Утро под стать настроению Купер-младшей было совершенно неприветливым и угрюмо серым. Грозовые тучи затянули небо, холодный осенний ветер агрессивными порывами колыхал ветви деревьев. Бетти не спала ещё с пяти часов; и тот факт, что последние два года бессонница стала ей верным другом, яро выдавали синяки под глазами, которые, впрочем, всегда были спрятаны за тёмными очками — и зимой, и летом.
На кухне уже вовсю копошилась Элис, готовя завтрак для всей семьи: молочную кашу для близнецов, поджаристый омлет с беконом для Хэла, хрустящие тосты с джемом для Полли. Элизабет уже давно взяла привычку отказываться от завтраков, обедов и ужинов, частенько перебиваясь сендвичами у Попса или пачкой соленых чипсов перед сном. Недостаток нормального питания был заметен по особо выступающим ключицам, костлявым рукам, острым коленям на ногах-палочках.
Прежняя Бетти весила килограмм на восемь больше, нынешняя же похожа на скелет.
— Дорогая, покушай с нами, — мать терпеливо обратилась к блондинке, когда та оказалась рядом с ней, показываясь на кухне.
— Я не голодна, — ответ был очевиден, и девушка, как всегда, прихватила с собой лишь бутылку воды из холодильника, которая сойдет ей за первый прием пищи.
— Курить на голодный желудок — зверство, — строго отчеканила Элис, наверняка догадываясь, что дочь вновь устроится на их пороге, выкуривая несколько сигарет подряд. И, если раньше она пыталась бороться с этой глупой пагубной привычкой, то сейчас же просто молча приняла данный факт, уставши противиться, понимая, что Бетти всё равно её не послушает.
— Ну, ты же не куришь, — саркастически ответила Элизабет, забрасывая на плечо полупустой портфель и выходя из дома. — Я в школу. — Блондинка хлопнула дверью, даже не обращая внимание на отца, который вновь хотел её в чём-то укорить, но успел всего лишь открыть рот.
Хэл привык, что его младшая дочь, которая раньше была исключительно папиной дочкой, теперь даже не всегда удосуживалась здороваться с ним по утрам. Это было обидно и это было больно. Но гораздо больнее — смотреть на неё и понимать, что абсолютно не в силах забрать её страдания себе.
Купер-младшая небрежно открыла дверь гаража, садясь в свой старенький Форд, купленный за собственные сбережения в прошлом году на свалке, который сама же и привела в порядок, прилагая максимум усилий. Починка машины — было её единственным развлечением и отрадой, мгновением, когда все ненужные мысли из головы уходили прочь.
Заревел громкий мотор, и девушка отъехала от родного дома, упирая ногой педаль газа в пол и набирая разгон на своей невероятно спокойной улице. Сквозь приоткрытое окно в салон проникал гуляющий ветер, хаотично путая распущенные волосы. В руке тлела зажжённая ментоловая сигарета, а в душе таилось ожидание сюрпризов от первого дня в новой школе. И учитывая то, что теперь ей предстояло учиться в Саутсайде, — сюрпризы вряд ли будут приятными.
Этот район не встретил её прекрасными видами или ухоженными газонами на узких улицах. Вот здесь-то и была та самая настоящая жизнь, где тротуары захламлены мусором и дерьмом, где в домах свистел сквозняк сквозь выбитые окна, и сожженные двери не ждали, что в них постучат гости; где у каждого прохожего в кармане обязательно лежал складной нож, как средство первой необходимости. И пусть реальность Саутсайда была довольно дерьмовая, но зато Бетти не чувствовала здесь ни грамма искусной тягучей лжи. Здесь не приходилось притворяться тем, кем ты не являлся на самом деле, и прохожие не бросали на нее обеспокоенные взгляды, осуждая за одежду, не подходящую принятым нормам этикета, который всегда соблюдали прилежные граждане.
