***
— Страшно, да? Страшно? Мне тоже было страшно, когда ты убивал моих детей! На тело Одина градом посыпались удары кнута. Несмотря на то, что все умершие автоматически молодеют, казалось, будто его тело вот-вот рассыпется на кусочки. Лодур хлестал нещадно, вкладывая в удары весь гнев, что накопился в нём за последнюю тысячу лет. — Зачем ты это сделал? Зачем ты это сделал, говори! Один попытался глотнуть немного воздуха, чтобы объясниться. — Я хотел спасти Асгард, — через силу прохрипел он. — Спасти? От чего? От озорного братца, который исполнял половину твоих обязанностей, в том числе и по воспитанию твоих детей?! Локи практически кричал, изо всех сил хлестая спину Всеотца. В конце-концов он выдохся, остановился, и встал прямо перед братом. — Помнишь? — спросил он, — Помнишь, как твоя дочь всё пыталась тебя впечатлить? Помнишь, как она показывала тебе всё, что умела, в надежде, что ты оценишь? А вот я помню. Помню, как она, забросив обычное воинское искусство, пришла ко мне с одной единственной просьбой. Научить её убивать. Быстро и эффективно. Я показал ей азы, и смотрел, как она доводит свои навыки до совершенства. Вот это тебя зацепило, не так ли? Ты увидел в ней ресурс, который можно использовать, а потом выбросить… — Ты убил моего сына!!! Руками его брата! Заставил меня самого направить на него лук Хёда! — прокричал Один. — Бо-о-оже, ты всё ещё за это злишься? Знаешь, я бы уже об этом забыл… — голос Локи вдруг стал веселым и беззаботным, словно это не он минуту назад выкрикивал обвинения. — Ты пришёл мстить за смерть своих детей, и говоришь мне забыть о смерти сына?! Локи улыбнулся уголком губ, проведя пальцем по скуле брата. — Ну так, братец, у меня-то ИХ! БЫЛО! ЧЕТВЕРО! Каждое слово сопровождалось увесистым ударом по лицу. Один сдавленно застонал, а Лофт отступил на шаг и, тяжело дыша, упёрся руками в колени. — Знаешь, — его голос снова был на грани весёлости, — я всё никак не могу постигнуть твою логику. Хотел мести — мучил бы меня, детей-то зачем трогать? Помнится, ты когда-то даже их любил… — Ты не поймешь… — начал было Всеотец, но Хведрунг снова зашипел: — О да! Куда же мне до нашего мудрейшего Всеотца! Всё время после того, как ты выпил из этого чёртового колодца, я от тебя только это и слышу. Раньше это прокатывало, но теперь, братишка, будь добр, объясни! Один сплюнул кровь и попытался проморгаться. Рыжая тень перед глазами расплывалась и двоилась, и найти на ней глаза, чтобы в них посмотреть, было очень сложно. — Я не хотел этого делать… Поверь мне, не хотел… — Ох, и кто же тебя бедненького присиловал?! — перебил его Локи. — Было пророчество… Про то, что ты и твои дети… что вы уничтожите Асгард… Я не мог этого допустить… Локи застыл, заинтересованно на него посмотрев: — Что ещё за пророчество? — Я хотел лишь предотвратить судьбу… не получилось. Я же её и навлёк, — тихо проговорил измученный Один, — Хела обозлилась из-за моего недоверия, война с Йотунхеймом началась из-за того, что твой родной брат разгневался на то, что я с тобой сделал… А если бы не война, Локи бы не попал к нам… Локи-старший подошёл к опустившему лицо Одину, поднял его подбородок, заставляя взглянуть ему в глаза: — Ну, а твоё искривление истории? Попытка забыть всё, что было до рождения Тора? Что это было? Отбеливание репутации? Один покачал головой, печально улыбаясь. — Всего лишь попытка уменьшить боль. Как бы я не отрицал, мне стыдно за то, что я сделал, и любое напоминание или рассказ об этом приносили мне невыносимые страдания. Лофт пораженно отступил, на минуту прикрыв глаза. Это оказалось сложнее, чем он думал. И вообще не приносило облегчения. Физические страдания брата были мелочью