Посвящается певице Джули Круз
Переполненная чувствами, Бетти не могла устоять на ногах. Губы невольно задрожали, издавая жалостливый всхлип, а брови полезли на лоб, будто у неё снова видение. Боясь, что опять всё в миг растворится и она останется одна, Элизабет медленно сделала шаг назад, но оступившись упала на пол, по пути хватаясь за перила балкончика. — Бетти! Боже, ты чего? — Спохватилась Вероника, подбежав к подруге и хватая её за плечи. Но Бетти не могла отвести взгляда от бабушки, так же, как не могла миссис Купер. Это вновь она. Те же светлые волосы, улыбка, глаза. Словно Бетти опять двенадцать лет и всё опять чудесно. Склонив голову набок, Элизабет приподняла уголки губ, вспоминая то чувство, когда возвращаешься домой и видишь любимого человека, который тут же тебя обнимает и щекочет за бока; когда не стесняешься и рассказываешь человеку всё, что тревожит тебя, а он в свою очередь понимает и даёт действительно нужный совет; когда не страшно идти вперёд на встречу трудностям, зная, что всегда за плечами опора и защита. И как ужасно без этого «чувства». Бетти не хотела снова ощущать эту боль утраты надежды и любви. Она вдруг поняла, что это очередная проверка на прочность. Но есть вероятность, что в этот раз остаться в здравом уме будет намного сложнее. Тони тоже не знала, сон это или явь. Казалось всё таким настоящим. Ведь Купер Старшая не видела Бетти несколько лет, и понять, что маленькая мечтательная девочка превратилась в сильную красивую девушку не просто. Слёзы скатывались одна за другой. Бетти совершенно не хотелось плакать, но каждое напоминание о бабушке всё больше ранило её чистое сердце. Большие зелёные глазки блестели на солнце, отчего и у самой бабушки Тони заслезились глаза. — Прошу, — прошептала Бетти еле-еле слышно, — если это всего лишь сон, разбудите меня. — Облизав пересохшие губы, она сглотнула ком в горле, — Я не выдержу этого. — Бетти? Кто эта женщина, ты можешь сказать? — Ошеломлённая происходящим Вероника до сих пор сидела возле Купер на корточках и знать не знала, что делать дальше. — Я… Тони. Тони Купер, — глубоко вздохнув, сказала женщина. Оторопев, она быстро как могла подошла к Элизабет, которая тут же заёрзала на месте, пытаясь отодвинуться от Тони подальше. — Я знаю, крошка Ли, знаю… — Отойди от меня! Я не хочу, пожалуйста. — Взмолилась Бетти, хватая за руку Веронику, — Скажи, это ведь всё не взаправду? Вероника, не разобравшись в ситуации, сглупила: — Бетти, перестань меня пугать. Конечно это реальность! — Нет, — замотала головой Элизабет, не сдерживая уже слёз, — Нет! Это не может быть со мной! Моя бабушка мертва, — она повернулась к подруге, — Понимаешь? Она мертва! — Указав пальцем на женщину, крикнула: — Это не она! Взглянув на Лодж, «бабушка» взглядом попросила её отойти от Элизабет, та покорно послушалась. — Девочка моя, малютка, — женщина попыталась обнять девушку, но отодвинулась от неё ещё дальше, так, что прилипла спиной к стене, и замотала головой в страхе. — Оставьте меня в покое, — голос сорвался, — это не может быть явью! Не со мной уж точно. — К счастью, это явь. Ну же, обними меня, крошка Ли, — Тони широко улыбнулась и распростёрла руки для объятий. Бетти не спешила с выводами. Имея некий «опыт», она вовсе не хотела наткнуться на те же ошибки, что совершила в прошлом. Сознание ясно твердило: «Беги, Бетти, беги». Но тут всё намного сложнее: в этот раз хотелось поверить, что это вправду бабушка Тони, а не самообман. И всё, как всегда, решал риск — да или нет. Довериться или убежать. Подойти к судьбе навстречу или