***
Венера предпочитала не тратить время зря. Она шла и одновременно высчитывала в голове довольно много информации – по крайней мере из того, о чем сама знала. Это не мешало инстинктивной осторожности и, каждую секунду слыша одни свои шаги, Минако еще чуть-чуть расслаблялась – не так, чтобы стать размазней, но... на каплю, чтобы думалось лучше. Вместе с этим слушать она не переставала и меч в руках держать – тот самый, для защиты принцессы. Минако интересовали взаимосвязи. Она хотела понять все про таинственного Мудреца и этот Черный кристалл – а ничего не получалось, к большой досаде. Не зная прошлого противника, его зерна, как же с ним бороться? Особенно когда тут такая история... «Если этот Мудрец – дух Фантома Смерти, то как все это произошло? Так много ты нам не сказал, Король Эндимион! – Венера покачала головой. – Откуда на Немезисе такие силы? Что никто не знал о Фантоме Смерти? Ведь вы же не глупые правители, вы не выслали бы преступника на планету с высоким негативным потенциалом... это абсурд! Тогда благодаря чему история вышла на виток такого рода?» Появление. Венера прекрасно его ощутила – так, словно все пространство ей подчинялось и торопилось сообщить об изменениях внутри себя. Мир покачнулся, воздух задрожал от неторопливых, уверенных движений – Минако дождалась, пока станет совсем опасно и бесконтрольно для противника, а затем рванула вверх по стене, подобно ниндзя, добежала до потолка, оттолкнулась и, сделав несколько поворотов, удачно приземлилась на каменный пол, зло взирая на беспощадно ухмыляющуюся Калаверайт. – Неужели даже не выкатишь глаза, Венера? – осведомилась сестра-преследовательница. – Помнишь, как Сейлор Мун атаковала также меня, чтобы спасти тебя? Я посчитала: возвратить долг – дело чести. – Не думаю лишь, что она у тебя есть, – сжав зубы, процедила Минако и продолжила, чеканя слова, как зазубренные: – Ради спасения жизни союзника можно и в спину ударить врага, так что ничего личного. – Взаимно, хотя... Мне уже некого спасать, кроме себя, ведь вы убили всех моих сестер, – обманчиво, ненатурально вздохнула Калаверайт. Ей нельзя было поверить – так не страдают злодеи, и люди тоже не ведут себя подобным образом, если теряют кого-то дорогого, – так что я могу бить куда угодно и как угодно. Венера сделала шаг назад, принимая более устойчивую позицию. Она ждала, требовала от противницы атаки – Калаверайт нагло улыбалась во весь рот и почему-то, по-видимому, жаждала интересной дискуссии. Хлыст в ее неподвижной руке и сам застывал, однако Минако не верила, что они смогут долго стоять и болтать. Застать ее врасплох во второй раз не выйдет. Пальцы руки дрогнули. Калаверайт замахнулась своим хлыстом, и Венера ощутила – целились ей по лицу. Двигаясь синхронно с врагом, Минако рванулась вперед, подняла руку и, попадая точно в такт, перехватила хлыст на лету, обматывая его вокруг руки, а затем, потянув Калаверайт на себя, другой свободной прикоснулась к ее солнечному сплетению, успев выговорить: – Вибрирующее сердце любви Венеры! Верхняя часть платья Калаверайт за счет своего прочного твердого материала (напоминал обычный металл) выдержала удар – Калаверайт лишь вскрикнула от боли и отлетела, теснимая энергией отпущенного сердца, дальше по узкому коридору. На месте соприкосновения след остался, как будто его выжгли, однако этим все ограничилось. Сестра-преследовательница поднялась и драться дальше не стала. Она осмотрелась, суживая глаза, и, зацепившись хлыстом за высоко висящую люстру, пролетела вперед, огибая Минако. Вырвав себе этим преимущество, Калаверайт, тем не менее, опять ничего не предприняла. Она побежала вниз, спрыгивая с пролета на пролет по длинной лестнице, и даже обмен колкостями прекратила – полностью ушла с какой-то целью в себя. Венера подозревала, что это все не просто так, но бежала следом – и также ничего лишнего не делала. По той