И сам Саутсайд Хай был кошмарным, как снаружи, так и внутри. Это было то место, где и обвертка, и начинка соответствовали друг другу. В помещении витал резкий запах сигарет и какой-то травки, мгновенно ударяя в нос, стены в наглую обрисованы различными граффити, а на неопрятном полу полно грязи и мусора.
Привет, родная школа. Приятно познакомиться!
— Достать все металлические предметы из карманов, — произнёс бородатый громила, когда блондинка подошла к охранной рамке, которую ранее в обычных школах не встречала.
Бетти бросила на тумбу старую металлическую зажигалку, достав её из кармана, нож же предусмотрительно оставила в шортах, зная, что не сможет расстаться с ним и на минуту. Противный писк неприятно резанул по ушам, когда она прошла сквозь металодетектор, ловя на себе грозный взгляд этого неприветливого мужика. Но Купер не собиралась ни перед кем отчитываться и уж тем более что-то объяснять.
— Пирсинг, — дерзко усмехнулась она, забирая свою зажигалку обратно. — А где именно — Вам знать не обязательно, — не краснея, соврала и нагло прошла вперед, выискивая глазами свой шкафчик.
Он был зарисован не особо приличными знаками и словами, но Элизабет это ни капли не смущало. Открыв дверцу, она обнаружила подарок, который остался, видимо, от прошлого хозяина этой ячейки, — на полке валялась нетронутая бутылка вермута и какой-то косяк травки, свернутый весьма неопрятно.
— Вполне неплохо, — усмехнулась себе под нос блондинка, пряча косяк во внутренний карман, алкоголь же пока оставила на месте, считая, что тот ещё пригодится.
Вместо первого занятия в этой школе был завтрак, так как большая часть учеников в это время до сих пор спала, а читать урок для трёх человек преподавателям просто не было смысла. Купер не огорчилась подобному раскладу, решительно проходя в столовую. Она подошла к автомату с напитками, с усилием пнув его ногой, и бутылка холодной колы громко зазвенела, выкатившись наружу. Есть Элизабет всё так же не хотелось.
Окинув беглым взглядом помещение, в котором находилось огромное количество обрисованных грязных столов и разваленных стульев, блондинка мысленно отметила, что все присутствующие явно поделены на две группы и естественно находились в разных углах столовой.
Одни из них — определенно Змеи, их выдавали грубые куртки с нашивками ползающих тварей; других же она стопроцентно не знала, но вид у них был весьма недоброжелательный и отталкивающий.
И куда же тогда стоило идти ей? Бетти хотелось одиночества, и, пожалуй, быть самой по себе — оказалось лучшим решением.
— Эй, малышка, иди к нам! — до её слуха донесся знакомый голос, обладатель которого внезапно её окликнул. Повернув голову, девушка узнала в том человеке, что её звал, того самого Змея, которого спасла вчера в лесу от верной гибели. Он активно махал ей рукой, приветливо подзывая к их небольшой компании.
Элизабет усмехнулась, понимая, что покой и одиночество ей здесь уже явно не были обеспечены, но всё-таки медленно, зато уверенно зашагала в ту сторону, где её ждали молодые люди. Купер подошла к столу, дерзко усмехнулась, окидывая взглядом присутствующих и замечая ещё одно знакомое лицо, которое увидеть здесь было абсолютно неудивительно.
— Садись, — радостно сказал Свит Пи, указывая на стул рядом с незнакомой девушкой, густые волосы которой были собраны в какие-то странные хвостики и выкрашены в яркий розовый цвет. — Ребят, эта та самая девчонка, которая вчера выручила меня, — кратко объяснил он своим друзьям, и они приняли её с какой-то немой благодарностью в глазах.
— Ну, раз ты та, что спасла этого непутевого Змея, то тебе теперь однозначно место в нашей компании, — проговорила новая знакомая, которая до этого времени была единственной девушкой среди всех этих парней. — Я — Тони, — она учтиво протянула руку, желая познакомиться.
