Яркие краски

      На встречу с друзьями я не пошел, а завалившись в бабулину, вернее, теперь уже свою квартиру, наспех перекусил тем, что нашел в холодильнике и, открыв ноутбук, погрузился в поиск информации касательно недавнего конфуза. К тому времени, как удовлетворенно захлопнул свой мак, на улице уже стемнело. Кропотливые изыскания привели меня к выводу, что все хорошо, дело в простом недотрахе, я полностью соглашался с гуру тематических форумов, у меня действительно слишком давно не было секса.       Вспомнив последние отношения, что закончились с полгода назад нехилым скандалом, когда моя девушка, переспав с моим другом, виноватым выставила меня, и при всём честном народе заявила, что ничего-то я не понимаю и любить-то я не умею, поежился: её слова были отчасти правдивы. Женщин я действительно всегда воспринимал, как нечто непредсказуемое, загадочное и опасное, оттого был крайне осторожен в выборе постоянной девушки и, даже вступив в отношения, душу не раскрывал, сердце моё никогда не сжималось от нежности, да и страсти особой я не испытывал.       Иногда я задумывался о причинах, породивших недоверие к слабому полу, при этом бесспорно и всецело обвинял свою мать. Она была второй женой моего отца: красивая, молодая и неугомонная, однажды собрала вещички и свалила в неизвестном направлении, оставив заботу о сыне и пасынке на никчёмного мужа-бедняка. Это сейчас мой папаня владелец выставочных залов и картинных галерей, разбросанных по всей стране, театральный меценат, именитый критик и коллекционер, а тогда он был простым преподавателем в захудалом институте без перспектив карьерного роста и мизерной зарплатой.       Я помню себя, пятилетнего пацана, отчаянно скучающего по маме, не способного понять детским умишком, что такого сделал, чем разозлил того, кого любил больше всего на свете. Я очень страдал и болезненно переживал её отсутствие: мне безумно не хватало маминой нежности, сладкого аромата её кожи и тёплых ласковых объятий. Я помню, как горько рыдал темными душными ночами, укутавшись с головой в одеяло, от сжимающей детскую душу невыносимой тоски. В такие моменты я был согласен на всё, даже к чёрту спуститься в ад, лишь бы снова увидеть любимую маму. К счастью, бабуля с лихвой восполнила недостаток материнской заботы, став для меня, единственного кровного внука, самым родным человеком.       Убедив себя в том, что я совершенно нормальный, и встал мой дружок просто так, я обрёл душевный покой, упал на кровать, удобно подбив подушку, завернулся в одеяло, закрыл глаза и погрузился в сладкие сновидения. Утром вскочил по звонку будильника, умылся, позавтракал и галопом поскакал на завод.       День прошел замечательно. До первой десятиминутки я с детским азартом игрался с детальками, вставляя их в платы. Потом ходил с Даней на лестницу, тот молча курил, а я стоял рядом. Тему вчерашнего происшествия мы не поднимали: я не горел желанием её обсуждать, а Дане, наверное, было всё равно.       Обедали снова втроем в заводской столовке. Уплетая вполне приличные щи, я улыбался, наблюдая за Ксюшей: она мило кривила губки, упрекая Данилу в нежелании ехать со всеми, он, как обычно, закрылся в своей скорлупе, односложно ей отвечая.       Во вторую десятиминутку, болтая с девчатами, взявшими меня в плотное кольцо, я тоскливым взглядом провожал спину Дани, выходящего из цеха, испытывая при этом необъяснимое желание последовать за ним. Меня вообще тянуло к нему со страшной силой — я находил его классным, загадочным и интересным. И, совсем позабыв вчерашний конфуз, думать не думал, что моё поведение может выглядеть подозрительно, ведь я нормальный пацан, мне всегда нравились девушки, и к парням извращённого интереса я в жизни не проявлял.       По окончании смены, закинув в свой ящик выданный утром Мариной гигантский, как парашют, халат, осмотрел переодевающийся народ в надежде увидеть Данилу. Не обнаружив искомого, прихватив свою сумку, вышел из раздевалки, сожалея о том, что пройтись с Даней до проходной не получится, а сиднем сидеть на лавке и ждать у моря погоды было бы странно и глупо.       Дома поужинал пиццей, купленной по дороге, вымыл посуду, пару часов повалялся в ванне с горячей пенной водой, взяв с собой старую книжку из тех, что читал когда-то давно, но вот о чём она, смутно помнил. После нашёл скучный фильм в интернете, да так и уснул в халате, надетом на мокрое тело, где-то на середине печальной истории о вечной любви, развернувшейся на мониторе ноутбука.