простой причине, что сперва ей требовалось понять смысл того, что задумал враг, а уж потом решать, как быть дальше самой. То же сработало и с Берилл, когда рыжая ведьма полегла от Священного меча: нужно было всмотреться, заметить движения ее пальцев и вовремя ринуться в действие. Но ни секундой раньше, когда что-то могло отвлечь от важного – неожиданной ловушки. Минако не любила кидаться в бой с головой, как если бы ей приказали прыгнуть с трамплина и погрузиться в бассейн. Такой подход мог быть простителен Марс с ее огнем или Юпитер с ее молниями – им была позволительна одна жестокая ошибка: они смело могли ее исправить за счет своих сил. Узконаправленные же атаки (цепь, луч, меч – да прям весь арсенал ее!) требовали максимального контроля за ситуацией и годились тогда, когда была уверенность в грядущем действии. Лучом было легко выстрелить вслепую и попасться в итоге, поэтому Минако хотя бы из-за своих сил приходилось быть крайне холодной. С ледяной головой. Иначе для нее все могло кончиться плохо. И быстро. Калаверайт добежала до первого уровня, толкнула дверь, ведущую в тюрьмы, и сразу же спрыгнула вдоль винтовочной лестницы, не желая считать ступеньки. Венера отстала от нее на пару секунд, успев завидеть сам прыжок, и ринулась за противницей, стараясь тем больше ждать удара, чем ближе становилась земля – пол тюрем. Однако ничего подобного не последовало. Калаверайт внизу не было. «Прячешься?» Остановившись, Венера тщательно осмотрелась, держа в руках свою верную цепь: половина камер была разрушена, у стены валялась Изумруд, но было тихо – в мертвом таком безмолвии никто не дышал, не полз вдоль стены, и не похоже было, чтобы кто-то где-то вообще прятался – слишком подозрительно, чтобы сбылось. «Где ты?» Минако вдохнула и выдохнула – постаралась даже пошумнее. Ничего не поменялось. Она, передвигаясь крайне осторожно, прошла вглубь, заглянула в несколько камер и прикинула, демонстрировала ли когда-то Калаверайт способность сливаться с окружающим пространством (или хотя бы становиться невидимой). Память не утверждала данное предположение, к тому же Минако убеждала себя, что, будь Калаверайт невидимой, она бы все равно почувствовала ее: никто не отменял звуков, переливов пространства за счет кого-то прозрачного – идеально подстраиваться никто не умел. Она прошла до конца коридора, переступив через Изумруд, и остановилась. Дальше пути не наблюдалось. Венера закрыла глаза, поднося ладонь к земле и пытаясь узнать, есть ли здесь что-то еще. «Вот бы был Такседо Маск! Уж с ним бы мы договорились!» Правда кто-то расхотел, чтобы она сама искала: Венера, стоило ей прикоснуться к стене, почувствовала какой-то надежный захват на уровне энергии. Ей залило глаза лиловым светом, и, вывернув ее на себя одним рывком, сила закрыла переход. В полете Венера успела призвать Священный Меч. Летела она к поверхности спиной и почему-то никак не получалось перевернуться, чтобы видеть хоть что-то (цепью в данном положении орудовать не представлялось возможным, а меч все же мог оказаться более полезным). Зато, чем ниже она падала, тем острее становился отвратительный запах гнили – точно внизу находилось бесчисленное количество трупов. Минако побоялась, что упадет на чей-нибудь скелет. Пронесло. Ее конечной остановкой стала холодная твердая земля, напоминающая камень. Скорее всего, это и была какая-то горная порода, залегающая не слишком глубоко. При падении и резком ударе всей спины о крепкую поверхность рука разжалась, и Минако, как только вернула себе способность мыслить (голову она от удара уберегла, в последний момент максимально напряг шею), покрепче сжала заветную рукоять. Вскакивать пока и сил-то не было – тело поспешило заныть (кости у нее, как у воительницы, отличались невероятной прочностью, только это от боли не защищало). – Ты в ловушке, Сейлор Венера, – припечатала Калаверайт. Минако