Натерпевшаяся

Гермиона сидела в Большом зале, и с отсутствующим взглядом ковырялась в овсянке. Ее не выдернули из этого состояния ни громкий хохот со стороны Пуффендуйского стола, ни утренняя почта, ни аккуратное касание от Гарри, который сочувствствующе посмотрел на подругу, и молча пошел на занятия. Друзья уже привыкли, что последние две недели она совсем не душа компании. Они не знали с чем это было связано - с предстоящими экзаменами, нервами из-за Выпуска, поступления в Университеты, или ссорой с Джинни (которая тоже ходила мрачнее тучи). Они просто старались не мешать, и молча поддерживать. Две недели… Девушка окунулась в воспоминания. После их страстного четверга, наступила напряженная пятница. Сдвоенные Зелья. Лишь один раз она подняла от своей парты взгляд. Когда он только вошел в кабинет, и встал перед классом. Его холодный, пустой взгляд… больше она не повторяла эту ошибку. Больше она бы не выдержала. Все это было глупостью, все было ошибкой! Он не будет рисковать своей должностью и репутацией ради пятиминутного удовольствия! Пятница была похожа на пытку. Так она думала до субботы. Их встречу в лаборатории никто не отменял, и, с бешено бьющимся сердцем и неустанно потеющими ладонями, ровно в семь, она постучала в дубовую дверь. - Войдите, - голос был… раздраженным? С жадностью впиваясь взглядом в темную фигуру за столом, девушка не сразу заметила что они не одни. Лишь когда тишину нарушил лязг металла, она обернулась, и увидела четверокурсника с Пуффендуя, в попытках оттереть чье-то варево от котла номер пять. В тот день их не ждала никакая практическая работа, все ингредиенты уже были в котле. Оставалось лишь следить за консистенцией зелья, и изменениями пара. Весь вечер они провели в окружении книг и старых расчетов. Правда, сосредоточиться не получалось - их то и дело отвлекал Пуффендуец. То котел выскальзывал из его кривых рук, то вода от слишком сильного напора начинала лететь во все стороны, то парень слишком громко чертыхался. Так или иначе, войдя вечером в свою комнату, Гермиона разрыдалась от внутренней боли и отчаяния. В воскресенье она не пошла в Хогсмид. Она ловко смогла уговорить ребят пригласить с собой Полумну, чем заслужила счастливейший взгляд Рона, но сама в последний момент отказалась. Во-первых, она не хотела видеть Джинни. Да и отвечать на вопросы ребят, почему же они поссорились. Во-вторых, она нервничала из-за предстоящей встречи с зельеваром. В-третьих, скоро экзамены, в конце-концов! Библиотека - вот то место, что должно сейчас волновать выпускников, а не Три метлы и Сливочное пиво! Но и в тот день ее ждало разочарование. Напиток Живой Смерти был готов. Разлив варево по пробиркам, профессор посмотрел на нее, первый раз за эти дни, и сухо поздравил. Однако, заметил, что им предстоит работа с бумагами, и в следующее воскресенье он так же ждет ее, дабы подготовить все документы для передачи директору. Хоть что-то. В понедельник она совсем отчаялась. В Большой зал он не приходил. В коридоре они не встречались. Записок (ха-ха) не было. Черт, да не было ни одного намека, что между ними вообще что-то было! Изменилось лишь ее тело. Оно теперь постоянно требовало ласки. Поцелуев, прикосновений. Мужчину. От одних мыслей об этом, в животе затянулся мучительно сладкий узел, а сама девушка покраснела. Все остальные их встречи проходили по тому же сценарию - на уроках он ее не замечал, в коридорах не встречался, во время личных занятий почти не говорил. В последнюю среду и субботу к ним то заглядывал Филч, то приходили ученики на отработки. Поймав и расспросив их после занятий в коридоре, Гермиона узнала, что всех их направила в Подземелья МакГонагалл. Это и радовало (значит это не он умышленно отгораживался от нее), и расстраивало (за ними следят, и не допустят чего-то, выходящего за рамки отношений «учитель-ученик»). В воскресенье они официально завершили проект по Глотку. Подписав официальный пергамент, и свернув его в трубочку, профессор, первый раз за неделю, посмотрел ей в глаза. - Поздравляю, мисс Грейнджер, - его губы чуть дрогнули в легком намеке на улыбку, в то время как он протянул руку, - с меня хвалебное письмо. Девушка с трудом сглотнула образовавшийся в горле ком, и протянула в ответ свою дрожащую руку. Как же не хотелось разрывать это рукопожатие! Это их первый и единственный физический контакт с той ночи. И ее тело еще прекрасно помнило как ласковы эти руки. И что умеют эти пальцы. А его губы могут дарить такие поцелуи… Вздрогнув, девушка поняла что слишком долго пялится на преподавателя. Покраснев, она поспешно выдернула свою ладошку из его. И вовремя! Едва она успела сделать шаг в сторону своей сумки, как отворилась дверь, и вошла староста Слизерина, с новостями о распоясавшихся старшекурсниках, незаконном алкоголе, и крае ее терпения. Гриффиндорке показалось, или профессор был не только зол, но и расстроен? Как бы то ни было, но сегодня последняя пятница, а с понедельника уже начинаются экзамены. А потом Выпускной. И все… Гермиона поплелась в Подземелья как на казнь. Дверь с грохотом распахнулась, и в класс влетел преподаватель. Девушка вздрогнула, и уткнулась взглядом в парту. Не смотреть на него! Не смотреть! Не выдать своего отчаяния, своего горя, своего желания! Ведь ему она безразлична, так? Ведь нашел бы он способ с ней увидеться, если бы хотел? - С понедельника начинаются экзамены, на которых вы покажете, чему вас научила школа за эти семь лет. Чему научили вас мы, - холодно начал профессор, оглядывая класс, - Я даже не смею надеяться на хорошие отметки по моему предмету. Хотя бы не опозорьте меня. Его голос был полон раздражения и яда. - Сегодня наше последнее занятие, и я хочу чтобы вы растрясли свои мозги, забитые матчами по Квиддичу, и свиданками. Перед вами на столах десять колб. В них зелья, с которыми вы сталкивались за все годы обучения. Вам предстоит узнать каждое, и, если что-то в составе изменено - записать это, пояснив, зачем это изменение совершено, и что оно дает. Гермиона уже было потянулась к колбам, как замерла от последующих слов. - Поскольку, из всех вас, мисс Грейнджер единственная, кто обладает более-менее приемлемыми знаниями по моему предмету, и не заставит меня краснеть перед экзаменаторами, она награждается, - тут он нехорошо хмыкнул, - работой в Хранилище. Нужно рассортировать новую партию внутренностей тритонов. Развлекайтесь. Слизеринцы на словах своего декана гадко засмеялись, гриффиндорцы сочувственно вздохнули. Ну и запах от нее будет ближайшие два дня! Бросив перья и пергаменты в сумку, девушка поплелась в Хранилище. Может он ей мстит? Может она что-то сделала не так? Или… Или это просто отвлекающий маневр? Может он хочет побыть с ней наедине, хотя бы объясниться? Ее сердце бешено забилось, в надежде что это правда. Но, только приоткрыв дверь в кладовую, девушка горько выдохнула и поморщилась - в нос ударил жуткий запах несвежих морепродуктов. Закрыв за собой дверь, Гермиона привалилась к стене, и устало закрыла глаза. Простояв так пару минут, и поняв что ничего не изменится, а кишки сами себя в банки не запихают, девушка выдохнула, и села на корточки возле контейнера. Черт возьми, как же воняет! Вдруг, дверь резко распахнулась, и, от неожиданности, Гермиона чуть не рухнула в склизкое месиво. В голове успела появиться только одна мысль «Он пришел!». И вовремя, ибо успел схватить ее за талию, и дернуть вверх в последний момент. Резко развернувшись, Гермиона замерла, нос к носу со Снейпом. Точнее, нос с шеей. Но, если поднять