— Бетти, — блондинка неохотно ответила на рукопожатие, но всё-таки смогла выдавить из себя немного вежливости.
— О, так ты у нас недотрога? — усмехнулся Свит Пи, наблюдая за её скованными напряжёнными движениями. Та резко повернулась в его сторону, недобро сверкнув глазами, призывая помолчать. — Ладно-ладно, мы не претендуем на твое личное пространство. — Он в шуточной форме поднял руки вверх, показывая, что стопроцентно сдается.
— Уж не думал я, что Элизабет Купер окажется той самой загадочной особой, которая с обрезом в руках будет гулять по лесу, а в итоге ещё и выстрелит в живого человека, — среди общего гула столовой девушка различила весьма знакомый голос, обращая внимание на парня, который сидел прямо напротив неё с другой стороны стола, уплетая огромный бургер.
— И тебе привет, Форсайт, — блондинка специально выделила последнее слово, довольно хорошо зная этого человека и зная то, как он бесится, слыша упоминание своего настоящего имени.
Она помнила его восьмилетним мальчишкой в идиотской вязаной шапке, что был невероятно молчаливым, сдержано воспитанным, замкнутым в себе юношей с очаровательно милой улыбкой, которую редко дарил людям.
— Иди к чёрту! — он огрызнулся, взбешенный упоминанием этого грёбанного имени, которое, как проклятое, преследовало его семью уже три поколения подряд.
Сейчас перед Бетти сидел уже взрослый окрепший парень с настороженным взглядом исподлобья, кривой усмешкой, чёрными, как смоль, волосами, которые кудрявыми локонами выпадали из-под всё той же дурацкой шапки-короны.
— Где же твое розовое платьице, дебильный хвостик и надзирательница Элис Купер?
— Там же, куда я тебя сейчас пошлю. — Она небрежно поставила руку локтем на стол, показывая идеальный чёрный маникюр на среднем пальце. — Дошло? — их диалог получился весьма «радушным» несмотря на то, что почти десять лет назад они были лучшими друзьями, которые делились друг с другом самыми сокровенными секретами.
— Так вы знакомы, Джонс? — удивилась Топаз, с недоумением наблюдая за всей этой сценой, как и все остальные присутствующие за столом, молча поглядывающие на этих двух.
— Когда-то были, — отмахнулся он, не желая продолжать эту тему. — В прошлой жизни, — внимание на этом факте негласно было решено не заострять, так как это личное дело, касающиеся только этой парочки.
Они и правда ценили личное пространство. Удивительно, но реально.
Ребята за столом продолжали завтракать: Джонс хомячил второй подряд бургер, Топаз уплетала лёгкий овощной салат, Свит Пи давился вчерашним сендвичем, Фангс и Хоакин делили между собой небольшую пачку чипсов. Бетти же молча попивала свою вишнёвую колу, уже давно перестав чувствовать, как желудок урчит, выпрашивая хотя бы крошечку еды.
Телефон вновь был выключен, пресекая попытки многочисленных звонков любопытной матери, которая непременно бы поинтересовалась тем, как проходит первый день дочери в новой школе. Купер достала из кармана косяк, обнаруженный в шкафчике, задумчиво повертев в руках. Минутой позже подожгла своей зажигалкой, поднося к тёмным губам и делая глубокую затяжку.
Она уже не раз пробовала траву, и эти ощущения не были ей в новинку. Сначала слегка неприятно обожгло горло странным вкусом, лёгкие заполнил едкий дым, а в голове появилось лёгкое, но приятное головокружение. Блондинка приоткрыла губы, выпуская сизый дым наружу, запрокидывая голову вверх, на что получила удивлённые взгляды ребят, которые поражённо уставились на представшую перед ними сцену.
— Что? — нетерпеливо задала вопрос Бетти, не выдерживая напора их немого любопытства. — Или у вас здесь типа не курят? — она усмехнулась, вновь бессовестно делая затяжку, наслаждаясь расслабленными мышцами. — Не поверю.
