На обломках жизни былой

      — А они не спешат, — заметила девушка.       Марко осторожно выглянул из-за горы обломков, держа автомат под рукой, и, убедившись, что вокруг никого, откликнулся.       — Должно быть, наткнулись на патруль этих тварей, и решили переждать.       — Или заблудились. Как будто ты не знаешь Тома.       — Твоя вера в него греет мою душу, — хмыкнул Марко. — Вот только ты зря ёрничаешь. Том может и балбес, но балбес надежный. Гораздо сильнее меня волнует передача о том, что они смогли сбежать из Цитадели незамеченными, с учетом того, как охраняются артефакты.       — Может, Степпенвулф был слишком занят какой-нибудь божественной хренью, и не заметил их? — предположила девушка.       — Может, — без особой уверенности в голосе ответил Марко. — А может, их просто отпустили, чтобы они смогли привести его тварей к нам.       Девушка промолчала на это, и на мгновение, в полуразрушенной лачуге на окраинах развалин Эхо Крик, где они укрылись, воцарилось молчание. Лишь рев ветра, бушевавшего снаружи, слабо доносился до них через хлипкие деревянные стены, но кроме него, как бы оба странника ни вслушивались, ничего не было слышно. Ни рева моторов конвоя, на который они надеялись, ни хлопанья крыльев их преследователей, которых они боялись.       — Ну, по всей видимости, мы здесь задержимся, — подытожила Дженна, стягивая маску, которая прежде закрывала нижнюю половину её лица, и поднимая защитные очки на лоб. — У тебя случайно карт с собой не найдется?       — Очень смешно, — рассеянно откликнулся Марко, пытаясь выглянуть сквозь доски, которыми были плотно заколочены окна, на улицу.       Дженна лишь закатила глаза.       — Да ладно тебе, Марко. Мы в этой лачуге совершенно одни, Том и остальные ребята черт знает где, вокруг бушует эта дурацкая пыльная буря. Просто признай, что мы здесь застряли, по крайней мере на ближайшие пару часов, и достань уже эти проклятые карты. Я знаю, что ты таскаешь с собой колоду.       — Они не игральные, — ответил Диаз.       — Станут игральными, — посулила Дженна.       Марко наградил её тяжелым взглядом, однако девушка нисколько не смутилась. Совсем как в былые времена, когда Мьюни еще существовал, Земля не была выжженной пустыней, а жизнь Марко Убальдо Диаза не превратилась в ежедневную борьбу за выживание среди развалин. Вздохнув, он достал из внутреннего кармана пыльника изрядно потертую колоду карт Таро, и принялся её тасовать.       — На что будем играть, если не секрет? — угрюмо поинтересовался он, садясь на дощатый пол напротив Дженны.       Та наградила его ехидным взглядом, отчетливо видным даже в неверном свете подрагивавшего пламени свечи, которая стояла между ними, и Марко пригрозил пальцем.       — Даже не думай об этом.       — Да брось ты!       — Нет, я сказал. На это нет времени.       — То есть, теоретически, ты не против? — хитро улыбнулась Дженна.       — То есть теоретически, я вполне могу встретить Тома и конвой и в одиночку, рассказав красивую сказочку о том, как ты пала смертью храбрых, давая мне шанс добраться сюда — пригрозил Марко, раздавая карты.       — Скучный ты человек, Марко Диаз, — притворно вздохнула Дженна, принимая карты. — Скучный ты человек.       — И всегда таким был, — ответил Марко.       Словно в подтверждение его словам, особо сильный порыв ветра налетел на лачугу, заставив её стены и крышу жалобно затрещать под натиском, а пламя свечи затрепетать на разом усилившемся сквозняке.       — Ну и что нам делать с этой падалью? Может, скормить его стервятникам в пустыне?       — Стервятникам? Обойдутся. Я ничего не ел с самого утра, у меня в животе урчит.       — А ну тихо оба. Этого есть нельзя, личный приказ Вестника. Похоже, у него есть какие-то свои планы на его счет.       — Планы? Да я только и слышу про его планы. А на деле, мы застряли на этой дыре, и мрем тут как мухи. В том числе и вине этой падали. Так что предлагаю послать Вестника в Бездну, и сожрать его здесь и сейчас.       