Действие последнее. По следам прошедшего крокодила. Мянга Тян. Одна не рассказанная история
Есть ошибки. (Количество исправлений — 0) Мянга проснулась рано. Первое что она увидела открыв глаза это крышу чердака. Косые доски смыкались в самом верху конька, образую треугольник. Судя по облупившейся краске на досках, когда-то давно они были покрашены в белый цвет, отчего, наверное, комната на чердаке казалось светлой и просторной. Однако сейчас, сквозь паутину и пыль на неё смотрели серая потемневшая древесина. Всё еще крепкая, но запущенная. В комнате на чердаке давно никто не жил. Забвение ощущалось во всём. Не только в заброшенных досках крыши, но и на полу, стенах, пыльному покрывшемся паутиной огромному окну что выходил во двор. Слой пыли на полу был настолько существенным, что на них отчетливо можно было увидеть следы Мянги. Они, следы, шли от дверного проёма — круглой двери — выхода с чердака до огромной кровати на которой она лежала. Мянга лежала на широкой дубовой кровати, на перине: мягкой, словно стог сена и такой же пыльной, как и всё вкруг. Она неожиданно вспомнила что пару раз громко чихнула прежде чем без задних лап провалится в объятья сна. Несмотря на усталость и круговорот событий прошедшего дня она заснула крепко, хоть спала периодически ворочаясь. Ей снились кошмары. Мянга протёрла глаза и приподнялась, чтобы лучше оглядеть комнату куда её поселили два брата: Ука и Лаки, подобравших её на улице вчера днём. С невзрачной крышей чердака она была уже знакома поэтому продолжила знакомиться с остальным убранством отведённый ей комнаты. Поздно вечером, когда она отправилась спасть, такой возможности у неё не было. Комната была относительно просторной. Кровать на которой она спала была самым большим предметом на чердаке. Она опиралась на четыре квадратные ножки. А под ней, скрываясь под подолом свисающей простони, находилось множество старых чемоданов, в которых, как Мянга потом узнала, хранились старые вещи братьев. Места на кровати Мянге хватило даже если бы она легла поперёк. Даже в таком положении ни её голова, ни её хвост не свисали с края кровати. Под её головой была старая слегка потемневшая подушка, а сверху её накрывала тёплая перина. Остальную мебель на чердаке делили между собой: Школьная парта, она стояла у углу чердака заставленная рулоном брезента, удочками, каким-то брускам, прочим хламом, который раньше можно было называть вещами, рядом стояло два сундука, массивных, явно тяжёлых, ещё дальше располагалась старая вешалка, с висевшей на ней плащом. Слегка косая, из-за строения крыши, стена возле окна на предметы была ещё скуднее. Кроме пары стульев разного размера и шкафа для одежды — размером он был чуть меньше Мянги, ничего не было. Если не считать три-четыре покосившиеся полки, державшиеся на одной только вере в том, что гравитации не существует. Более достойными в плане крепости приемниками были вбитые в откосы крыши гвозди. На них висел оставшиеся халам, обитавший на чердаке. Воздух был сухой, что слега раздражало Мянгу. Через единственное окно падал солнечный свет. Подобно лучу прожектора, она освещал не только комнату, но и многотонный слой пыли летавшей в воздухе. Пыли в лучах солнечного света настолько много, что порой казалось, что вокруг воцарился туман. Кроме старой лампочки, что весела так высоко, что добраться до неё без стремянки не получится даже у взрослого крокодила освещения не было. Да и та лампочка наверняка давно уже не работала, а если бы даже была целой, то включателя Мянга нигде не нашла, хоть провода от лампочки шли. Шли, шли да и скрывались где-то в щели между досок. «Красть, по-большому счёту тут и нечего» — обученная Тоното оценивать доброту по материальным благам, что можно унести с собой подумала Мянга. Это получилось не произвольно, само собой. Такое бывает когда долго живёшь на улице и с завистью смотришь на убранства богатых домов. Мянга быстро откинула мысль о воровстве. «Да и мешка никакого нет, чтобы туда всё сложить» — вздохнула она. Хоть прекрасно понимала что мешок тут обязательно должен найтись. «Поздоровавшись» с местными обитателями чердака, частью которого стала и сама она, Мянга скинула с себя одеяло и ползком на пятой точке, помогая себя нижними лапами и хвостом, пододвинулась к краю кровати. Всё ещё не выйдя из роли воришки, что заполз в чужой дом, Мянга аккуратно опустилась на пол, старясь распределись свой вес так чтобы не одна доска не скрипнула. Получилось. Опустившись на лапы она на цепочках двинулась к окну. Ни одна из досок на которые наступала «воровка» ни скрипнула, что, впрочем, не спасло её от раскрытия. — А-а-а пчих! — набрав в нос огромное количество пыли Мянга громко чихнула. Замерла, застыв в позе крадущегося зверя. Тишина. Наконец осознание того что таится нет смысла логично всплыла в её голове. Расслабившись Мянга встал в куда более естественную позу. «Что за глупость» — поругала взрослая часть девочки за её детские игры. Протерев лапой морду, что стала нервно чесаться от пыли прилипавшей к ней, Мянга вздохнула. Зря. Со вздохом в её нос налетело столько мелких частиц что даже вовремя прижатая к носу ладонь не спасло ей от очередного «извержения». — А-а-а пчих! — громко чихнула Мянга. Слегка подавшись вперёд она невольно выпучила глаза. А когда оторвала лапу от морды, то обнаружила свисающею липкую жидкость, что словно подвесной мост пролегала от носа до ладони. Сморщившись от увиденного, Мянга быстро вытерла освободившиеся из носа сопли об белую сорочку. Её она получила ещё вчера. Когда Ука и Лаки, отринув все возражения Мянги, засунули её в багажник и привезли к себе в особняк, то первым делом её отправили в баню. Грязную одежду Мянги Ука приказал сжечь. Всю, кроме булавки что дал ей Ука, чтобы соединить порванную рубашку. Надсмотрщиком к ней была приставлена местная гувернантка — средних лет самка крокодила, которая вширь была «длиннее», чем в рост. И та так рьяно отнеслась к своей задаче, что Мянга не на шутку испугалась. Она впервые узнал о том, что водные процедуру могут занимать по времени более пяти часов. Пытки начались с того что её поместили в огромную промывочную ванну-бочку с обжигающей, как показалось ей вначале, водой. Там она откисала примерно час. Периодично гувернантка по имени Лиза добавляла горячею воду в ванну-бочку, чтобы температура последней всегда оставалась на уровне «обжигающе горячей». Спустя полчаса Мянга была уверенна что её хотят сварить и съесть. Но все её попытки выбраться из «кастрюли» строго обрывались на корню. И вскоре она сдалась, отдав свою жизнь на волю Судьбы. После часа проведённого в «котле» Мянга ощутила что кожа на её спине — самое твердая часть у всех крокодилов, стала похожа на поролон: если раньше в неё невозможно было вбить гвоздь, то сейчас её можно продавить пальцем. Лишь после этого на пороге бани появилась её мучительница с орудиями пыток: тремя кусками мыла и твёрдой как проволока щёткой. Что произошло дальше ни Мянга, ни гувернантка Лиза пообещали не рассказывать даже под страхом смерти. Пытки продолжались в парной, куда Мянгу затащил её палач. Отсидев там добрых два часа Мянга зашла на второй круг Дантевого Ада если бы последний являлся поборником идеальной чистоты. Цикл замкнулся: ванна-бочка, помывка, парная… и так до бесконечности. Единственная часть из этих истязаний что пришлась по душе Мянги так это мытье головы, точнее дредлоков. Уложив в очередной раз Мянгу в ванну-бочку, Лиза опрокинула ей голову опустив «волосы» Мянги в огромный таз. Мянга невольно расслабилась почувствовав как в нос ударил приятный запах шампуня, а лапы гувернантки стали ласкать ей голову. Потянувшись Мянга улыбнулась почувствовав себя богатой знатной особой что пришла на элитный спа-процедуры. Закончив мучения несчастной девочки, Лиза облачила её в белую