по сравнению с тем, что творилось в его голове всё это время. Но если рассказ об этих событиях для него так болезнен… В светлой голове Хведрунга внезапная идея уже успела оформиться в план. Он знает способ, как заставить Одина страдать. — Ты любил Локи? — спросил он. — Что? — Локи. Лафейсон, Одинсон, и так далее, ты его любил? Пусть не как родного сына, но любил ведь? По лицу Одина пробежала тень. Он нервно сглотнул, но всё же, нашёл в себе силы кивнуть. — Я ещё вернусь, — проговорил Локи-старший, — Никуда не уходи… Ой, постойте-ка. Ты ведь ближайшие пятьсот лет никуда не торопишься. Когда рассерженный Один поднял голову, Локи уже нигде не было, только отзвуки его безумного, торжествующего смеха разносились над Полями Мук. У Лодура был план. Один был гордецом, хотел, чтобы его уважали. Теперь у всех желающих будет шанс насладитья зрелищем того, как он исповедуется в своих грехах перед тем, кем когда-то дорожил.***
Фенрир раскидывал нападающих, словно те ничего не весили. Оставаясь совершенно спокойным, он отражал любые атаки, уходил от ударов, и сам практически не бил. Такая техника ведения боя была новой для Локи, так что он просто стоял и смотрел, как остальные то и дело оказываются на земле. Гамора пролетела мимо него, и он отступил немного назад. Тут же послышалось угрожающее рычание. Локи обернулся. Волк, стоящий позади него, оскалился и с явной угрозой на него посмотрел. Ясно. Значит, боя не избежать. Справа послышался жалобный стон. Ванда пыталась подняться на ноги, но падала, как только вставала на четвереньки. Локи подошёл к ней, грубо вздёрнул её на ноги, отчего она охнула, и прошипел на ухо: — Видишь, какой он устойчивый. Ни обычная физическая атака, ни наши силы его не собьют. А обьединить — и шанс появится. По моему сигналу. Раз. Человек-Паук пытался залепить глаза Фенрира паутиной, но тот каждый раз успевал закрыть лицо рукой. Барнс, замерший в полной готовности, ждал момента, когда рука перекроет юноше обзор с его стороны. — Два. Паук переместился так, что стал между Фенриром и Барнсом, и вскинул руку, готовясь стрелять. — Три!!! Питер стрельнул, Фенрир закрылся рукой, Баки напал из слепой зоны, застав юношу врасплох, и его удар тут же был сопровожден волной магии Ванды и Локи. Фенрир упал, и тут же оказался придавлен к земле Грутом, Гаморой и Пьетро. И когда все уже расслабились, празнуя победу, из-под кучи тел, раскидывая всех по сторонам, поднялся огромный волк. Его чёрная шкура блестела синими переливами, а с длинных клыков капала слюна. Он был вдвое выше человека, его рык был, словно раскаты грома, а глаза светились ётунхеймским красным. Он прижался к земле, готовясь совершить прыжок. — Хватит! — рявкнул Танат, — Фенрир! Спокойно! Волк застыл, тяжело дыша. Он коротко взвыл, а все остальные волки, составляющие круг, разбежались. Фенрир лег на землю, свернулся калачиком и стал будто бы съёживаться. Через несколько секунд перед Свитой лежал тот же самый нагой юноша. — Так вот, где был твой зверь… — поражённо прошептал Локи.***
Хёд равнодушно приглядывал за починкой колонны в Главном Зале. Мистер Вибраниумный Кулак раскрошил её в ледяные щепки, когда корчился от Нифльхельского Зова. Теперь её восстанавливали придворные рабочие. У них уже давненько не было работы, с тех пор, как пропала его неуравновешенная сестричка. Вот она могла и колонну раскрошить, и пару крыльев замка в порошок стереть. Да, скучать не приходилось. Интересно, а новый владыка тоже будет таким безумным? — Ремонт затеяли? — Вроде того. Привет, Бальдр. Брат кивнул. Хёд чувствовал, что он хмурится, из-за чего кажется на несколько сотен лет старше. Было очевидно, что его что-то беспокоит, так что