Роб Рой. Иная история

На следующее утро Томас проснулся оттого, что кто-то потряс его за плечо. Открыв глаза, молодой ирландец буквально подпрыгнул на кровати: из полумрака комнаты на него смотрели не моргая два ярко-зеленых глаза. - Дейта! – выдохнул Томас. - Баронет прислал меня сообщить вам, что через полчаса будет ждать вас у ворот. Сегодня охота, если вы не забыли, мистер О’Коннор. Я принес вам завтрак, - плавным жестом дворецкий указал на прикроватный столик. – Но вам как будто нехорошо? - Ничего, - ответил Томас, снова опустившись на подушки, - ты просто не таращься на меня так. Сердце до сих пор ухает. На лбу Дейты залегла морщинка. - Ухает?... - Это метафора. Ну все-все, я встаю. Позевывая и потягиваясь, юноша отправился в ванную. Солнце, видимо, только-только поднялось: его золотые лучи проникали сквозь переплет витража, заставляя волосы изображенной на нем русалки сиять неземным светом. Полюбовавшись минуту-другую этой дивной игрой света, Томас приступил к умыванию. Утро выдалось немного морозным. Зато земля твердая, а значит, грязевые ванны на сегодня отменяются, рассуждал мистер О’Коннор, седлая своего Буцефала. Благородный конь приветливо потерся о шею своего хозяина, а юноша ласково потрепал верного друга по шее и скормил скакуну припасенный после завтрака кусок сахара. Буцефал благодарно принял угощение, пощекотав теплыми губами руку Томаса. - Ну что, дружище, покажем им наше мастерство? Гнедой заржал, похоже, ему тоже не терпелось начать охоту. С Буцефалом в поводу Томас пошел к воротам, подставляя лицо солнышку. От работы в стойле юноша раскраснелся, что делало его еще очаровательнее. Воистину, ни одна дама в Лондоне не устояла бы пред таким красавцем! - А вот и вы, мистер О’Коннор! Баронет уже поджидал его, сидя на рыжем жеребце, но которого Томас воззрился с недоумением. И почему баронет выбрал эту странную оранжевую лошадь?! И где только он нашел такую диковину! Неужели, и коня себе он из-за моря привез? - Ага, вижу, и вы уже оценили моего Фемистокла! – капитан потрепал коня по холке и протянул ему морковь, причем Томас не взялся бы ответить, чей цвет более ярок – этого громадного скакуна цвета моркови или у самой моркови. – Может, он неказист, но посмотрим, как вы запоете, когда мы вас обгоним! - Обгоню вас я, папочка! – к ним подъехала Декита в мужском костюме. Ее конь был обыкновенной, гнедой масти, а Томас ожидал увидеть уж поистине неведому зверушку, в этом семействе без странностей не бывает. - А миссис Эдисон тоже поедет? – спросил молодой человек, кивком поприветствовав Декиту. - Конечно! Моя супруга не входит в число изнеженных леди, коих так много нынче в Англии! А вот и она! Может, в число изнеженных Кемнисс Эдисон и не входила, но уж в число леди точно – глядя, как горделиво она сидит в седле, любуясь блеском ее черных волос и точеным профилем, ирландец почувствовал, что у него перехватило дыхание. Интересно, научится ли он когда-нибудь держать себя в руках при ее появлении? Коснувшись губами, ладони своей благоверной (Томас в душе позавидовал), лорд Эдисон лихо вскочил в седло и скомандовал отправляться. Обычно большинство семейств на охоте сопровождают ловчие и лесники, но с Эдисонами из слуг скакал только Дейта. С собаками капитан и Декита управлялись без проблем, так что ловчие были бы им только обузой. Вот одна из борзых призывно залаяла. - А вдруг кабан, - мечтательно протянула Декита. Ее отец покачал головой. - Олень, не иначе. Ату его, ату! Оранжевый (у Томаса язык бы не повернулся назвать его рыжим) конь стрелой рванул с места, устремляясь за