Голова нещадно гудела, а мир перед глазами обретал четкость медленно и неохотно, сопровождаясь болью в каждой клеточке тела, и тем не менее, Марко хватило всего пары мгновений, чтобы понять, что грубые голоса, которые выдернули его из этого видения, принадлежали не людям. Двое монстров грубо волокли его по длинному, темному коридору, подхватив под руки, в то время как третий шел впереди, показывая дорогу. Один из монстров что держал его был уже знакомым ему минотавром, который и вырубил его, другим был прямоходящий жираф, которого Марко смутно помнил еще со времен своих столкновений с Людо. А вот третий ему точно был не знаком. Высокий, выше их обоих на целую голову, в грубом доспехе, лязгавшем при каждом его шаге, и с могучим боевым молотом на плече, он держался в тени чуть впереди, не давая возможности внимательней рассмотреть его. При словах минотавра он замер, заставляя монстров остановиться, и медленно повернулся к нему.       — Послать Вестника в Бездну? — спросил он, и в голосе его ясно слышалась угроза. — Уж не ослышался ли я?       — Этот мешок с мясом убил дюжину наших ребят, если не больше! Одним из них был мой брат, — не унимался минотавр, не обращая внимания на предупредительные взгляды его спутника-жирафа. — Сколько можно с ним играть с эти глупые игры? Прикончить его, и вышвырнуть в пустыню, падальщикам на поживу. Или отправить Падшим на корм, они, поди, проголодались. А еще лучше самим его сожрать.       Могучий воин ступил из тени в свет, давая Марко возможность лучше рассмотреть его. Воитель монстров явно был гроггсом, либо принадлежал к народу, который был с ними в далекой родне, судя по маленькой, в сравнении с остальным телом, голове, и могучим лапищам. Его лицо напоминало морду летучей мыши-вампира, с темно-серой кожей и ярко-красными, налитыми кровью глазами. Ушей у монстра не было, однако всю нижнюю половину его лица покрывала пепельно-серая борода до самого нагрудника древнего на вид доспеха, и к тому же у него были бледные, жидкие волосы, завязанные в пучок на затылке на японский манер. Минотавр заметно смутился, но, тем не менее, посмотрел прямо ему в глаза, явно не желая отступать, и воитель ощерил острые зубы в издевательской усмешке.       — Мальчик возомнил себя храбрецом, способным бросить мне вызов. Либо мудрецом, который думает, что те, кто стоят выше него, заблуждаются, и только его решение является верным. Что бы это ни было, в обоих случаях ты заблуждаешься.       — Воевода Ацей, я клянусь, мы не имели ввиду ничего такого, — поспешил вмешаться жираф. — Беллек просто в гневе из-за брата, и я…       — Помолчи, Рено, — перебил его монстр, и в его, казалось бы, спокойной тоне отчетливо слышалась угроза, от которой жираф невольно поежился. — Если уж мальчишке хватает наглости бросить вызов Вестнику, пускай ему заодно хватит и сил постоять за себя.       — Я не бросал вызов Вестнику! — огрызнулся минотавр, которого он назвал Беллеком. — Не нужно перевирать мои слова, старик!       — О, — Ацей растянул тонкие, черные губы в ухмылке. — Однако ты оспаривал его приказы, и напрямую предлагал нарушить их. Что это, как не вызов его авторитету, а, следовательно, и ему самому?       Жираф Рено уже вовсю потел и нервно стучал зубами, явно надеясь, что его это не затронет, да и Беллек явно занервничал, но, видимо, из чистого упрямства, отступать он не собирался.       — Ты хочешь драки, старик? — ощерился он. — Или показательных казней, как в старые времена? Ты знаешь не хуже моего, что эта падаль опасна, и куда лучше будет свернуть ей шею здесь и сейчас, чем тащить к Вестнику.       — Может быть. А может, вы просто ничтожества, которые раз за разом проигрываете одному единственному человечишке, — он опустил взгляд на Марко. — В любом случае, почему бы нам не спросить его самого об этом? Потому что он давно уже очнулся, и внимательно слушает каждое слово нашего разговора.       — Что? — недоуменно произнес Беллек, и опустил взгляд на Марко. — А ты мелкий…       — Руки, — одернул его Ацей, прежде, чем минотавр успел снова обрушить кулак на голову Марко. — Он нужен нам живым, помнишь? И способным к членораздельной речи.       Беллек глухо зарычал, однако послушно опустил кулак, и вместе с Рено послушно дернул Марко, поднимая его на ноги, и продолжая прочно держать под локти. Воевода же шагнул к нему, и внимательно осмотрел парня с головы до пят. Все, что оставалось Диазу, это посмотреть на него полным презрения взглядом, отчего Ацей лишь криво усмехнулся.       — Так значит, это ты трепал нам нервы столько времени, и перебил с дюжину наших ребят, малец? Должен признаться, после всех разговоров о тебе, я ожидал чего-то более… внушительного.       — Внешность бывает обманчивой, — Марко окинул всех троих многозначительным взглядом. — Думал, уж вы, ребята, должны знать это лучше, чем кто бы то ни было.       