой поток благодаря корням дерева. Расчистив поверхность того, что оказалось металлическим контейнером, он ухватился обеими руками за ручку на его боку, и вытянул из ямы. Контейнер оказался гораздо меньше и легче, чем он думал, из металла, который внешне напоминал алюминий, но при этом был гораздо прочнее его, поскольку лопата Диаза оставила на его поверхности лишь царапины. Длиной в два фута и шириной в один, с ручкой на боку, он что-то напоминал Марко, но парень точно не мог сказать что.       «Да это же кейс!» — вдруг понял Марко. — «Металлический кейс, как во всех тех шпионских фильмах на Земле. Разве что глубже, чем обычно. Но что в нем хранится?»       Открыв защелки на кейсе, он откинул крышку, и судорожно вздохнул, лишь огромным усилием воли не отпрянув от него. Надпись, вырезанная на корне дерева, вдруг стала для него до ужаса понятной, и он оказался совершенно прав, когда назвал её эпитафией.       Потому что вместо денег или сокровищ в кейсе были лишь человеческие кости.       В том, что останки принадлежали именно человеку, Марко не сомневался. Слишком уж характерным для его народа был череп, слишком похожими на скелет из их кабинета естествознания были пожелтевшие от времени кости. Каждая кость была уложена аккуратно, так, чтобы не мешать другим, каждая находилось на своем месте, и целиком эта картина походила на некую жуткую мозаику.       — Что за хрень тут творится? — прошептал Марко, разглядывая череп, казалось, уставившийся на него черными дырами вместо глаз в безумном, жутком оскале.       Присмотревшись, он увидел, что выделявшийся из общей массы костей череп лежал на каком-то ветхом томе, отдаленно напоминавшем не то одну из религиозных книг, что хранились на полке в его квартире, не то гримуар какого-нибудь волшебника. С учетом надписи на корне дерева, Марко бы совершенно не удивил первый вариант, а глядя на содержимое кейса, он понимал, что и второй более чем вероятен. Однако прежде, чем он сумел заставить себя сунуть руку в этот набор костей, чтобы достать том, за его спиной вдруг послышалось характерное жужжание ускорителя частиц бластера.       — Какой умный человечишка, — услышал он странный, вибрирующий голос, который мог принадлежать только монстру. — Мы несколько месяцев потратили, пытаясь отыскать этот сундук. А теперь отойди от него. Живо.       Марко чертыхнулся, понимая, что бластер, дуло которого сейчас смотрело ему в затылок, принадлежал ему, и что запасной так и остался в кармане куртки, которую он скинул когда копал яму. Не имея возможности отбиться от нападающего, ему осталось лишь медленно закрыть крышку кейса, и вернуть обе защелки в исходное положение.       — Так значит, это вы тут искали? — поинтересовался он при этом. — Кучу старых костей в чемоданчике? Интересно, что это? Суповой набор вашего Вестника, вместе с его любимой поваренной книгой?       — Не твое дело, червяк! — рявкнул монстр, и ткнул бластером ему в затылок. — Если бы Вестник не хотел получить тебя живым…       Договорить он не успел, поскольку совершил именно ту ошибку, которую ждал от него Марко. Как только дуло бластера коснулось его головы, он с реакцией настоящего, пускай и порядком спившегося, обладателя черного пояса по карате отвел голову в сторону, схватил незнакомого монстра за запястье с оружием, и потянул на себя, после чего резко опустил. С отвратительным хрустом лапа монстра, оказавшегося его старым знакомым Чудовищем из Лагуны, что сторожил вход в часовню, сломалась в районе предплечья, его пальцы разжались и бластер ухнул прямо яму, где недавно был спрятан сундук. Его враг взвыл от боли, а Марко, мгновенно очутившийся на ногах, подсечкой повалил его на землю, и точным ударом кейса по голове вырубил его.       