— Так ты у нас испорченная девчонка? — Тони недоуменно улыбнулась, осторожно перенимая в свои руки самодельную сигарету, затем втягивая в себя дурно пахнущий дым.
Она мгновенно закашлялась, не ожидая подобного, и всучила косяк обратно в руки Купер, исподлобья на неё взглянув.
— Боже, откуда это у тебя?
— Нашла в своём шкафчике, — спокойно ответила та, не внимая на реакцию новой знакомой и забрасывая ногу на ногу. — Видимо, кто-то оставил после себя подарок. — Снова затянулась, натянуто улыбаясь, чувствуя приятное тепло где-то под рёбрами.
— Я так понимаю, это был шкафчик Моргана, — уверенно протянул Свит Пи, негромко засмеявшись. — Тот ещё торчок был. Его заначки везде по школе натыканы. И я бы советовал тебе выбросить это, малышка. — Парень немного поморщился, делая большой глоток колы, но не сводя с неё взгляд. — Этот чудик такую хрень под кайфом творил. Тебе и не снилось.
— Я не из трусливых, — нагло ответила девушка, решив не слушать советы нового знакомого, на что тот лишь усмехнулся её упрямству, удручённо качнув головой.
Она вновь прикрыла глаза, чувствуя неподдельное ощущение нарастающего кайфа, сделав заключение, что первый день в этой школе может оказаться даже вполне сносным. Но кто-то бессовестно прервал её размышления, резким движением вырывая у неё из рук косяк и безжалостно кидая на пол.
— Брось эту дрянь и больше не тащи в рот всякий мусор, — спокойно проговорил подошедший к ней Джонс, не обращая внимание на её ярое возмущение. — Потом ещё скажешь спасибо. — Он вновь вальяжно опустился на свое место, довольным взглядом упираясь в сконфуженное лицо блондинки.
Она разозленно фыркнула, закусывая нижнюю губу.
— А не расскажешь нам, почему тебя перевели в эту дыру из Ривердэйл Хай? — внезапно и довольно заинтересовано спросил Джагхед, потягиваясь и складывая руки за головой.
— Там не нужны ученики, которые не придерживаются их правил поведения, — кратко ответила Элизабет, доставая зубами ментоловую сигарету из помятой полупустой пачки.
Курение её когда-нибудь погубит. А она только этого и ждет.
— И что же ты такое сделала? Если не секрет?.. — полюбопытствовала Тони, с хитрецой прищурив глаза в ожидании ответа. — Судя по словам Джага, ты не всегда была такой дерзкой.
— Спала с директором, — словно ни в чем не бывало ответила Беттс, заставляя Джонса резко поперхнуться своим горьким кофе от удивления.
Он сконфуженно уставился на неё, буквально прожигая своим обескураженным взглядом, яростно выдохнув. Капли опрокинутого кофе остались на слегка укрытом щетиной подбородке, стекая на серую футболку.
— Шутка, — неспеша добавила, будучи на все сто процентов удовлетворенной реакцией Джага.
— А если без шуток, Купер? — наконец сумев откашляться, серьёзно спросил парень, посмотрев на неё с недобрым огоньком в глазах.
— Подожгла своего одноклассника, — хищно улыбнулась Элизабет, выпуская клубы дыма из приоткрытых губ, выкрашенных не одним слоем тёмной матовой помады.
— Опять шутишь? — расслабленно засмеялся Свит Пи, изначально не веря в то, что эта мелкая девчушка была на такое способна… Но благодаря воспоминаниям, как вчера на его же глазах она безжалостно прострелила колено живому человеку, даже не дрогнув, — эта версия начинала казаться вполне реальной.
— Нет, — ответила та, сминая в руке пустую жестянку из-под вишнёвой колы. — Как сейчас помню: на улице стоял жаркий день, по расписанию была физкультура, а у меня руках полная канистра бензина, которую я плеснула прямо на него… А после — бросила горящую зажигалку, — она рассказывала это так увлечённо, что ребятам казалось, будто подобные воспоминания приносили ей реальное удовольствие. Джонс и сам не заметил, как его глаза расширились от искреннего, действительно неподдельного удивления.