Воевода лишь негромко рассмеялся.       — Пожалуй что так.       — Что ж, — Диаз криво ухмыльнулся, от чего корка на его разбитой губе лопнула, и во рту сразу же разлился солоноватый привкус крови. — В таком случае, думаю, вы не удивитесь, если я сделаю так.       Прежде, чем кто-то из монстров успел шелохнуться, Марко вырвал правую руку из захвата жирафа, сорвал висевший у него на поясе обрез, приставил к боку монстра, и спустил курок, после чего быстро развернулся, и всадил второй заряд прямо в грудь не успевшего опомниться минотавра. Рено повалился на пол, держась за зияющую дыру в боку, из которой хлестала кровь, а Беллека отшвырнуло к противоположной стене, однако Ацей даже не шелохнулся. Чертыхнувшись, Марко швырнул в него опустевший обрез, и бросился на воеводу, на бегу доставая из ножен на голени чудом не отобранный монстрами при обыске виброклинок, метя в глаза. Ацей отбил летевшее в него оружие ленивым взмахом руки, будто отгонял муху, и с неожиданной для такого великана, скоростью ринулся к Марко. Диаз даже не успел ничего понять, прежде чем закованная в латы ручища схватила его за шею, приподняла над землей, и со всей силы швырнула на пол. От удара головой об камень перед глазами Марко вспыхнули звезды, а из легких вышибло весь воздух, и потому он даже не успел понять, что произошло, когда тяжелая ступня воеводы навалилась ему на грудь, прижимая к полу.       — Жалкий человечишка, — скучающим тоном произнес Ацей, наваливаясь еще сильнее. — Несешься сломя голову навстречу своей смерти, и даже не понимаешь, кто перед тобой, и с кем ты имеешь дело. Как типично для вашей породы, верно… стрелок?       Марко с трудом удержался от крика, чувствуя, как затрещали ребра, когда огромная нога в латном ботинке надавила ему грудь еще сильнее, и из его груди вырвался сдавленный стон.       — Как легко было бы прикончить тебя здесь и сейчас, и избавить Вестника от кучи проблем, — продолжал монстр. — Просто надавить чуть-чуть сильнее, и все. Твои кости лопнут, и ты захлебнешься своей же кровью у меня под ногой, как и сотни других стрелков, что пытались убить меня до тебя.       Марко не ответил, поскольку был слишком занят тем, что пытался вдохнуть хотя бы раз, ловя воздух ртом будто выброшенная на берег рыба, и одной рукой пытался столкнуть с себя ногу воеводы, в то время как другой тянулся к лежавшему на полу виброклинку. Ацей лишь негромко рассмеялся, глядя на его усилия.       — И все же, как и все люди, ты цепляешь за жизнь. Ты продолжаешь бороться. Даже на пороге верной смерти, когда другие народы, вроде тупиц-мьюнийцев, бы уже ныли и умоляли меня о пощаде. Прекрасная черта. Не переживай, человечишка. К счастью для тебя, я здесь вовсе не для того, чтобы делать жизнь этого недоумка Вестника проще.       Он убрал ногу, и Марко закашлялся, жадно хватая ртом воздух.       — Будь моя воля, ноги бы моей на этой промозглой дыре, по ошибке названной планетой, не было, но, приказ есть приказ, — продолжал Ацей как ни в чем не бывало. — Мне велено испытать этого недоумка, чтобы убедиться в том, что он способен на нечто большее, чем вырядиться как клоун, и толкать речи чокнутого фанатика перед другими тупицами. Его, и тебя заодно, если уж на то пошло. Быть может, хотя бы в этот раз ты сумеешь не облажаться.       Что-то металлическое упало совсем рядом с Марко, и, повернув голову, он с удивлением обнаружил рядом с собой свой бластер. Первым его порывом было схватить его, и пустить пулю прямо в скучающую рожу монстра, однако Диаз быстро подавил его, прекрасно понимая, что Ацей, вероятно, успеет размозжить ему голову прежде, чем его пальцы успеют хотя бы сомкнуться на рукояти оружия.       — Мудрое решение, — произнес воевода, будто прочитав его мысли. — Вот что я тебе скажу. Сумеешь добраться до Вестника — он полностью твой. Нет — не повезло. Если прикончишь этого кретина, я, быть может, даже окажу тебе честь, позволив умереть от моей руки, как твои предшественники-стрелки. И искренне надеюсь, что в этом случае ты проявишь себя лучше, чем сегодня, и хотя бы дашь мне достойный бой перед смертью. А теперь, прошу меня извинить, но у меня есть дела поважнее, чем нянчиться с вами двумя.       