Хёд спросил: — Что случилось? Бальдр нахмурился ещё сильнее и неопределенно махнул рукой. Он напряженно спросил: — Где Фенрир? — На тренировке новеньких. А что? — Сюда идёт Лодур. Хёд резко развернул брата за плечи. Его пальцы непроизвольно сжались, отчего Бальдр тихо зашипел. — Он идёт мстить? — как можно спокойнее спросил Бог Хаоса. — Он идёт за Фенриром. Собирает семью. Отпусти, больно. Хёд тут же разжал пальцы, пробормотав нечто похожее на «прости». Он отвернулся, и начал глубоко и ровно дышать, стараясь успокоиться. Добавлять работы строителям совсем не хотелось. — Мне предупредить его? — уже более-менее спокойно спросил Хёд. — Как хочешь. Ах да, — Бальдр, уже собравшись уходить, вдруг остановился, — Мама просила к ней зайти. Она скучает. Хёд безразлично фыркнул: — Зачем мне туда? Она знает, что со мной всё в порядке, и хорошо, — он буквально кожей почувствовал неодобрение Светлого Аса, — что? — Ну чего тебе стоит просто к ней зайти. Ты же знаешь, что она уже давно тебя ни в чём не винит. — Я сам знаю, куда мне идти, а куда нет, а ты иди и прячься под мамину юбку, Бальдр! — внезапно вспылил Хёд. По колонне рядом пошла трещина. Бальдр тяжело вздохнул, и растворился, оставив после себя немного тёплых солнечных лучей. Класс. Молодец, Хёд, расстроил брата. — Чего вылупились? — рявкнул он в сорону застывших строителей, — Работаем!***
Фенрир едва держался на ногах. Превращения, к тому же такие быстрые, отнимали много сил, и сейчас его, как никогда, клонило в сон. Он шёл в свои покои по пустым коридорам, где серый свет проникал в окна, окрашивая всё вокруг в пастельно-приглушенные тона и стирая яркие цвета с предметов. Его зрение позволяло ему разглядеть каждую трещину в стенах, каждую паутинку в углу, каждый развод на стекле. За столько лет в этом замке он уже их запомнил. Это Хёд с Бальдром были после смерти вольны идти, куда вздумается. Его же Хела не отпустила. Ей нужен был друг. Советник. Кто-то, кто уравновешивал бы её гнев и безумие. Он никогда не был полноценной частью её свиты. Он просто жил во дворце Хелы, иногда с ней беседуя. Впрочем, ему некуда было идти. Конечно, любой город мёртвых в Серой Плоскости принял бы его, в любом Мёртвом Мире нашлось бы место, да вот только он не хотел. Его место было здесь. Рядом с сестрой. Пусть сводной, но всё же сестрой. Они провели всё детство бок о бок. Этого ничто не отменит. Да, он скучал. Но если бы у него была возможность её вернуть, он бы этого не сделал. Она заслуживает шанс измениться. Их семью нельзя было назвать идеальной. Ангрбода, так она себя тогда называла, их мать, была коварной и подлой ведьмой, причём ведьмой в прямом смысле слова. Ещё бы, соблазнить обоих Царственных братьев, и Одина, и Локи… Она жила с Локи в отдельном доме недалеко от Золотого Чертога. Хела проводила поровну времени и там, и там, а он появлялся в золотых стенах очень редко, не вынося взглядов благородных асов. Хела была старшей сестрой, но всегда относилась к нему, как к равному, не давала ему никаких поблажек и издевалась над ним так же, как и над остальными. Однажды она скинула его с обрыва. Он покусал ей ногу. Мать на них накричала. Отец только посмеялся, сказав, что пусть уж лучше друг друга, чем кого-то более хрупкого. Хела не хотела быть дочерью Одина. Это её тяготило. В новых мирах, которые завоевывала, она представлялась, как Локидоттир, и в Мидгардских сказаниях именно это имя за ней и закрепилось. Хотя, от Локи у неё были разве что уроки убийств различными способами. Хела была похожа на мать. Во всём, начиная от чёрных волос и ярко-зелёных глаз, и заканчивая чёрно-зелёной цветовой гаммой в одежде. Вот только методы у них были разные. Хела