Он не узнавал в той девушке, которая сейчас сидела перед ним, малышку Бетти, с которой в детстве частенько игрался в небольшом домике на дереве.
— И что с ним случилось? — настороженно спросила Тони, чувствуя некую опаску.
— Потушили. Получил небольшой ожог на спине, — хмыкнула, накручивая светлые локоны на палец, вальяжно виляя ногой. — Лучше бы он просто сдох. Получил бы по заслугам, — её голос на миг изменился, становясь абсолютно серьёзным, и она втупила свой отрешенный взгляд на обрисованную столешницу.
Видимо, только Джонс заметил, как судорожно сжался её кулак под столом, выдавая ту нарастающую внутри злость. Брюнет всматривался в её лицо, искренне пытаясь найти в нём хотя капельку от той девчушки, которую он знал раньше. Но сейчас на него смотрела совершенно другая Элизабет. Её впавшие щеки были бледными, как мел, очерчивая острые скулы; когда-то светящиеся радостью глаза спрятались за тёмным стеклом очков; а губы, которые в детстве встречали его милой улыбкой, сейчас же были выкрашены бордовой помадой, растягиваясь в хищном оскале.
— Чего ты пялишься? — недружелюбно спросила Купер, замечая его взгляд, который задержался на её теле дольше принятого. И девушке было жутко неловко от того, как парень смотрел на нее, словно внимательно изучая каждую деталь.
Блондинка уже собиралась сказать пару «ласковых» словечек Джонсу, только успевая приоткрыть свои уста, но её планам не удалось свершиться, так как кто-то резко и, видимо, специально задел её стул ногой, от чего она чуть ли не полетела на пол.
Купер плавно повернула свою голову вправо, с раздражением смотря на того, кто посмел сделать подобное, и главное — по какой причине. Второй пункт сразу прояснился, так как перед девушкой предстали несколько парней, и одного из них она наверняка знала — он был вчера в лесу среди тех ублюдков, избивающих Свита, и именно его другу Бетти прострелила колено.
По его злому взгляду сейчас было понятно, что ему этот факт абсолютно не пришелся по душе.
— Ты что творишь, мудак? — возмутилась она, не выдавая своего беспокойства и заметив боковым зрением то, как Свит Пи с другими парнями резко подскочили со своих мест. Но она жестом попросила подождать, показывая, что сможет справиться сама.
Блондинка поднялась со скрипучего стула, выпрямляя худощавую спину. И сейчас даже сама поражалась своей небывалой смелости. Может, тот факт, что под боком была банда Саутсайдских змеев, добавил ей дерзости в кровь?
— Слышь ты, сучка… — пробасил незнакомец грозным низким голосом, но всё же остался стоять на месте, не сдвинувшись ни на шаг. Это вызвало на лице девушки довольную улыбку, которую она не скрывала. Бетти чувствовала себя в безопасности, даже несмотря на то, что перед ней стоял такой мерзкий тип, а в его глазах можно было чётко прочитать, что ей крышка. — Я бы на твоем месте не был такой смелой, — он неприлично сплюнул на бетонный пол, агрессивно сжимая руки в кулаки.
— А то что? — наигранно испугалась Купер, откровенно издеваясь над этой компанией. — Может, подойдёшь и покажешь, на что ты способен? — Внезапно достала из кармана нож, в миг опасно его открывая. Оружие блеснуло своим зубчатым лезвием, которое девушка собственноручно наточила как можно острее.
Её оппонент смело дернулся вперёд к ней, желая показать всё своё недовольство, но так и не успел до неё добраться, буквально в мгновение оказавшись на полу, сваленный злым Джонсом. Джагхед решил не продолжать наблюдать за сценой, где в следующую минуту Элизабет выпустили бы кишки её собственным ножом.
