Посвящается группе The Garbage
Внутри всё оборвалось. Казалось, большинство прекрасных воспоминаний с Джагхедом помутнели и будто начали испаряться. В голове девушки трезвонила мысль, что она совершенно безразлична Джонсу. «Это ведь неспроста? Если бы я ему хоть чуть-чуть нравилась…» Этот противный шёпот убивал все надежды. Джагхед же совершенно не понимал реакции Бетти. Ему было даже чуточку обидно, ведь он пытался «представиться» не как какой-нибудь ловелас из подворотни, а как (более-менее) приличный человек. Он неуверенно слез с ванны и улыбнувшись подал ей руку. Элизабет расценила это как отчаянный поступок извинится. Обиженно вскинув голову, она резко выпрямилась, схватила полотенце со стиральной машины и прыжком встала на мокрую плитку. Пара секунд смущённых взглядов на друг друга и Бетти снова почувствовала жар. Сухо сглатывая, она опустила глаза и попыталась не думать о том, как ей сейчас плохо. Именно то, что по всему телу прошёл мороз, лёгкие взорвались от перевозбуждения, а мозг вспоминал все самые грустные песни. Всё, трагедия. Депрессия, и снова «здрасьте». Бетти смутно понимала, что делает ерунду и ведёт себя не подобающе. Но внутри всё пылало пламенем, а слёзы то и дело что наворачивались на глаза. Сжав крепко кулаки до помутнения разума, она зачем-то кивнула и медленным шагом вышла из ванны, закрыв ногой дверь. На лбу так и было написано: «Дура». В том-то и проблема: Элизабет сама не знает чего хочет. И от безысходности приходится «выть на луну» и пускать слюни, в мыслях вспоминая очертания лица Джагхеда. Он ей не нравится, Бетти бесится, что он слишком часто затрагивает её чувства и гордость. Никому не удавалось, а ему — пожалуйста. Какая-то глупая амбивалентность, чёрт возьми. Облакотившись затылком на дверь, Бетти заметила как сильно трясутся её руки и как сильно она жаждет избавится от всего этого. В том числе, от Джагхеда. Через чур много проблем из-за одного парня. Глубоко вдохнув, Бетти завернулись в полотенце и отошла от двери, чтобы выпустить Джонса. Тот, в свою очередь, боялся даже пошевелиться и неловко ступил на ковёр, пряча руки за спиной. Слышно лишь их грустные вздохи и лёгкое поцокивание. А между строк: «Почему так невыносимо тяжело?!» Все эти чувства вместе образовывают один большой ком испуга и растерянности. Большие дети со столь странными страхами. Желание слиться воедино слишком высокое. Секунда — и они могут быть вместе, как пара, счастливы. Секунда — и могут разойтись по разным путям и больше никогда не увидеть друг друга. Всё решает чёртова секунда. Всего лишь один чёртов взгляд, движение, вздох. Даже, на первый взгляд, пустое молчание. Бетти закинула назад голову, взвыв. — Какой абсурд! Я стою в одном полотенце перед человеком, который понятия не имеет — Я?! — не выдержал Джагхед, сделав шаг к Бетти, — Ты издеваешься над мной? — Я спокойно жила в своём грустном мире, пока тебя не встретила! Мы априори не должны были встретиться, опираясь даже на то, что мы на разных факультетах. — Это не имеет значения. — Да какая разница! — Элизабет схватилась руками за голову, — Ты даже не моём вкусе… Джагхед ахнул, напрягая мышцы лица. — Ах, мы заговорили о вкусах? Да пожалуйста! Знаешь, я не собираюсь меняться, чтобы понравиться тебе! Ты и так делаешь из меня какого-то… Арчи Эндрюса! — Бетти хмыкнула, обогнала его и быстро начала спускаться по лестнице; Джагхед пошёл за ней, — Он в твоём вкусе? Весь из себя… Такой витиеватый. — Арчи? Витиеватый?! — Бетти остановилась и развернулась к нему лицом. На самом деле, она сама не знала кто в «её вкусе», но уж точно не Арчибальд Эндрюс. Он хороший друг, внимательный и заботливый, но многих вещей, которые близки к сердцу Элизабет не понимает. Ей безумно хотелось найти