была любима Лодуром и Ангрбодой, как собственная дочь. Один тоже её любил. Но любил он её как-то странно, то ли слишком слабо, то ли слишком сильно. Она была его первенцем и именно он привил ей эту безжалостность к своим врагам. А когда понял, что он, на пару со своим братом, создал, то испугался и отказался взять на себя ответственность. То столетие вообще было не очень удачным. Историки Нифльхель прозвали его Веком Горя. Как пафосно. Но, учитывая то, что на поверхности о нём вообще было решено забыть, это было единственным названием. Век Горя. Начало конца. На самом деле всё началось ещё раньше. Всё началось с Бальдра и Хёда, чьё рождение проходило очень интересно. Против Одина был совершён переворот. Вся семья бежала из Золотого Чертога, беременную Фригг укрыли в пещере, а сами пошли держать оборону до тех пор, пока не вернётся из похода сам Всеотец. Враги подошли очень близко к укрытию и Локи пришлось буквально замуроваться там наедине с Фригг. И та, по классике жанра, начала рожать. Где его отец набрался опыта повитухи Фенрир не знал и знать не хотел, но всё же, факт остаётся фактом. Локи принял роды у Фригг, а после возглавил верных Одину людей, и сам подавил восстание. Когда Один вернулся из похода, он сначала кинулся обнимать жену и близнецов, а после упал на колени перед братом. Сам Фенрир тогда был ещё ребёнком, но всё же, картину коленопреклонного Одина забыть сложно. «Повек теперь я твой должник, брат! — сказал тогда Один, — Проси чего хочешь, всё исполню!» Удивленный Локи в своей обычной шутливой манере сболтнул что-то про наречение в его честь сына. А Всеотец на полном серьезе поклялся так и сделать. И, главное, сдержал клятву. Фенрир всегда знал, что Один и Хведрунг вполне могут посоревноваться в хитрости. Один боялся Хёда. Той разрушительной силы, которой он обладал. И Хёд с малых лет это чувствовал. Хаос в его голове и пустота в его глазах отталкивали людей. Так что он стал достойным членом их «Клуба Асгардских Монстров». Локи научил его контролировать свои силы, и Хёд прекрасно сдружился со всеми детьми поменявшей имя Ангрбоды, к которым прибавились Ёрмунганд, Вали и Нарви. Хёд не любил Одина. Один боялся Хёда. А вот Бальдра Один любил. Ещё бы, его все любили. Даже теперь-уже-не-Ангрбода, и Хела. Даже Хёд, который должен был сгорать от зависти. Локи не любил. И в конце-концов произошло то, что произошло. Локи убил Бальдра руками Хёда. А Один сам направил лук своего слепого сына на Светлого Аса. Для его отца никогда не существовало правил. Или морали. Или наказаний. Он мог разрабатывать стратегии правления на сотни лет вперёд, но не мог продумать последствия того или иного своего поступка. Хотя в этот раз план был неплох. Случайно оказавшаяся в колчане стрела из омелы. И никаких подозрений. Случайность, только и всего. Асгард плакал три года. Фригг плакала пятьдесят. Хёд не плакал, он просто себя убил. Началом Века Горя принято считать смерть Бальдра. На самом же деле, всё началось намного раньше. С клятвы Одина назвать сына в честь озорного братца. Спустя несколько тысяч лет, Фенрир шёл по полупустому дворцу Хелы и не мог понять — как же так вышло? Где они все свернули не туда? Мальчишка, названный в честь его отца, возможно, станет новым Владыкой, Безумный Титан убил половину вселенной, Асгарда нет, Асы мертвы… Перед дверью в комнату его ожидал сюрприз. В виде Владыки соседнего Мёртвого Мира. — Владыка, — поспешил раскланяться он. — Нет-нет-нет, не надо этого официоза, Фенрир, — остановила его Персефона, — я здесь, как друг, а не как правитель. — Друг? Вам не положено заводить таких друзей, Владыка. Не ваш круг. — Ох, дорогой, перестань, — отмахнулась