***

      День за днём я бегал на завод, как на праздник, мне нравилась новая работа и новые друзья: Даня, Ксюша и Андрюха. Да и бригада оказалась действительно дружной, меня приняли, как родного, обласкали и чуть ли не облобызали. К тому же отец не звонил, не писал и жениться не требовал, создавалось ощущение, что я вообще сирота без роду и племени.       Я таскался за Даней, как хвостик, на лестницу, обедал с ним за одним столом, наблюдал за тем, как он курит с Ксюшей одну на двоих сигарету, не вникая в пустой трёп Андрюхи. Меня такое положение не смущало, я не мог противиться его притягательности, и пусть он по-прежнему держался со мной замкнуто и отстранённо, я не терял надежды с ним сблизиться и подружиться по-настоящему, полагаясь на мнение, что всему своё время.       В пятницу ко мне подошла бригадирша Антоновна — классная тётка, готовящаяся отметить полтинник. На первый взгляд простая и весёлая, она травила анекдоты и напевала матерные частушки, но при этом была несомненным авторитетом не только у рабочих, но и у начальства.       — Глеб, завтра бригада поедет на природу с ночевкой, у меня юбилей, будь готов присоединиться, — сказала она. — Это недалеко и недорого, мы всегда отмечаем там праздники. О еде и выпивке не беспокойся, скидываемся только на домики.       Я согласно кивал, широко улыбаясь — Ксюше удалось-таки уговорить Даню поехать со всеми, и я предвкушал замечательную поездку с отдыхом на природе.       После обеда в курилке парни расселись на лавке и вынули сигареты.       — Блин, ребята, — сходу начал Андрюха, прикуривая, — у нас проблема.       — Что случилось? — спросила Ксюша, запрыгивая к Дане на колени.       — Да тачка моя в ремонте, а у Петрухи температура под тридцать восемь.       — Это проблема, — согласилась Ксюша, выдохнув тонкую струйку дыма в потолок. — Что делать будем? Поедем на электричке? Не комильфо.       — Вот и я о том же, — сокрушался Андрей.       Даня сидел с отсутствующим видом, Ксюшка ткнула его пальцем в бок.       — А ты чего молчишь? Твои предложения.       — Не поедем, — равнодушно ответил он и, сделав глубокую затяжку, выпустил несколько сизых колец.       — Вот, Данька, почему ты такой противный? Тридцатилетний мужик, а ведёшь себя, как ребёнок. Ведь согласился уже!       Я поразился её словам, на тридцатник Данила никак не тянул.       — Если будешь капризничать, я обижусь, — фыркнула Ксюша.       Он сдержанно улыбнулся, но промолчал.       — У меня есть машина, если хотите, можем поехать вместе, — предложил я ребятам.       Андрюха взглянул на меня с укором.       — Ну и чего молчал до сих пор? — Я пожал плечами, он облегчённо вздохнул. — Тогда так, завтра в десять встречаемся у проходной, — и обращаясь ко мне скомандовал: — Не опаздывай, Ксюша ждать не любит, если опоздаешь, дорога до кемпинга нам адом покажется.       Ксюша радостно рассмеялась, Даня сухо улыбнулся, потушив окурок, помог ей встать с его колен, поднялся с лавочки и направился на выход. Мы вереницей последовали за ним.       По пути в цех я спросил:       — Дань, а что нужно с собой взять?       — На природу не выезжал?       — Выезжал, — ответил я без обид, уже привыкнув к его манере отвечать так, чтоб от него сразу отстали, — только в кемпинге никогда не был.       — Глеб, нашел у кого спрашивать, — встряла Ксюшка. — Сейчас я тебе все подробненько расскажу. Наш кемпинг — огороженная территория на берегу озера. Там большая автомобильная стоянка, несколько легких домиков с верандой и двумя двухместными комнатками. Расселяются девочки с девочками, а мальчики с мальчиками — это негласное правило. Пищу готовим и принимаем все вместе на открытом воздухе. Несмотря на теплую погоду, обязательно возьми с собой легкую куртку, а также спрей от комаров, а если соберёшься по лесу пошататься, то и от клещей. Ах, да, самое главное забыла, плавки, обязательно возьми плавки. Мы с девчонками мечтаем полюбоваться на тебя во всей твоей красе, — и залилась веселым смехом, закидывая голову назад, потряхивая волнистыми длинными волосами, собранными в конский хвост. Вот классная она девчонка, честное слово.       — А на меня вы полюбоваться не желаете? — с многозначительной улыбкой на губах спросил Андрюха.       — Тебя мы уже видели во всех твоих ипостасях, — ответила Ксюша, стрельнув в его сторону глазками, и посмотрела на меня: — В последний раз, на Восьмое марта, он так наклюкался, что полночи бегал по берегу в чём мать родила, распугивая девчат.       — Ксюш, прекращай, мне до сих пор стыдно, — одёрнул её Андрюха, действительно смутившись и даже немного покраснев.       — Ой, да ладно, тебе такое чувство, как стыд, незнакомо, — продолжала его подначивать Ксения, получая искреннее удовольствие от его смущения.       — А что-то поесть? — спросил я у неё.       Девушка вновь обратила на меня внимание:       — Об этом не думай. Перекусить до начала праздничного ужина по дороге купим, ну и Данька бутерики сделает. — И, повиснув у него на шее, попросила: — Данечка, и мой любимый салатик, с крабиками, ладно? — Дождавшись утвердительного кивка, отцепилась от него и похвасталась: — Даня отменный кулинар, готовит, как профи, пальчики оближешь.       В цеху мы, как обычно, разбрелись по местам. В третий перерыв мы с Даней ходили на лестницу, он снова молча курил и был безразличен ко всему на свете, и даже то обстоятельство, что я таскаюсь за ним тенью его не радовало и не раздражало, похоже, он вообще не замечал моего присутствия.       После смены я снова его не дождался и в гордом одиночестве поплёлся на проходную. Вечер прошёл по заведённому распорядку: пицца, ванна, скучное кино.       Утром я собирался, как на свидание. Тридцать раз перебрал и перемерил свою одежду, наконец натянул на себя синюю майку с ярким принтом и голубые джинсы, прихватив ветровку и сумку, собранную с вечера, сунул ноги в кроссовки и ринулся на стоянку за машиной.       Подъехав к проходной, увидел ребят, посигналил. Андрюха осмотрелся по сторонам и вернулся к прерванной беседе. Я снова нажал на гудок. Убедившись в том, что меня откровенно игнорируют, вышел из машины и, помахав обеими руками над головой, крикнул во всю мощь своих лёгких:       — Даня, Ксюша, Андрей.       Парни взглянули в мою сторону, замешкавшись на пару секунд, подхватили сумки и двинулись ко мне. Ксюша посеменила за ними. Подойдя к машине, девушка задала вопрос, поглаживая рукой капот моего Ягуара:       — Твоя тачка?       — Ну да, — ответил я ей.       — Где взял? — деловито спросила она.       — Отец подарил.       — И кто у тебя отец? — продолжала допытываться она.       — Кораблев, а что?       — Ты знаешь, кто такой Кораблев? — спросила она у Дани.       Он кивнул и без дальнейших разъяснений направился к задней двери, зашвырнув сумки на сиденье, молча уселся в машину. Андрюха уселся с ним рядом, а Ксюша на переднее кресло.       — Ну, поехали, что ли, — скомандовала она, и я запустил мотор.       Эта поездка была и вправду замечательной. Мой стремительный зверь резал воздух и словно парил над асфальтом. Ксюшка весело подпевала под радио, символически пританцовывая, извивалась изящным телом, выделывая нежными ручками плавные пируэты. Андрюха сокрушённо и немного завистливо вздыхал, рассматривая через моё плечо приборную панель. Даня спал. Или делал вид, что спит.       