родственную душу и на мгновение ей показалось, что Джагхед может быть и есть «тот самый». Но лишь на мгновение. Купер сложила руки на груди и громко фыркнула. — Он никогда до этого не опуститься. — А что плохого в том, чтобы быть витиеватым? — Ты идиот, Джонс! Пытаешься выставить себя умным, но на самом деле выглядишь как… «Очень красивый и привлекательный парень». Именно это прозвучало в голове Элизабет, но она не осмелилась сказать это вслух. — Всё ясно, Элизабет, — как мерзко и чопорно. Прямо как Элис. Бетти закатила глаза и уже собиралась пойти обратно в ванную за вещами, но тут раздался треск в замочной скважине и на пороге оказалась Эмма. Поставив тяжёлые пакеты на пол, она смахнула короткую прядь со лба и наигранно улыбнулась. Несмотря на усталость, она в любом случае выглядит хорошо. Подняв глаза на Джагхеда и Бетти, Эмма поперхнулась собственной слюной и закашлялась, выгнув брови от удивления. Да уж, ожидаемая реакция, когда перед тобой голая племянница в полотенце и в принципе, парень, которого ты называешь сыном. Джагхед не сдержал эмоций и засмеялся, а Бетти толкнула локтем его в бок. — Я будто вижу фильм «Девять с половиной недель» наяву, — скривилась Эмма, а затем и Джагхед с Элизабет, и чмокнула Бетти в щёку, — Зайди в мою комнату и возьми что-нибудь переодеться. А ты, Джаг, живо надень что-то… Сухое. Джагхед напоследок хмыкнул и пошёл наверх, оставив Купер в коридоре. Ощутив себя, скажем, «не очень», Бетти обняла себя за плечи и захныкала. После всего этого не плохо было бы выпить чего-то крепкого.***
— Что ж, Бетти, — начала Эмма издалека, ставя на стол ещё горячий пирог с яблоками, — что-то случилось с родителями или просто решила проведать любимую тётю? Просто, я обязана позвонить твоей маме и… — Нет. — Что нет? — обернулась Эмма к Бетти. — Просто… Нет, — она тихо прошипела что-то неразборчивое и опустила глаза. Эмма ненароком глянула на Джагхеда и улыбнулась, от чего он с заискиванием начал бегать глазами по столу. Бетти здорово испугалась поведения Эммы, потому что чётко понимала, что может сейчас произойти. Купидон в её сердце тут же просыпается, когда чует хоть малейший намёк на так называемый «роман». Огонёк в глазах тут же вспыхнул, и она присвистывая села возле Бетти, подмигивая ей. Со стороны это выглядело очень странно, но не менее устрашающе. Теперь сбежать от вопросов: «Ну как там у вас с Джагхедом?» никак не получится. Впрочем, очень мало вероятно, что она забудет и отстанет от обоих, но шанс всё же есть. Поэтому Элизабет, несмотря на все жесты и намёки Эммы, вела себя абсолютно спокойно, пропустив вопрос сквозь уши, чего не скажешь о Джонсе. Он то и дело что разглядывал кладку плитки на полу и рисовал носком ботинка непонятные узоры. Аппетит был только у тётушки Купер, которая налегла на пирог и успела уже съесть за такой маленький промежуток времени большую половину. В тёплом с начёсом свитере Эммы Бетти чувствовала себя невероятно уютно. Хотелось просто закрыть глаза и представить, что Джагхеда рядом нет, а она одна в своей маленькой миленькой комнатке. Но Эмма всё-таки желала услышать ответ на свой вопрос, и щурясь, ткнула легконько её в бок. — Что? — огрызнулась Элизабет и цокнула языком. По её мнению, тётя вела себя через чур навязчиво. — Ничего. — Эмма тут же потускнела и отвернулась. Весь энтузиазм пропал. Джагхед и Бетти про себя сказали «Слава Богу». — Давайте поедим в тишине, ладно? Я ужасно устал, — вздохнул Джагхед, глядя на побитые костяшки. Момент с «похищением» до сих пор стоял перед глазами. — Ох, а я как устала, ты даже представить не можешь! — воскликнула Эмма и обиженно фыркнула, — Вы, дети, только и думаете о себе. Вот ты, Бетти, — она взглянула на племянницу, а та постаралась сдержать