Мистер Чон?

Что же скажет Юнги? Он в самом деле готов к такой ноше, как Чимин и его малыш? И совсем по-другому им следует ухаживать за дитем, чем за собакой. Лохматая огромная хаски имеет совсем другой подход, не тот, что у грудного ребенка. Придется больше времени и сил отдавать на семью — теперь уже, состоящую из троих человек и одной полуовчарки с примесью хаски. Боже, Мин Юнги.. он выживет? Дождь барабанил по земле, видимо, предполагая, что сегодня мокрая дробь простучит свой победный трезвон — или не совсем победный, скорее.. отчаявшийся недозвук. Азбукой морзе капли звали Чимина, в восторженном тоне, напоминая о радостной вести. — Я беременный. — Пак встал боком к зеркалу. — Неужели? — переливается мелодичный голосок во что-то сомнительное. Он внимательно разглядывал животик. Светлая кожа немного выпирала из привычного плоского положения. Было такое ощущение, что недоспелую дыню обтянули тонкой кожной пленкой. Светловолосый парнишка щупает маленькими пальчиками, выпятившейся, пресс, которого как не бывало — мягкий и удобный, настоящий живот. — Что скажет Юнги? — он опускает голубые глаза в пол. — А что я должен сказать ему? Было бы неплохо, если бы Мин не задерживался на работе. Однако, сам Мистер Чон ничего не сообщал о его неуспеваемости и дополнительных часах. Единственное, что он когда-либо говорил Чимину «Он вовремя заканчивает свой рабочий день.» Тогда, почему он приходит домой так поздно? Почему больше не разговаривает с Чимчимом. Неужели, он его больше не устраивает? Он нашел себе более сексуальную омегу? Или сразу двоих? — Я не знаю. — выдыхает Пак. — В любом случае я с ним поговорю. *** Чимин довел себя собственной истерикой об измене Юнги. Было жутко неприятно и немного даже правдиво, ведь Шуга не водил его в загс и даже не метил. Не мог сделать обычного укуса, дабы отметить, что «Чим мой», но нет же. Белокурый мчится, как комета, не обращая на, греющую, боль на месте поясницы. Голова кружится, а сопли льются ручьями, когда голубоглазый врывается в попыхах без стука. Дверь отчаянно щелкается, а парень тихо дышит, хватаясь за легкие. — Чимин? — рыжий быстро присаживается на пуфик. — Ты чего так быстро сел, Тэхен? Нужно аккуратно и плавно, ребенка собрался прикончить? — блондин накинулся на Кима, — Тебе, что все равно? — Не беспокойся обо мне. Я в порядке, — спокойно отвечает рыжий. — Что с тобой? — Я беременный. Ви крутится на своей орбите, пока Пак снова не повторяет «Я беременный». — Здорово! — Здорово? Отец ребенка не примется за его воспитание. Он молчит и такое чувство, что избегает меня. Он.. — Ты говоришь о Шуге? — кучерявый вскинул бровь. — Ты меня подозреваешь, что я изменяю Юнги? Разве я могу себе такое позволить? — Пак громко заговорил, смотря Ви прямо в глаза. — Я просто тебе не верю. Он тебя любит, я уверен. — Тэхен выдыхает воздух вместе с воспоминаниями о Чонгуке. Снова те былые деньки и снова промах. Не уж то, Ким выбирает не тех парней? А не-ет, это же Чонгук его выбрал.  — Раз ты так уверен, то почему Мистера Чона так плохо разглядел? — быстро произнес Пак. — Молчи. — Ким грозно сказал, вплотную подойдя к Чимину. — Что? Я что-то не то сказал? — грубо прошептал блондин. Тэхен мысленно ударил светловолосого по голове, но сказал следующее: — Ты прав. — он отвернулся. Всё разваливалось, рассыпалось и разрушилось в сознании Тэхена. Опять упоминание о Чоне. Его гадкий поступок просто ужасен, но сердце Кима ноет, скучает по высокому шантрету. Тэ прокручивает в своей голове возможные варианты его будущего — и в нем был тот единственый и неповтоиимый Чонгук. В самом деле? — Смогу ли я его простить? — Сможешь. По крайней мере ради семьи. — Пак сам себе противоречил. — А как же «Ребенок должен рождаться в семье, а не семья из-за ребенка»? — Ким процитировал и даже передразнил блондина. — Ты его любишь? — Да. — раздалось с мягких губ. — Почему же ты тогда не с ним? — Чимин аккуратно расспрашивал рыжего. — Я не знаю. — Тэхен тыльной стороной ладони убрал, приближающиеся, слезы. — Всё так неожиданно и странно, а еще эта беременность. — кучерявый закачал головой. — Ты сдавал анализы? Тесты ложные оказались, мне доктор сказал. — Я не ходил в больницу. *** Игла жадно поглощала красную кровь, а Тэхен невольно корчился. — Узи делали? — омега в обтягивающем белом халатике спрашивает. — Нет. — Нужно было сначала туда идти. Кабинет двести пятый, проходите. А вот теперь Тэхена зашатало, причем конкретно. Холод прошелся вместе с прозрачной мазью по нижней части живота. «Вы не беременный» — прозвучало, как приговор. — Вы уверены? — Ви умоляюще обращался к медработнику. — Да, молодая и здоровая матка, ребенка не обнаружилось. Сколько времени прошло после сознательного зачатия? *Хм, если бы сознательного зачатия.