скрыться, запрятав все секреты и страхи в себя. Элизабет решилась. Немного подождав, она накинулась на Тони, смеясь во весь голос. Её просто прорвало от накопившихся эмоций, что даже воздуха не хватало. Ей настолько сильно захотелось просто окунуться в свои двенадцать и прочувствовать всю заботу и любовь бабушки снова. Но если она всё-таки не спит, вполне возможно, что свои «двенадцать» она дополнит ещё парочкой «двадцатью с лишним». Женщина, кажется, и сама не контролировала себя, сжимая в своих объятиях девушку и прижимая её к себе. Элизабет вспомнила это: сильные мускулистые руки, лёгкий аромат лаванды, блеск на алых губах, румянец на щеках, искорки в голубых глазах, развивающиеся на ветру золотистые пряди волос. — Жуть просто, бабуля жива. Не жизнь, а кошмар какой-то, — Лодж демонстративно закатила глаза и ухмыльнулась. — Пожалуйста, — пролепетала Элизабет на одном дыхании и по-истерически засмеялась. Тони отстранилась и серьёзно посмотрела на внучку, — Больше никуда не уходи. Прошу. — Никогда, — с таким же смехом ответила Тони и стёрла ладонью слёзы с щёк девушки. «Никогда» прозвучало, как хрупкое обещание, но Элизабет, будучи в душе всё той же двенадцатилетней девочкой, поверила в него так сильно, как может только маленький мечтательный ребёнок.***
— Не может быть! Так вы действительно бабушка Бетти? Вы… Живы? То есть, мне не мерещится? Вероника, делая глоток горячего чая, восхищённо подняла брови. Элизабет, садясь рядом с подругой на мягкий диван, издала смешок. Осматриваясь по сторонам гостиной домика, в котором жила Тони, Бетти любопытно рассматривала каждую статуэтку на полке и картину. Особенно её поразили фотографии бабушки в молодости. Она была точь-в-точь как Элизабет. Даже внешностью похожи, удивительно и жутко. На старом запыленном телевизоре лежала маленькая кружевная салфетка, а на полу роскошный ковёр с необыкновенными узорами. На секунду ей показалось, что она попала в девятнадцатый век. — Представь себе, собственной персоной. А ты…? — Тони нагнула чайник под определённым углом, наливая чай себе в чашку. — Я подруга Бетти, — скромно ответила Вероника, опуская взгляд на чашку, которую аккуратно поставила себе на колени. — Лучшая, между прочим, — уточнила Элизабет и сделав глоток чая, спросила: — Бабушка, у меня к тебе деликатный вопрос, и если быть точнее, не один. Ты ведь не затруднишься…? Тони вопросительно взглянула на внучку и улыбнулась. — Конечно. Вероника, чувствуя напряжение и неловкость, быстро решила уйти, ссылаясь на то, что Арчи прислал смс-ку и ей срочно нужно в отель. — Всё это время я думала, ты умерла. Родители сказали мне… — Начала Элизабет, ставя чашку с чаем на журнальный столик. — А мне Элис обещала, что скажет тебе, что я просто уехала по делам, — хмыкнула Тони, — Странно. — Папа сказал… — Папа?! — Да, папа… Бабушка? — Тони рассерженно поднялась со своего стула и уверенной походкой подошла к столу, наливая ещё немного чаю, — Я хочу знать, что к чему, бабушка. По крайней мере, я имею на это право, разве не так? — Всё верно, — прошептала женщина и повернулась лицом к девушке с наигранной улыбкой, — я просто не могу привыкнуть, что ты уже такая взрослая. Бетти заметно смутилась, но тут же опомнилась, состроив гневную гримасу. Присев напротив внучки, Тони устало вздохнула и жестом предложила ещё чаю, на что Бетти ответила отказом. — Не уходи от темы. Тони грустно посмотрела на чашку и задумчиво провела пальцем по ручке. — Я не могу. — Но бабушка, ты ведь сказала, что ответишь на мои вопросы! — Так задавай! — Хмыкнула Тони. — Почему ты