сорочку и с чувством выполненного долга, который сопровождался добрыми словами: «Вот теперь ты чистая», вытолкнула её на улицу. Очутившись на заднем дворе Мянга впервые почувствовала как кислород насыщает её тело не через лёгкие, а через кожу. Это блаженство еда не свило её с ума. Мянге стало так хорошо, что если бы не Лиза то она так бы и простояла там на крыльце возле бани до смой ночи. Сопроводив отмытую особу до кухни, Лиза посадила ей за стол поставив рядом с ней большую миску супа. Которая опустела до того как Мянге дали ложку. Обтерев неиспользуемый инструмент о передник, Лиза отрицательно помотал головой, когда голодные глаза тринадцатилетней девочки поглядели на неё с жалостью, а в протянутой в её сторону лапе Мянги был пустая миска. Как потом выяснилось мистере Ука и мистер Лаки отправились по своим делам заранее определив досуг Мняги. Лиза оттащила нежелающею уходить из кухни Мянгу к себе в комнату, усадила на кровать и вручила ей увесистый том. «Анатомия пресмыкающихся. Основы. Автор Титаринсонстутин Имитин III»: прочитала Мянга. Лиза, предварительно заперев дверь в свою комнату, ушла, а Мянга, пролистав пару страниц «скучного» текста, погрузилась в сон. Сейчас, стоя в лучах утреннего солнечного света и пыли, она с трудом вспоминала как Лиза, убрав с щиколоток книгу, куда та скатилась когда Мянга уснула, взяла её на лапы и отнесла на чердак. Лишь стоял на пороге круглой двери чердака Мянга проснулась и, шатаясь в сонном берду, дошла до кровати, куда и рухнула. Последний раз так относила на кровать Мянгу мать. Мянга быстро мотнула головой стараясь как можно быстрее избавится от гнетущих мыслях о родителях. Она старалась не вспомнить их, потому что как только это происходило то Мянга начинала рыдать без остановки. А в Репод Сити слёзы — признак слабости, — а на улице слабые долго не живут. Это Мянга усвоила на собственной шкуре. — А-а-а пчих! Вновь разнеслось по чердаку. Стараясь избавится от вездесущей пыли Мянга поспешила к окну. Всё ещё одетая в длинную сорочку, которая явно была ей велика и предназначалась для взрослой самки, Мянга благоразумно подобрала подол белья скомкав его в лапе. Теперь её когтистый лапы не цеплялись за ткань. Подойдя к стоявшему возле стены стулу, она пододвинула его к окну. Неприятный срежет наполнил тихое убранство чердака. Забраться на него так же было проблематично всё из-за той же огромной, похожей на парашют, сорочки. Последняя цеплялась за когти, коленки и постоянно норовила слететь с плеч оставив её «в чём мать родила». Эта проблема отчасти решалась заколкой, которую подарил Мянге Ука ещё на улице, чтобы та смогла скрепить порванную одежду на груди. Худая как щепка Мянга легко могла вылезти и влезть в вырез для головы на сорочке, поэтому она скрепила два кроя выреза булавкой уменьшив его в размере. Теперь сорочка не слетала с её плеч. А оставшийся вырез свисал со спины, оголяя лопатки, подобно модным нарядам с открытой спиной в которых любили щеголять модницы Репод Сити. Взобравшись на стул, а оттуда на подоконник Мянге с трудом, но всё же удалось открыть старое окно, и в пыльный чердак ворвался свежий утренний воздух. Под хруст рвущейся краски, что залепила углы оконных створок, ветер сразу же одул Мянгу, отчего она неуютно поёжилась. Прорвавшись в обитель запустения ветер смахнул с чердака пелену забвения. Паутина покрывавшая углы и крышу чердака заколыхалась, а вездесущая пыль возмутилась. Из-за порыва свежего воздуха она решила взбунтоваться всей своей необъёмной массой, взлетев в воздух, словно эскадрилья пилотов. Впрочем, этот бунт был обречён на провал. Высунувшись на половину из окна, Мянга с наслаждением втянула свежий воздух в свои лёгкие. Прохладный ветерок отчасти компенсировали теплые солнечные лучи, что подобно жалящим стрелам упали на неё с безоблачного неба. Повинуясь инстинктам тело Мянги хотело принять баскинг и подобно плавленому сыру начать растекся по большому подоконнику. Как же хорошо! Вся радость от приёма солнечной ванны виднелась на мордочке Мянги в виде лучезарной улыбки. Внезапно до неё донесся тупой удар палкой о палку. — Неплохой удар мистер Лаки! — громко прокричал гребнистый крокодил. — Ты слишком неповоротлив Дэрд, вот и не поспеваешь за мной. — отозвался Лаки. — Я предпочитаю называть это массой сэр. Вы можете кружится вокруг меня словно воронка, но что толку в этом если вы не можете меня сдвинуть. — парировал Дэрд, как словесно так и физически, отбив удар деревянного меча. Громкие крики тренирующихся самцов спугнули Мянгу, как робкую пташку. Метнувшись вниз она спряталась под подоконником. Скорее всего её никто не заметил так как тренировочный бой продолжился. Слегка осмелев, Мянга приподнялась и вскоре её мордочка появилась из-под подоконника, так как если бы она медленно всплывала из-под воды. В таком положении она видела лишь небо и верхние ветки растущих деревьев. Набравшись смелости, Мянга вновь залезла на табуретку и подавшись вперед высунулась из окна ровно на столько чтобы видеть задний двор, но всё ещё оставаться незамеченной. Задний двор был большим. Возле высокого забора выполнено из гранита находилась баня, где Мянга прошла испытание огнём, водой, паром, мылом и щеткой. Она показалось ей намного больше, чем в первый раз. Левее располагался прямоугольный бассейн. Сейчас возле него находилось с десяток красноухих черепашек: часть ходило по краю держа равновесие на скользкой голубой плитке — ею был выложен бассейн и прилегающая территория, часть плавала в воде, другая находилась под водой. Как быстро догадалась Мянга — это был «чистильщик бассейна», точнее целая бригада черепашек-работяг. Те, что были под водой оттирали дно и стенки бассейна тряпками и губками. Время от времени они всплывали, чтобы поменять испачкавшиеся «орудия труда» и глотнуть воздуха. Их снабжением занимались те черепашки что располагались на берегу. Они быстро подбегали к всплывшему коллеги меняли его испачканные губки и тряпки на новые. Использованные они оттаскивали к грузовикам припаркованным на полянке рядом в невысокой траве. Закончив, они быстро возвращались, чтобы принять опавшие листья от другой команды, той, что работала над водной гладью. Помимо плавящих черепах — именно они собирали листья на поверхности бассейна, имелся плот, куда собственно и складывался мусор. Как только плот был заполнен и уже направился опрокинутся, чтобы обесценить труд работяг, местные паромщики толкали его к берегу использую пластмассовые ложки как весла. Там шла выгрузка мусора, который береговая команда оттаскивала его в сторону, складывая в крупный, по меркам черепашек мусоровоз, припаркованный рядом с грузовиками. С противоположной от бассейна стороны располагался большой сарай, к которому прилегла невысокая кузница. Чуть ближе к особняку находилась просторная беседка. Внутри нее имелся круглый стол и два дивана стоявшие рядом — идеальное место для чаепития. Сам особняк братьев был по меркам кланов Репод Сити весьма скромным. Два полноценных этажа — десяток комнат в сумме и третьей — чердак. Оглядевшись, Мянга устремила свой взор на тренировочную площадку, где происходило нешуточное сражение. Площадка располагалось между всеми строениями, что были на заднем дворе: между баней, бассейном, кузницей, беседкой и особняком. С левого края площадки стояло несколько стендов в форме «ᴧ» где висело разнообразное оружие, не только учебное, но и боевое. С правого края шли вкопанные в землю столбы, видимо изображающие строй солдат, так как к ним были приделаны соломенные лапы, головы и хвосты. К этим столбам крепились щиты и копья имитируя таким образом боевое построение. Так же на площадке виднелись мишени с нарисованными силуэтами солдат. В одной мешеной в области головы противника торчали два томагавка. В центре же, стоя друг напротив