Тройной выстрел и просвистевшие над головой пули оповестили о том, что на Чудовище из Лагуны его неприятности не закончились, и Марко больше не медлил. Отпрыгнув от выстрела и понимая, что свое оружие он из ямы вытащить не успеет, Марко юркнул за дерево, подхватив по дороге куртку. К счастью, запасной бластер, подаренный Хекапу, никуда не делся, и Марко разом ощутил себя намного уверенней, когда достал его из потайного кармана, и взвел курок.       Выстрел прозвучал снова, на сей раз ближе. Его звук был совершенно не похож на тот, который издавал бластер при стрельбе, и Марко понял, что нападавшие пользовались каким-то старым видом оружия, возможно даже одним из револьверов времен Дикого Запада. Он как-то слышал историю от Хекапу о том, что в то время пропадали целые конвои с оружием, и пропажу эту списывали на индейцев, но на самом деле их похищали сквозь порталы монстры, вооружаясь для восстания. Огненной колдунье удалось тогда переловить всех похитителей, и отобрать у них ножницы, однако украденное ими оружие так и не нашли, хоть периодически где-то и всплывал очередной монстр с револьвером на поясе, мнивший себя Джоном Уэйном. И теперь, очевидно, несколько таких Джонов Уэйнов решили нашпиговать его пулями.       Впрочем, Марко был готов и к такому повороту событий.       Из-за уже начинавшего редеть, но все еще довольно густого тумана ему было практически ничего не видно, а потому оставалось ориентироваться только на вспышки от выстрелов, одновременно стараясь, чтобы светящийся барабан ускорителя частиц не выдал его. В том, что стрелявшими были не полицейские, он не сомневался; полиция Дистопии сперва кричала предупреждения, а затем уже открывала огонь, и уж тем более пользовалась бластерами, а на рухлядью времен Конфедерации. Марко натянул на плечи куртку, не желая терять вещь, которая была с ним почти три года, глубоко вдохнул, и выскочил из-за дерева, полагаясь больше на скорость и рефлексы, чем на верный бластер.       Туман совсем рядом с ним озарился оранжевой вспышкой, и Марко тут же пустил в её источник две пули. Одновременно с этим, краем глаза он увидел, как недалеко от него промелькнула чья-то едва различимая фигура. Диаз тут же развернулся на сто восемьдесят градусов, и выстрелил снова, не опасаясь больше монстра с револьвером, поскольку его инстинкты стрелка, вкупе с криком боли, подсказывали, что его пули достигли цели. Бластер громыхнул в его руке, выплевывая разогнанную до сверхзвуковой скорости пулю, и фигура рухнула на землю, не издавая ни звука. Снова развернувшись, он по характерному хлюпанью лап по грязи выстрелил в еще одного монстра, и громкий всплеск оповестил его о том, что очередной его враг рухнул на землю. Выстрелить успел лишь один из нападавших, остальные два погибли прежде, чем успели понять, что происходит. И Марко Диаза такой результат более чем устраивал.       Впрочем, оставался еще один монстр.       Со стороны часовни монстров донесся звук выстрела крупнокалиберного ружья, и левую руку Марко вдруг обожгло болью. Он пару раз пальнул вслепую в ту сторону, и снова юркнул за дерево, надеясь, что оно будет достаточно крепким, чтобы выдержать попадание из, несомненно, снайперской винтовки, которой был вооружен третий монстр. Надеждам его не суждено было сбыться, поскольку очередная пуля пробила его насквозь, и вошла в землю недалеко от него, однако этим стрелок невольно выдал себя, поскольку по траектории, по которой прошла эта пуля, Марко сразу понял, что снайпер сидел на колокольне бывшего склада.       — Ну держись, гаденыш! — процедил он сквозь стиснутые зубы, переключая бластер на усиленный режим.       Налетевший вдруг порыв ветра разорвал до того единое, пускай и заметно поредевшее, облако тумана в клочья, и воспользовавшись этим Марко выскочил из своего импровизированного укрытия, выискивая снайпера монстров. Ему понадобилось одно мгновение, чтобы взглядом найти свою цель, сидевшую в наблюдательном посте на вершине башни, второе чтобы навести на него бластер, и третье чтобы спустить курок. С оглушительным грохотом его оружие выплюнуло очередной смертоносный снаряд, и в четвертое мгновение маленькая с такого расстояния фигурка монстра рухнула с башни вниз, выронив свое драгоценное оружие.       