упрямей ухватилась за рукоять: каблук сапожка Калаверайт скользил по лезвию, может быть, имел шансы сработать нехитрый прием (выдернув меч из-под ноги, убрать вместе с ним опору и добиться падения врага, меняя их положения). – Это яма смерти. Отсюда тебе живой не выбраться. Венера сделала вид, что в отчаянии: сжала зубы до скрежета, почти загнанным взглядом осмотрелась. На самом деле, ей было важно именно это: понять, где она, и разобраться, как все это получилось. Яма (название. Это была пещера с высокими потолками) переполнялась трупами, как могла бы чем-то другим: люди лежали у стен, валялись друг на друге, были сброшены в огромные гниющие кучи. Среди них Минако не с первозданным ужасом, но со страхом узнавала людей из Токио – тех, кого знала сама или видела когда-то. Там находилась и девочка из параллельного класса школы, и один мальчик, на которого она заглядывалась, а еще много взрослых людей – продавцы маленьких магазинчиков, важные особы в деловых костюмах, женщины в милых платьях... тел было не обобраться. Все они источали невыносимый смрад. – Что здесь? – прохрипела Венера. Тоже чуть картинно, но с намеком на искренность. Калаверайт не оставляла ее меча, держала его каблуком так, как будто ее втаптывала в каменный пол, точно слабую бабочку. – Яма смерти – особенное место нашего замка, – охотно поделилась сестра-преследовательница, выпячивая все злобные интонации, на какие была способна. – Здесь энергия Черного кристалла не знает границ, и любой, кто попадет сюда, быстро умрет: сначала у него заберут всю жизненную энергию, а очень скоро и его труп превратится в пыль. Здесь даже нам, клану Черной Луны, нельзя быть, да только... мне нечего терять! «Почему? – подумала Минако. Она уже готовилась принять бой, восстанавливая последние силы, однако хотела понять суть происходящего. Ее чутье кричало: разгадка дышит в затылок, упустить эту тайну – высшая степень кощунства. Это как... раскрыть все вражеские карты. Она обязана была. – Здесь нечто большее, чем просто камера гниения. Негативной энергии много... критически, но я чувствую: она исходит не отсюда. Где-то рядом источник. Где?» Венера села, резко потянув оружие за собой: лезвие выскользнуло из-под каблука Калаверайт, и противница пошатнулась, целой секундой своего замешательства давая уйму шансов атаковать. Поднявшись на ноги, Минако быстро обернулась и оттолкнула противницу от себя, увеличивая между ними расстояние. Она убрала меч и, сорвав с пояса свою цепь, замахнулась, выкрикивая: – Цепь любви Венеры! Калаверайт увернулась, уходя за спину. Звенья цепи срикошетили от каменной стены, и Минако пришлось ловить собственное оружие. Она ждала беспощадной атаки за эти мгновения, но, когда повернулась, увидела лишь, что Калаверайт подобрала три не самых сгнивших трупа (по-видимому, свежие) и, вновь отскочив, выставила руки перед собой – тела, будто подчиняясь ее воле, поднялись, принимая вертикальное положение, а затем... над ними возникли призраки остальных трех сестер: Петсайт, Бертерайт и Кермисайт. – Нас четвертых тебе не одолеть, Сейлор Венера! – констатировала Калаверайт. Руки ее переливались перламутровым свечением – так она контролировала свою магию. – Благодаря мне и моим силам сестры-преследовательницы отомстят вам за то, что вы с нами сделали! Призрачная атака четырех сестер! Минако показалось, что она увернулась: когда сияние вокруг рук Калаверайт увеличилось, Венера отпрыгнула, однако это стало лишь началом цепочки. Вслед за Калаверайт левые руки вытянули призраки – и они также засияли. Что-то захватило ее тело – Минако остро почувствовала, а затем против собственной воли она оторвалась от земли. В каждую клетку впивались юркие голубые молнии, точно пираньи разъедая ее до косточек. – Нет! – Это месть, – издеваясь, объявила Калаверайт. – И она свершится! «Нет... – подумала Минако уже про себя. – Не может