уехала? — Крикнула Бетти, сжав ладони в кулаках. Купер Старшая вдохнула побольше воздуха и громко поставив чашку на журнальный столик, резко посмотрела на Элизабет строгим взглядом. — На некоторые вопросы я не могу ответить. — Но почему?! Почему ты бросила меня одну? Я ведь так любила тебя, — Бетти и не заметила, как перешла на крик, — Ты была моей родственной душой, знала все мои тайны, и вдруг резко исчезла. Почему ты меня так ненавидишь?! Неужели ты не задумывалась, как моя жизнь изменилась после твоего отъезда? — Элизабет ударила ладонью по своей ноге, — Видишь? Я уже вовсе не жизнерадостная Элизабет Купер, которая всех смешит. От меня осталась только внешность, да и то… Я давно уже не та Бетти. Кто-то другой, но точно не она. — Элизабет запрокинула голову назад и зарычала, — А ты ведь была всё это время здесь, даже не подозревая, что я однажды чуть с жизнью не покончила! Тони будто встряхнули. Она тут же подошла поближе к Бетти и положила руку на плечо внучке, но та забрала её. — Знаешь, я прожила всё это время без тебя, и сейчас справлюсь, — Бетти вытерла невидимую слезу с щеки, — В моих мыслях ты мертва. Вряд ли что-то изменится.«Why did you go? Why did you turn away from me? When all the world seemed to sing, Why, why did you go? Was it me? Was it you? Questions in the world of blue. How can a heart that’s filled with love start to cry? When all the world seemed so right How can love die? Was it me? Was it you? Questions in a world of blue.»*
Элизабет поспешила выйти из дома, игнорируя бабушкины просьбы остаться. Она чётко поняла. Истина — такая мерзкая и противная, как слякоть в феврале. От неё хочется выть на Луну, а ещё хуже — напиться до потери сознания. Бетти не разбиралась уже, где добро, где зло. Она понимала, что все детские стереотипы в момент рухнули. Сердце разбито, а осколки отравляют душу. Бетти действительно изменилась. Но она смогла совладать с собой, когда была на грани жизни и смерти, когда ей впервые разбили сердце, когда видела видение. Как ни странно, она смогла это пережить, но сейчас рухнувшие надежды причиняют слишком много боли. Ей казалось, что солнце в тот же миг сменил дождь, а прекрасный вид — стены её комнаты. Она со всей силы стукнула кулачком по стене какого-то дома и заревела. Риск не оправдался. А ведь сознание говорило: «Беги!»Наивный детский разум.
— Была бы здесь Ронни… Или Арчи… — Бетти остановилась и посмотрела на безоблачное небо, которое, ей казалось, вот-вот затянется грозовыми тучами, — Или Джагхед. По правде, она мечтала, чтобы поблизости был кто-то из них. — Беттс? — Удача повернулась к девушке. Как камень с души спал, Элизабет не раздумывая побежала к Джонсу, утыкаясь носом в его грудь. Тот, видимо, понял всё без слов, не расспрашивал и не осуждал. Спокойно вёл её до самого отеля, а возле остановил, разглядывая её заплаканное лицо. — Расскажешь? — Да, — со всхлипом произнесла она, — но позже.***
В отеле стоял неимоверный шум. От девчонок до мальчишек — все носились по коридорах как бешеные. «В комнате Джози вечеринка! Только тс-с-с!» Слух разошелся по всех комнатах отеля, и собственно, собрал кучу народа возле комнаты номер двадцать шесть. Вероника, как одна из самых популярных и самых красивых девушек, стояла во главе толпы с невозмутимым лицом, не понимая, как Джози возомнила себе затеять вечеринку, даже не приглашая свою подругу, пускай и бывшую. Грозно постучав кулачком по двери, она коротко выдохнула и усмехнулась улыбкой победителя. — Тебя не приглашали, Лодж, — раздраженно сказала Джози, открывая дверь, — Заходите, ребята! Вся