собаками. - Давай, Буцефал! Давай! – ирландец резко ударил пятками (без шпор, конечно) своего скакуна. Бок о бок с ним неслись Декита и прямой как стрела Дейта. Как хорошо снова оказаться в седле! Томас всем сердцем любил это пьянящее чувство свободы, которое дает одна лишь скорость. Кажется, будто за спиной распахнулись крылья! Холодный воздух хлестал в лицо, но молодой ирландец этого не замечал, кровь вольных жителей зеленого Эрина подгоняла его нестись вперед, не оглядываясь. Краем глаза Томас увидел, что он оставил Декиту позади и возликовал. В прошлой скачке он уступил неведомому Черному всаднику, но где доказательства, что это человек, а не дьявол? Посмотрим, как теперь будет мисс Эдисон задирать носик и называть его тогиоталом! (что означает это слово Томас пока так и не выяснил). Конечно, мелочно радоваться победе над девушкой, и юноша укорял себя за это, но почему-то он воспринимал Декиту скорее как мальчишку-сорванца, нежели как знатную леди. И надо сказать, ему это нравилось! Хоть где-то не надо заботиться о производимом впечатлении! Вдруг впереди показалась вереница тетеревов. Ага, да эти леса кишмя кишат дичью! Томас снова ударил пятками в бока Буцефала – как же будет здорово, если он помимо оленя, еще и тетерева захватит по дороге! Уверенным жестом выхватив мушкет, О’Коннор прицелился. Но откуда не возьмись появился сокол и камнем ринулся на увальней-тетеревов. Томас мигом опустил мушкет. Может, у лорда Эдисона и соколы есть? А то пристрелишь ненароком, обидишь хозяина. - Ты чего встал посреди дороги?! Это подоспела Декита. - Томас! Олень! Вперед! Ирландец помчался за девушкой. Прыжок и еще! Вот они уже поравнялись! - Нно! – кричал Томас, дергая поводья. Еще чуть-чуть… Деревья расступаются… Ноздря в ноздрю кони вылетели на лесную опушку. Но их уже опередили. Посреди поляны лежал благородный олень со рваной раной в боку. Глядя на его стройные ноги и ветвистые рога, Томас подумал, что никогда не видел такой прекрасной и печальной картины. Рядом с оленем на великолепном белоснежном скакуне гарцевал всадник и… о, если бы Томас мог сам выбирать себе внешность, он, несомненно, предпочел бы выглядеть также: большие глаза, соперничающие синевой с чистым небом, волосы, отливающие золотом, как у русалки на витраже в Иллион-хаусе, статная фигура, которую подчеркивал безукоризненно сидящий охотничий костюм! В довершение картины на руке у этого Аполлона сидел сокол, без сомнения, тот самый, которого Томас видел несколько минут назад. - Мое почтение, мисс Эдисон! – живо соскочив со своего скакуна, охотник приблизился к Деките. – Не представите мне вашего друга? - Кирк! – мистер Эдисон появился на поляне чуть позже Томаса и Декиты. – Ах, негодяй, зачастил ты в мои леса! Хотя бывший капитан и старался говорить строго, широкая добродушная улыбка мигом сводила не нет производимое впечатление. - Что вы, сэр! Я убил для вас превосходного оленя! – тоном оскорбленной невинности ответил Кирк. - Ах да, разрешите представить вам моего гостя! Мистер Томас О’Коннор! Томас, это Джеймс Кирк, морской офицер и… - Робин Гуд! – вставила Декита. – Который стреляет дичь в лесах честных англичан и отдает ее на съедение шотландским повстанцам! - Ну что вы, - Кирк пожал Томасу руку и лучезарно улыбнулся, - я только чтоб нам с друзьями с голоду не умереть до следующего плавания. - А где же ваши друзья? – приветливо спросила баронесса (когда они с Дейтой их нагнали, Томас, хоть убей, вспомнить не мог). - Сей же миг они предстанут пред ваши светлые очи, миледи! – Джеймс Кирк залихватски присвистнул. Вдруг из-за деревьев