быть – во второй раз меня на тот же трюк не поймают. Это призрачная атака – и, хоть боль от нее вполне реальна, все зависит от меня сейчас, от того, как именно я буду с этим бороться. Не шевельнуться... молнии Демонических Дев были куда более настоящими – я ощущала их, а здесь... одна боль. Необходимо уйти в себя, забыть про существование этой атаки и собрать энергию. Я смогу это сделать – настоящих физических препятствий для применения своих сил у меня нет». Венера закрыла глаза. Она не хотела видеть ни своего врага, ни пещеру. Казалось, матроска медленно начинала трещать, рассыпаясь по мельчайшим частицам в порошок, и скоро молнии должны были приступить к прямому пожиранию ее собственного тела. Энергия внутри прерывалась – из-за боли было сложно довести ее до пальцев – главных источников. «Было бы хорошо научиться излучать энергию всем телом». С большим трудом, игнорируя мучения, Минако подняла правую руку вверх, вслед за каждым своим движением проводя необходимое количество сил – энергия света, сила звездного жезла и планеты Венера следовала по ее жилам, направлялась ее желанием и, почувствовав, что сейчас атака не сорвется, Венера крикнула: – Дождь из лучей полумесяца! Камеру залил свет: лучи, всё выстреливающие из ее пальца, как стремительные пули, впивались в стены, проходили призраков насквозь, уничтожая их, и заставляли теперь уже Калаверайт терять контроль. Рухнув на пол и поранив колени, Минако лишь крепче сжала зубы, поднялась и ринулась в атаку на смущенного нежданным поворотом врага. Венера поняла, что ей нравится, когда ее недооценивают, когда их всех принижают – это позволяет в самый нужный момент доказывать обратное и побеждать. Она атаковала безжалостно. Добравшись до Калаверайт, Минако ударила ее под дых, выкрутила к себе и надежно блокировала все движения врага, заломив ей руки. Настойчиво, изо всей силы толкнув сестру-преследовательницу вниз, Венера опустила ее на колени, сжала чужие запястья в своей ладони еще крепче, чтобы без шансов, и поднесла палец к перевернутому полумесяцу на лбу противницы, готовясь выжечь ее всю одним «лучом полумесяца». Внутри все завопило горше громкой сирены: ошибка. Венера поняла это, когда случайно заглянула в пустые глаза Калаверайт. Не для того, чтобы позлорадствовать и увидеть в них животный ужас, так всего лишь... вышло. С губ уже сорвалось слово «луч», энергия на кончике пальца засияла, и Минако вновь ощутила, что теряет контроль. В глазах Калаверайт оказалось нечто притягательное, то, что заставляло ее забывать все... и всех. Силы подтачивались и вытекали наружу водой. Калаверайт поднялась. Венера застыла неподвижной статуей, с синими-синими провалами на лице вместо глаз. Усмехнувшись, ее противница отошла в центр пещеры, грубо поворачивая Минако так, чтобы та смотрела лишь на нее. Венера не противилась. – Еще собираешься со мной драться? – коварно, самовлюбленно улыбнувшись, осведомилась Калаверайт. Она взмахнула рукой – пространство вокруг покачнулось вместе с воздухом, порывом ветра извещая о появлении новых участников сражения. – За что, Сейлор Венера? Посмотри, – Минако послушно повернула голову, разглядывая подруг: и Макото, и Ами, и Усаги, и Рей – они все удерживались в стоячем положении силой Калаверайт. Их глаза были закрыты. – Все твои подруги поражены, как мои сестры. Тогда есть ли смысл? Без Серебряного кристалла вам нас не одолеть, ты одна ничего не сможешь сделать, а Кролик... что взять с ребенка? – Ничего, – послушно, бесцветно согласилась Венера. Неожиданно (для Калаверайт) ее голос изменился: стал более грубым и уверенным. Ей не приказывали говорить, а она делала это. – Но... такого не могло случиться с воительницами, которых я знаю. Я... верю в Усаги! И в Меркурий! И в Юпитер, и в Марс! Если вы поймали нас однажды, то больше не получится! Я верю в их силы и в то, что мы уничтожим вас! Калаверайт