голову, то вот и нос. И губы. И глаза. Какой взгляд! А что он говорит? Говори лучше вслух! Говори! - Я принес вам перчатки, - хриплый голос преподавателя разбил тишину. - Что? - девушка засмотрелась на его губы, и совсем не поняла что они произнесли. - Перчатки, - повторил мужчина, то и дело переводя взгляд с ее глаз на губы, и обратно, - вы забыли. В горле пересохло, а от ощущения его рук на ее талии, кожа буквально горела. Пожалуйста, сделайте что-нибудь! Хоть намекните что та ночь была не сном, не помешательством, не порождением больного сознания… или…что она не была просто развлечением на одну ночь. Целью, что ставят себе мужчины, чтобы не было скучно, чтобы потешить свое эго. - Вы правда считаете что я готова к экзаменам? - она сама решила нарушить их молчание. Мужчина будто очнулся. Убрал от нее руки, развернулся и подошел к двери. - Вы единственная, в ком я уверен. - Спасибо. - Не стоит. - Профессор! - окликнула его девушка, уже готового повернуть ручку, и выйти в класс. Он обернулся слишком быстро, жадно вглядываясь в ее лицо. - Вы забыли отдать мне перчатки. Нахмурившись, Северус достал из кармана упаковку новых перчаток, и, протянув их старосте, быстро отдернул руку, будто опасаясь снова коснуться ее. Стремительно открыв дверь, он в один момент вышел из Хранилища, оставив Гермиону, сдерживающуюся изо всех сил, чтобы не разреветься. *** Зал был до краев заполнен хохотом молодых людей, музыкой и звоном бокалов. Сегодня Гриффиндорцы, Слизеринцы, Когтевранцы и Пуффендуйцы стали просто Выпускниками. Кто-то веселился, радуясь, что экзамены наконец позади, и впереди неизвестная новая жизнь. Кто-то рассматривал ставшие уже родными стены, украдкой смахивая слезу. Кто-то договаривался обязательно прислать сову, и увидеться в ближайшее время. Забавно, они еще надеются, что не потеряют связь максимум через год. Профессора же рассредоточились по залу, дабы наблюдать за подростками. Последний день, и можно наконец-то отдохнуть - впереди долгожданные каникулы. Ну а сейчас надо следить чтобы никто не напился до бесславных подвигов, или ранней беременности. Лишь один преподаватель не выглядел радостным хотя бы наигранно. Снейп просто пил, глядя в одну точку. Это пусть МакГонагалл и Спраут носятся среди Выпускников, смахивая слезы и вслух удивляясь как быстро растут чужие дети. Пусть Хуч стоит в окружении всех факультетских команд сразу (точнее, среди выпускающихся), и дает им последние рекомендации куда подаваться дальше. Лично ему делать ничего не надо - большинство его выпускников - выходцы из уважаемых семей, а там свои наставления и планы. Его детям пафосные и лживые речи не нужны. Единственное, что занимало его сейчас - это Гриффиндорка, одиноко сидящая за одним из столов. Девушка, в потрясающем платье, темно зеленого цвета с открытыми плечами и длинным, пышным подолом. Как прекрасно оно смотрелось в танце! Пышные волосы крупными волнами спадали на плечи. Ярко накрашенные алые губы растягивались в счастливой улыбке. С самого начала вечера к ней подходил то один парень, то другой, приглашая на танец. И она никому не отказывала. Ее потрясающее , невероятно отзывчивое тело сегодня обнимало столько людей! Но не он. И лишь садясь за столик, чтобы перевести дух, девушка будто неуловимо менялась. Ее рука то и дело выхватывала с пролетающих подносов новый бокал, а взгляд оставался отрешенным. - Северус, - незаметно, рядом оказалась МакГонагалл.