Кора, — мне этих ярлыков и на Олимпе хватает. Не пригласишь? Он, спохватившись, вежливо открыл ей дверь. Его покои не были особо богато убраны. Он, как и его отец, не любил пышности. Хотя перед мини-баром и плазмой во всю стену он устоять не смог. Эх, Мидгард. Прекрасное место! Чего стоит один только интернет… Он быстро пробежал в другой угол комнаты, где был так называемый «склад», точнее, огромный холодильник. Битком набитый сырым мясом. С прозрачной дверью. Фенрир поспешил прикрыть его шторой, чтобы не смущать некогда Богиню Весны. — Простите за… — он обвёл рукой не особо чистую комнату, — за это. Присаживайтесь. Персефона, вопреки его ожиданиям, полностью проигнорировала его предложение, разглядывая книжную полку: — Йога, Философия Аштри, Труды Идентичного Братстсва… Проблемы с самоконтролем? — Благодаря этим книгам — уже нет. — Нужно дать почитать что-нибудь из этого Мегере. Как она, кстати? Проблем не приносит? — Нет, Владыка. — Отлично. Как тебе новая свита? Фенрир помедлил с ответом, подбирая правильное слово. — Разлаженно. Они хаотичны. В плохом смысле слова. Владыка пренебрежительно махнула рукой: — Этому они ещё научатся. Но по-твоему как, они хороши? Фенрир снова помедлил, не понимая, как ему следует ответить. Что ей нужно? Это просто вопрос, или проверка на вшивость? Кора не особо склонна ко всякого рода интригам, но всё же она — Владыка. А это что-то, да значит. Много кто из живых считал, что Персефона такая же Владычица, как и Гера или Амфитрита. То есть просто этакий родильный аппарат для мужа, и просто красивый предмет интерьера. На самом же деле Мёртвые Миры работали совершенно иначе. И хоть все должности в свитах были сильно расплывчаты и разнообразны, трон полутонов не терпел. Если ты Владыка, то ты Владыка, и никак иначе. Предмет интерьера на троне не усидит. Очень редко случалось, что в каком-то мире было два Владыки. Но этот случай был как раз из тех. Персефона была такой же могущественной, как и её муж, хоть и предпочитала держаться в тени. Но всё же, на совете владык присутствовали и Аид, и Персефона. Лично Фенрир её даже больше боялся. — Терпимы, — нейтрально высказался он, так и не разобравшись, что от него требуется. Кора смерила его пристальным вглядом. — Но с правлением они справятся? — Да, вполне. Персефона кивнула сама себе, вернувшись к разглядыванию книжных полок. Воцарилось неловкое молчание. Неловким оно, очевидно, было только для Фенрира. Он присел на кровать, поморщившись от противного скрипа матраца, и стал молча смотреть на Владыку. Она была красива. Все олимпийцы были красивы. Несмотря на то, что она была матерью почти взрослого Жнеца, её внешность тянула максимум на только-только вышедшую замуж девушку, что проводит со своим любимым только первый год. Стильная мидгардская одежда, изящная фигура, полное отсутствие макияжа (который считался среди олимпийцев ужасным моветоном), рыжие локоны… Этим локонам особо льстивые аэды каких только дифирамбов не пели, сравнивая их то с закатом, то с пламенем. Высказывание про закат было более правдивым. На пламя они были совершенно не похожи. Фенрир знал одного счастливого обладателя «костра на голове». Его отца. Вот его волосы были настолько яркими и пламенеющими, что казалось, обожжёшься, если дотронешься. — Есть предположения? — внезапно спросила Владыка. — Насчёт? — Кто станет следующим Владыкой? Не бойся, это всего лишь вопрос, без какой-либо задней мысли. Фенрир нахмурился. Он как-то вообще не задумывался на эту тему. — Я… — неуверенно начал он, — ещё рано строить предположения… — Разве? Волк сконфуженно замолчал под скептическим взглядом Персефоны. — Будущий Владыка будет тобой править, неужели