толпа позади Вероника начала пропихиваться в двери, отталкивая Веронику к стене. — Что ты себе возомнила?! — это был риторический вопрос, но Ронни всё равно ждала ответа. И получила: Джози победно показала ей язык и закрыла дверь, как только Вероника хотела что-то ещё сказать. Это вывело Лодж из себя — мягко сказано. Ей срочно нужно было выкричаться, но все, кто могли послужить ей жертвой, были в комнате ненавистной Джози. Она с лёгкостью могла накричать на Арчибальда, так, для профилактики. Но жалко было парня, он и так в шоке от планов и выходок безумной Вероники Лодж. Могла накричать и на Бетти… Нет, не могла. Она тут же представила, какие куриные бои они бы устроили. По привычной нам фразе: «как в ту среду». — Арчибальд Эндрюс! — крикнула Вероника, кажется, на весь отель. Парень в тот час же приоткрыл дверь комнаты Джози, вопросительно выгнув бровь. — Да ты издеваешься! И ты тоже пошёл на эту… — Ронни, не злись, — заботливо сказал он, — приводи Бетти. Тут весело. «О, что, правда?» — подумала Вероника, но прикусила язык. — Она сейчас у миссис Купер. — Не глупи, миссис Купер в Риге. — Нет, не та миссис Купер, — загадочно произнесла девушка. Арчи чуть было не упал в обморок. Услышав это, Арчи вышел из комнаты плотно закрывая за собой дверь и оглянулся. — Это что, правда? Ты говоришь о бабушке Бетти? — Да, сама в шоке. Они сейчас в её доме, оказывается, она живёт здесь. В общем, Арчикинс, ей сейчас точно не до нас. — Протараторила Вероника. — В любом случае, напиши ей, пусть приходит в комнату Джози. А ты, — он взял её за руку и потянул на себя так, что их носы соприкоснулись, — идём со мной. От столь желанного предложения Лодж не могла отказаться. «Тащи свою сопливую задницу в комнату Джози. Арчи говорит, что ты не пожалеешь. Ронни.» — быстро настрочила смс-ку Бетти и радостно забежала в комнату. Как только смс-ка пришла Бетти, она улыбнулась. Всё, что произошло за последний час — испарилось. В миг девушка повеселела и забыла о всех невзгодах. Правда, осадок остался, но не будем об этом. Таща за руку Джагхеда и ничего ему не объясняя (как всегда), Бетти с разгону открыла дверь комнаты номер двадцать шесть и ухмыльнулась. Все её однокурсники собрались в круг. Резкая волна дежавю. Не успела она опомниться, как почувствовала руку Вероники на своём запястье, которая вела её к остальным. — Ещё одна. Нам и тебя не хотелось звать, убийца. Так ты ещё одну ненормальную вместе с чудиком привела, — цокнула языком Джози и пихнула бедром Реджи, чтобы тот посунулся, — Раз уж так, давайте начнём игру. — Нет! — Запротестовала Бетти, вспоминая, как плохо ей было «в ту среду». Повторить уж точно не хотелось. Джагхед поддержал её кивком. — И вправду, Джози, не лучше ли будет включить бессмысленную попсу и напиваться до «не могу»? Это в твоём духе. — Джагхед закатил глаза. — О, что это пропищало? Наверняка, парочка раздражающих… — О Боже, закройся, Джози! — крикнула Вероника и приподнялась, — Всем надоели твоё плетение интриг и обвинения в непонятно чём. Джози сверкнула глазами в сторону Лодж и Купер, понимая, что они теперь что-то вроде коалиции. — Серьёзно, до какого уровня ты опустилась? Променяла нас с Реджи на эту, — Джози запнулась, оценивая Бетти взглядом, — Мы не ожидали от тебя такого. — Никто не ожидал, — добавил Арчи и пододвинулся к своей «четвёрке». — А ты вообще заткнись, извращенец, — в игру вступил Реджи, — встречается с одной, а сосётся с другой. — То есть? — Бетти вопросительно посмотрела на Арчи, который в свою очередь опустил голову, боясь даже посмотреть на