друга, находились два крокодила: одним из них был колос — массивный гребнистый крокодил, вторым — мистер Лаки. Заметив молодого крокодила Мянга сосредоточилась на нём. Поневоле, это получилось само собой, вне зависимости хотела этого Мянга или нет. Встав коленками на стул она облокотилась об подоконник положив челюсть на ладонь. Лаки, впрочем, как и его более крупный соперник, был раздет по пояс. Из одежды на крокодилах были мешковатые штаны, висевшие на бедрах. Довольно удобные для подобных мероприятий. Несмотря на то что молодой крокодил был намного меньше своего соперника, в бою эта разница практически не ощущалась. Лаки был невероятно быстрым и проворным. Как только Дэрд делал замах, чтобы нанести удар, Лаки уже находился в другом месте. Солнечные лучи падали на молодого крокодила, играя бликами на его коже. Казалось что его тело было высечено из гранита. Каждый мускул выпирал из-под толстой кожи, словно стальной трос. Они напрягались, когда Лаки атаковал, уходил из-под удара или даже просто двигался. Во время тренировки тело молодого крокодила уподобилось упругому металлическому тросу. Как бы сильно его не сгибали он всегда принимал первоначальную форму. При всём этом движения Лаки были плавными, без лишних рывков. Мянга не знала толком хороши ли были его атаки, уклонения, парирования, единственное что она замечала как одно движение плавно переходит в другое, то в третье, четвёртое… это завораживало подобно танцу, танцу огня что ласкается змеевидными движением в темноте. От интенсивной тренировки пот на шеи молодого самца поблёскивал алмазными вспышками. Он медленно стал стекать вниз маневрируя между вздувшимися венами и натянутыми мышцами, подобно горной реке что выбирает русло, стекая с вековых гор. Сорвавшись, она поедает на грудь парня, разбиваясь; и вновь скапливаясь собирается в каплю чтобы продолжить свое ветвистое путешествия. Вниз. По животу такому же атлетическому что и остальное тело. Даже изуродованная из-за ожогов правая лапа и немногочисленные шрамы ни как не портили полотно Апполоновского тела, а лишь дополняли его штрихами. Завороженная Мянга ловила каждое движение молодого крокодила. Её глаза впивались в каждый мускул который напрягался когда Лаки двигался, этот мускул тут же выделяясь на фоне остальных: набухая, становясь твёрдым, жилистым в окружении вздувшихся вен. Очередной манёвр и вот теперь другая группа мышц приковывает к себе внимание юной девочки. Она даже перестала моргать чтобы не упустить ни единого движения. — Ааухву… — вырвалось из пасти Мянги невнятные слова, больше похожие на выпущенные через край эмоции, чем попытка что-либо сказать. Она даже не услышал их, настолько была увлечена рассматривая тело Лаки. Её глаза блуждали по тело молодого крокодила даруя её неописуемые чувства восторга и возбуждения. Она не могла оторвать глаз от него, хоть где-то в глубине души, в океане пиршества эмоций, слышался голос разума, что кричал ей о чём-то… о чём? Она не знала и была рада не знать, так как с головой окунулась в наслаждение дарившие ей то чего она раньше не испытывала никогда. Эти новые сладостные чувства бурлящим потоком распространились по её телу от сердца, до кончика хвоста, от головы до кончиков пальцев. Это чувство опьяняло, кружило голову. Оно подталкивала к чему-то что должно усилить его чтобы в конце концов возвысить над всеми другими чувствами и в момент эпичного апогея вырваться наружу фонтаном экстаза. Но что именно нужно было делать Мянга не знала хоть её тело само подсказывало ей. Такой сильный, смелый казалось он был способен выдержать любой удар. За его спиной можно было ни за что не волноваться. Эта защита опьяняла. Дарила усладу. Когда так долго живёшь на улице становишься черствым, как к другим так и самому себе. Там каждый сам за себя. Каждый ждет шанса чтобы подставить стоящего рядом. Мянга давно потеряла чувство безопасности. И вот теперь, смотря на Лаки она вспоминала что несмотря на его отношения к ней он заслонил её своей спиной: от злобного полицейского что готов был отрубить ей лапу обрекая на мучительную голодную смерть, от Тоното вселявшего ужас в любого на той гнилой улице где она обитала. Он и его брат Ука всколыхнули в душе Мянги те чувства что казалось угасли на совсем. Они подарили ей надежду. Мечту что надежда, доброта, забота и любовь всё еще имеют в этом мире ценность. Ценность за которую стоит цепляться как за спасительную нить. Последний раз она это чувствовала в объятьях родителей. Дрожащие, наполненные едва появившимися слезами, глаза Мняги смотрели на Лаки иначе, чем на родителей или на мистера Ука. В них отчетливо ощущалось пламя страсти. И Мянга поддалась ему. Она была готова нарушить свой же обед. Самый главный обед, что дала она сама себе. «Ни один самец больше никогда не коснётся меня!» — в слезах свирепо пообещала она. И на то у неё были свои причины.***
После взрыва на заводе и смерти родителей, Мянгу отправили в лечебницу «Великой Алинилаланой Длиннохвостой», в статусе сироты. Там она ютилась пару месяцев, пока работникам клиники не удалось найти её ближайших родственников. Ближайшим и по совместительству единственным родственником Мянги оказался её дядя. Крокодил лет шестидесяти: толстый, сморщенный, с отвратительным запахом пота — он разил от него постоянно. Мянге с трудом, но всё же удалось вспомнить его. Она как-то раз видела его в гостях; он приезжал к ним когда ещё родители были живы. Установив родственную связь работник лечебницы выдохнули — проблемой меньше. — Дядя Биптис. — напомнил он Мянге своё имя, когда они зашли в его однокомнатную квартиру в одном из убогих номов, где на улице всё ещё смердели трупы граждан умерших от голода и лезвия ножа. Забитая до потолка старым хламом квартирка больше напоминала склад. А если добавить сюда ещё тошнотворный запах гниения то — мусорный бак. — Будешь жить тут. Поставив тарелку с бульоном из сваренных опарышей, собранных скорей всего с трупов зверей, сухо сказал дядя Биптис. Он продолжил, сел рядом с таким же блюдом: — Я запрещаю выходить тебе на улицу. Будешь сидеть дома и разбирать тот хлам, что я принесу. Взамен, я буду тебя кормить. За зарешеченным окном стояли сумерки. Ореолы морд двух зверей мерцали при тусклой свечке. Больше они не разговаривали. Разве что после ужина дядя Биптис, подталкивая ладонью Мянгу, заставил войти её в спальню. Держа в лапах подсвечник с тлеющей свечой, он хрипло произнёс: — Я буду спать на полу, а ты ложись на кровать. Он указал на старую кровать, что стояла в углу маленькой комнаты. Остальное место, если не считать ободранного кресла, комнаты: от склизкого пола до потолка пропитого плесенью занимал мусор. Сходу невозможно было разобрать, что это был за мусор, но судя по запаху — это были бытовые отходы, собранные в баки. Когда глаза шестнадцатилетней* Мянги привыкли к темноте она смогла разобрать что среди баков находились разнообразные вещи. Пока Мянга привыкала к зловонью и осматривалась, дядя Биптис разобрал кровать и бросил на неё старую сорочку. — Переодевайся. — буркнул он. Поставив на стопку гниющих газет подсвечник, он развалился в кресле. Послышался усталый вздох и скрип костей мебели. Достав из мокрого пиджака фляжку с какой-то жидкостью, он глотнул и откинулся на спинку кресла. Его взор устремился на одинокую смущённую фигуру девочки. В нос Мянги, пробираюсь сквозь смрад, ударил замах ацетона. Опустив мордочку, Мянга робко подошла к кровати. Она старалась не смотреть в тёмный угол освещаемый тусклым светом одинокой свечки, где восседал её дядя. Некоторое время она стояла неподвижно прижимая единственную лапу в груди. Её глаза застыди на старой сорочке. — Мне холодно, можно я лягу в одежде. — выдавила она из себя. — Всю кровать запачкаешь. Переодевайся и ложись спать. Я лягу чуть позже. Мне нужно кое о