Брюнет сбил парня с ног, наступая грязным армейским ботинком на его грудную клетку и устрашающе наклоняясь к озадаченному лицу.
— Вы, Упыри, совсем охренели… — Он сдавил его горло рукой, перекрывая возможный доступ кислорода. — Видимо, забыли, что эта школа принадлежит Змеям, а ваша вонючая шайка не годится нам и в подметки. — Джаг окинул разъярённым взглядом его друзей, которые сейчас даже не пытались помочь бедолаге, обеспокоенно наблюдая за происходящим. — Вы слишком много стали себе позволять. Если ещё раз кто-нибудь из ваших людей хотя бы подумает о том, чтобы посягнуть на жизнь Змея, — я лично устрою вам Судный день! — Парень, чью шею Джонс так яростно сжимал своими пальцами, уже начал задыхаться, жадно глотая воздух в попытках спастись. — Змеи кусаются очень больно, запомни! — Он наконец убрал свою руку, пнув лежащего ногой, и тот мигом начал отползать к стене поближе к своим ошарашенным собратьям.
Джагхед резко повернулся к Элизабет, в руке которой до сих пор был зажат нож, угрожающе выставленный вперед перед её телом.
Купер была удивлена, увидев такую сцену, а ещё более — удивлена подобным поведением своего бывшего друга. Теперь настало её время поражаться тому, кого она видела перед собой.
Они выросли. Им всем пришлось измениться.
— Советую тебе это спрятать. Если не хочешь, чтобы тебе перерезали горло этим же лезвием. — Брюнет взял её за запястье, медленно отодвигая нож в сторону. От прикосновения его холодных пальцев к бледной коже девушка вздрогнула, резко отдергивая руку к себе.
Джонс лишь усмехнулся, отмечая, что она ещё та недотрога. Вот только с каких пор?
— Они обещали, что отомстят ей, — подал голос Свит Пи, стоящий рядом с ней, взволнованно смотря на блондинку. — И так просто они не сдадутся, я уверен.
— Ну, значит, теперь твоя очередь помогать Купер, — повернулся к нему Джаг, закуривая крепкую сигарету. — Ты её в это втянул. — Он похлопал друга по плечу, мгновенно уходя прочь.
Сейчас ему в срочном порядке требовалось выпустить пар, чтобы привести нервы в порядок и не разнести эту школу к чертям собачьим. Видимо, парочку уроков сегодня всё же придется пропустить, гоняя на своем мотоцикле по шоссе на бешеной скорости. Резкий выброс адреналина всегда шёл ему на пользу, и парень вышел со столовой, не сказав никому ни слова.
А Элизабет всё-таки послушалась его, осторожно пряча нож в карман.
Прозвенел громкий противный звонок, который резанул по ушам, оповещая о начале первого занятия. Купер устало закатила глаза, чертыхнувшись себе под нос, и, нехотя перебирая ногами, зашагала вслед за Тони.
По расписанию была алгебра, а настроение — где-то ниже плинтуса.
Дерьмовая жизнь Бетти Купер продолжалась.
20:00
Девушка неспешно выкурила несколько сигарет, сидя на холодном крыльце и скользя незаинтересованным взглядом по их скучной улице и идеальным домикам соседей. Было невероятно тошно наблюдать за размеренной жизнью шаблонных жителей этого городишки, которые вызывали отвращение одним лишь своим видом. Бетти медленно зашла внутрь дома, не желая ни с кем разговаривать, но удача не была на её стороне. Она сразу же наткнулась на разъярённую мать, которая, видимо, ждала её уже долгое время. И её взгляд был не особо доброжелательным.
— Позволь поинтересоваться, Элизабет, почему ты вернулась домой так поздно и почему твой телефон был выключен весь день? — Женщина уперла руки в бока, нервно дергая ногой и негодующе глядя на свою младшую дочь.
