Да будет Солнце

      Годы изнурительных тренировок, бесконечных попыток, неприятных диалогов и сорванных к чертям нервов полностью оправдывали себя в Восточной лаборатории, когда Хомаре нужно было во что бы то ни стало держать лицо кирпичом. Все чертово время. Что ж, такая у нее работа, и грех на нее жаловаться: да, тяжелая; да, порой морально уничтожающая ее, но при этом — самая почетная и уважаемая на всем «Доминус Лиминис». Но почет и гордость, во многом даже зависть остальных Иллюминатов такой близости к Командиру не отнимали ни грамма от того факта, что ее работа порой морально уничтожала.        — Командир вернется в конце этого года. Постарайтесь завершить ваши исследования к обещанному сроку, — равнодушным тоном отчеканила девушка руководителю лаборатории, тучному низкорослому ученому с елейной улыбкой, в ее сторону ядовито отливавшей фальшью, и не прощаясь взошла на трап к транспортному вертолету.       Несколько десятков шагов отделяло ее от комфортной территории, автоматическая дверь закрылась за спиной, и словно гора с плеч упала. Хомаре приземлилась в командирском отсеке на сиденье напротив Люцифера, откинувшись затылком на холодную стальную стену, и уставилась в потолок, тихонько вздохнув. Негодование и неумолимая злость не хотели отпускать. Не сказать, что ей было дело до главного по Восточной лаборатории, Михаила Гедуина, но его манера подлизываться раздражала до умопомрачения. И хоть внешне она старалась это не выдавать, тот, кто достаточно хорошо знал ее, непременно бы заметил, что майор-адепт уже четвертый день кряду пребывает в тихой ярости. Из-за невозможности устроить задаваке-ученому трепку покрепче Тодо ощущала себя спутанным клубком импульсирующих нервов, требующим срочного распутывания и упорядочения. Баллон со взрывоопасным газом вблизи открытого огня.        — Ты раздражена, — отозвался Люцифер со своего места.       Финиш.       Оркестр, туш!       И хоть эта осторожно сказанная фраза, да и сам Командир был в что ни на есть прямом смысле куда горячее, чем крохотная искра, которая бы заставила ее вспыхнуть, в его присутствии Хомаре просто не могла позволить своим нервам окончательно сдать. Проглотив еще до формулировки в мыслях целую тираду по поводу Люцифера-капитана-очевидности и ненависти к местечку Инари с его экспериментальной станцией, девушка выдала легкую улыбку.        — У меня нет времени на эти глупые эмоции. Я убедилась, что вашему здоровью ничего более не угрожает. Это все, что меня волнует, — она почти физически ощутила, как сдержанный гнев со скрежетом и рванью спускается по ее горлу куда-то в область над желудком. — Теперь я могу со спокойной душой вернуться к Рину. И буду ждать новых сигналов от вас.        — Непривычно знать, что ты готова улететь от меня к кому-то другому при первой же возможности, — демон понизил голос, хоть их никто бы не услышал вне командирского отсека.        — Рин ведь не просто кто-то другой, — она приподняла одну бровь.        — Разумеется, нет, — Люцифер смотрел в упор. — Но все же ты где-то не рядом, а от этого мне не по себе.       Хомаре только начала переваривать диалог, прокручивая его слово за словом в уме. Нет, она-то прекрасно понимала, что Командир имеет в виду: он слаб физически и зачастую из-за этого полностью беззащитен, и ее обязанность — охранять эту хилую оболочку всеми силами. Она все понимала правильно. Хорошо, что этого не слышал Окумура, иначе бы он достал ее, передергивая фразы своего брата известно на какой манер. Гормоны давали о себе знать, и демонический подросток в этом плане совсем не отличался от своих по физиологическим причинам озабоченных сверстников.        — Я рядом всегда, когда вам это нужно, Командир.        — Но при этом достаточно нечасто, чтобы заставлять меня тревожиться.        — Тогда верните Рина на «Доминус», — Тодо пожала плечами. — У вас целый корабль прислуги, а Рин там, внизу, совсем один. Я не могу разорваться на две половинки, Командир.        — Если бы тебе пришлось выбирать, — казалось, его взгляд сейчас прожжет в ее лбу две обугленные дырочки, — то с кем из нас ты бы предпочла остаться рядом?       