* — ухмыльнулся про себя кучерявый. — Больше двух недель. — глухо сказал. — Это точный результат. Оплодотворение неудачное, Ким Тэхен. — Ясно. Что ему ясно? Ничего. Помутнело все перед глазами, он не помнил себя, как выходил, как шел по дороге. Огромные ездовые железяки тормозили возле его ног, чуть ли не сбивая его. Рыжий помнил, как плакал — остальное потеряно. Пустота кругом; в сердце, в голове, в душе. Ясности так и не было. Он уселся задом на, поседевшую, травку и заплакал. Сначала были тихие всхлипы, затем началось настоящее извержение накопленных за всего двадцать дней слёз. Ким начал перестраиваться уже от уходящей мысли, насчет Чон Чонгука. Старший не преследовал его последние три дня, как кучерявый просил. А вернее — пригрозил. — Тэхен? — шантрет переглянулся, увидя Кима. — Отстань. — он даже не понял, кто с ним говорит. — Что случилось? Теперь шоколадные глаза распахнулись, ресницы сбросили соленую воду, а рот беззвучно выдал. Хотя было достаточно, чтобы услышать Чону. — Ты случился. — с хрипотцой голос казался угнетенным. — Тэх.. — Замолчи! Ким зажал уши, а затем громко обратился к парню: — Ты обещал, что не будешь караулить меня больше. Зачем ты преследуешь меня? — Я мимо проходил. — Не ври мне! — рыжий дернулся. — Я не вру. — Чонгук посмотрел черными глазами на Кима, ловя его безвыходный и отчаянный взгляд, угасающей надежды. — Если бы не ты.. — кучерявый быстро встал, — ничего бы не было. Ты просто перечеркнул всё! Покрасневший до ушей, Ким сердито побежал, хлюпая соплями. Чон Чонгук так и остался стоять позади, ведь он обещал не следить за ним, не вмешиваться в его жизнь, и тогда, возможно, шантрет сможет навещать своего же ребенка. *** Юнги, — вздыхает Пак, — нам нужно поговорить. Но Мин молчит. Но Мин не дома. — Конченная работа! Что он там делает? — Чимин стукает маленьким кулачком о стеклянный стол. Небольшая столешница треснула от такого удара - мощного и прямо от сердца. Цок прозвучал тихо, отдавшись эхом. Блондин уставился в окно, просидев так пять часов. Темнеет в секунду; чернота дня поглощает всю улицу, оставляя Чимчима одного, утонувшегося в своих догадках — страшных предположениях. Хлопки дверью дважды и громкий мат. Черноволосый слился с неосвященной комнатушкой белым балконом. — Блядь, Чимин, ты че плачешь? Брюнет широко раскрывает руки в объятия, в которые Пак не собирается погружаться. Шуга аккуратно берет за плечи омежку, притягивает к себе и говорит: — Ты.. — ласково, — чего плачешь? — Ты нас бросаешь. — выпаливает вместе со слёзами из лазоревых глаз. — Я? Пф...че? — Пф? Ты придурок, Мин Юнги! — Чимин вырывается и бежит к выходу. Низкорослый блондин ловко перепрыгивает через высокие ступеньки. Одной ногой уже на улице, другой до сих пор в подъезде — Мин мертвой хваткой схватил ручонку Чимина. — А теперь нормально. — притягивает к себе, поглаживая парня по голове. — Юнги. — Чимин? — не терпит темноволосый. — Юнги. — Что? — Юнги! — Пак громко произнес любимое имя. Альфа замолчал, он подставил немыслимой красоты лицо и ожидал ответа. — Я беременный. — светловолосый закусил палец правой руки. Никаких ноток восторга или разочарования. Хотя, прозвучал тяжелый разочарованный стон. — Что ты так реагируешь? — рыпается Чимин. — Я так и знал, ты мне изменяешь и развлекаешься с другими омегами. Ты больше не любишь меня! — Неправда, — он тряс блондина, — ты ошибаешься! — Тогда, почему ты вечно не приходишь вовремя домой? — по-прежнему упирается Пак. — Я нашел новую работу. — И? — нервно вскидывает широкую бровь. — Приходится совмещать две, Чимин. Я немного не успеваю, — замялся Мин. Сам Мин Юнги, блять. — Куда же эти деньги уходят? Почему ты не приносишь их в дом? — На свадьбу. — Что? Брюнет опускается на правое колено, обтянотое черными джинсами с огромной дыркой. Достает из внутреннего кармана куртки аспидную коробочку в форме сердца. Глаза загорелись огнем любви, а сердце Мина бешено застучало. — Чимин, выходи за меня! Пак сделал несколько шагов назад, шатаясь на одном месте. — Чим? — Я согласен. — полушепотом и совсем не торжественно произносит. *** Тэхен злосчастно жевал поломанный карандаш, собственными усилиями прокусывая его напополам. Вдохновение не шло, а муза потерялась где-то в глуши. Мрак в комнате, мрак в душе. Рыжий качается на стуле, но с грохотом падает на темный ламинат. Смартфон, который Джин присвоил себе, сверкал и побрынкивал от тяжелого рока на вызове. Неизвестный номер беспокоил многофункциональный андроид. Тэхен резко указательным пальцем проводит по зеленой полоске «Ответить» и слушает: — Здравствуйте, и бла-бла. Это Ким совсем не слушал, но последнее предложение перед сбросом звонка, он расслышал отчетливо: — Чон Хосок умер.