тебе неинтересно, кем он будет? — спросила она, подходя к нему ближе, — У меня вот есть пара мыслей. Фенрир вопросительно поднял брови. — Как ты заешь, — продолжила Кора, — мы устанавливали связь с Нифльхель. Я примерно знаю, чего он хочет. По крайней мере, имею подозрения, — она наконец перестала сканировать его взглядом и стала ходить по комнате кругами, — Мне хочется услышать ещё чьё-то мнение. — Гамора? — ляпнул первое попавшееся имя Фенрир. — О, Гея-Земля и предвечный Хаос, нет конечно! Ну какой из неё правитель? Даю наводку: зелёный цвет и магия, — она озорно на него посмотрела, будто бросая вызов. Фенрир нахмурился ещё сильнее, перебирая в голове будущую Свиту. — Новый Локи?! Опальный Принц? Но… — Никаких но. Я уверена практически на сто процентов, что это будет он. Сам посуди, он отлично вписывается. К тому же ас, хоть и не полностью, но всё же, всему с нуля его учить не нужно. Подумай над этим. Владыка направилась к выходу, и Фенрир, опомнившись, её окликнул: — Вы прибыли в другой мир только чтобы сказать это мне? Почему? — У меня есть свои причины, — ответила она, опершись спиной о входную дверь, — Всё же жаль, что именно он. Такой молодой, неопытный. Ему бы в Серые Плоскости… — Он старше меня, — возразил сбитый с толку Волк. — Он прожил дольше тебя, но это не значит, что он старше. Импульсивный, неуравновешенный, эгоистичный… Да, у Нифльхель есть определенный тип. Фенрир продолжал разглядывать Владыку, ожидая, когда же она опустит демагогику и перейдёт к сути. Та тем временем продолжала: — Хотя, я уверена, что он справится. С правлением, я имею ввиду. А со становлением правителем… — она тяжело вздохнула и, не увидев на лице собеседника ни капли понимания, поспешила объяснить, — Ах да, ты же умер уже после коронации Хелы. Не видел. Ох, дорогой, стать владыкой — это не просто сесть на стул и надеть корону. Для этого нужно пройти через такое… — она покачала головой, — И никакого шанса отказаться. Впрочем, увидишь. Я просто хотела попросить тебя ему помочь. Натренировать. С этими словами она грациозно поднялась и вышла за дверь, оставив Фенрира наедине с кучей вопросов. Почему он? Что он должен делать? Почему именно Локи? Стоило признать, определенная схожесть с Хелой у этого Локи была. Стиль, цветовая гамма, рога, выбор оружия… Но Нифльхель не мог ориентироваться на внешний вид. Фенрир налил себе чаю и, попивая его, продолжил размышлять. Должно быть что-то ещё. Что-то сокровенное, древнее, внутреннее, что даст Локи такую власть. Пока что Волк не видел этого в нём. Возможно, оно потом проявится. — Так значит, ты теперь наставник? Фенрир выронил чашку и та с треском разбилась на мелкие осколки. Их звон совсем не мешал ему различить сердцебиение человека за его спиной. Очевидно, вошёл через окно… Фенрир медленно повернулся. Усилием заставил себя раскрыть глаза. Мужчина среднего роста, с огненно-рыжими волосами и шрамами вокруг рта, широко-широко улыбнулся, мимоходом слизывая выступившую из ранок кровь. — Ну привет, сынок. Фенрир, издав позорный детский вопль, бросился к отцу, будто боясь, что тот растает. — Пап! Тёплые руки обняли в ответ, пальцы зарылись в спутанные чёрные пряди, и над ухом прозвучал успокаивающий голос: — Всё хорошо, теперь всё хорошо, теперь мы вместе, только найдём остальных. Теперь мы вместе***