вздрогнула, осознавая, что Венера из-под ее психологического контроля вырвалась. Отменив недействующие чары, она воспользовалась теми двумя секундами, пока Минако отходила от гипноза, и побежала к ней, метким ударом хлыста обвивая запястья, опрокидывая на пол и голову фиксируя ногой: каблук касался уха, носком Калаверайт пачкала кромку волос противницы. Полностью пришла в себя Минако именно в таком положении. – И это все, Калаверайт? – вопросила Венера. Перевернуться не представлялось возможным. – Что ты будешь делать со мной дальше? У тебя ведь нет даже оружия, чтобы покончить с этим сейчас, а у меня – есть! Явись, Священный меч, посланный для защиты принцессы Серенити! Оружие появилось послушно, однако Калаверайт не успела ничего с этим сделать. Вслепую выстраивая картинку за своей спиной, Минако кое-как перекинула лезвие в другую руку и, подняв его, легко перерубила удерживающий ее хлыст (если уж меч алмаз расколол как пить дать). Перевернувшись на спину, Венера чуть не поцеловала лицом подошву сапога Калаверайт, зато без жалости рубанула врага по ноге – этого хватило, чтобы последнее препятствие убралось само. – Соединенная атака Цепи Любви Венеры и Священного Меча! – выкрикнула Минако, наставляя оружие на Калаверайт с залитой кровью ногой. Энергетическая волна отшвырнула врага прямо к стене, разбросав на своем пути несколько трупов, и Венера, не думая проявлять жалость, приказала еще раз, озвучивая финальную свою атаку в этом сражении. – Луч полумесяца! – Дымовая... Иное заклинание не было произнесено до конца – и Минако не расстроилась ни этому факту, ни появлению третьих лиц. Ее собственный луч ударил в солнечное сплетение Калаверайт, закрытое плотным лифом, и на этом остановился. С минуту он медленно накалял металл, а затем, когда Калаверайт измученно заорала, взорвался, превращаясь в чистый свет, объемлющий тело противницы, как дикое пламя. Минако отвернулась, переключаясь на Мамору, стоящего немного поодаль. – Спасибо, что захотел помочь. Это могло бы многое решить, если бы у меня не получилось провернуть очередной трюк. – Не за что, – Такседо Маск улыбнулся. Не очень заметно. – Все эти люди, Венера, они... – Да, я думаю, – Минако кивнула. Особой эмоциональности в ней не было заметно, но что-то в синих глазах пролегло, как демонстрация ее отношения. – Это люди, которых подменили дроидами в Токио, Мамору. Половина трупов уже сгнила, сам понимаешь... мы несем потери. Как ты нашел меня и это место? – Искал, – вполне себе исчерпывающе ответил Такседо Маск. – Твои следы вели в тюрьму, а там переход открылся сам по себе. Не знаю, может, это я как-то – не вникал. Мы почти со всеми разобрались. – Я знаю, – согласилась Венера. – Мамору, раз ты здесь, то у меня к тебе есть важная просьба: мне кажется, это место скрывает какую-то тайну. Что ты об этом скажешь? Мамору закрыл глаза, опускаясь на одно колено. Он прикоснулся ладонью в белой перчатке к каменному полу и довольно быстро (его брови вообще почти сразу дали понять, что он добился результатов) сказал, хмурясь и словно сомневаясь в собственной версии: – Там внутри – пустота, Венера. А все это – как оболочка незаполненной банки. И еще. На глубине около сотни метров этого полого пространства я нашел странной формы замок на клочке земли.Глава 7. Миссия Венеры. Калаверайт
20 августа 2018 г. в 08:21
Калаверайт не смогла бы с большой уверенностью сказать, что в их с сестрами маленькой семьей наличествовали идеальные отношения – вовсе нет. Петсайт всю жизнь зазнавалась – Калаверайт понимала отлично, что самая старшая, что думала, будто все на ней, и была отчасти благодарна: за такое... спокойное детство, когда можно было ни о чем особо не заботиться – и это при том, что матери у них не было. Ее искусно заменили. С Бертерайт они редко говорили: слишком разными были темы, а неловко молчать Калаверайт не нравилось. А Кермисайт...