Чуйка подсказала Хомаре, что вопрос с огромным подвохом. Ведь самое забавное, что она и сама не знала ответа. Так уж вышло, что она одинаково волновалась за обоих. За одного — по долгу, за другого — по банальной, глупой человеческой привязанности.        — Смотря на ситуацию, — осторожно и безлично ответила она. — И следуя вашему приказу, если таковой поступил.        — У тебя есть чувства? — новый вопрос, который мог бы показаться осуждающим и некорректным, но не когда его задавал Король света: майор-адепт знала, что это обычное любопытство. Как у ребенка, который спрашивает у калеки, почему у него нет руки или ноги, как у других, нормальных людей.        — У меня есть работа, — она серьезно смотрела ему в лицо, — и обязанности. Все остальное — на втором плане.       Люцифер вдруг улыбнулся. Нет, не выдал несчастное подобие улыбки одним уголком рта — именно улыбнулся. Это было настолько неожиданно, что Хомаре даже растерялась, обескураженная столь яркой эмоцией своего начальника. Он не медлил ответить на немой вопрос в глазах телохранительницы.        — Я в который раз убеждаюсь, что сделал самый правильный из всех возможных выборов, когда ставил именно тебя на это место. Мне нужны такие люди, как ты, Хомаре. Преданные, исполнительные и бесчувственные. Эмоции мешают мыслить здраво. На таких ответственных должностях они совершенно ни к чему.       Это звучало чертовски обидно. Настолько, насколько вообще можно было представить. До такой степени, что на глаза навернулись бы слезы, будь Тодо хоть чуточку более мягкой. Но она слыла жестким человеком, даже похлеще мужланов-стражей из отряда «Фосфорус», которыми командовала, а потому вместо них на губах растянулась умело изображенная ответная улыбка. В ней он ни за что не различит фальши.        — Полностью согласна, Командир.       Люцифер с этой же улыбкой отвернулся к иллюминатору. Хомаре через несколько секунд тоже перевела взгляд с него на пролетающие за пуленепробиваемым стеклом облака. Теперь наравне с волнением внутри поселилась обида. Тошнотворный коктейль практически в прямом смысле этого слова — и вправду хотелось прочистить желудок, словно избавиться от накопившейся в теле и сознании грязи. Ну что ж, значит, сегодня нужно будет хоть как-то отвлечься. Может, потренироваться с Рином. Кстати, а мысль ведь неплохая!       Вертолет приземлился. Схватив свою дорожную сумку и наскоро попрощавшись, девушка буквально вскочила с места и понеслась на выход. Уже на границе отсеков она, спохватившись, обернулась на Командира и наткнулась на его пронизывающий взгляд: Люцифер прищурился ей вслед, словно был чем-то недоволен.        — Все в порядке? — на всякий случай осведомилась Тодо.        — Да. Ты можешь идти, — он вновь отвернулся к окошку.       Хомаре хотела было что-то сказать, но не придумала, что именно. Решив, что неподобранными словами только все испортит, она выбежала на улицу и отошла подальше, провожая вертолет глазами. Странное чувство. Словно какая-то ниточка между ней и ее непосредственным начальником лопнула. А может, это просто временная глупость. Завтра обида пройдет, и она станет относиться к нему по-прежнему. Да и вообще, кто она такая, чтобы обижаться на Командира?       Электричка, несколько кварталов пешком, и вот он — милый дом. На улице свечерело. Дверь была открыта, а значит, Рин уже дома. И, судя по запаху, от которого автоматически начинали вырабатываться слюнки в повышенном количестве, что-то приготовил.        — Я вернулась, — сообщила Хомаре, разуваясь, и уже через пару секунд на нее налетели, сжимая в объятиях.        — Я так скучал! — сообщил Окумура, закапываясь в ворот ее пиджака. — Пошли скорее есть! Мне столько нужно тебе рассказать!        — Надеюсь, ничего плохого, — девушка кинула сумку в комнату на свой футон и направилась на кухню. — А то мне негатива достаточно за эту неделю.        — Что случилось? — Рин насторожился.        — О, да все о’кей, — Тодо поправила прическу и уставилась на него. Поняв через пару секунд гляделок, что соврать не получилось, вздохнула и облокотилась на стол, пряча лицо в ладонях. — Пришлось слетать в лабораторию, где улучшают эликсиры.        — О, это там тот хрен, который тебя бесит, да? — парень отвернулся к плите.        — Ага, он самый, — кивнула она. — Любезничает так, что аж тошно, а в глазах так и видишь, как он у себя в уме украшает стены твоими внутренностями.        — Милота, — улыбнулся Окумура.        — Ух, так бы и свернула ему шею, — она стукнула кулаком по столу и тут же разжала его, глядя на свою ладонь. — Правда, мне своими пальцами его шею даже наполовину не обхватить.       Она прыснула и засмеялась сама себе. Рин смотрел на нее с недоумением, пока она не объяснила, что у ученого имеются серьезные проблемы с лишним весом. Тогда и демоненок тоже расхохотался.        — Ну надо же, ты умеешь — как это — злобно шутить, ни фига себе, — он красиво разложил по тарелке мясо и гарнир и поставил перед подругой. — Вот уж не думал.        — С тобой можно, — Тодо глубоко вдохнула аромат еды и блаженно улыбнулась. — Выглядит потрясающе, Рин. Так вот, кроме тебя, я никому такие шутки не шучу. И ты уж не выдавай меня, ладно?        — Ладно, — он сел со своей порцией, на которой все было раскидано абы как. — Все равно мне никто не поверит.        — Все равно. А вдруг поверит, — девушка подмигнула. Окумура хохотнул в ответ.       Оба методично заработали палочками и челюстями. Хомаре вновь погрузилась в свои мысли, переваривая события и слова последнего дня. Бесчувственная и исполнительная. Впрочем, чего еще она ждала? Что еще могут ценить начальники в подчиненных? Уж явно не эмоции, которые могут помешать четко выполнять приказы. В их организации подготовка сродни армейской. А у нее за спиной — драгоценность. Она закрывает собой самого Командира, и страшно подумать, что может случиться, думай она о чем-то кроме своего долга. Ей не на что дуться и незачем накручивать. Командующий ценит ее, он сам ей об этом говорил. О чем еще мечтать?        — Хомаре, — осторожно начал Рин. — Что-то случилось? Ты какая-то грустная.        — А? — она спохватилась и выпрямилась. — А, нет, так, задумалась просто. Волнуюсь за вас обоих и чувствую себя, как Буриданов осел.        — Какой-какой осел?        — Забей, — Тодо махнула рукой. — Хоть на две половинки разрывайся, вот что.        — Оу, — Окумура тоже погрустнел. — Прости, я… я не хотел бы, чтобы из-за меня брат подвергался опасности. Как он там? Вот было бы здорово, если бы он навестил нас тут, мне без него так тоскливо…       Хомаре стиснула челюсти аж до скрипа. Хорошо, что он не знал, что эликсиры исследуются в Японии. Иначе обиделся бы, и его обида, в отличии от ее, была бы вполне обоснованная.        — Так что ты хотел мне рассказать? — она улыбнулась, спешно переводя тему.        — О! — Рин оживился. — Тебе понравится! Меня приняли в Школу экзорцистов. Немного учебы, практики, и я стану полноправным членом Ордена!       Повисла неловкая пауза. Парень смотрел воодушевленно, Тодо же ясно давала понять, что новость ее не обрадовала. Она уставилась ему в лицо шокированно и обеспокоенно, и в голове у нее крутились самые разные — по большей части невеселые — мысли и мнимые картины будущего.        — Так, я вижу, что тебе это не по нраву, — приуныл Окумура, чуть сгорбившись. — Я думал, ты будешь мной довольна…        — Я и довольна, но… — Хомаре схватилась за голову. — Слишком все хорошо идет, Рин. Слишком беспроблемно. Это значит, что тебя раскусили, Рин. Понимаешь?        — Да ну, брось, — он махнул рукой, скривившись, и тем не менее его голос чуть задрожал. — Все нормально. Я ведь жив, цел, не ранен. Не переживай.       Тодо уловила в его тоне нотки паники. Черт, зря она сказала… нужно было промолчать! Теперь он может вести себя слишком осторожно, до неестественности, и уж это-то точно заметят.        — Да, — девушка выдохнула. — Наверное, я переволновалась за эти дни и накручиваю себе. Да, ты прав. С тобой все в порядке, и это главное.        — Ну да… ведь если бы меня раскусили, как шпиона, то уже давно бы схватили, так? — он говорил, словно пытался убедить самого себя. Наверное, стоило его немного успокоить, чтобы не испортить дело.        — Да, разумеется, — Хомаре улыбнулась. — Сразу же схватили бы.        — Значит, и переживать не о чем! Я стараюсь, очень, — Рин заговорил взволнованно. — Так хочется, чтобы брат остался доволен.        — Непременно останется, — она еще шире растянула улыбку. — Ты так стараешься.        — Все ради вас, — демоненок прикрыл глаза. — Я очень-очень люблю и тебя, и братишку.        — Как тебе среди нормальных людей? — Тодо подмигнула.        — Очень непривычно. Но они хорошие ребята. Вроде бы, — он откинулся на спинку стула. — Я видел Самаэля.       Хомаре заинтересованно наклонилась к столу. Она ни разу не встречала вживую младшего брата Командира, даже представляла плохо, какой он. Разумеется, узнать его нетрудно, даже если фотографий ни разу не рассматривал, но все же ее интересовало не это. Скорее то, что чувствуешь, стоя рядом с ним. Насколько он другой? Внушает ли ужас, как Сатана, или благоговение, как Люцифер? Она не боялась владык Геенны: ей нечем было их рассердить. Но этот… повелитель времени, бессмертный трикстер — мало ли, что может взбрести ему в голову.        — И как он тебе?        — Шут, — Рин даже скривился. — Он такой другой. Во всем. Одевается и ведет себя, как клоун, даже когда говорит о серьезных вещах. В общем, такой из себя весельчак. Мне он показался не особо страшным, если честно.        — Осторожнее будь с такими, пожалуйста, — Хомаре нахмурилась. — Он неспроста занимает такой высокий пост, и все-таки он — Второй Принц. Стоящие на вершине ведут себя беспечно, Рин, когда они могут себе это позволить — запомни мои слова.        — Что ты имеешь в виду? — он недоуменно изогнул бровь.        — Что он опасен, — девушка повысила голос. — Даже Люцифер это признает. А ты еще очень юн.        — Пфф. Ты ненамного старше меня, — парень махнул рукой.        — Зато умнее в сто раз, — Хомаре саркастично хмыкнула, не обращая внимания на его ответное возмущение. — Пожалуйста. Ради меня и ради брата, будь предельно осторожен.        — Не обращайся со мной, как с ребенком! — Рин всплеснул руками. — Я и так осторожен, едва не плющит от осторожности. Я сам все понимаю. Я не дурак!        — Я и не говорила, что ты дурак, — заметила девушка с укоризной в голосе. — Я просто за тебя волнуюсь. Извини, если доставляю неудобства.        — Да, прости, — Окумура остыл и опустил взгляд. — Просто… больная тема.        — Никто тебя дураком не считает. Осторожность с умом не имеет ничего общего. Ну или почти не имеет. В общем, ты меня понял.        — Да…

***

      Не успел Рин привыкнуть к обычному классу, как ему уже нужно вновь привыкать — на этот раз к тем, кто пришел, как и он, учиться экзорцизму. Хоть один плюс — народу здесь оказалось в разы меньше, чем в первом случае. А Юкио, помимо всего прочего, еще и преподавал.       «Должно быть, он очень крутой, — с некоторой толикой восхищения думал демоненок. — Мы ровесники. А он уже… он как Хомаре, такой же…»       Окумура мысленно одернул себя за сравнение. Хомаре у них одна, такой, как она, нет ни у кого больше. А этот Фуджимото — просто очень талантливый парнишка. За это ему, конечно, уважение, но все же близким он Рину не стал и вряд ли когда-нибудь станет. По крайней мере, настолько же, как телохранительница брата.       Один плюс он заметил в этом классе по сравнению с обычным в высшей школе: каждый в разношерстной компании юных экзорцистов был по-своему чудным. Среди них даже социофоб Рин не очень-то выделялся. Пара девчонок, компания из трех парней, какой-то странный тип с игрушкой на руке, ведущий с ней едва слышный и неразборчивый диалог, ну и Ширатори. Первый урок Окумура сидел на задней парте, оглядывая остальных.       На втором он осторожно подсел к Рейджи.        — Я могу сесть с тобой?       Тот молча убрал со стула рядом сумку, повесив ее на спинку своего. Приняв немой положительный ответ, демоненок приземлился по правую руку от него.        — Что после фармакологии?        — Писания, — Ширатори постучал пальцами по тетради на столе. — Потом печати.        — Звучит интересно, — улыбнулся Рин, кивнул на соседний ряд и продолжил шепотом. — Ты кого-нибудь из них знаешь?        — Имена только, — он пожал плечами. — Я с Юкио общаюсь, с ними пока не.        — Ясненько…       Остаток лекций Окумура слушал вполуха: в основном он с интересом разглядывал однокашников. Девчонки симпатичные, правда, вон та с двумя хвостиками на голове производит впечатление фифы. Среди парней очень выделялся спортивного телосложения парень с полосой волос по центру, выкрашенных в желтый. Взгляд у него уверенный, голос тоже. И, судя по всему, писания — его любимый предмет: он безошибочно ответил на все вопросы и не отвлекался ни на что. Его друзья, хрупкий мальчишка, обритый налысо, и розововолосый весельчак, который, вероятно, был рад Рину больше кого-либо еще в этом классе (даже подмигнул ему, когда он вошел), походили скорее, как показалось, на прислужников. Или, может, просто показалось… в конце концов, он плохо понимает людей. Вот бы сюда Хомаре…        На выходе с территории Академии, уже после прощания с Ширатори и Фуджимото, Рин услышал, как сзади назвали его имя. Обернулся; его догнал тот парнишка с розовой шевелюрой. Двух других из компании видно не было.        — Я Рензо. Шима Рензо. Будем знакомы, — он был приветлив. — Значит, ты и есть тот самый Окумура Рин, да?        — Тот самый? — демоненок приподнял бровь.        — Ага, — однокурсник вдруг наклонился к самому его уху. — Мне даже Командира видеть приходилось, а вот о тебе — только слухи.       Сказать, что Рин выпал в осадок — не сказать ничего. Он застыл с отвисшей челюстью, силясь что-то сказать, и не мог выдавить ничего осмысленного. Шима выставил ладони вперед.        — Спокойно, спокойно. Наша известно какая маленькая тайна тайной и останется, окей? Просто мне было очень любопытно увидеть тебя.        — Так ты тоже наш? — наконец сформулировал Окумура.        — Типа того, — парень выдал широкую улыбку и почесал затылок. — Только мне начальство пока не доверяет. Вот, видимо, и решили послать тебя подмогой.        — Давай держаться друг друга? — предложил демоненок с мольбой в глазах. — Мне трудновато здесь, а ты, я смотрю, как в своей тарелке.        — Да, мне нравится! — Шима пожал плечами. — Я не знаю, как выйдет. Другие не очень-то тебя жалуют.        — Я догадываюсь.        — Но я-то не против, — он вновь улыбнулся, а затем, обернувшись, кивнул на окликнувших его друзей. — Зовут. Если что — обращайся! Пока!        — Пока, — растерянно попрощался Рин.       Еще один иллюминат? Почему никто ничего о нем не сказал? Ведь это была бы как минимум полезная информация! Он мог бы гораздо беспроблемнее внедриться в их лагерь. Забыли или умолчали специально? Вряд ли второе, ведь это в любом случае выяснилось бы вот так, сразу.       Рин шагал, задумчиво уставившись себе под ноги. Мысли заполняли голову, и он не заметил, как пролетело время, и как он дошел до дома.       Хомаре ждала его, проводя время в медитации. Увидев хмурую моську паренька, посерьезнела.        — Что такое?        — Кто такой Шима Рензо? — сходу выпалил Окумура. — Он тоже иллюминат, но я ничего о нем не слышал!        — А, Шима-кун в твоем классе? — девушка состроила гримасу. — А я думала, он старше… ну да ладно. Он тоже двойной агент. Люцифер считает его информацию стопроцентно достоверной, я — нет. Плюс, он к нам пришел от рыцарей, а значит, может быть на их стороне. Это Командир, благо, понимает. Поэтому и нужен ты.        — Я к тому говорю, что мне бы очень не помешал хоть один наш человек в окружении, — Рин говорил укоризненно.        — Ты все равно его не знал, — Хомаре пожала плечами. — Какая разница. Теперь узнал.       Окумура, не ответив, ушел за чаем. В принципе, она права — познакомься он с ним лично или заочно, ничего бы это не изменило. Ну что ж, иллюминат в одном классе — это хорошая новость. Правда, если Тодо не доверяла кому-то, то к ее мнению стоило прислушаться. Но все же — он знает Люцифера, в курсе Доминус Лиминис, а значит, у них уже есть, что обсудить. При двойном агенте, единственное, придется быть осторожнее.       «Казалось бы, куда уж еще осторожнее…» — думал демоненок, медленно попивая чай и глядя в окно. Сегодня пасмурно, солнца почти не видно.       Что ж, у него зато хоть какой-то, да проступил свет сквозь тучи. Должно стать хоть немного полегче.