чём подумать. — настойчиво сказал дядя Биптис Кивнув, Мянга безропотно начла скидывать с себя одежду, пока не осталась в одних панталонах и короткой маячке. Озноб пробил её отчего она задрожала. Едва управляя своей лапой, из-за тряски, Мянга быстро надела старую сорочку. Не теряя времени она запрыгнула на кровать и скрылась под старым одеялом. Закутавшись по шею девочка прижала коленки к груди и уткнулась носом в угол между кроватью и мокрой стеной. Измотанная переездом Мянга не заметила как провалилась в глубокий сон. — Фууу. Свечка погасла. Темнота. Мянга не поняла спит ли она или нет отчего неподвижно лежала на старой кровати смотря в темноту. Вскоре тьма стала светлеть и когда её глаза вновь приспособились к мраку Мянга уже разбирала рисунок на ветхих обоях. Теперь она была уверенна, что это не сон. И этот вывод заставил её сердце содрогнуться. Она лежала всё так же уткнувшись носом в стенку, спиной к остальной части комнаты, но только с одним отличием, рядом с ней спал дядя Биптис. Мянга не знала когда он лёг к ней в кровать, но отчётливо чувствовала его запах: пота и ацетона. Он лежал сзади прижавшись всем телом к её спине. Хвост Мянги был зажат между его коленками. Её затылок упирался уму в горло, а нижняя челюсть дядя Биптиса давила ей на макушку головы. Одна его лапа была под ней, а вторую он опустил на её грудь. Растопырив лапы огромный крокодил полностью обхватывал грудь юной девочки. Как только Мянга поняла что происходит она окончательно проснулась и окаменела. Застыв подобно мертвому зверю Мянга уставилась в одну точку и перестала моргать. Её глаза были не естественно широко раскрыты. Она даже перестала дышать отчего её сердце стало биться очень медленно. В голове царил полный ужас и кавардак. Оцепенев от страха на ждала что произойдёт дальше не в силах пошевелится. Всё её тело прошиб холодный пот, заморозив её мышцы. Шло время, дядя Биптис не шевелился. Мянга продолжала неподвижно лежать на кровати. Наступил ранний рассвет, когда солнце ещё не взошло, но на улице уже был светло. Он высветлил помещение. Теперь мрак в комнате сменился на тусклый, серый, практически бесцветный, оттенок. И, благодаря ему, рисунок на обоях был заметен более отчётливо. Сколько времени прошло на самом деле Мянга не знала, для неё всё это время пролетела единым бесконечным отрезком: без начала и конца. Бесконечно длинным и стремительно кротким. То чего она боялась больше всего наконец произошло, дядя Биптис наконец зашевелился. Мянга не знала проснулся ли он или нет, но почувствовала как его челюсть двинулась. Проглотив слюну, он глубоко вздохнул. Его лапа, лежавшая на её груди, зашевелилась. Медленно, она стала елозить. Через сорочку Мянга почувствовала как его мозолистые пальцы стали ощупывать её грудь. И наконец, найдя соски, приступили к медленным круговым движения. Мянга продолжала лежать неподвижно. Сжав челюсти словно тески она боялась что дядя услышит как стучат её зубы. В горле пересохло, а в широко распахнутых глазах появились слёзы. Спустя неопределённое количество времени лапа старого крокодила остановилась, перестав лапать грудь и разрывать когтями душу девочки. Но худшее было впереди. Лапа дяди Биптис вновь задвигалась. Теперь она медленно поднялась вверх и упала невыносимым бременем на её плечо. Замерла, издеваясь над несчастной. Это длилось бесконечно долго. В это время дядя Биптис задышал сильнее. Спиной Мянга ощутила как его сердце колотило как барабан. Его лапа дрогнула и стала поглаживать плечо Мянги, с каждым разом опускаясь всё ниже и ниже: от плеча до локтя, от локтя до запястья, откуда она рухнула на бедро. Из глаз Мянги потекли слёзы. Всё внутри неё выворачивалось, переворачивалось и извивалось в агонии. Однако мордочка осталась непоколебимо каменной. Одни лишь дрожащие глаза выдавали её истинное состояние. В тот момент она мечтала вскочить с кровати и впиться острыми зубами в горло строго поддонка. Эта мечта утопала в её слезах. Мянга продолжала лежать неподвижно. Упавшая на её бедро лапа дяди стала гладить её вверх-вниз. Изредка его жёлтый когти зацеплялись через сорочку за лямку панталон приспуская их. После нескольких движений дядя Биптис опустил лапу ниже и ухватился за подол сорочки. Сжав его он потянул его вверх оголяя сначала лапы Мянги, потом бедро, талию, пока не задрал его почти до плеч девочки. Теперь, когда тонкой ткани между кожей Мянги и лапой дяди Биптиса не было первая почувствовала как разгоряченная лапах старика упала её на живот. Мянга не выдержала и содрогнулась. Она через силу заставила себя замереть. Рыдая безостановочно, Мянга стала задыхаться. Лапа дяди ощутила как её живот вздрогнул и не некоторое время прекратила своё движение. Чтобы вновь продолжить его через минуту. Некоторое время он медленно гладил упругий живот девочки замедляясь в области пупка. Постепенно радиус его пыток рос. Теперь он охватывал грудь Мянги проникая под сорочку и майку. Вновь упускаясь вниз его лапа падала на бедро несчастной. В последний раз он зацепил когтём лямку панталон, что прижимались к бедрам. Зацепившись он стал медленно стаскивать её вниз, оголяя тело. Эта идея оказалась провальной, так как пуговица на верхушке хвоста, в районе копчика, не позволяла опустить бельё слишком низко. Ещё раз пройдясь по оголенному бедру Мянги мозолистая лапа дяди Биптиса поднырнула под лямку пантолон и очутилась между нижних лап Мянги зажатая внутренней стороной бедра. Средний палец уперся прямо в её девичье начало. Всё что происходило позже Мянга не помнила. В голове остались лишь смутные воспоминая чувств что ураганом, штормом мотали её душу как изорванную тряпку. Грязь. Позор. Презрение к самой себе и лютая ненависть к тому зверею. Разум находился во мгле, блуждал по белому полотну подобно лишенному рассудку зверю. Лишь изредка до Мянги доходи обрывки в виде моторных функций, когда нервные окончания словно звери что бесстыже наблюдают за её изнасилование кричат ей о том где сейчас лапа её дяди и что делает его средний палец. Мянга не выдержала и её вырвало. Она новь вернулась в реальность. Перед залитым из-за слёз взором прояснились всё те же обои, но теперь на них виднелась клякса в виде рвоты. Пелена с глаз спала и Мянга явственно видела в стекающей по стене блевотины саму себя — лишенную чести помойную тряпку. И ей было плевать что после, когда она жила на улицах Репод Сити и выяснила что в тот момент дядя не обесчестил её в прямом смысле этого слова, а лишь приставал. Для неё этот момент навсегда будет тем страшным мигом надругательства. И теперь, после того как это произошло никакой самец в мире не посмеет связать с ней свои отношения. Испорченная — клеймо на душе Мянги, остававшейся после той жуткой ночи. После того как её вырвало Мянга стало легче. Вторым облегчением для неё стал тот факт что Биптиса рядом не было. Когда он ушёл, она не помнила. А может делал вид что не помнит. Как только солнце взошло, лапа старого крокодила выползала из трусов Мянги. Поднеся влажные пальцы, наполненные ароматом самки, к носу он сделал глубокий вздох, а после положил их в пасть и стал обсасывать словно соску. Когда первые лучи поднимающегося солнца проникли в комнату, пробившись сквозь грязное окно его уже не было. Мянга наконец-то смогла дышать полной грудью. Её тело вновь стало подчиняться ей. Заправившись, она подняла голову и огляделась. В комнате никого не было. Как только она решила встать с кровати, то до неё донесся приглушённый разговор. Он шёл из-за закрытой двери, что вела на кухню. Говорило двое: один из голосов был знаком Мянге — это был её дядя, второй — нет. Тихо встав с кровати она на цыпочках подошла к двери. Разговор хоть и стал более отчётливым, но всё ещё оставался неразборчивым. Мянга прислонила к замочной скважине и замерла. — …вчера привёз. — говорил её