Младшую сестренку Калаверайт не любила всегда. Может быть из-за того, что Кермисайт требовала к себе повышенного внимания, как часто делают маленькие дети, а Калаверайт сама в душе была тем самым ребенком – это внимание требовалось лишь ей! Они с Кермисайт и конкурировали, не переставая, грызлись... по-сестрински так, без объявления друг другу вражды до конца дней, но все равно. Конечно, в особо мирные моменты Калаверайт могла не накричать на младшенькую за то, что ей по которому кругу испортили трубу шикарной красной помады, и даже заплетала пушистые длинные прядки фиолетовых волос Кермисайт в косички – сестричка это любила, да и Петсайт было легче.
Жили они как-то так.
Однако в людей Калаверайт не верила – и потому, когда самопровозглашенный «король» Немезиса вдруг пригласил их жить в свой замок, – их, четырех ничем не примечательных сироток! – напряглась: ей всюду чудился подвох. С раннего детства Калаверайт хорошо давалась человеческая психика: управлять ею не получалось, а вот мотивы, характеры и действия она считывала так, словно ей уже много-много лет и о жизни, о людях в мире она знает столько, что не приведи высшие силы.
«Не нравится мне это», – признавалась Калаверайт, да ее не очень слушали. В особенности увлеченная Бертерайт: чего ей было думать о возможной опасности для всей их семьи, ведь у нее теперь в круглосуточном распоряжении единственная и громадная библиотека Немезиса, она же теперь оттуда не будет вылазить вообще... ну, только чтобы поесть, может, когда станет невмоготу желудок тянуть.
Заносчивый и параллельный ко всему Рубеус прибыл в замок (такой же сирота, как и они), когда Калаверайт отметила пятнадцатилетие. Он был гордый, знающий себе цену, и она сразу поняла, что ей ничего в этой истории не светит. Влюбилась, конечно, до теплых щек и прохладных таких пальцев, но... решила ничего никому не открывать. К тому же, Кермисайт втрескалась по самые уши – ей-богу, как будто увидела первого красивого парня в своей жизни. В общем, Калаверайт уступила – все равно знала, что в сердце Рубеуса никому юркой змейкой не проскользнуть.
А потом появился Мудрец – они все сразу узнали в нем духа Фантома Смерти. Как узнали... он представился, не исключено, что лишь с одной целью: снискать доверия и покорности, дабы каждое его слово воспринималось за непоколебимую истину. Калаверайт хорошо запомнила тот день, когда на Немезисе не осталось других изгнанников, лишь они – восемь ребят постарше и помладше, но еще ничего не смыслящих в войне. На Немезисе Фантом приравнивался к Богу – разумеется, духа его они послушали.
Мудрец на силы не скупился – он касался Черного кристалла, плещущего энергией, и раздавал им дары, как тяжелые гроздья винограда (не прижился он настоящий у них, как и все остальное): Алмазу подарок – взгляд Тьмы и доступ к силе Черного кристалла, Рубеусу – огонь, им с сестрами силы точь-в-точь как у Сейлор Воительниц: вода, синее пламя, контроль, молнии... Калаверайт пристально глядела на него тогда – ничего не ощущала. Мудрец рассказывал им все то, что они и так знали, припечатывал давно прижившимися на Немезисе истинами, только делал это так, как будто других версий не существовало – заставлял верить себе безоговорочно.
Он так и не сказал, куда исчезли все остальные изгнанники. Они, чем больше впитывали в себя мощь Черного кристалла, хотели знать это все меньше. Им становилось наплевать.
Калаверайт спасала свои глаза от полной пустоты тем, что каждый день видела сестер – и, наверное, никогда не дорожила ими так, как во все эти непонятные дни, когда что-то происходило на Немезисе, с ними, и им обещали: уже никогда история для них не станет прежней. Мудрец говорил: «... ни для кого не станет. И для королевы с ее Серебряным кристаллом – тоже».
А теперь не стало ее сестер, и Калаверайт знала: она – последняя надежда всей их семьи на исправление досадных ошибок, на убийство стольких Сейлор Воительниц, скольких она вообще сможет осилить. Для этого Калаверайт не требовались еще силы – она знала, что справится без всего этого, потому что ее главная слабость – боль потери, станет ее непобедимой силой.