ухмылку, — за родителей своих совсем не волнуешься. Я, конечно, всё понимаю, но, — Эмма наклонилась к уху девушки, — имеете хоть чуточку совести. И тут Купер попёрло. Сдерживать себя уже не было сил (да и желания), поэтому она просто-на-просто заржала как лошадь. Вульгарно, не вульгарно, но ей, по правде, было плевать. Её смех в ту же секунду подхватил Джагхед, а вслед за ним смеялись уже все втроём. Их в эту секунду не заботили какие-то «мелкие проблемки», смех без причины лечил их больную душу. Но с другой стороны, это был истерический смех с нотками гнева. Но как говорится, длилось счастье не долго. Буквально через пару минут Бетти схватилась за живот и замычала. — Так, ребятушки, — ещё смеясь проговорила Эмма, — Джагхед — в кровать, а Бетти — домой. Не хочу, чтобы Элис волновалась, — она привстала и прошептала: — Сама знаешь, какой она бывает, когда злится. Элизабет грустно улыбнулась. Руки до сих пор тряслись, а в голове застрял противный голос того парня, который пытался её «украсть». Бетти не из тех, кто боится всего на свете, но страх за жизнь оказался сильнее нежели её сила воли. Джонс послушно встал из-за стола, кивнул Эмме и с трудом поборол желание сказать Бетти «спокойной ночи». Он понимал, что это будет лишним, исходя из того, что случилось. Обоим пришла мысль, что будет лучше вообще не говорить друг с другом пару дней и не пересекаться. И оно, как прискорбно это не было, являлось правильным.***
Главной целью дня было разузнать ненавистника Элизабет. И собственно говоря, Джагхед проснулся с этой мыслью и твёрдо решил выполнить её. Да, было сложно принять тот факт, что он опять в не самых лучших отношениях с Бетти (если это вообще можно так назвать), но ему неимоверно сильно хотелось помочь ей. Несмотря на его предостережения, ужасные рассказы об отце, Элизабет всё равно кинулась помогать ему. Это тронули его. До глубины души. И вспоминая о том, что наговорил ей тем вечером, он захотел как можно скорее увидеть её в колледже и просто улыбнуться. Дать понять, что не равнодушен к ней. Собравшись с силами, Джонс последний раз посмотрелся в зеркало перед тем как выйти, грустно вздохнув. Тяжёлый предстоял день. А для Бетти утро не было добрым. Придя домой в одиннадцать часов вечера, родители, скажем так, были не в духе. Мало того, что за последнее время её успеваемость ухудшилась, так и ещё и ночные прогулки… Это вывело Элис из себя. Поэтому с утра, Бога ради, она избегала маму как могла. Что, в принципе, вышло бы удачно, если бы не Полли, которая специально доливала масло в огонь. — Мам, ну ты видела? Ты посмотри, какая бессовестная! Даже не извинилась… Наплевала на твои чувства, шлялась весь вечер неизвестно где, — она с язвительной улыбкой хлопнула Бетти по спине и засмеялась, — Совсем страх потеряла. Элизабет решила пропустить её слова сквозь уши, лишь тихо прошипев что-то. Ведь знала прекрасно, что сестра лишь ждёт ответной реакции. А Элис было просто не до Бетти из-за копившейся работы. Поэтому без всяких проблем Купер младшая пошла в колледж. Первое, что её мучали — так это тот парень с девушкой, которые пытались её похитить. «Элизабет Купер, пренебрегаешь нашими предупреждениями. Пора тебя наказать.» На самом деле Бетти из-за происшествия боялась куда-либо вообще идти. Дыхание учащалось с каждой секундой, когда она вспоминала о том, что произошло вчера. Обо всём, начиная ещё с обеда. И очень плохо, что нельзя просто взять и выкинуть воспоминания в мусорный бак. Они останутся на всю жизнь, будь то хорошие или плохие. Плевать. Сердце будто разрывается. Бетти понимает, какой дурой была вчера и как наврала стрекороба. От этого становилось тяжело идти. В первые ей захотелось побыть плохой девочкой и прогулять колледж. Побыть там да сям, но