дядя. — И чё хочешь за неё? — Один горсс монет (144). — У тебя кессонка? За эту инвалидку больше пяти дэк (50) монет не дадут, даже не проси. — Брось. — У неё одной лапы нет, на кой она мне? — Ну ты же берёшь её не для того чтобы она напитки подавала. — логично предположил дядя Биптис, — То что у неё лапы нет нестрашно, главное что между лапок всё нормально: узко и туго. Тихий смех. Кашель. — Девственница? — спросил незнакомый голос. — Не то слово. Бьюсь хвостом о гранит, она даже не целовалась. Молчание. — Слушай мне по горло нужно отыграться сегодня. — первым нарушил тишину дядя Биптис. — Сколько дашь за неё? Я же знаю что у тебя из клиентов есть любители посрывать юные бутоны своими членами. Наступила вопросительная пауза. — Два до два (26). — предложил незнакомец. — Два до два? Ты же минуту назад говорил, что она стоит не меньше пяти дэк (50). — чуть не выкрикнул дядя Биптис, но вовремя спохватился. — Те серебро нужно? — Нужно. Я кончиком хвоста чую что мне должно повести в следующей партии. — Тогда договорились, приведи её вот по этому адресу, я всё приготовлю. Сколько ей? — Девять. — ответил дядя Биптис. — То что нужно. Всё, давай я пошёл мне сегодня к большой игре готовиться. — А когда заплатишь? — Как только ребята наиграются с ней, ты сразу получишь свою долю. — Ага, ясно. Послышалась возня, шуршание одежды и звук передвигающейся мебели. — Тихой воды. — Давай. Дверь захлопнулась. Послышался скрип старых досок. Через пару секунд дверь в комнату открылась и в неё заглянул дядя Биптис. Его взор тут же пал на кровать куда быстро вернулась Мянга. Удостоверившись что она всё ещё спит он прикрыл дверь и через несколько минут вышел из квартиры — звук замка при закрытии означал его уход. После него Мянга пролежала в постели ещё некоторое время убеждаясь в том что дядя Биптис внезапно не вернётся. Выждав она решительно вскочила с кровати и, содрав с себя ненавистную сорочку, бросилась к своей одежде. «Бежать!» — крутилась единственная мысль в её голове. План побега она составила давно. Он был до безобразия прост и прямолинеен. Одевшись она нашла в куче мусора старую сумку куда напихала всё что было в холодильнике дяди. Оттащив обратно в комнату, Мянга вернулась на кухню за табуреткой. Именно ею она решила пробить дряхлое окно в комнате. Однако проходя мимо потрескавшегося зеркала она заметила в нём своё отражение. Мянга стояла на заплесневелом полу держа в лапах ножки от табуретки, что тащила за собой. Её взгляд прошёлся по своей одежде. На ней было стандартная форма, что выдавали в лечебнице всем сиротам-девочкам: коричневое платье с длинным закрывающим щиколотки подолом. Смотря на своё отражение Мянга поняла что это проклятье будет преследовать её всегда, пока она будет выгладить как самка. Её тут же осенила идея. Бросив табуретку она шмыгнула к старому шкафу, что стоял возле холодильника. В её голове всплыли воспоминания. Как-то раз, приезжая в гости к родителям Мянги, дядя Биптис упомянул о своем сыне. «Этот скряга не мог выкинуть его вещи» — надеялась Мянга. Покопавшись какое-то время в потрохах шкафа ей всё же удалось найти поношенные костюм: пиджак, рубашка, брюки. Быстро переодевшись в мальчишескую одежду она встал перед зеркалом строго осматривая себя. Замечаний нет. Если не знать что она девочка то можно и не догадался, приняв её за смазливого мальчишку. Правда костюм был на размер больше, но это было к лучшему. «На вырост» — логично подумала Мянга. Забравшись на гору мусора, что лежал рядом с низким подоконником, Мянга схватилась за табуретку. — И-и-и-и-я-а-а! Собрав всю злость она швырнула её в окно. Звон стекла, хруст гнилого дерева. — А-а-а-а! Вновь удар. Ещё и ещё, пока наконец путь на свободу не был расчищен. Убрав осколки, Мянга схватила сумку и вылезала на улицу. Бросившись по пустынной улочке куда глаза глядят, она дала себе слово что с этого мгновения не позволит ни одному самцу дотронуться до неё. «Не позволю! Никогда! Ни за что! Я лучше сдохну!» — твердила она свою клятву.***
Клятву, которую так хотелось нарушить в тот момент, когда она выглянула из окна и увидела мистера Лаки. Мянга не помнила как оказалась на полу. Она сидела опёршись спиной о стену рядом с открытом окном откуда лился прохладный ветерок и доносились звуки битвы. Её глаза были закрытыми, а разум находился где-то далеко, в сладостных мечтах. Она стояла на огромном овальном балконе в смешенных лучах луны — холодного света и теплого — лившегося из зала, где всё ещё шёл бал. Её тело всё ещё пылало от знойного танца и она вышла проветриться. Неважно была ли она знатная дама или же нет, на ней было роскошное вечернее платье тёмно-синего цвета оголявший плечи. С широким декольте и не менее широким вырезом на спине. Ещё мгновения назад она кружилась в безудержном веселье вместе с молодым крокодилом: статным, красивым и невероятно сильным. Это была симфония чувств. Самых разнообразных: от наслаждения до страха, от игривости до серьёзности, от скромности до раскрепощенности. Мянга облокотилась о перила и глубоко вздохнула. — С вами всё хорошо? — неожиданно раздался молодой голос. Вздрогнув Мянга обернулась и увидела перед собой того самого молодого крокодила что вскружил ей голову пока кружился вместе с ней в танце. — Да. Всё хор-р-р-ошо. — слегка содрогнувшись, и от чего немного запинаясь, неловко ответила она. — Просто вы так быстро убежали. — подходя ближе к Мянге продолжил молодой крокодил. Он представился. — Лаки. — Очень приятно, я Мянга Тян. — Вы из какого-то старинного клана, верно? Просто я раньше вас не видел. — Да сэр. Лаки приблизился вплотную к Мянге, от чего ей пришлось задрать мордочку высоко вверх. — Вы невероятно красивы Мянга Тян. — искренни произнёс он. Его бархатный голос не мог врать, Мянга это чувствовала своим сердцем. — Вы наверное смеётесь надо мной. — расстроено произнесла она и опустила взгляд, одновременно с этим обняв лапой пустой рукав. — Что вы, нет. — тут же извинился Лаки. Его пальцы упали на подбородок Мянги и подняли её грустную мордочку вверх. — Но разве можно быть красивой, вот такой как я… Она хотела вновь опустить голову чтобы взглянуть на искалеченную лапу, но Лаки не дал ей этого сделать. Он нежно прикоснулся к её щеке и смотря в глаза сказал: — Для меня это неважно. Мянга подалась вперёд, но неожиданно раздался страшный голос строго брюхатого крокодила лет шестидесяти. — Мистер Лаки отойдите от этой самозванки. Мянга отпрянула назад, а молодой крокодил развернулся, чтобы поглядеть кто произнёс столь дерзкие слова. На балконе столпилось множество зверей. Ещё минутой раньше все они наслаждались балом внутри замка, но сейчас, не прекращаемым потоком, тянулись из огромных дверей соединяющие зал и балкон. — Она самозванка! — продолжал мутить воду разгневанный толстый крокодил. — О чём вы сэр? — возмущённо произнёс Лаки. — Она не из знатного рода, она безымянная простушка. — выпалил толстый крокодил. Он продолжил, но крича в сторону собравшейся толпы-зевак, которым не терпелось узнать чем всё закончится. — Охрана! Прокричал он и в тот же миг, пробираясь сквозь благородных животных, рядом с ним встало несколько крупных охранников. — В темницу её! Выкрикнул толстый крокодил и охрана двинулась в сторону молодой девушки. Завидев приближающихся солдат Мянга попятилась назад. — Ай. — тихо пропищала она когда её спина упёрлась в перила балкона. Отступать было некуда и Мянга закрыла глаза. — Не троньте её. — неожиданно раздался голос молодого крокодила. Сквозь пальцы Мянга увидела как Лаки заслонил её своей могучей спиной. — Или будете иметь дело со мной. — смело продолжил он. — Отойдите сэр, эту простушку необходимо наказать, она представлялась другой — из знатного древнего клана. — потребовал один из охранников. — Мне плевать простолюдинка она или нет, Я ЛЮБЛЮ её и