девушку, — Арч? — Проигнорировал, — Арчибальд?! — Что? — он разозлился, — Это было до того, как мы начали встречаться. — Но тем не менее, ты ведь до сих пор сохнешь по… — Джози игриво взглянула на Веронику. — Либо ты прекращаешь, либо… — Лодж была на грани срыва. — Либо? –передразнила Джози Веронику, смеясь. — Либо тебе придётся связаться со всеми нами, — вставил Джагхед, приобняв за плечи Бетти, Арчи и Веронику. Джози засмеялась. — Вы беспомощные! Ну согласитесь же, — Джози посмотрела на остальных однокурсников, те закивали, — Вы вроде бы как друзья, хотя, — она показала на Джагхеда, — ты слюнтяй, в чувствах не можешь признаться, что уж тут говорить, — посмотрела на Бетти, — долбанутая шизофреничка, — на Веронику, — на всю голову «зажравшаяся богачка», — на Арчи, — болван и лжец. И вы ещё будете рассказывать, что друг за друга горой? Не смешите меня. Повисла тишина. Доля правды в этом была. Не про «долбанутую шизофреничку», но частично, Джози говорила всё так, как есть на самом деле. И спорить с ней было глупо и бесполезно. Обидно, что такая, как Джози оказалась права. А ещё обиднее, что никто не мог разрушить эту тишину. Хоть бы кто-то чихнул, а то казалось, что центром внимания и главным весельем были эти четверо, и трудно представить, как им было стыдно. Благо, Этель потянулась за следующей порцией попкорна и тот высыпался весь на неё. Это хоть как-то оживило обстановку, ненадолго, правда. — Ну, и что скажите в своё оправдание? — с насмешкой спросила Джози. — Иди нахрен, серьёзно. Ты такая сучка, — не выдержала Вероника, подошла к ней и с размаху влепила пощёчину. Та в шоке схватилась за щеку, с гневом в глазах посмотрела на ребят. — Ты, — Джози указала на Арчи, — спит с брюнеткой. А ты, — указала на Бетти, — устроила чёртов любовный треугольник. Себе жизнь портишь, и другим. А ты, Джагхед Джонс, не будь ты сопляком признался уже, что хочешь переспать с нашей Элизабет-шизофреничкой-Купер. Может, она тебе рассказала бы, как хочет прожить всю жизнь с рыжеволосым подонком, которого даже не любит. В голове всё перемешалось. Джози знала слишком много. Конечно, она была подругой Вероники, но эта информация вовсе не из уст Лодж. По крайней мере, Бетти надеялась. — Вероника? — Бетти повернулась к подруге, — Это так? Та молчала, затаив дыхание. Кивнула. А этот кивок, как выстрел прямо в сердце. — Арчи, ты… Ты мог хотя бы мне сказать, что я тебе не нравлюсь, как девушка? Не мучать меня? — Я не мог тебя расстраивать! — Завопил Арчибальд, — Ты была так счастлива тем, что мы начали встречаться. Но как оказалось, ты лишь убегала от Джагхеда. Так? — Не понял, — встрепенулся Джагхед, — то есть, ты и мне мозги пудрила? Красиво врала, Купер, респект. Фыркнув, оба парня скрестили руки на груди и отвернулись. — Да вы не понимаете! Я должна была! — Серьёзно, Бетти? Хватит уже нести свою чушь! — Крикнула Вероника. — Ты ещё про дневник расскажи, — добавил Джагхед. — Что за дневник? — встрела Джози. — Заткнись! — в унисон все четверо. — Вероника, ты тоже хороша! Врала мне, что Арчи — это рыжее безобразие, картина Пикассо, как же! — взвыла Бетти и заправила выбившуюся прядь волос за ухо. — Как она меня назвала? — Арчи нахмурился. — Арчикинс… — начала Вероника. — Нет! Не подходи ко мне, Лодж. Джози права: ты на всю голову зажравшаяся богачка, — не выдержав напряжения, Эндрюс вышел, громко хлопнув дверью. Следом за ним вышла Вероника. А Джагхед и Бетти так и остались стоять и смотрели друг на друга, не предпринимая ничего. В голове у каждого творилось что-то неописуемое и они не могли произнести ни