Он закинул боевой молот на плечо, и прошел мимо Марко прямиком к порталу, который открылся недалеко от них. Открылся он сам по себе, безо всяких движений со стороны Ацея, или же межпространственных ножниц, однако Марко насторожило, он был совершенно не похож на огненное либо золотое завихрение, которое появлялось всякий раз, когда портал при помощи магии открывала Хекапу или же Стар в своей форме бабочки. Вместо этого перед воеводой открылся овальный, черный как сама Тьма овал, по краям которого бегали алые искры, как будто вместо дыры, соединявшей два измерения, он смотрел в брешь, что вела в другое, более темное место.       — Еще увидимся, стрелок, — бросил на прощание Ацей, перед тем, как исчезнуть в портале. — По крайней мере, я на это надеюсь. Постарайся не разочаровать меня, и не сделать так, чтобы эта наша встреча стала последней.       — Сволочь, — буквально выплюнул в его сторону Марко, когда портал захлопнулся.       Подобрав бластер, и сунув виброклинок обратно в спрятанные на голени ножны, он поднялся на ноги, и впервые за все время осмотрелся по сторонам. Он несомненно был в каземате какой-то крепости, возможно даже того самого собора, в котором его схватили, однако наверняка Марко сказать не мог. По обе стороны шли унылые, серые стены, выложенные из камня, в которых на равном расстоянии друг от друга шли тяжелые, дубовые двери с крохотными, зарешеченными окошками. Сказать, были ли в этих камерах другие узники, или нет, он точно не мог, поскольку единственным источником света в этом коридоре были факелы на стенах, а их подрагивавшее на невидимом сквозняке пламя едва ли могло разогнать мрак в пределах хотя бы дюжины шагов. Утешением ему служило только то, что единственными источниками звука в коридоре были его тяжелые, да хрипы минотавра Беллека, который сидел, привалившись к стене, и держась за окровавленную, изувеченную дробью грудь, и с ненавистью смотрел на него. Его спутник, жираф Рено, лежал неподвижно, и, глядя на его рану Марко мог уверенностью сказать, что он умер, не успев коснуться земли.       — Чего уставился? — с раздражением поинтересовался Марко у минотавра. — Разочарован, что твой огромный дружок меня не раздавил?       — Он мне не больший друг, чем ты, — выплюнул Беллек. — И уж будь уверен, я бы с удовольствием посмотрел на то, как вы прикончите друг друга.       — Да ну? Отчего так? — поинтересовался Марко, взводя курок бластера.       — Вы, ублюдки, стоите друг друга. Это все что, ты от меня узнаешь.       — Очень жаль, — холодно откликнулся Марко, и навел дуло бластера ему в лицо. — В таком случае, передавай привет братцу, когда его увидишь.       Беллек ничего не ответил ему, однако лицо его исказилось такой ненавистью, что Марко не сомневался, будь у него хоть крупица сил, он бы ринулся на него, и зубами вцепился ненавистному человеку в глотку. Диаз уже приготовился спустить курок, когда вдруг заметил, что бешено вращающийся барабан бластера вместо того, чтобы светиться ровным, оранжевым светом, мерцал красным. И это могло означать только одно; у парня в запасе оставалось все два-три выстрела.       «Вот ведь сволочь», — лихорадочно пронеслось в голове у парня. — «Наверняка, это этот поганый воевода разрядил его ради одной из своих дурацких игр. Но зачем?!»       — А впрочем, знаешь, — произнес он вслух, и опустил оружие. — Ты того не стоишь.       И вновь, минотавр ничего не ответил, однако в его глазах Марко отчетливо увидел изумление. Очевидно, он принял эти слова за приступ милосердия, потому что когда парень повернулся к нему спиной, чтобы уйти, он произнес:       — Лучше бы ты убил меня, Диаз. Потому что можешь быть уверен, я не успокоюсь, пока не убью тебя. Даже если на это уйдет вся моя жизнь.       — В таком случае, советую тебе занять очередь, — равнодушно откликнулся Марко, шагая прочь от него. — И поторопись, потому что места в ней уже заканчиваются.       Широкий коридор сворачивал направо всего через полдюжины метров от них. За поворотом его ожидал точно такой же коридор, заканчивавшийся решетчатыми воротами, однако внимание Марко привлекли не они, а массивная, дубовая дверь в стене слева от них, что стояла особняком от всех остальных камер. На первый взгляд она ничем не отличалась от других, что вели в камеры, однако внимательный взгляд стрелка сумел выцепить детали, которые ему понравились. Окошко в ней было грубо заткнуто кирпичом, петли насквозь проржавели, а вся нижняя её часть была исполосована, и, присмотревшись, Марко увидел, что полосы эти были отметинами от когтей. Кто-то пытался пробить себе проход в подземелье сквозь щель под дверью, и кто бы это ни был, его когти оставили на дереве, как и на каменном полу, длинные, неровные царапины.       «Оставь её в покое, болван, и убирайся отсюда, пока тебя не нашли!» — кричало ему все его естество, однако вопреки голосу разума, практически инстинктивно, Марко потянул за тяжелое, латунное кольцо, и легко отворил дверь, которая, к его удивлению, не издала ни единого скрипа.       За дверью оказалась каменная винтовая лестница, которая вела на нижние уровни подземелья, и одного взгляда на пролет, что вел вниз, Марко хватило, чтобы понять, что туда ему не надо. Если с верхнего пролета до него долетал слабый отсвет горевшего в металлической петле на стене факела, то внизу царила кромешная темнота, и Марко мог лишь догадываться, что находилось там. Самые темные и удаленные камеры, отрезанные от остального мира, или же там жили одичавшие монстры, прожившие во мраке так долго, что совершенно лишились даже малейших крох разума, и нападали на любого, кто был достаточно глуп, чтобы вторгнуться в их владение. Разыгравшееся воображение подкидывало одну жуткую картину за другой, и Марко, поспешив отогнать их, захлопнул дверь.       — К черту, — пробормотал он, непроизвольно отшатнувшись назад. — Это место и без того достаточно жуткое.       Он повернулся к решетке, перекрывавшей путь в другое крыло подземелья, и дернул за прутья калитки. Та не поддалась, и Марко раздосадовано скрипнул зубами, понимая, что теперь ему придется топать обратно, в надежде, что у Беллека или мертвого жирафа окажутся ключи одних. Однако прежде, чем он успел развернуться, из коридора по ту сторону решетки донеслись приглушенные голоса, а следом он увидел и отблески света от факела, который несли неизвестные. Понимая, что после пленения и встречи с воеводой он не в состоянии сейчас драться, а потратить драгоценные патроны бластера означало бы призвать на свою голову все население подземелий, Марко лихорадочно заозирался по сторонам. Прятаться за жуткой дверью, которая вела вниз, ему совершенно не хотелось, а потому он спешно юркнул в ближайшую камеру, которая на его счастье была открыта, и прикрыл дверь, молясь, чтобы его не заметили.       — И где их Безымянные носят? Вестник уже полчаса как ждет этот мешок с мясом! — послышался, наконец, хрипловатый голос, принадлежавший одному из монстров.       — С ними был воевода Ацей, — откликнулся второй, более высокий, напоминавший комариный писк. — Наверняка он им до сих пор лекции читает. Или самому земному отбросу, кто его разберет.       — Ацей? Какого лешего ему здесь понадобилось?       Марко отчетливо услышал, как лязгнула решетка, и еще через пару мгновений в окошке двери в камеру показался свет факелов, в котором он смутно разглядел две тени: высокую и сгорбленную, и приземистую, парившую в метре над землей.       — Сказал, что хочет лично посмотреть на нового стрелка. Мол, такого развлечения у него уже несколько столетий не было.       — Стрелка? Это еще что такое?       — Без понятия. Но все из-за этого носятся с мешком мяса как с писаной торбой, Вестник и тот убивать его не велел.       — Делать им больше нечего. Сколько наших эта сволота положила? Отдать его Падшим на съедение, и все тут.       — Ага. И его дружка-предателя тоже, — последние слова обладатель хриплого голоса буквально выплюнул, настолько зло они прозвучали. — Падаль. Мы приняли его в свои ряды, позволили остаться с нами, когда остальные отвернулись, а он предал нас по первому же мановению пальца земного отброса и огненной шлюхи.       — Ничего, и её очередь настанет, когда Степпенвулф вернется. Эй, как думаешь, а я смогу поразвлечься с ней или королевой, когда это случится?       — Мечтай дальше, но только про себя. Воевода Ацей тебе за такие разговорчики голову оторвет. А может и что пониже.       — Ха! Пусть догонит сперва.       — Да тихо ты!       Голоса отдалялись все больше, пока не стали едва слышимыми, и Марко негромко чертыхнулся. Не покидавшее его уже который день ощущение, что единственным, что он заработал, получив «почетное» звание стрелка, стала здоровенная мишень на лбу, стало сильным как никогда, а с ним и желание напиться и кого-нибудь пристрелить, желательно некого бармена с вполне земным именем Игон.       