высыпало с дюжину молодцев. Кто-то из них был пеший, кто-то верхом, но все с мушкетами и длинных темных плащах с низко надвинутыми капюшонами. «Лесные разбойники или шотландские повстанцы!» - промелькнуло в голове у Томаса. - После такого набега в моих лесах не останется дичи, - усмехнулся мистер Эдисон. – Но оленя я заберу, судари мои, хоть вы и убили у меня всю радость от охоты. Баронет спешился, Томас и Дейта за ним. Пока тушу готовили к транспортировке, бывший капитан негромко расспрашивал Кирка о ситуации на границе. Любознательный ирландец тут же навострил уши. Что и говорить, близость загадочной и неспокойной Шотландии немало будоражила романтическое воображение нашего героя. Однако ушей Томаса достигли лишь незначительные обрывки фраз, «в Глазго неспокойно», «лэрды ушли в горы», «через горы стало совсем не переправиться», но вот юноша услышал знакомое имя и постарался, как бы невзначай, подвинуться поближе к говорившим. - Хан, возможно, стянет войска, - угрюмо произнес Кирк. – Возьмут шотландцев за горло, это как пить дать. - Неужто, это дело решенное? – осведомился баронет. - Да как сказать, пока еще доподлинно ничего не известно, но Трой, тот, что командует англичанами в Глазго, что-то уж слишком оживился. Не иначе как разведку для Хана проводит, тот ведь слишком осторожен, чтобы сразу в пекло лезть. - А что в доках говорят? Немало шотландских молодцев служит во флоте, на благо короны. - Ах да, я, собственно, о том и хотел поговорить. Моряки судачат о некоем Черном всаднике (Томас стал слушать еще внимательнее), будто бы есть здесь призрак, которого разбудили бесчинства англичан. Другие говорят, что это и не призрак вовсе, а кто-то из знати тайно помогает простому люду, третьи и того считают, что это сам Хан передает войскам тайные поручения. - А сам-то ты как считаешь? Ты, Кирк, у нас парень не промах, - улыбнулся баронет. – Или и ты в сказки веришь? - Не верю. Вот только странно все это. Есть такой всадник, спорить не стану. И загадок с ним связано немало. Но я пока остерегусь делать поспешные выводы. Только ребятам своим приказал ухо востро держать. - И то верно, - задумчиво ответил лорд Эндрю, и отчего-то Томасу показалось, что бывший капитан знает о загадочном всаднике больше, чем хочет показать. - Капитан, хочу напомнить, если мы хотим перейти границу сегодня, то лучше успеть до ночных патрулей, - один из «ребят» Кирка приблизился к говорившим. - Да-да, Спок, ты как всегда прав, - рассеянно отвечал Джеймс, запуская пальцы в волосы. – Так что, сударь, тетеревов я заберу? - Бери, у меня этого добра полон лес. Кирк ослепительно улыбнулся и склонился перед баронетом, выражая свою почтительность. А Томас не мог отвести взгляда от Спока. Блестящие темные глаза и могучая фигура этого человека уж очень напоминали того самого всадника, о котором говорили Кирк с мистером Эдисоном. А видел ли сам Кирк Черного всадника? И мог ли он не заметить такого очевидного сходства? К слову, Спок был одним из немногих, при ком не было коня. Ах, если бы О’Коннор смог снова увидеть того горячего андалузца! Таких двух скакунов, верно, и нет на свете! Вот только… кроме коня он ничего особо и не видел, поспешно напомнил себе юноша. Едва ли блеск проницательных глаз можно считать уликой, а что до фигуры… Тут полно крепких молодцев, сам Кирк вполне мог бы сойти за всадника! Да и кто такой этот Кирк? Судя по всему – что-то среднее между разбойником и мятежником. Впрочем, златоволосый Аполлон отчего-то показался ирландцу человеком приятным и честным. Да еще он капитан… А какой молодой! - Чего это ты такой