слова. Миг — и Бетти уже вся в слезах вылетает из комнаты, а позади неё несётся Джагхед, злой и обиженный. — Нет уж, стой, Купер! Объясни, раз так вышло, — он попытался её остановить, но она в тот час же вырывала руку и ускоряла шаг. Только на третий раз ему удалось, — Давай, рассказывай. — И не подумаю! Я рассказала тебе про дневник, потому что доверяла, а ты нагло воспользовался моим доверием, да ещё Джози всё слышала! Как ты мог?! — А как ты могла? Ты ведь всё это время лгала мне! — О чём? Конкретно, — строго посмотрела ему в глаза, что у Джагхеда кожа стала гусиной. — Беттс, ты не можешь вот так просто ходить вокруг да около. Я всего лишь хочу прояснить ситуацию: ты встречаешься с Арчи, потому что любишь его? Бетти не хотелось врать. Но правда очевидна. Даже слепой заметит, что Элизабет никогда не сможет смотреть на Арчибальда Эндрюса как на парня. Всё, что она смогла выговорить было: — Я сама не знаю. Вот правда. — Тогда, когда я поцеловал тебя. Тем вечером, помнишь? — Бетти не забыть этого вечера, как не старайся, — Я не хотел извиняться. Вышло это по-детски и глупо, но я просто боялся, что ты тот час же накинешься на меня с расспросами, зачем я это сделал и так далее. — А я подумала, что я тебе просто-напросто не нравлюсь. Господи, действительно, по-детски звучит, — Элизабет засмеялась. Тяжелый выдох. Они были чересчур близко друг к другу, так что исход вполне очевиден. Джагхед прижал Бетти к себе, жадно впиваясь губами в её. Он так сильно соскучился по её засохшим от ветра губам, а она — по вкусу лимонных конфет. Это просто невероятная смесь эмоций, чувств и грёз. Правда в том, что они сами наломали дров и сделали из этого драму. А драмы, как таковой, и быть не должно было. Но это ведь взрослые люди с душой ребёнка. Так что вопрос магическим образом растворяется сам по себе. Момент — и их пальцы плотно переплетены, а самим уже воздуха не хватает на двоих. Но кто говорит им отстранятся? Эти две брошенные всеми души так сильно тянутся друг к другу, что бояться потеряться в этой близости. Момент — и Джагхед уже стремительно ведёт Бетти в свою комнату, не разъединяя соприкосновение губ. Открыли дверь с ноги — чего стесняться — и так же стремительно упали на скрепучую старую кровать. Глаза начали смотреть на мир по-другому. Это было что-то вроде передозировки. Мимолётные касания губ исследовали шею девушки, будто вот-вот и найдут ту самую точку, которая вызовет экстаз в тот час же. У Бетти, определённо, дежавю. Это становится вредной привычкой. Приоткрывая рот в бесшумном стоне, она запрокинула голову назад, открывая больше места для поцелуев. Прикасаясь горячими пальцами к ледяной коже девушки, Джагхед быстро вернулся к губам, кусая их до крови. На них всё ещё был вкус его губ — да, теперь точно можно сказать, что она только его и ничья больше. Хватая ртом воздух, они переплетали пальцы, сжимали руки до потери памяти. Голова стала тяжёлой, так что Бетти перестала сопротивляться (как бы там не было, но всё-таки она извивалась, как уж на сковородке) и полностью расслабилась, откидываясь на подушку. Зрачки расширились в два раза, как только Джагхед дотронулся губами до мочки уха. С каждым прикосновением Бетти понимала, что ещё чуть-чуть и она задохнётся. «Дышать» — это слово стало таким неизведанными и непонятным. Оба пытались хоть как-то поддерживать силы, но подсознательно осознавали, что это просто-напросто невозможно. Они медленно сгорали. Глухие вскрики и плавные стоны разносились по комнате эхом, и ни Бетти, ни Джагхед не понимали, что творят. Механически прижались