только не в Лан Персивале. На головой нависли грозовые тучи, и Бетти приняла это за знак. Не долго думая, она резко повернула в другую сторону по направлению в любимую кафешку возле реки Даугавы, заткнув уши наушниками. Тем временем, в Лан Персивале уже прошла половина пары. История оказалась не самым интересным предметом для Арчи и Вероники, и они то и дело что подмигивали друг другу и незаметно перебрасывались записками. — Слушай, — тихо прошептал Арчи на ухо Веронике, — а где Бетти? Она ведь должна была быть сегодня. — Не знаю, — округлила глаза Лодж, — после её вчерашнего звонка — достаточно странного, кстати — мы с ней больше не говорили. Оба одновременно шмыгнули носом и почесали затылок. По правде, они подозревали, что их подруга может быть опять с Джагхедом где-нибудь. И сославшись на это, Арчи пожал плечами и засмотрелся на окно. Джагхед же времени зря не тратил. Да, он снова гулял по колледжу, пропуская пары, но это зверское желание разжигало в нём пожар. И рассказов Бетти он вынес лишь одно: письма пишет точно кто-то из колледжа. Судя по тому какая Элизабет замкнутая и как трудно ей доверять людям, она вряд ли общается с кем-то помимо Арчи, Вероники, семьи и… Джонса. Это может быть человек очень хорошо знакомый Бетти, но так же и вообще «мимо крокодил». А так как в Лан Персивале учится более пятисот человек, то найти подозреваемого будет труднее чем кажется. Но Джагхед не терял энтузиазма. Спрятавшись под лестницей, ведущей в подвал, он рисовал понятные только ему заметки карандашом в блокноте. Сперва, ему на ум пришла Этель: Бетти когда-то — на первом курсе — общалась с ней. Но потом резко перестала по непонятной причине. А это было так называемым звоночком для Джагхеда. Он с хлопком закрыл блокнот и вскочил с лестницы как только прозвенел звонок. После второй пары все собрались в столовой и он посчитал это лучшим шансом для расследования. Приоткрыв дверь столовой, в нос тут же бросился запах пережареной курицы. Джагхед поморщился и сглотнув, с опаской вошёл во внутрь. Этель не было трудно найти, она действительно отличалась от других, имея в виду вкус в одежде, её аккуратненькие завитушки и так далее. Да и вообще в колледже не было так много рыжих. В Лан Персивале, конечно же, тоже были свои банды, но не было такого жёсткого распределения как в обычной старшей школе. И к счастью, Этель не относилась ни к одной из «банд». Сев на корточки прямо на скамью, Джонс расслабленно покачал головой, привлекая внимание Этель. Та тут же заподозрила что-то неладное и перестала есть, испуганно подняв глаза на парня. — Что тебе нужно? — немного дерзко начала она, положив руки на стол. — Ответы, — усмехнулся Джагхед, вызывая у Этель некую злость, — тебе ведь не составит труда? — Конечно, — с издёвкой ответила та. Джагхед вздохнул и пересел к ней. — Ты вот сидишь одна, когда все вокруг по группах разбились… Обидно наверно? — Отстань от меня, пожалуйста, — прошептала она жалобным голосом и включила экран блокировки на телефоне. Самым необычным оказалось то, что на экране красовалось фото Этель вместе с Элизабет. Они так мило обнимались, будто лучшие подруги. Судя по всему, фотография была сделана не менее двух лет назад. Джагхед удивлённо взглянул на Этель и понял, что «движется в правильном направлении». — О, так это же Бетти… Вы подруги, да? Этель нахмурилась и грустно вздохнула. — Были когда-то. Это всё? — ей не терпелось поскорее уйти отсюда, — Я очень спешу. — Нет, постой. — резко схватил её за локоть, — Что произошло, что ты говоришь о Бетти с такой… Невероятной грустью? — Ничего! Она всего лишь оказалась слишком самолюбивой и её не заботили мои проблемы. — Она никогда так не поступила бы, — хмурясь, прошептал Джагхед. — Представляешь, — она