***
Скалл взмахнул рукой, прогнувшись в спине и улыбнулся мимо проходящему Энду. Впрочем, тут же отворачиваясь и продолжая танец. Энд с немым восторгом в золотых глазах следил за каждым его движением - Елена обучила мальчишку хорошо. За три года неловкое детское тело постепенно вытянулось, став выглядеть более стройно и ладно. - И раз, два, три, - шёпот бледных губ эхом разносится по пустому шатру, ноги отбивают едва слышимый ритм, а грудная клетка трепетно вздымается вверх, стоило Скаллу наклонится назад и вытянуть тонкие руки к потолку шатра. Ему едва исполнилось десять, а Энду уже тяжело себя сдерживать. Так хотелось прижаться губами к робкому рту, ещё не знавшему греховных поцелуев, и зубами растерзать нежную плоть. Разорвать белую ткань костюма мальчишки, прильнуть к лебединой шейке и... Кинжал меж пальцев танцует всё быстрее, в точности как Скалл кружится в центре его, Энда, Вселенной. Скалл остановился, переводя дыхание и улыбается мужчине невинно и искренне. "- Боже, это дитя сведёт меня с ума" - он уверен в этом, хотя... Энд уже сошёл с ума. Много, много, много лет назад будучи ещё простым пареньком с привычкой ломать юным девам шеи. Ах, кто же знал, что безжизненные глаза так прекрасны?..***
Скалл снова играет на скрипке, на этот раз затянув ну совсем уж грустную мелодию, да такую, что даже вечно неунывающая обезьянка Марла понурилась в своей клетке и затихла. - С чего такая грусть, мой друг? Неужель познал печаль ты вдруг? - клоун появляется из-за спины неожиданно, и мальчишка едва не роняет любимую скрипку "Сирену". - Энд! Сколько раз тебя просить, не подкрадывайся ты так! - Скалл откидывает отросшую чёлку назад, недовольно хмурясь, - И хватит говорить стихами! - Но всё же, что случилось, мой мальчик? - мужчина с любопытсвом смотрит на него, золотые глаза переливаются в мягкий мёд, - Что так расстроило тебя? - Не знаю, - он бурчит, - Генри... он мне не нравится. Алые брови вскидываются в удивлении. Чем Скаллу не угодил простой канатоходец? - Генри? - Да, - мальчик кивнул, - на вчерашнем выступлении, я видел как он завёл одну девушку в свой вагон, а через пару часов, я увидел капли крови на стене, когда зашёл к нему. Мэри попросила взять у него атласных лент. - Ох, может, - Энд старается скрипеть зубами не так громко, - тебе показалось? - Нет, - Скалл трясёт головой, и клоуну на секунду открывается место за ушком, - я слышал крики, Энд. Женские крики. Мне это не нравится. Мужчина застывает, зелёные губы складываются в приторно-сладкую улыбочку: - Не волнуйся, мой мальчик, - его голос сравним с мягким переливом ручейка, способным утопить одной лишь каплей, - я разберусь с этим... - Точно? - Точно-точно! Энд с этим точно разберётся.***
- Эй, Генри... давай поговорим? - О чём? - широкоплечий Генри, по воле случая ставший канатоходцем, славился на весь цирк своими глазами цвета шоколада (дерьма, так бы сказал Энд), и чёрными, густыми ресницами. Арабский принц, ха. И имя у него сплошная фальшь. - А о том, мой милый, - Энд делает шаг вперёд, - что ты попался на глаза мальчишке! Острый кинжал холодной сталью коснулся бешенно бьющейся венки на шее канатоходца: - Ты попался ему на глаза... Энд никогда не кричал, лишь шептал прямо в губы, опаляя своим дыханием - сладким как карамель и горьким как лимон - разъедая кожу, проникая своей гнилью через в испуге раскрытый рот, не отрывая взгляда. Расширенные зрачки золотых глаз разрывают душу: - Ты понимаешь, как сильно ты провинился, мой Генри?.. Генри сглатывает, и кивает. Энд был в ярости. - Что же... тогда ты понимаешь, что я вынужден тебя наказать?.. Канатоходец вновь кивает, и клоун улыбается, отстраняясь смахивает с него невидимую пыль: - Тогда дай мне свою руку, Генри~ Мужчина протягивает дрожажую руку, ком подкатил к горлу, хотелось рыдать от безысходности, страха и отчаяния. Отблеск стали гаснет в крови.***
У Генри-канатоходца теперь четыре пальца на левой руке.