***
В отличии от только поступившего в колледж соседа Тэхён пребывал в блаженном неведении о предстоящих потрясениях. Во время подготовки к экзамену и его сдачи банный лист «Просто Чон» отлип от него с этой маниакальной идеей о выходе в свет за пределы дома, оставив нынешнее положение таким, какое оно есть. Поначалу юношу беспокоил возможный разговор «по душам», в котором Чонгук попытался бы вытянуть из визави правду о первой любви молчаливого Кима, но парень не проявлял какой-либо заинтересованности в темах, поднимаемых психологом во время очередных сеансов. И Тэхёну стоило бы волноваться об этом, но… Он был рад тому, что запал Чона иссяк. Разве возможно судить неподготовленного «няньку» за невозможность преодолеть возникшие перед ним преграды? Нет, конечно же нет. «Было бы глупо надеяться на помощь извне», — уже после сытного ужина, сидя на диване в зале, размышлял Ким. Сменяющие друг друга картинки на экране во время рекламы его не цепляли. — «Разве мне нужна помощь? Нет, не нужна. Мне хватает того, что есть сейчас. Этого достаточно». Они вернулись к изначальной точке своего путешествия. Тэхён вновь закрылся в мнимом бункере комфорта, правда оставил дверь приоткрытой для гостившего в его обители Чонгука, когда как сам Чон застрял в пограничном состоянии между сном и явью. Потому что он всё ещё питал надежду изменить положение своими силами, а Ким ему в этом не препятствовал, но и не помогал. Тина повседневности медленно утянула их на противно-теплое дно. — У тебя очень забавная привычка открывать рот во время мыслительного процесса, хён, — не выдержав, засмеялся Чонгук, что уже так привычно расположился на ковре рядом с диваном и листал мангу. Тэхёну стоило огромных усилий вручить потрепанный томик неугомонному соседу, но после преодоления этого незримого барьера ему стало даже легче. — Выглядишь как дурачок. — «Сейчас Дурачок Чон получит Кимов пендаль прямо по голове!» — сообщение пришло после осуществления обещанного наказания, из-за чего Чон зашипел, потирая макушку и бегло просматривая ответ старшего. — «Никакого уважения к старшим». — Я же от чистого сердца, хён! — возмутился парень, вернувшись к прерванному чтению и тихонько бурча. — Ещё и получил тумаков из-за столь милой привычки… Широкая улыбка сама собой расплылась на лице старшего товарища, пытавшегося найти занятный фильм или дораму среди бесчисленного множества каналов. Картинки вновь мелькали перед глазами пёстрым калейдоскопом и мучили уши сопровождающей их какофонией звуков. Противно-теплое дно продолжало затягивать своих жертв, успокаивая обволакивающим течением времени расшатанные нервы. Тэхён должен был признать, что общество сожителя его более чем устраивает. Он практически привык к нему, но что-то гнилое внутри продолжало насмехаться над виденьем общей картины, прозрачно намекая на то, что это всего лишь стоп-кадр из фильма, не более. «Рано или поздно все хорошее заканчивается, белая полоса сменяется черной», — улыбка медленно блекла на тонких губах. — «И люди, что окружают меня, могут уйти точно так же, как приходят в столь скучную жизнь. Как долго я смогу улыбаться для них, уверяя в том, что всё хорошо? Как долго я смогу быть сильным для этого?.. Смогу ли я…» Место рядом с юношей просело от веса другого тела, тепло которого отпугнуло навязчивые мысли, переключив внимание Кима на себя. В карих глазах напротив отражалась знакомая фигура, укутанная голубоватым светом от экрана телевизора, на котором какой-то очередной айдол исполнял балладу о любви. «Это даже не смешно», — и всё же против воли губы вновь растягиваются в привычной теплой улыбке, посвященной только человеку, осмелившемуся потревожить хозяина дома. — «Такое банальное стечение обстоятельств… Хоть бы новостной канал был, а не музыкальный». Но провидению было плевать на мысли двадцатилетнего юноши, запечатанного в клетке собственной лжи, через прутья которой просунулась чужая рука. Осторожно сильные пальцы обхватили запястье, оттягивая руку ото рта, зубы коего уже порывались вгрызться в ногти. Незаметная компульсия