притихший? – поинтересовалась Декита, когда они ехали домой. - Да вот, думал все… Много в ваших краях странностей, - Томас и сам понимал как по-детски звучит его ответ. Но, к его облегчению, мисс Эдисон всего лишь рассмеялась. - То-то еще будет! Хотя самую большую местную странность – Джима Кирка и его молодцев – ты уже видел. Подумав про себя, что Иллион-хаус и его обитатели, пожалуй, значительно превосходят по странности лесного атамана, Томас спросил: - А кто он такой, этот Кирк? - Морской капитан. Слыхал, наверное, про «Энтерпрайз»? Лучший корабль в британском флоте! - Конечно! – глаза Томаса расширились от восторга и удивления. – Так это тот самый «Энтерпрайз»? Я думал, они сейчас где-то на Таити. Хотя много хорошего я слышал о капитане «Энтерпрайза», но почему-то никогда не видел его при дворе. - На это несколько причин, - мистер Эдисон догнал молодых людей. – Во-первых, он из простой семьи. Я знал его отца, который тоже был морским капитаном, но дворянства Джордж Кирк так и не получил, а потому Джима так и не представили ко двору. А вторая причина… - Его друг, - Кемнисс также присоединилась к разговору, - лэрд Леонард Маккой. Один из крупнейших землевладельцев Шотландии. - Разве нельзя дружить с шотландскими землевладельцами? - Дружить можно, - баронесса снисходительно улыбнулась, - но лэрд Маккой женился на англичанке, а когда отношения между двумя странами обострились… - Леди Мириам Маккой решила, что наличие мужа-шотландца угробит ее карьеру при дворе. Сия честолюбивая леди мечтала стать статс-дамой королевы. Вот и она обобрала муженька до нитки, оставив ему только кости, и те значительно потрепанные, - подхватила рассказ Декита, - вот бедолага и нанялся на первый попавшийся корабль, а им оказался «Энтерпрайз». С тех пор, Кирк решил восстановить права друга и ввязался из-за этого в парочку довольно сомнительных авантюр. - Но как могла леди Маккой так поступить? Она не… не любила его? - Сердце женщины – большая тайна, чем глубины океана, - мягко ответила Кемнисс. – Леди Маккой выбрала сторону. И ее выбор подарил британскому флоту одного из талантливейших судовых хирургов. Вправе ли мы осуждать ее? - Конечно! – горячо воскликнул Томас. – Она предала дорогого человека! По-моему, это худшее из преступлений. - Но до этого разрыва лэрд Леонард был всего лишь богатым помещиком, а став бедняком он взялся за изучение медицины, коей всегда увлекался, дабы заработать на пропитание. И сколько людей теперь обязаны ему жизнью. Тут Кемнисс стегнула своего коня, оставляя Томаса в глубоком раздумье. Юноша обернулся взглянуть на лес. И вздрогнул: ему показалось, что среди густой листвы он различает высокую темную фигуру. Или это всего лишь игра воображения? - А я уже видел Черного всадника. - Вот как? – нахмурившись, переспросил баронет. - У него великолепный конь. Мы скакали наперегонки, пока я ехал в Иллион-хаус. - Это мог быть и не он, - как-то слишком поспешно ответил мистер Эдисон. – Тут немало всякого странного люда. И вот еще что, Томас. Джим Кирк, конечно, сорвиголова, но и у него есть чему поучиться. Не верь ни в какие легенды, пока сам себе не докажешь, что это правда. Логически не докажешь, понимаешь? И органы чувств порою подводят. - А что ты думаешь обо всем, Дейта? – спросил вконец смущенный Томас. - Я не верю в ненаучные теории, мастер Томас. Я знаю только, что в Шотландии неспокойно и эта страна является для многих объектом честолюбивых притязаний. - Ну что вы все за люди! Такого туману понапустили, как же мне заснуть теперь? – воскликнул в сердцах молодой человек под дружный хохот Эдисонов.