некому не дам в обиду. Охрана и смелый господин Лаки встали в боевую стойку. К счастью сражения удалось избежать и всё разрешилось наилучшем образом. — Пропустите. Пропустите. Дай те же мне пройти. — требовал какой-то полноватый варан в монокле. — Я юрист и у меня есть доказательства что Мянга Тян в действительности является дочерью самого древнего и знатного клана Репод Сити! Говоря, варан активно размахивал какими-то бумажками. Получив неопровержимые доказательства толпа благородных зверей громко ахнула. Волнами послышались шептания и разговоры. — Охрана, бросьте в темницу этого толстого крокодила. — приказал Лаки. Охрана повиновалась. Свадьбу мистера Лаки и мисси Мянги сыграли этим же вечером. «Каково это?» — гадая сладостно думала Мянга. Всё та же ночь, всё та же луна. Но теперь Мянга стоит возле открытого окна в полумраке. Это её первая ночь в качестве невесты. За её спиной огромная кровать. Она стоит в одной из самой богатой спальне в Репод Сити. «Каково это?» — она уже и позабыла о той страшной клятве что дала сама себе. Единственное о чём она мечтала это узнать ответ на этот вопрос: «Каково это… быть с самцом?» На этот вопрос невозможно ответить. Нет ни одного поэта что смог бы выразить все эмоции: ни один музыкант, ни скульптор, ни певец, никто даже близко не может приблизиться к ответу. На него невозможно ответить словами, его нужно испытать. Стоя в одном неглиже Мянга почувствовала спиной что к ней медленно приблизился мистер Лаки. «Неужели он сейчас дотронется до меня!» — в котле бурлящих чувств этот вопрос то всплывал, то вновь тонул, словно корабль в океане. «Как это будет?..» Я не успела продолжить как сильные лапы мистера Лаки нежно опустились мне на плечи. Так нежно, словно это был бархат. Однако в них чувствовалась сила. Огромная сила. Мистер Лаки без труда, наверное смог бы поднять меня на лапы. Такой сильный, и в то же время заботливый. — Больше никто тебя не обидит. — произнёс он. — Вы об-б-ещаете?.. — я едва могу выразить свои чувства, отчего постоянно запинаюсь. — Даю слово. Я почувствовала его дыхание. Мистер Лаки легонько надавила на одно моё плечо и я беспрекословно подчинилась ему. Развернувшись, я закрыла глаза. — Тебе страшно? Он видит меня насквозь. А может просто чувствует, как дрожат мои плечи? Всё ещё не смея открыть глаза я стеснительно киваю. Глупая, какая же я глупая. Наверняка мистер Лики более опытный в амурных делах чем я. — Я обещаю, что больно не будет. Его бархатный голос заставляет меня поверить в сказанное и открыть глаза. Мистер Лаки стоит в паре шагов от меня. Его обнажённое тело скрывает полумрак. А луна кокетливо приоткрывает занавес с каждым его шагом. Лаки делает шаг вперёд и я вижу как в свете луны появляться его могучей торс. Моя лапа дотрагивается до его мышц. Твёрдые словно металл. Бугристые плечи так же скидывают с себя полотно тьмы. Вскоре появляться живот в округлых выбоинах. Такой крепкий и необузданный мистер Лаки делает шаг и из мрака выныривают его бёдра… ну, только бёдра, а та штука что у мальчиков висит посередине скрыта во мраке, и видны только бёдра, да, так, именно так… он приближается ко мне. Это чувство. Оно такое приятное. Странное. Я едва стою на лапах. В горле пересыхает, а всё моё тело бросает в пот. Особенно там… Лапа Мянги падает на собственный живот и повинуясь зову двигается вниз. «Так нельзя» — прикусывая губу острыми зубами Мянга не в силах сопротивляться позыву. Словно безумная она хочет откинуть все нормы и морали чтобы наконец упасть в пучину наслаждение. Краснея от собственных мыслей и движения лапы, что занырнула между нижних лап, Мянга сходит с ума от удара стихии — любви. — Оооо… мистер Лаки прошу, будьте нежны со мной… — МЯНГА ТЫ ПРОСНУЛАСЬ?! Мир созданный её фантазией рушился, а вместо сладостных чувств, словно удар поездом, нахлынул страх. Мянга вздрогнула. В голову ударила кровь пропитанная адреналином. Эта смесь заставила разум закружиться. Перед глазами юной девочки всё потекло. Сердце билось так словно хотело вырваться из груди. Моргнув пару раз Мянга пришла в сознание. Она сидела на всё том же пыльном чердаке: опершись спиной о стену, возле открытого окна перед которым стоял стул. Пытаясь хоть как-то потушить пожар в её чреве Мянга неосознанно монотонно двигала нижними лапами: согнув их в коленях она то раздвигала их, то вновь сближала, иногда заводя колени друг за друга. Это действие почему-то приносила её настоящий экстаз. Однако выйдя из фантазий она мгновенно прекратила так делать. Покраснев так словно зелёный помидор резко стал красным, Мянга одёрнула верхнею лапку от своего живота, которая уже сползала ниже. Широко выпучив глаза юная самка крокодила полностью вписывалась в ситуацию когда подростка застукиваю за чем-то непристойным. Как в плане вида, так и в плане эмоций. Мянга задрожала и затряслась. Вновь раздался стук в дверь. — Мянга, можно войти? Этот голос поверг Мянгу в шок и трепет. Если мистер Ука увидит её в таком состоянии и догадается чем она хотела заняться?! Мянга твёрдо решила перерезать себе горло лишь бы не навлечь на себя подобный позор. К её нескончаемому счастью мистер Ука был воспитан стучать три раза, а ножа для церемониального убийства у Мянги под лапой не оказалась. Отчего было принято решение бежать к кровати и делать вид что она только проснулась. Молнией составив план от исполнения которого завесила её честь и жизнь, девчонка вскочила словно вместо нижних лап и хвоста у неё было три пружины. Она штормовым порывом бросилась к кровати, чтобы спрятаться под одеялом и пообещать сомой себе что больше никогда не позволит себе ничего подобного. Штормовой порыв которым Мянга, как ей казалось она бросилась к кровати, мгновенно стих, превратившись в штиль. Может в её мечтах она и летела неистовым ветром не касаясь пола, но подол длиннющей сорочки отрицательно качал головой, грустно возвращая мечтательницу обратно в реальность. С первыми же шагами она зацепилась нижними лапами за подол сорочки и, не удержав равновесие, плашмя грохнулась на пол. «Ба-бах!» — громкий звук упавшей Мянги громом раздался по чердаку. — У тебя всё в порядке? — послышался голос мистера Ука за дверью. Лёжа на животе Мянга приподняла мордочку и увидела как ручка круглой двери дернулась, опускаясь вниз. Вновь вскочив на лапы она продолжила своё бегство, но теперь благоразумно приподняв подол сорочки словно дамы юбки. Мистер Ука открыл дверь аккурат в тот момент, когда Мянга запрыгнула на кровать и накрылась одеялом. — Ей, Мянга, ты проснулась? — войдя на чердак произнёс Ука. Его взгляд упал на «проснувшуюся» девочку. Мянга театрально присела и, широко раскрыв пасть, зевнула, одновременно потянувшись — как будто только что проснулась. — Доброе утро сэр. — заметив молодого крокодила поприветствовала Ука Мянга. — Доброе. Вот, — подойдя к кровати Ука положил на одеяло сложенную в стопку одежду. Он продолжил, — кое-что из старого. Тебе должно подойти. В стопе одежды Мянга сразу же заприметила поношенные, но всё ещё добротные брюки, рубашку и пиджак. Оглядев, она подняла взгляд на Ука и искренни улыбнувшись, поблагодарила: — Спасибо сэр. Ука кивнул. Развернувшись, он направился к двери. — И вот ещё. — продолжил Ука. Отступая к выходу он обернулся, — Каждый раз будить я тебя не намерен, поэтому будь добра заводи будильник. — Ука кивнул на один из ящиков, что стоял в углу, скорей всего намекая, что найти будильник можно именно в нём. — Подъём в шесть утра.