Не дожидаясь, пока парочка вернется, или же вызовет подмогу, обнаружив раненого Беллека Марко аккуратно выглянул из камеры, и к своему облегчению увидел, что монстры не удосужились закрыть за собой калитку. И более того, подойдя ближе, он увидел, что эти двое были так увлечены разговором, что оставили в ней ключи. Пройдя за решетку и заперев за собой калитку, чтобы убедиться, что монстры не смогут вернуться тем же путем, что пришли, Марко взвесил в руке тяжелую связку ключей, и довольно хмыкнул.       — Боже, храни идиотов. Без них жизнь была бы куда тяжелей.       Коридор вел вперед, а затем уходил влево, к винтовой лестнице, поднимавшейся на следующий этаж, однако камер в этой части подземелья уже не было. Марко уже был на последнем пролете когда снизу до него донесся характерный звук удара по металлу, и вопль, полный ярости. Усмехнувшись про себя, и коснувшись оттягивавшей карман связки ключей, он перешагнул через последнюю ступеньку, и оказался в новом коридоре, который выглядел в точности как предыдущий.       — И почему я не додумался прихватить у одного из этих тупиц карту? — пробормотал он, и, машинально коснувшись рукояти виброклинка, ножны с которым он переместил на бедро, двинулся вперед, освещая дорогу снятым со стены факелом.       Казалось, он бродил по этим подземельям уже целую вечность, хотя на деле прошло не больше часа. Одни коридоры сменялись другими, изредка они перемежались лестницами, и за все это время Марко не встретил ни единой души, даже писка вездесущих крыс, каким-то непостижимым образом умудрившихся пробраться с Земли на Дистопию, не было слышно. Складывалось впечатление, что местные обитатели побаивались заходить в эти подземелья, предпочитая спускаться только в случае крайней нужды, и окружавший его сгущавшийся к каждым шагом, вкупе с давящим одиночеством, почти заставляли Марко жалеть о том, что он до сих пор не наткнулся на кого-то из сектантов. Лишь один раз он услышал вопль боли и ужаса, донесшийся откуда-то с нижних уровней, пробрав его до костей, но не считая этого, единственным звуком, который слышал Марко, были треск горевших факелов да его собственные шаги.       Последний коридор закончился тупиком с массивной дубовой двустворчатой дверью, по ту сторону которой обнаружился просторный зал, в котором с потолка в трех метрах над полом свисали несколько дюжин клеток, достаточно больших, чтобы в них уместился человек или монстр. Большинство из них пустовало, однако в некоторых из них Диаз смог разглядеть скелеты, и еще в двух нечто большое и темное, подозрительно похожее на тела.       — Какого хрена? — пробормотал Марко.       Он сделал шаг к ближайшей к нему клетке, в надежде рассмотреть получше того, кто сидел в ней, хоть и понимал, что сейчас было не время и не место для экскурсий. Что-то в этом темном, грузном узнике показалось ему странно знакомым, но что именно он сказать не мог. Впрочем, прежде, чем он успел сделать еще хоть один шаг, узник встрепенулся, и повернулся в его сторону.       — Кто здесь? — услышал он хорошо знакомый голос, охрипший от долгого молчания. — Что вам еще от меня нужно. Я ведь сказал, что ничего не знаю, а если бы и знал, хрена лысого бы сказал вам. Вы… Ты кто вообще такой?       — Тэлон? — приглядевшись, Марко сумел различить в крупном, едва умещавшемся в клетку из-за бицепсов, узнике друга. — Твою мать, а тебя как сюда занесло?       — Могу спросить тебя о том же, — байкер попытался подняться на ноги, но, чертыхнувшись, вынужден был усесться обратно из-за того, что клетка попросту была слишком мала для него. — Я думал, людям сюда ход заказан.       — Да, для меня сделали исключение, — откликнулся Марко. — А ты, похоже, не слишком удивлен тому, что я здесь.       — Видел, как они волокли тебя на нижние уровни. Небось, надеялись, что Падшие тебя сожрут, — Тэлон хмыкнул. — Рад видеть, что это не так. Слушай, я с радостью с тобой поболтаю, но только на земле, и выбравшись из этой проклятой клетки.       — Резонно, — Марко оглянулся по сторонам. — Ты знаешь, как её спустить?       — Здесь где-то должен быть механизм, который ими всеми управляет. Поищи рычаг или что-то в этом роде.       — А ты не помнишь, как тебя в неё запихнули?       — Помню только, как меня вырубили, — наемник снова попытался подняться на ноги, и на сей раз ему это удалось. — Как ты и просил, решил расспросить пару оружейников про твою винтовку. Никто ничего не знал, и я решил заглянуть к Хрюго. Ты знаешь его, он заведует такими вещами на планете.       — И там тебя сцапали, — закончил Марко. — Верно?       — Ага. Натравил на меня своих дуболомов. Я прорвался к выходу, но там меня вырубила какая-то здоровенная горилла в доспехах. Нес какую-то чушь про то, что он надеялся встретить там стрелка, а получил меня. Ты не знаешь, о чем он?       — Долгая история, — мрачно откликнулся Марко, делая в уме пометку пристрелить не в меру болтливого воеводу, по милости которого, судя по всему, половина Дистопии знала о почетном звании, что непрошенным свалилось ему на голову. — Твою обезьяну не Ацей случайно звали?       — Хрен знает. Но Хрюго и его прихвостни боялись его до усрачки. Они снова несли какую-то чушь про стрелков и обещания лучшего мира, а потом он меня приложил своим молотом. Ну, думал, конец мне пришел, но очнулся здесь, в клетке. А что, ты встречался с этим гадом?       — Встречался. И второй раз этого делать что-то не горю желанием, — найдя на стене заветный рубильник, Марко дернул его, и все клетки в зале со скрежетом опустились вниз. — Удобно. О чем я? Ах да, про воеводу. Да, довелось мне тут с ним мило побеседовать, когда очнулся. Он еще больший псих, чем наши сектанты, как по мне. Хотя казалось бы.       — Это уж точно.       К его досаде, клетка оказалось заперта на навесной замок, и ключей от неё Марко нигде не обнаружил. Чертыхнувшись, он достал из карману связку, украденную у монстров на нижних уровнях, и начал пробовать ключи один за другим, ни на что, впрочем, особо не надеясь.       — Кстати, а почему это тебе выделили целую клетку, а меня бросили в подземелье со всеми? — между делом поинтересовался Марко. — Только не говори мне, что это из-за твоего природного обаяния, в жизни не поверю.       — Ха. Тебе бы быть польщенным, брат. В подземелья, насколько я слышал, сейчас вообще никого не бросают, боятся Падших, которые заполонили нижние уровни. Так что тебя они боятся намного больше, чем меня.       — Что ж, в таком случае, я не знаю, страх это был или глупость, но я ему благодарен, — заметил Марко. — Из клетки хрен бы я выбрался.       — А из камеры, значит, сбежал, — фыркнул наемник. — И как же? Неужто Падшие её открыли потому, что ты их вежливо об этом попросил?       — Настоящий фокусник не раскрывает своих секретов, Тэлон, — назидательно произнес Марко. — Да чтоб тебе. Где ключи от этой штуки ты случайно не знаешь?       — У тебя же есть бластер. Просто пальни по замку, и дело с концом.       — И привлечь сюда всех сектантов в подземелье? Прекрасный план, — Марко попробовал рвануть замок металлической рукой, но безрезультатно. — Так что остается…       — Эй, что тут за шум. Вы совсем офонарели? А ну цыц, пока я вас еще выше не вздернул!       Марко застыл как вкопанный. Из темного проема напротив показался старый, сгорбленный монстр, похожий на лысого крысокрота, и, подслеповато щурясь, уставился в зал.       — Кто из вас умников, спустил клетки? А ты еще кто такой? — воскликнул он, увидев Марко. — Человек? Какого х…       Договорить он не успел; одним движением Марко вытащил из ножен виброклинок, и метнул его в монстра. Нож совершил в воздухе два оборота перед тем, как вонзиться прямиком между глаз старика, выдав сноп искр. Монстр рухнул лицом вперед, дергаясь в конвульсии, и Марко поспешил к нему, надеясь, что никто больше не объявится на шум. Перевернув его на спину, он выдернул клинок, и машинально сунул его обратно в ножны, даже не вытерев кровь, после чего принялся обшаривать тело, в надежде найти ключи от клеток.       — Да что ж такое-то, — проворчал он при этом. — Только не говорите мне, что вы, уроды, оставили ключи наверху.       — Как я понимаю, я отсюда выберусь нескоро? — хмыкнул Тэлон, когда Марко вернулся к нему с пустыми руками.       — Вот уж нет, — фыркнул Диаз. — Ты сюда угодил по моей вине. Так что я не уйду отсюда, пока тебя не вытащу, ясно?       — Перестань. Если бы не ты, я бы до сих пор тусил с бандой психопатов, режущих невинных людей, и слушал бы бредни Вестника, — Тэлон покачал головой. — До сих пор не понимаю, почему я вообще за ним пошел.       — Может, у него талант убеждать людей. Ну, монстров, — Марко вставил виброклинок под дужку замка, на манер лома, и попытался надавить. — Искренне надеюсь сам у него это спросить. Эта сволочь, говорят, сейчас здесь.       — Вестник? Здесь? — заволновался Тэлон. — Чтоб мне. Этого еще не хватало.       — А мне как раз хватало. Убью ублюдка, и покончу с этим, — Марко надавил еще сильнее, и нож вспыхнул, послав по клетке небольшой заряд электричества.       — Что, вот так просто? — хмыкнул наемник.       — Вот так просто.       Замок все не поддавался, и Марко вытащил из него клинок, сунув его обратно в ножны.       — Как я понимаю, спрашивать, есть ли здесь булавка или что-то такое, чем можно было бы взломать эту дрянь, бессмысленно? — поинтересовался он при этом.       — Ты умеешь взламывать замки?       — Нет, но спросить все равно стоило, — Марко пожал плечами. — Ладно. Что еще мы можем…       — ДИАЗ!       Из того же проема что и старик ранее выскочил здоровенный, похожий на рогатую жабу монстр, почти на голову его выше, и с ненавистью уставился на него налитыми кровью глазами. Ему хватило все одного взгляда на лежавшее в лужи крови тело старого монстра, чтобы взвыть от ярости, и ринуться на него, заставив Марко, чертыхнувшись и забыв обо всех предосторожностях, начать колотить по замку металлическим кулаком, в надежде сбить его. Он успел нанести два удара, от которых тот прогнулся и обвис более свободно, прежде, чем монстр боднул его прямо в грудь, и отправил в полет через половину зала. Впрочем, это было единственным ударом, который жаба успел ему нанести. С криком «факка» Тэлон вышиб дверь своей клетки, сорвав покореженный замок так, будто тот был сделан из бумаги, схватил жабу и легко, будто пушинку, поднял над собой. Его заметно пошатывало после долгого заточения и сидения в одной позе, однако гнев наемника был настолько велик, что он этого даже не заметил, и прежде, чем жаб успел вырваться из его хватки, Тэлон с силой швырнул его через себя, так, что тот приземлился прямо на голову. Послышался отвратительный хруст, монстр повалился на пол, и больше не шевелился. И сразу после этого, наемник рухнул на четвереньки рядом с ним.       — Спасибо, старина, — простонал Марко, в очередной раз за день поднимаясь с пола. — Знал бы, что замок настолько дерьмовый, не стал бы заморачиваться.       — Забей, — отмахнулся Тэлон. — Список раз, когда я спасал твою шкуру, настолько длинный, что я все равно не вспомню, какой это пункт по счету. А, чтоб тебе, мои ноги! Я их совсем не чувствую. Сколько же дней я просидел в этой клетке?       — Идти сможешь? — поинтересовался Диаз.       — Да, дай мне только пару минут, прийти в себя, — он посмотрел на мертвого монстра. — Дьявол, я ведь я его знал. Это Карлос. Видел его пару раз на сходках Детей Степпенвулфа. Тогда казался мне неплохим мужиком.       — Ну, можешь себя утешить тем, что не приложи ты его, мы оба сейчас были бы мертвы, — Марко помог ему подняться. — Или тем, что мы сейчас поднимемся наверх, и оторвем ублюдку, который сделал его таким, голову.       — И ведь я мог бы стать одним из этих безмозглых фанатиков. Чтоб мне, — Тэлон в очередной раз встряхнул головой.       — Какую мораль из этого мы вынесли? — усмехнулся Марко, и хлопнул его по плечу. — Если хочешь порвать с девушкой, пускай даже огненной колдуньей в десять тысяч лет возрастом, выбирай способ попроще чем «вступить в культ психопатов, поклоняющихся мертвому Богу».       — Ага, — вяло откликнулся Тэлон, не сводя взгляда с мертвого монстра.       Марко перевел взгляд с него на жаба, и понимающе хмыкнул.       — Мой тебе совет, — произнес он. — Не зацикливайся на этом. Ты спас наши шкуры, сейчас, это все, что имеет значение. Не приложи ты его об пол — мы были бы мертвы.       — Как ты это делаешь? — поинтересовался Тэлон. — Как ты миришься с мыслью о тех, кого тебе пришлось убить?       — Честно говоря — никак, — Марко пожал плечами. — Мне кажется, я перебил уже столько народу, что я совершенно ничего не чувствую, когда спускаю курок. Ну, или что я там с ними делаю. И знаешь? На мой взгляд, это хорошо.       Тэлон удивленно уставился на него.       — И что же в этом хорошего?       Марко посмотрел на мертвого жаба, затем на старика у выхода, и покачал головой.       — Больше всего я боюсь, что наступит момент, когда я пойму, что это приносит мне удовольствие. Что мне это нравится.       Тэлон посмотрел на него, однако ничего не сказал, и Марко, проведя ладонью по лицу, устало вздохнул и произнес.       — Давай просто выбираться отсюда, хорошо? Меня уже тошнит от этого места.       С этими словами он направился к темному проему, из которого появились двое монстров. Тэлон проводил его взглядом, затем посмотрел сперва на старика, распластавшегося у входа, затем на Карлоса, что безжизненной грудой лежал возле клетки, и нехотя откликнулся:       — Да, идем.       После чего поспешил вслед за другом.