друг другу, но дело дальше не заходило. Страх — причина всему. Тем не менее, они и не переставали. Поцелуи стали более страстными и глубокими, а прикосновения — уверенными. Джагхед медленно переходил от шеи к ключицам, кусая нежную кожу девушки. В некоторых местах просачивалась кровь, но это доставляло больше удовольствия, чем боли. И когда Джонс дошёл до основания футболки, замер. Аккуратно поднялся на руках и навис над Элизабет, серьёзно заглянув ей в глаза. — Я не уверен, что ты готова. Бетти нахмурилась, издавая смешок. — Кажется, у меня снова дежавю, Джагги, — она улыбнулась самой искренней улыбкой и провела холодными пальцами по его щеке дорожку от виска до скул; он всё ещё был серьёзным, — Я доверяю тебе. Наверное, чересчур сильно. Сильнее, чем ты этого заслуживаешь. Последовал поцелуй в губы, настолько нежный, будто касание крыльев бабочки. От этой невыносимой нежности у Бетти мурашки по коже пробежали. Но даже признание не помгло Джагхеду «раскрепоститься». Он так же бережно сжимал в своих руках хрупкое тело Элизабет, боясь даже дотронуться до «скрытых мест». Настолько аккуратным, наверное, не был никогда. Времена меняются. Затаив дыхание, Джагхед мимолётно прикоснулся до бретельки бюстгальтера и вздрогнул. Начал смеяться со всей своей неловкости, заразив смехом Бетти. — Чёрт, Джагхед, ты как всегда, — сквозь смех произнесла Элизабет и быстрым движением расстегнула пальцами застёжку на бюстгальтере, который вместе с футболкой полетели на пол. Места для поцелуев стало ещё больше. Да, на удивление, Джагхед будто проснулся и перестал вести себя как девственник. Дёрнул на себя Бетти так, что она обмякла в его руках и расслабилась в его ласках. Тело свело судорогой, и она вряд ли могла ответить ему жестом благодарности. Как стебель извивалась, тихо шепча его имя. В одно мгновение он смог остаться нагишом перед ней, ни чуточку не стесняясь, как этого ожидала Бетти. Он издевательски усмехался, словно ждал от неё ответной реакции. Но тут же принял решение доставить себе удовольствие тем, что сам снимет с девушки лишнюю ткань. Да и она, собственно, была не против, заговорщицки улыбаясь. Плавно, без спешки стягивал с неё шорты, ухмыляясь, как Чеширский кот. И теперь на место «миленькой девственницы» встала Элизабет, загораясь ярким пламенем на лице. Смущение и стыд не позволял ей просто наслаждаться моментом. — Всё нормально? Ты уверенна, что… — Уверенна. Просто, у меня это впервые, — закатила глаза Бетти, — у тебя разве нет? Джагхед промолчал, опуская взгляд на шорты девушки и подавляя смех. Элизабет почувствовала это и с презрением посмотрела на него, прикрывая грудь одеялом. Пододвигаясь назад к изголовью кровати, подальше от Джагхеда, она кивала головой, словно ей не приятно быть здесь. — Господи, Бетти! У меня было прошлое. И у тебя оно было. Давай не будем сейчас, — Джонс выдохнул, — Если захочешь, мы поговорим об этом позже. С этими он подтянул за ноги Бетти к себе, целуя в шею. Шорты полетели на пол к футболке с бюстгальтером; Бетти вздрогнула, как только он дотронулся до резинки её трусов. Джагхед ухмыльнулся (вновь) от реакции Бетти и попытался её успокоить, легенько пройдя пальцами по щеке. — Всё будет хорошо, если ты доверишься мне. Просто расслабься, ладно? — Бетти охотно кивнула. Закрыв глаза, Элизабет просто забылась, представляя себе родной дом и «двенадцать». То, что ей пришлось чувствовать, то, что она каждый божий день пытался найти среди чужих людей лицо близкой души. То, что научилась драматизировать, то, что потерялась в жестоком мире. Заметив, как