— Не позволяю, — саркастично съязвила блондинка, проходя мимо неё, устремляясь на кухню, и не обращая внимание на Элис, которая сейчас была готова захлебнуться от собственной злости.
— Ты как со мной разговариваешь? — женщина буквально взорвалась, следуя за дочерью и повышая в негодовании голос. — Как ты себя ведешь? — Её жутко выводило из себя поведение собственного чада, особенно сейчас, когда та вернулась домой на шесть часов позже положенного, и Элис уже успела в панике обзвонить все больницы, полицейские участки и даже морги.
— Зачем ты всё время пытаешься меня достать, мама? — внезапно сорвалась девушка, чувствуя, как спасающий стоп-кран почему-то перестал работать, высвобождая наружу всю её агрессию. Она бросила чашку, покоящуюся до этого в её руках, на пол, разбивая вдребезги. Остывший кофе тёмным пятном растёкся по светлому паркету. — Меня достали ваши вопросы каждый день, достал этот сумасшедший контроль! Я хочу, чтобы вы просто оставили меня в покое! Чтобы вы наконец заткнулись и не лезли в мою жизнь с тупыми советами! Неужели так сложно это сделать?
Девушка разъярённо дышала, светлые волосы из растрепанного пучка спадали на глаза, закрывая обзор и щекоча нос.
— Как я могу оставить тебя в покое, если ты всё время норовишь с собой что-нибудь сделать? — вспылила мать, не отставая от дочери, и громко ударила рукой по столу, отчего стоящие там тарелки звонко задребезжали. — Я устала каждый раз бояться застать тебя утром со вскрытыми венами или думать, что ты прыгнешь с моста по дороге домой! — Из её глаз покатились прозрачные слёзы, а губы взволнованно задрожали.
Она действительно боялась за свою Элизабет, которая уже давно перестала быть той маленькой девочкой, радующей их своей улыбкой раньше.
— Ваши постоянные упрёки меня и доводят до этого, мама! — грозно прошипела Бетти, голос которой внезапно дрогнул. — Я ненавижу свою чёртову жизнь и жду тот счастливый день, когда наконец-то сдохну, избавляя вас от ненужного груза! — у неё вновь начиналась проклятая истерика, и Элис уже была абсолютно недовольна происходящим, коря себя за то, что подняла эту болезненную тему. — Каждый ваш взгляд пропитан жалостью ко мне. Вы боитесь меня, словно я с ума сошла, и думаете, что я этого не замечаю?! Вы пичкаете меня таблетками, словно какого-то психа. А я просто хочу, чтобы меня оставили в покое! Чтобы все оставили меня! — блондинка остервенело зарыдала, хватая с кухонной тумбы посуду, яростно разбивая несчастные тарелки вдребезги. Она, отчаянно зарычав, переворачивала стулья, стянула скатерть со стола, негодующе сметала всё на своем пути.
— Хэл! — взволнованно крикнула Элис, вызывая мужа на помощь, понимая, что ей уже не под силу успокоить агрессивную дочь. Отец прибежал на шум, обеспокоенно взглянув на девушку, которая сейчас была явно не в себе. Он резко схватил её за руки, заламывая их за спиной, что вызвало у Элизабет лишь очередной прилив злости.
И страха.
— Не трогайте меня! — она судорожно закричала, брыкаясь ногами, пытаясь освободиться из цепкой хватки. — Не трогайте! — Ей в очередной раз было больно. Было безумно страшно из-за этих грубых прикосновений, которые возвращали девушку в самый ужасающий вечер её жизни, заставляя вспоминать всё, что пришлось пережить. — Хватит! Пусти! — Она дёргалась, кое-как всё-таки сумела вырваться, панически закашлявшись, выставила перед собой нож, пытаясь защититься.
Её дыхание было рваным и сбитым, руки неистово дрожали, а по щекам катились отчаянные слёзы, размазывая чёрную тушь некрасивыми разводами. Её сердце было готово вырваться из груди, болезненно ударяясь об рёбра так, словно она только-только пробежала километровый кросс. Блондинка отошла от родителей, окидывая их безумным взглядом, оказываясь
заточённой в ловушке.