Где-то на середине пути Ксюша скомандовала свернуть направо и сделать остановку в небольшой рощице посреди бескрайнего поля, где мы и устроили пикник, расстелив на колючей траве гигантское покрывало, выставив на него из Даниной сумки судочки и контейнеры с едой, приготовленной им самолично.       Я с восторгом уплетал вкуснющие, ровные сандвичи с нежнейшей ветчиной, огурцом и листьями салата; овощную закуску в греческом стиле с козьим сыром и сочные, тающие во рту рыбные брусочки с тонким вкусом и изысканным ароматом; я отдавал должное любимому салатику Ксюши, на полном серьёзе с ней соглашаясь — Даня и вправду отменный кулинар. Мою тоску по таким гастрономическим изыскам можно было понять — с тех пор, как ушёл из отчего дома, мой рацион составляла лишь пицца в различных её вариациях и немудреное меню заводской столовки.       Когда все судочки опустели, Ксюша облизнула ложку, кокетливо поглядывая на Андрюху.       — Мальчики, я в кустики, за мной не подглядывать, — изящно поднявшись с покрывала, она не спеша, мягко повиливая бёдрами, направилась к дальним берёзам, образовавшим круг в обрамлении густой молодой поросли, это было достаточно далеко от нашего привала, чтобы надёжно скрыть девушку от любопытных глаз. Хотя, честно сказать, подглядывать за ней никто не собирался. Ну, может быть, только Андрюха.       — Ксюш, я тебя покараулю, а то вдруг кто напугает, — весело хохотнув, выкрикнул он и поспешил вслед за ней.       Даня принялся собирать посуду и мусор, складывать все по пакетам, обернувшись ко мне, спросил:       — Ты не собираешься? — Я отрицательно замотал головой, пытаясь ему неуклюже помочь. — Иди, нам ехать ещё с полчаса, — буркнул он.       Я не стал ему перечить и направился к ближайшим кустам. Справляя нужду, обнаружил невдалеке невысокие заросли, усыпанные лесной вишней. Пробравшись поближе, сорвал сочную ягоду, она лопнула у меня во рту, словно хлопушка, растекаясь по языку кисло-сладким сиропом. Набрав пригоршню ягод, я вернулся к Даниле. Он уже свернул покрывало и сидел на нем, откинувшись назад, опираясь на руки, закусив стебелёк колокольчика, сжимал нежный цветок чётко очерченными, чуть пухловатыми губами.       — Ребята ещё не вернулись? — спросил я, не в силах оторвать взгляд от покачивающегося сине-фиолетового бутона.       Даня сидел неподвижно, устремив своей удивительный взгляд куда-то ввысь, то ли любуясь узорными кронами берёз, то ли пытаясь рассмотреть меж ними бездонное голубое небо.       — Тебе не кажется, что Андрюха запал на Ксюшу? — спросил я в попытке завязать беседу.       Он по-прежнему молчал, не меняя позы. Создавалось впечатление, что я вообще какое-то привидение и пытаюсь пробиться через невидимую пелену измерений.       — Дань, ты ей так доверяешь или сам такой самоуверенный? — я не оставлял попыток втянуть его в разговор. Не дождавшись реакции, даже взгляда в мою сторону, сменил тему. — Вишню любишь? — спросил, протягивая ладонь с ягодами.       Он наконец-то обратил на меня внимание, пошуршал в пакете, достал из него один из пластиковых контейнеров, тщательно протерев его изнутри салфеткой, попросил сухим безжизненным тоном:       — Собери немного для Ксюши.       В колючей траве громким стрёкотом надрывались кузнечики, берёзы золотисто-зелёной листвой шелестели над головой, звонкоголосые птицы заливались причудливыми руладами, местами яркими каплями вспыхивали скромные бутоны полевых цветков, но я не видел ничего, кроме руки, протягивающей контейнер, я не слышал ничего, кроме оглушительного биения своего сердца. Я стоял посреди небольшой рощицы, затерявшейся в бескрайних полях, и мелко дрожал от радости, в ушах бесконечным эхом отдавалась просьба Дани — он впервые меня о чём-то просил.