почти что захватила свою жертву в прочный капкан, но Чонгук успел одернуть подопечного от очередного бессмысленного порыва. — Перестань, хён, — шепот заглушался клавишами фортепиано, перекрывая своим звучанием обеспокоенную интонацию. — Всё в порядке, незачем вновь грызть ногти. Механический кивок головы не успокоил младшего товарища, отчего тот поддался сиюминутному желанию и притянул несопротивлявшегося друга к себе, заключая в крепкие объятия. Ладонь легонько похлопывала по спине, подобно обязательному этапу многоступенчатого ритуала вырисовывая своими прикосновениями загадочные руны. После сеансов доктора Кима пациент обычно пребывал в крайне депрессивном состоянии, отчего нехитрые действия Чона казались такими правильными и необходимыми в те моменты. Сейчас же Тэхён не был подавлен — просто очередной приступ ОКР, но отчаянный взгляд соседа грел измазанное чернилами сердце каким-то особенным теплом. «Почему я возвращаюсь к тому, что хочу видеть тебя рядом с собой не как друга, Чонгук-ши?» — принявшие иное направление мысли кружили по лабиринту серого вещества, назойливо жужжа одни и те же вопросы. — «Почему нельзя оставить всё, как есть?» Ким прекрасно знал ответ, но боялся воспринимать его, как единственно верный. «Это из-за того, что они очень похожи, не так ли?..» Нет, были десятки других причин, но вот эта пугала больше всего. Повторение сцены из прошлого его совершенно не прельщало. Он уже обжегся раз, зачем вновь лететь к огню, подобно зачарованному светом мотыльку? «Что если я снова стану маниакальным влюбленным придурком, жаждущим внимания?» — Бояться — это нормально, — ласково заметил Чонгук, не выпуская Кима из своих объятий. — Страх является инстинктом самосохранения, но его переизбыток не спасет человека от гибели. И нет, это не мои слова… Я прочитал это на каком-то форуме… Тихий смех вырывается из горла против воли, и даже натянувшиеся до предела связки не могли прервать мелодию из бархатных ноток, приведших Чона в состояние легкого шока. Он не слышал, чтобы Тэхён когда-либо смеялся. Да, этот парень мог улыбаться, словно детсадовец, мог плакать, будто потерявший самое дорогое в жизни человек, но… Чонгук хотел услышать ещё. Этих жалких секунд не хватило жадному чудовищу в его душе, готовому нести чепуху столько, сколько понадобится, лишь бы еще раз услышать этот ласковый перелив. «Кто из нас страдает от маниакальных идей, хён?» — задался вопросом парень, как никогда будучи близко к грани помешательства. Находясь рядом с Тэхёном, он чувствовал медленное приближение сумасшествия, ощущал на кончике языка прогорклую правду собственного мироощущения. — «Передается ли ориентация воздушно-капельным путём? Если да, то ты, хён, точно заразил меня… Блять, как же это тупо звучит даже в мыслях…» Пальцы Кима зарываются в черных волосах Чона, прижимая того на краткое мгновение непозволительно близко и даря странную ласку своими прикосновениями, после чего резко отпрянул, сохранив на губах довольную улыбку. «Ещё», — билась в голове Чонгука мысль. — «Я хочу ещё». Капризное чудовище внутри него требовательно зарычало: точно так же, как в школьные времена на марафонах, где он хотел быть номером один; точно так же, как во времена обучения единоборствам, где он хотел получить черный пояс; точно так же, как месяц назад, когда он отстоял своё желание уехать учиться в другой город. И как его не могли остановить тогда, так его ничто не остановит и сейчас. — Хён… — смотря прямо в глаза напротив, заговорил Чон, намереваясь, наконец-то, разрушить плотину тайн, что выстраивалась между ними последние дни. — Скажи честно. Человек, которого ты любил в детстве, был парнем. Я прав? В глазах Тэхёна, на самом их дне, пряталась неприглядная правда, буквально кричащая: «Да, ты прав». И Чону бы хватило этого проступившего ужаса от раскрытой истины на лице хёна, но… Ким отчаянно отрицательно качал головой, противореча самому себе, вновь пытаясь обмануть не только себя, но и человека, что жаждал ему помочь. Он снова лгал. В очередной раз молчаливый юноша погружался на дно