Завтрак в семь, не опаздывай. Слушая его Мянга постоянно кивала, пока молодой крокодил не скрылся за дверью, закрыв её за собой. Только после его ухода Мянга наконец смогла облегчено выдохнуть. «Пронесло» — пронеслась мысль в её голове. Опустив лапы она рухнула обратно на кровать, что было весьма опрометчивым поступком. Не рассчитав расстояние от головы до подушки Мянга, упав, приземлилась точно затылком на поручень изголовья кровати выполненный в виде нескольких круглых палок. Удар. Треск дерева. Врезавшись затылком о поручень, Мянга недовольно вскрикнула: — Ай! К счастью природа одарила её не только хорошей фантазией, но и невероятно крепким черепом. По крайней мере так говорил Тоното когда в очередной раз, напившись в баре, проверял прочность головы Мянги на очередной двери. Долго нежиться в кровати Мянга не стала. Мысль о том, что где-то внизу её ждёт готовы завтрак был наилучшим мотиватором. Живя на улицах о подобной роскоши можно лишь мечтать. Внезапно вновь в голове Мянги всплывают образы её родителей и то, как её мать по утрам будила её, подгоняя на завтрак. Она сжала челюсть, гоня эти грустные мысли прочь. Именно сейчас ей хотелось опустит голову в ледяную родниковую водe чтобы снять наваждение. Быстро одевшись Мянга вылетела из круглой двери, и, тормозя на поворотах, стала спускаться на первый этаж. Мимо неё мелькали зелёные обои и перила лестницы, дверные проёмы, коридоры увешанные старыми фотографиями семейства «Клана Нехбет». Движимая зовом желудка Мянга пропускали их мимо глаз, не сосредотачиваясь. Наконец она спустилась на первый этаж. Очутившись на последних ступеньках лестницы она увидела перед собой длинный коридор. Он пронзал первый этаж насквозь: начинаясь от главной двери — центрально входа, впадая в небольшой холл, он уходила дальше: пролегая мимо лестницы, потом упирался в дверь ведущею на задний дворик. Именно туда поглядела Мянга. Аромат пищи шёл прямо из кухни, что располагалась на первом этаже. Кухня в свою очередь находилась рядом со столовой, их разделял тот самый коридор. Именно его пресекла гувернантка Лиза неся на подносе что-то невероятно аппетитное. Как только она скрылась в столовой, дверь, что вела на задний дворик, открылась и в коридор, бодрым шагом, вошёл мистер Лаки. Протирая пот с оголённой груди полотенцем, он мелено двинулся по коридору к лестнице. Заметив его Мянга невольно впилась когтистыми пальцами в деревянные перила. На её мордочке расцвела улыбка. В близи молодой крокодил показался ей ещё симпатичнее чем в её мечтах. Наблюдая за ним словно за звездопадом, юная самка крокодила вновь перестала дышать. — Доброе утро мистер Лаки. — вежливо поздоровалась она когда молодой крокодил, вытирая морду полотенцем, приблизился к лестнице. — Ага. — сухо ответил Лаки. Пройдя мимо Мянги он стал подниматься на второй этаж. Запах проходящего миом самца ударил в нос Мянги словно нокаутирующий удар боксёра, хоть, призналась Мянга сама себе, в её мечтах он пах совсем иначе. Стараясь хоть как-то задержать мистера Лаки Мянга окликнула его: — Мистер Лаки… Он остановился и уронил на неё свой взгляд, словно спрашивая: «Чё?» — Мистер Лаки, — Мянга уже придумала что говорить дальше, — я хотела сказать вам спасибо за то, что защитили меня от полиции… — она хотела продолжить, но поймала на себе недоумевающий взор молодого крокодила, словно он забыл о вчерашнем дне. Слегка расстроено Мянга напомнила ему, — Тогда, на площади, вы защитили меня от полицейского, что хотел отрубить мне лапу. — Ага. — всё так же лаконично, и как показалась Мянги даже насмешливо игнорирующие ответил Лаки. — Я очень благодарна вам сэр. — закончила Мняга. Они оба замерли в неловком молчании, и чтобы выйти из него Мянга решила окончательно всё испортить. Но это она поняла уже потом, когда идея мило улыбнуться показалась ей очень удачной и даже пикантной. Натянув невероятно широкую улыбку на морду она улыбнулась во все свои 66 зубов, точнее в 65 — выбитый зуб от удара мистера Ука сиял дырой как чёрная клякса на белой бумаге, прямо под её носом. — Ыыыы — вырвалось непроизвольно из её пасти. Смерив безразличным взглядом девочку, Лаки, потеряв и без того малый интерес к Мянге. Через мгновение он двинулся дальше, устремляясь вверх по лестнице. Он даже не отреагировал на возмущенный гнев Мянги, который без сомнения должен был прожечь на его спине дыру. Лаки ушел, а Мянга, сменив злость на апатию, спрыгнула с последней ступеньки. Даже на то, что в её душе всё ещё полыхали угли злобы она понимала что мистер Лаки не виноват в этом. Размышляя о ситуации Мянга вышла в центр коридора. В тот же момент в дом вошёл огромный гребнистый крокодил Дэрд — именно он тренировался вместе с мистером Лаки, как заметила Мянга. Невероятно огромный самец, доски пола под которым гнулись и стонали от тяжести, пригнулся чтобы не задеть висевшую люстру. — Дэрд, ты завтракаешь с нами. — раздался из столовой голос Ука. — Спасибо сэр. — отозвался исполин. Он посмотрел в столовую, но как выяснилось секундой позже взгляд его был сосредоточен не на убранстве комнаты, а на полненькой самке крокодила — гувернантке Лизе. Она как раз вышла из столовой и, пройдя мимо Дэрда, мило улыбнулась ему. Не задерживаясь Лиза удалилась на кухню. Вежливо поздоровавшийся с Лизой Дэрд хотел окликнуть её, и даже робко поднял одну лапу указав указательный палец вверх, но замер в нерешительности. Гигант молчал, как ученик невыучившей урок у доски. Наблюдая за этим мимолетным действием, Мянга внезапно задалась вопросом, чем Лизе удалось укротить этого свирепого мастодонта, свирепого воина терявшего дар речи при одном её появление? Ответ на этот вопрос дала сама Лиза. Пухлая самка крокодила вновь появилась из кухни в своей повседневной одежде — рабочем платье с широким декольте. Её пышная грудь мгновенно приковал к себе Дэрда. Но надо отдать ему должное, гребнистый крокодил собрал всю волю в кулак и сумел-таки отлепить глаза от выреза — выдержка истинного офицера. Проводив Лизу глазами, Дэрд направился на кухню. А Мянга же, не теряя ни секунды, подбежала к комоду стоявшему в холле. Взглянув в отражение зеркала, она подавлено нахмурилась. В отражении зеркала виднелся обычный паренек. Даже зная своё нутро Мянга не сразу признала в этом юноше саму себя: брюки, пиджак, рубашку — всё это висело на её теле как тряпка на вешалке. «Неудивительно что мистер Лаки никак не проявляет ко мне интерес. Чем я могу заинтересовать его?» — подумала Мянга. Она тут же вспомнила про пышную грудь Лизы, но и тут её ждало разочарование. Оглядевшись и убедившись что в коридор кроме неё никого нет, Мянга ухватилась за свои «виноградинки» так, как это делают дамы желая подчеркнуть свою бюст. Очередное разочарование ярмом упала на девичью гордость. «Может мне стоит надеть платье?» — вертясь перед зеркалом в поисках других округлых форм, что так сильно привлекают самцов Мянга не заметила как в коридоре вновь появилась Лиза. — Хватить дурью маяться, марш сюда, помоги на стол накрыть! — резко рявкнула Лиза. Не смея перечить Мянга бросилась в столовую вслед за образцовым женственным образом. В столовой она получила от Лизы поднос с семью лепёшками и наказ отнести его в столовую и поставить в центре стола, после чего ждать завтрака и не шататься по дому. Что Мянга безукоризненно исполнила: отнесла поднос с шестью лепешками, поставила его в центр стола и села в указанное мистером Ука место, чтобы не шататься по дому. Сидеть на мягком стуле Мянге наскучило, как только она уселась на тот самый стул. Мистер Ука сидевший по центру стола как глава клана взмахнул газетой и, положив нижнею лапу на лапу, растворился в изучение утренних новостей. Жирный заголовок газеты гласил: «Новая речь генерала Тайла вызвала резкий резонанс в обществе. Собирается ли генерал Тайл уводить из Репод Сити свой легион?» Мянге ничего не оставалось делать, как оглядеть столовую. Это было просторное овальное помещение с высоким потолком. В центре столовой находился прямоугольный стол на множество персон. И как будто этого было мало судя по строению стола она мог ещё раздвигаться как в ширь, так и в длину увеличивая число мест. Заметив подобный