Она уже давно была загнанным в угол зверьком.
— Бетти, пожалуйста, успокойся, — умоляюще прошептал отец, опасливо поднимая руки вверх. — Мы не тронем тебя. — Он слегка отошёл назад, наступая на осколки разбитой посуды на полу, которые негромко треснули под его весом. — Спрячь нож, — обеспокоенно попросил папа, и девушку словно окатили холодной водой.
Её сумасшедшая истерика постепенно начинала отступать, уступая место чистому рассудку. И будто туманная пелена спала с её глаз в ту же секунду. Элизабет словно очнулась, смотря на испуганные лица родственников: мама плакала, прижимая дрожащие руки к груди, Хэл боязливо отошел от неё подальше, а Полли, которая спустилась вниз на крики, разочаровано смотрела на свою сестру, которая сейчас казалась ей опаснее любого психа.
И Бетти видела этот страх у всей своей семьи. Она действительно сходила с ума.
Она чувствовала себя недостойной быть рядом с нормальными людьми.
— Простите! — отчаянно прошептала сорвавшимся голосом, стыдливо поспешно убегая в гараж.
Она забежала внутрь, рывком доставая из багажника машины дорожную сумку, на скорую руку забрасывая в неё свои немногочисленные вещи, хранящиеся здесь. Её пальцы дрожали, а по щекам скатывались противные слёзы, оставаясь солью на истерзанных губах.
Она — настоящий зверь! Её психика была навсегда изуродована ещё тогда, три года назад. Девушка ненавидела себя за то, что стала такой. Она ненавидела тех, кто сделал это с ней. И ненавидела свою жизнь, которая заставляла её вести себя подобным образом.
А сейчас Элизабет действительно переступила ту допустимую невидимую грань. Она сама себя боялась. И ей больше не было места в доме, где жили её нормальные родители и старшая сестра, где росли её маленькие племянники, которые не были ни в чем виноваты. Она сама не хотела подвергать их опасности. Купер устала мучить собственноручно самых близких людей.
Бетти видела то, насколько измотанной была её семья. Теперь им настала пора отдохнуть от неё. И ей пришла пора начать что-то менять.
И если единственным выходом будет уйти, чтобы перестать приносить родным страдания, — то она это сделает.
Девушка рывком застегнула потрёпанную сумку, забрасывая её на заднее сидение Форда, кинула к ней свои немногочисленные книги, старенький ноутбук и школьные тетради, вырывая лист из одной из них.
«Простите меня. Я вижу то, как отравляю вашу жизнь с каждым днём всё больше. Я хочу, чтобы вы наконец смогли счастливо улыбнуться. Я ухожу. И так будет лучше. Не нужно за меня волноваться, остановлюсь у подруги из новой школы. Мама, пожалуйста, не ищи меня. Я сама приду, когда буду готова. Люблю вас. Бетти.»
Быстро черкнула записку, роняя пару солёных слезинок на небрежно оторванную бумагу, девушка оставила её на продавленном диване, садясь за руль и мгновенно выезжая из гаража, стараясь как можно скорее убраться из виду.
Она вдавила педаль газа в самый пол автомобиля, скрипнув шинами о сухой асфальт, выезжая на дорогу и скрываясь за поворотом родной и такой знакомой улицы.
Сейчас у неё не было какого-либо плана действий в голове, только лишь ощущение долгожданной свободы в душе, которое граничило с полнейшим моральным опустошением.
Форд поспешно заехал на Южную сторону, сливаясь с темнотой проулков неблагополучного района; в руке тлела дымящаяся сигарета, а на лице растянулось подобие измученной болезненной улыбки. Больше она не будет чувствовать себя лишней.
Теперь она стала тёмным пятном на ещё более чёрной странице уходящего дня Саутсайда.