озера, поверхность которого только-только начала таять от наступившей в сердце весны. Льдины резко срослись на стыках, образовав гладкую поверхность, не позволявшей заточенному в искусственном водоеме человеку всплыть наверх и вдохнуть полной грудью аромат свободы. Разочарование. Единственное, о чём мог думать в этот момент Чонгук, так это о попытках старшего товарища скрыть нагую правду под непрекращающимся потоком лжи. И если он хотел изменить общую картину, то необходимо внести свою лепту… И ничего лучше ответной лжи он придумать не мог. — Жаль, — вернулся к шепоту Чон, отводя взгляд. — Ты меня привлекаешь не как друг, а как… Как… Неважно, забудь. Одним резким движением Чонгук поднялся с дивана, собираясь скрыться в своей комнате и обдумать то дерьмо, к которому в итоге свелось их одностороннее общение. Он боялся посмотреть в глаза ошеломленного Тэхёна, подбирая смартфон и спешно удаляясь в сторону лестницы, на которой в нерешительности замер из-за мелодии оповещения в KakaoTalk. Ким прислушивался к тишине со стороны второго этажа и ожидал хоть какого-нибудь ответа, но значок непрочитанного сообщения и возобновившиеся шаги лишь сильнее сжали в тисках страха бешено колотящееся сердце. — «Ты прав», — упав на свою кровать, всё-таки прочел парень спустя несколько томительных минут и не смог сдержать победной улыбки. — «И, наверное, это взаимно… Наверно…»Глава 8
19 мая 2018 г. в 02:42
Дни тянулись подобно документальному фильму на скорости в двадцать пять единиц после ноля. Ускорить процесс воспроизведения жизни не было возможности, да и смысла в том числе: Чонгук наслаждался наблюдением за единственным объектом в фокусе объектива фотоаппарата, жаждущим свободы и мельтешащим в искусственной банке из фобий мотыльком. Его сосед продолжал жить, как и прежде, но выпущенная из лука действительности стрела уже достигла своей цели и в этой замедленной съемке продолжала разрывать сердце главного героя событий ядовитым острием. На дне карих глаз изо дня в день плескался ужас осознания, а подрагивающие пальцы цеплялись за единственного зрителя этого представления — Чон чувствовал собственную необходимость, и это тешило его Эго и ревностное чудовище, что питалось людским вниманием к себе. Впервые за три недели проживания в доме Кимов он смог прочувствовать абсолютное умиротворение.
— «Надеюсь, у тебя нет планов на этот вечер, хён?» — на губах Чонгука расплылась улыбка от очередной маленькой победы в жизни, а медленно замерзающие пальцы спешно печатали сообщения в мессенджере. — «Что насчёт праздничного ужина?»
— «Просто Чон положительно сдал вступительный экзамен?» — ответ пришел незамедлительно, словно незримый собеседник все это время отчаянно ждал статуса «онлайн» в уютном приложении.
— «Думаешь, проигрыш кто-то празднует?» — приглушенный смех затерялся в шуме многоголосой толпы студентов, что тоже поступили или же провалились на экзамене, но Чон смущенно посмотрел по сторонам, надеясь на удачу быть проигнорированным.
— «Зависит от контекста… Но, думаю, приготовить что-нибудь необычное в честь поступления всё-таки стоит. Поздравляю, Просто Чон! ㅋㅋㅋ»
— «Спасибо, Просто Ким! ㅋㅋㅋㅋ»
Документальный фильм о немом Тэхёне резко перевел стрелки на нового персонажа серых будней, что, на самом деле, не столько смирился со своим положением, сколько научился вытягивать крупицы выгоды и учиться. На чужих ошибках ли, на собственных ли… Главное, что парень определился с основными характеристиками своего персонажа в постановке и решил перетянуть одеяло сюжета на себя — рано или поздно раб ситуации устает от своего клейма, подготавливая революцию или же подыскивая способ для уничтожения въевшейся в кожу отметены.
«Мои слова лишь заставляют его больше копаться в себе и искать выход из клетки, ключи от которой крепко сжаты в его же руке. Если он протянет эту связку через прутья лжи тебе…» — слова доктора Кима не желали покидать мысли Чонгука, отложившись где-то на подкорке сознания. Он чувствовал, что готов к решительным действиям. Да, он готов ломать преграды. Теперь ему это под силу.