стол-тарнформер Мянга вспомнила что когда спускалась вниз с чердака то перед ней мелькало множество семейных фотографий «Клана Нехбет». Они так же были расположены и столовой, где сидела Мянга; занимая место между сервантом, тумбочкой, светильником, мягким уголком из двух кресел и низкого столика что был расположен возле окна и где, судя по убранству столика, братья часто коротали вечера за бокалом крепкого напитка и игрой в карты, комода. На всех фотографиях, что весели на зелёных обоях, были изображено множества крокодилов. Складывалась такое ощущение, что одиночные или парные фото у членов «Клана Нехбет» были не в моде. Воспользовавшись крепкой головой по прямому назначению Мянга сложила «два плюс два» и догадалась что в прошлом «Клан Нехбет» был очень многочисленным. Пол в столовой был покрыт мягким ковром с геометрическими фигурами. На потолку висела широкая люстра на сталактитах которых крепились лампочки. Среди фотографий на одной стене почётное место, выделяясь висела картина с гербом «Клана Нехбет». Это был овал с изображением толщи воды. В центре него находилась пиранья, вокруг которой, на заднем фоне, сопровождая её, были изображены её собратья. Ниже шёл лозунг «Клана Нехбет»: «Что толку в золоте, если твой меч в крови невинных». Столовая была очень светлой и уютной. Из огромного пляжного окна поток солнечных лучей без остановки вливался в комнату, не оставляя тени ни единого шанса. Оглядев комнату Мянга опустила глаза на стол. И слегка разочаровалась. Из еды на столе были те самые лепёшки, что вручила ей Лиза, чашка нарезанного хлеба не первой свежести, соль, сахар, свежие цветы — они росли возле беседки и за ними подглядывала Лиза, каждый раз украшая ими стол. Несмотря на скудное содержимое стола, Мянга заметила на своём месте целый набор столовых приборов. Они подобно муштрам солдатам располагались возле её тарелке с левой и правой стороны. Обилие столовых ложек играла на струнах её душе подобно качелям. «И как во всём этом мне разобраться?» — первым делом подумала она. Можно конечно плюнуть на все правила этикета, но Мянге хотелось впечатлить мистера Ука и особенно мистера Лаки показав им что она не такое-то не образованное бревно как они могли о ней подумать. Пока она внимательно изучал инопланетные инструменты и вспоминал хоть что-то об порядке их использовании, в её голове теплилась надежда, что если на столе так много ложек, вилок и ножей значит еды будет тоже много. Но, как всегда, Судьба распорядилась по-своему. «Клан Нехбет» оказался не таким богатым как представляла себе Мянга. Её мечты о пышных застольях в богатых поместий кланов, где столы трещать от изобилия еды рухнули. А вместе с ними и её надежды есть от пуза и спать до комы. По всей вероятности, голод затронул все слои общества. Впрочем неблагодарной Мянга не собиралась быть — наличие еды на столе, крыша над головой и защиты, уже повод для радости. Особенно когда к их столу присоединился мистер Лаки. Одетый в чёрные брюки и белую рубашку он элегантно сел за стол и аккуратно положил на колени белок полотенце. Заприметив его Мянга тут же выпрямилась и следуя этикету положила себе на колени полотенце. Она едва заметно дернула носом втягивая запах молодого крокодила. Он пах свежестью и цветами. — Что пишут? — поглядев на брата, спрятавшегося за газетой как за стеной, спросил Лаки. — «Совет Кланов» опасается, что генерал Тайл не захочет выводить войска из города. — ответил Ука. — Это противоречит первому закону Репод Сити: «Ни одна армия не имеет право входить в город без согласия её жителей». Что говорит генерал Тайл? — Военный совет города не желает чтобы Тайл выводил свои войска. Они боятся возобновления бунтов. — А как же Администрация города? Разве полиция не может обеспечить порядок в городе? — А тебе как кажется? Думаешь генерал Тайл захочет узурпировать власть? — опустив газету спросил Ука. — «Совет Кланов» не позволит этому случиться. — Понимаю. Но ты, как военный, скажи каковы шансы всех кланов против легиона генерала Тайла? — спросил Ука. — У «Второго Легиона Великого Датариса Многозубого» которым командует генерал Тайл более 6 когорт, это примерно до мо (20000) солдат. Даже пускай с учётом его потерь при штурме города и наведения порядка у него осталось 4 или 3 когорты — это уже 10 мо (10 000). Не стоит забывать и про генерала Энриэля и его «Первой Легион», а это все шесть когорт… Пока братья разговаривали на совершенно незнакомые и абсолютно не интересные Мянге темы очередной позыв в желудке заставил её осмелеть. Протянув лапку она направила когтистые пальцы в сторону аппетитной лепешки манящей её к себе приятным ароматом. — Мянга. — внезапно раздался строгий голос Ука. Юная самка крокодила резко одёрнула лапу от лепёшки. — Имей, пожалуйста, терпение. — посоветовал ей Ука. Мянга кивнула, но на её мордочке виделось совсем другое — «Что за пытка, сколько можно ждать?!» Долго ждать Мянге не пришлось. Через минуту в столовую вошел Дэрд. Когда он сел стул под ним скрипнул, а когда два увесистых кулака гребнистого крокодила упали на стол возле тарелки раздался звук как будто на стол положили многотонные кувалды. — Мистер Лаки я подобрал ребят для охраны на свадьбе. — произнёс он. — Кстати, пользуясь случаем хочу поздравить вас мистер Ука. В этот время в столовую вошла Лиза держа на подносе несколько блюд. Дэрд даже захотел ей помочь, но замер в нерешительности. Обойдя стол Лиза по очереди наложила каждому сидевшему своё блюдо: Ука и Лаки фаршированную рыбу, Дэрду — огромный кусок жареного мяса, а Мянге — суп. — Спасибо Лиза. — Благодарю вас. — Большое спасибо мисс Лиза. Мянга кивнула. Получив заслуженную благодарность, Лиза, погладив заботливым взглядом перед уходом гребнистого крокодила, удалилась. Завтрак. К счастью для Мянги Ука разрешил ей не пользоваться всеми столовыми приборами. И это был единственный случай в её жизни, где она радовалась своей инвалидности. Мгновения ока опустошив тарелку, Мянга заметила что остальные только-только приступили к еде. Ука тут же бросил взгляд на Лаки. И тот, заметив это, постирался объясниться. — Небольшая предосторожность. — Лаки я не хочу, чтобы родители Бинди увидели кортеж из наших солдат. Я же не похищаю её, а еду делать ей предложение. Дэрд и Мянга внимательно слушали их разговор, но по-разному относились к нему. Если Дэрд смутился, подумав, что сболтнул лишнего, то Мянга, наоборот, была крайне заинтересована: и беседой и тем как гребнистый крокодил разрезает огромный кусок мяса на куски. — Это просто мера предосторожности. Если не хочешь чтобы ребята сопровождали нас вовремя подготовке к свадьбе — не надо, но во время самой церемонии, я думаю, что парочка крепких парней будет не лишним. — наставил Лаки. Он поглядел на брата и добавил, — Ты их даже не заметишь. — Я ещё даже не обручился с ней, а ты уже готовишь спецоперацию на моей свадьбе. В отражении дрожащих глазах Мянги Дэрд насадил сочный кусок мяса на вилку и отправил её себе в пасть. — Ука вы с Бинди любите друг друга… — А её родители? — Я не вижу причин им отказывать. — успокоил брата Лаки. Второй кусок мяса в лапах Дэрда вновь полетел наверх, но остановился возле его губ. Втянув слюну обратно в пасть Мянга заметила как гребнистый крокодил застыл увидев как она внимательно следит за его движением. Дэрд вздохнул и пожалев голодную девочку отправил нанизанный на вилку кусок в её тарелку. — Хорошо. Я знаю что тебя не остановить. — согласился Ука, — Но только немного. — Не беспокойся, я наберу самых лучших. Твоё дело это Бинди, остальное оставь на меня. Положив кусок мяса в тарелку голодного девочки Дэрд отрезал другой и вновь поймал на себе взор Мянги. Её тарелка уже была пуста. — Мянга! — резко вскрикнул Ука остановив тем самым беспредел в объедании гребнистого крокодила шедшей от оголодавшей Мянги.