глубоко она зашла, Бетти всхлипнула, жалобно прося Джагхеда остановиться. — Джаг, стой, — взмолилась она, попутно вытирая случайную слезу. Джагхед покорно остановился, внимательно слушая. — Ты решилась рассказать, что тогда произошло? Не вовремя, однако. — Я знаю, но чувствую, что не выдержу больше, — Бетти сделала паузу, садясь по-турецки и закутываясь в одеяло, — Мы с Вероникой гуляли по городу и возле замка встретили мою бабушку. Да, Джагхед, она жива! Я сама охотно в это поверила, думала, брежу. Но мне стало так плохо от того, что мне всё время врали: и мама, и папа. Наверное, да ещё и бабушка. Она бросила меня одну и даже причину не назвала, понимаешь? Джонс тяжело выдохнул через рот и обнял Бетти, прижимая её к себе щекой. --Это… я даже не знаю, чем тут тебе помочь. Я так понимаю, у тебя шок, а ещё и Джози начала… Я думаю, тебе нужно просто выспаться. — Нет! Я хочу быть с тобой, — вскрикнула Бетти, — Правда в том, что я боюсь оставаться одна. Пожалуйста, я хочу… Тебя. Джагхед ласково улыбнулся и чмокнул девушку в лоб. — Тебе действительно нужно выспаться. — Джагги, — она положила ладонь на его грудь, — я говорю так, как есть. Прошу. Только ты можешь помочь мне забыть этот ужас. Джонс со вздохом взял Элизабет за руку и легонько сжал. Бетти, в свою очередь, закрыла глаза, готовясь к переменам в жизни. Он плавно вошёл в неё, рвано выдыхая. Единственное, что она чувствовала в этот момент — облегчение. Ей было страшно открыть глаза, но она знала, что теперь навеки будет его. Джагхед нежно сжимал её руку, стирал языком слёзы. Но Элизабет не было больно. Физически — точно нет. Она вспомнила о бабушке и только это заставляло её плакать. Как жестоко и бесчувственно, а ведь Купер свято верила, что бабушка Тони — единственный ей родной человек. Она ведь даже отца и мать не считала за родню, только её. И вот теперь, Тони, в своём домике, живя и здравствуя, даже не вспоминала о любимой внучке. «Неужели ей настолько было плевать?» Именно это вызывало у неё слёзы. Джагхед наоборот успокаивал своими действиями. И эта едкая смесь: переживание и страх, разъедающие душу, и привязанность, наслаждение, экстаз. Она кричала от этой палитры эмоций, захлёбываясь в собственных слезах и не могла понять, почему ей сделали так больно. Да ещё и любимый человек. — Тише, тише, Беттс. Сейчас боль уйдёт. «Нет, это не та боль, которая так быстро уходит» — подумала Бетти. И вот уже кажется, что равновесие нарушилось. Привязанность, наслаждение и экстаз увеличились вдвое. Бетти будто видела перед собой дверь и безумно желала открыть её, чтобы больше не чувствовать переживание и страх. Она подалась вперёд навстречу Джагхеду, выгибаясь в спине. И вот оно — дверь открыта, а там: тепло и радость. Большая доза, но от неё стало так хорошо и свободно. И Джонсу, и Купер. — Ты хочешь поговорить об этом? — Нет, — прохрипела Бетти, слегка улыбаясь, — просто обними меня. Он так и сделал. И ничего больше: Джагхед прислонил к себе Бетти, а та продолжала беззвучно плакать, пытаясь разобраться в противопоставлении «добра и зла». Но кажется, Элизабет разуверилась в добре. И только Джагхед Джонс смог хоть как-то утешить её. — Спасибо. — За что? — За то, что помог мне забыть этот ужас. У тебя почти получилось.«Why did you go? Why did you turn away from me? When all the world seemed to sing, Why, why did you go? Was it me? Was it you? Questions in the world of blue. How can a heart that’s filled with love start to cry? When all the world seemed so right How can love die? Was it me? Was it you? Questions in a world of blue.»*