- До завтрашнего отхода поезда, ты являешься их преподавателем. И если вы только попробуете выскользнуть из зала одновременно, я за себя не ручаюсь. Зельевар скрипнул зубами. - В туалет будешь вместе со мной ходить, или с ней? И учти - у меня диван неудобный - это если еще и в моих покоях следить вздумаешь. Через час я ухожу, следите за этой оравой сами. Не без труда встав со стула, Северус пошел к противоположной стене. Сколько же крови она попила ему за этот месяц! Следила цербером, не оставляла одного ни на минуту. Казалось, уже все заметили, что преподаватель трансфигурации начала слишком часто назначать отработки. Вот только проходили он все почему-то у него в подземельях. Филч откровенно скучал! Даже на своих уроках он не мог поднять на Гермиону взгляд, не опасаясь, что сейчас отворится дверь, и в проеме будет стоять Минерва. Да что говорить - он даже дверь в ванную начал запирать! Мало ли что ей в голову взбредет. А еще, он плохо спал. Нет, ему не снилась порнография. Сначала Это были кошмары, в которых их заставали в самый интимный момент то Минерва, то директор, то вся школа по-очереди. На смену им пришли просто сны с ней. В них, они просто были вместе. То на берегу озера, наслаждаясь летними лучами солнца, игриво сверкающими в ее волосах. То просто лежали в его комнатах. То работали в лаборатории. Но везде она счастливо улыбалась ему и смеялась. Странно, он был ее преподавателем семь долгих лет, но не мог вспомнить как звучит ее счастливый смех. А когда он стал для него так важен? Когда вся та уверенность, что он просто хочет с ней переспать, разбилась в дребезги? Когда ему стал важен ее смех, и счастье в целом? Может быть, Все же стоило написать ей письмо? А что писать? «Дождись меня, дорогая, и я брошу к твоим ногам горы»? Какой пафосный бред! А нужно ей это письмо? Он следил за ней весь вечер, чтобы увидеть… что? Как она страдает, бросая на него тоскливые взгляды? Пока что на него чаще смотрела Минерва. А Гермиона в это время первый раз в жизни напивалась. До последнего она надеялась. Когда выбирала это платье, когда укладывала волосы, когда накладывала макияж. Она надеялась что это все будет не зря. И ошиблась? Опять же - а на что она надеялась? Наверное, что он пригласит ее на танец. Прямо на глазах у всей школы. Ага, Гермиона ухмыльнулась в стакан, держи карман шире. К столику приблизилась Джинни. Она слегка покачивалась, и выглядела очень расстроенной. - Гермиона, мне так стыдно, - казалось, она сейчас заплачет. - Я просто хотела как лучше! Я боялась что он сделает тебе больно! - Больно? - Гермиона ощетинилась и зашипела сквозь зубы, - мне не было больно, мне было хорошо. А из-за тебя больше не будет. Джинни прикрыла рот ладонью - Так я была права?! Ты ему нравишься? - А вот этого, благодаря тебе, мы не узнаем. Девушка поднялась, намереваясь послать подальше весь этот фарс, и спрятаться у себя в комнате как минимум до завтрашнего поезда. - Я не готова простить тебя сейчас, Джин. Пока не готова. Бросив взгляд в сторону преподавателей, она наткнулась на своего профессора зелий. Не мигая он смотрел на нее, а потом отвел взгляд. Вот и все. Это ответ. Прощайте, профессор. *** Нет, с этим запахом надо определенно что-то делать, здесь просто невозможно находиться. Гермиона сидела в библиотеке на Гриммо и лениво перебирала письма. Все университеты, в которые она подала заявления, ответили положительно. Теперь ей открыты все дороги, а она так и не знала чего хочет дальше. В окно снова постучала сова. Даже не посмотрев в ее сторону, девушка лениво махнула палочкой, открывая створки. Это уже шестая за сегодня, не до радостных вскакиваний. Но эта не принесла письма - к ее лапке был привязан бутылек. Руки у Гермионы тут же затряслись мелкой дрожью, лицо обдало жаром. Не сразу она смогла освободить сову от нелегкой ноши. Как только она справилась, птица благодарно ухнула, и поковыляла по старому столу в сторону вазочки с печеньем. На склянке был короткий кусочек пергамента, на котором уместились всего одно слово и цифра «Вариант №8». Он сдержал обещание! - Спасибо, профессор.