Переведя дух, Марко опустил оружие, и только тогда осмотрел руку, в которую попал снайпер. Пуля лишь зацепила её, оставив болезненную царапину, однако в тот момент Диаза куда больше беспокоило то, что она вырвала целый клок из рукава как самой куртки, так и надетого под ней свитера, которые были его любимыми вещами. И это наблюдение взбесило и без того разъяренного до нельзя парня еще больше.       — С-сволочь! — прохрипел вдруг знакомый ему Чудище из Лагуны.       Марко, не оборачиваясь, отскочил в сторону, кувырком уворачиваясь от возможного нападения, лишь для того, чтобы врезаться в еще одного монстра, которого он не заметил раньше. Бластер при ударе от неожиданности вылетел из его руки, и монстр, в которого он врезался, тут же подобрал его, оставив Диаза безоружным. Все, что ему оставалось, это лежа в грязи беспомощно глядеть на то, как Чудище, стоявшее все там же под деревом, где он его и вырубил, здоровой рукой целится в него из купленного им же у гоблина оружия.       «Паршивая ты ирония», — мрачно подумал Марко.       — Вестник сказал взять тебя живым! — зло повторил монстр, шипя от боли. — Сказал, что хочет показать тебе, что бывает с теми, кто вмешивается в дела Богов и их посланников. Но знаешь что? Нахер Вестника!       И с этим словами он нажал на курок.       Сбылись самые худшие опасения Марко — бластер взорвался в руке Чудовища с мощью хорошей гранаты. Монстр взвыл, когда разлетевшееся на куски оружие разнесло его здоровую кисть в клочья, и завопил еще сильнее когда возникшая на месте взорвавшегося ускорителя частиц сингулярность затянула в себя остаток его руки, ломая кость, сжимая мышцы и сухожилия до размера спичечной коробки, и окрашиваясь в алый от всей затянутой крови.       Воспользовавшись тем, что отобравший его оружие монстр отвлечен этим жутким зрелищем, Диаз мгновенно оказался на ногах, и ударил огромного, похожего на помесь цыпленка и быка врага железным кулаком под дых. Тот скрючился в три погибели, и Марко вырвал из его лапы бластер, после чего пинком повалил его на землю. Одновременно с этим рука Чудища из Лагуны с отвратительным треском окончательно оторвалась от его тела на уровне плеча, и полностью исчезла в сингулярности, которая в свою очередь растворилась. На землю шлепнулось отвратительное месиво из плоти и мелких, почти неразличимых обломков костей, а Марко двумя выстрелами добил покачивавшегося на ногах и ошалевшего от болевого шока монстра.       Первая пуля разнесла в дребезги его нижнюю челюсть. Вторая попала прямо промеж глаз, и Чудище из Лагуны замертво рухнуло на землю.       Марко повернулся к последнему монстру, который лежал, скрючившись в грязи, и пытаясь отдышаться после удара. Вид у него, перепачканного и избитого, был совершенно жалок. Но после всего случившегося, Марко не чувствовал ни капли жалости. В нем снова проснулся ледяной, расчетливый инстинкт убийцы, воспитанный некогда Хекапу.       — Прошу, парень! — откашлявшись, произнес монстр, поднимая руку в примирительном жесте. — Просто отпусти меня! Я лишь выполнял приказы!       — Удобная отговорка, — поморщился Марко. — Я хочу передать одно послание твоему боссу.       — Да, конечно! — радостно закивал монстр. — Я передам ему! Все, что только захочешь!       Вместо слов Марко поднял руку с бластером, и одну за другой всадил в последнего монстра пять пуль, вымещая всю скопившуюся в нем боль и ярость за эту перестрелку.       — Пускай не лезет ко мне, — произнес он, глядя на застывшее в маске недоумения лицо монстра. — И не шлет больше вас, болванов. Потому что в противном случае, уже я буду тем, кто придет по его душу.       И не оглядываясь больше, он поднял чудом не пострадавший в потасовке кейс, и быстрым шагом направился к аэрокару.