повысила голос, — поступила. Я могу идти? — Нет. — Ты издеваешься? — Этель рассерженно стукнула по столу кулаком. — Ты в обиде на неё? Хотела когда-нибудь отомстить? — он понизил тон и щурясь, ухмыльнулся. — Несмотря на всё, что произошло, — Этель сделала паузу, встала из-за стола и громко выдохнула, — нет. Её проблемки покруче моих, так что… На этой ноте она рванула к выходу, пока Джонс опять не задал ей новый вопрос. И казалось бы, часть прояснилась, но одновременно часть затуманена. Джагхед всё подозревал Этель, но теперь понимал, что та может больше обижаться на Веронику, за то, что отбила у неё подругу. Видно было, что Этель скучает, но ничего сделать не может. И тут вроде бы два исхода: либо Этель действительно не виновна, либо она что-то тщательно скрывает. Это и хотел спросить Джагхед у Бетти. Но боялся, что она просто-на-просто не станет с ним говорить. — Как же глупо получается, — с горечью улыбнулся он и засунув в рот брокколи, со звонком пошёл на пару.***
В наушниках уже третий час играла одна и та же песня. Бетти хотелось рыдать просто так. Разрывалась между двумя решениями: позвонить Джагхеду и прогуляться, или же сидеть в этом кафе ещё час. За окном шёл дождь стеной. Почему-то последнее время погода подстраивается под настроение Элизабет, что крайне странно. Бетти так и хотела крикнуть на всё кафе какие-нибудь «плохие слова». Желания что-то менять, что-то делать и вообще жить не было. «А каков смысл в жизни, если она уже была прожита? Исход всем понятен», рассуждала она. Как прискорбно это не было, но в этом была часть правды. Она не могла ничего изменить, просто не знала как. Оставалось только сидеть в этом уютном кафе и смотреть на дождь. Ей так нравилась погода за окном, что она даже приподняла уголки губ, что-то вроде улыбки. Резко захотелось выть на луну. Грудь так сильно ныла, что Бетти даже поморщилась, понимая из-за чего всё это. Она переживает за человека, которого не должно быть в её жизни. Она задавалась одним и тем же вопросом: «Зачем?» Зачем он явился в (её) жизнь, зачем подарил «Сказки о странных», зачем смешил, когда хотелось плакать, зачем той ночью поцеловал, зачем извинялся, зачем вообще был рядом… И вроде бы глупейший вопрос, но так мучает сознание. Рвано выдохнув, Бетти помешала чайной ложкой давно остывший кофе. Её щёки ужасно горели, а руки были холодными как лёд. Думая обо всём этом, Купер пришла к выводу, что бунтарство ни к чему не приведёт. В конечном итоге, она всё равно не сможет спокойно жить своей жизнью. Поэтому, придётся плыть по течению. Как будет — так будет. И раз ей суждено быть с Арчи, то она будет с Арчи, а с Джагхедом перестанет видеться вообще. Ведь делать-то всё равно нечего. — Простите, — окликнула Бетти официантку и сняла наушники, а та развернулась к ней, — у вас было когда-нибудь такое, что вам очень нужен рядом один человек, но он не может быть с вами рядом? — А почему не может? — улыбнулась девушка, оперевшись рукой на стол. — Потому что не суждён судьбой. Официантка засмеялась. — Никакой судьбы нет. Бросьте все эти глупости, — она наклонилась к Бетти поближе, — а если человек этот так нужен, просто возьмите и позвоните ему. Смеясь, официантка удалилась, оставив Купер в смятении. — Ничего вы не понимаете… — Взвыла Бетти. — Ничего вы не понимаете! Она крикнула на всё кафе и в растерянности выбежала прямо под дождь. Волосы и одежда тут же намокли, но ей было плевать. Дождь будто приводил в порядок её рассудок, становил всё по местам и выбрасывал камни из души. — Обожаю дождь, — истерически засмеялась Элизабет, поднеся руки к небу, — Господи, как же хорошо. Прикрыв глаза, она опрокинула назад голову. Слёзы тут же смешались с дождевыми каплями. «Господи, как же прекрасен дождь».