Баки отчаянно зевал, сверля взглядом вещающую Макарию. Танат ушёл по своим жнецовским делам сразу после тренировки, а прилетевшая девчонка сначала отправила их всех мыться, заявляя, что пока от них так воняет, ничему она их учить не будет. После всяческих гигиенических процедур, она усадила их на диване в одной из комнат, и стала рассказывать про миры, откуда поступают души. В своих речах она добралась до родного Олимпа, и тут её понесло. Собственно, рассказывала она довольно интересно, и если бы не усталость, Барнс бы даже внимательно её слушал. — Так вот, в начале было… и нет, не слово, как вы подумали, в начале был Хаос, из которого родились первые Титаны. Среди них была Гея-Земля. Гея вообще довольно интересный персонаж, такая себе персонификация стереотипов о женщинах, её хлебом не корми, дай что-нибудь родить. Вот она и родила. Причём как-то без мужа, сама. Родила она второе поколение Титанов, среди которых был Уран-Небо. Которого она взяла в мужья. — На этом месте все немного прифигели, а Пьетро закашлялся и забрызгал Гамору водой. — Да-да, не удивляйтесь, таких моментов ещё много будет. Так вот, она опять родила, на этот раз от Урана, третье поколение Титанов, среди которых был Кронос-время. Гея подбила его захватить трон папочки, и он собрал, скажем так, группу энтузиастов, далее был эпичный баттл с отрезанием серпом самого сокровенного мужского органа, и поверженный Уран надолго удалился со сцены, и с тех пор его никто не видел. Крон сел на трон, начал царствовать, взял в жёны свою сестру Рею. И всё бы ничего, но Крон боялся повторить судьбу своего отца, а так как о контрацепции в те дремучие времена никто не слышал, всех своих новорождённых детей он съедал. Все вокруг сидели с разной степенью шока и отвращения на лице. Баки же и так повидал много чего аморального, так что не особо удивлялся услышанному. Он давно усвоил, что все люди одинаковы. Просто чем человек могущественней, тем больше размах того зла, что он творит. Что уж говорить о Титанах. Локи тоже особо впечатлённым не был. Но тут скорее сыграло полнейшее равнодушие к судьбе каких-то там детей какого-то там титана. — Рее это всё не очень нравилось, и, в конце-концов, она подбросила мужу вместо дитя камень. Не знаю, как можно было не заметить разницы, но Крон съел камень, а маленький Зевс рос себе на острове под присмотром козы и нескольких нимф. Когда он вырос, подсыпал папочке в вино что-то эдакое, отчего его вырвало. Так освободились Аид, Гера, Деметра, Гестия и Посейдон. — Стоп, но их же съели, — Локи поднял бровь. — Честно говоря, — ответила ему Макария, — я сама не совсем понимаю, как так получилось, а папа о своём «счастливом» детстве вспоминать не любит, но да, они вышли из живота Крона вполне себе невредимыми и даже подросшими. До такого возраста, что смогли свергнуть Крона с Олимпа, и сесть там сами. После этого был затяжной период «холодной войны», Титаны наращивали мощь путём набора войск и усиленных тренировок, а Боги — путём строгания детей. Больше всех на этом фронте отличился Зевс, да его и сейчас переплюнул только Гипнос. Причём строгал он их вне зависимости от желания партнёрши. Это Олимп, там такое в порядке вещей. В общем, к активной фазе войны в полной боевой готовности уже были Афина, Арес, Аполлон, Артемида, Гермес и Гефест. Плюс папа догадался позвать на вечеринку Гекатонхейров, сторуких великанов, и Циклопов, которые наковали троим братьям оружия. Ну, скорее, концентраторов силы, вроде Мьёльнира, но поизящней. У Зевса появился мечущий молнии жезл, у Посейдона — трезубец, а у папы — шлем невидимости. После чего они все вместе дружно закинули Крона в Тартар, — Жнец хихикнула, — По кусочкам. Далее Зевс поделил три царства — Олимп с Землёй в придачу, море и Мир Мёртвых, между братьями путем жребия. Вот так с тех пор и живём. Локи нахмурился. Что-то не сходилось. Не мог же Зевс просто взять и поставить брата царём Аида. — Но ведь мир сам выбирает себе Владыку, не так ли? — озадаченно спросил он у Макарии, и та уже раскрыла рот, чтобы ответить, но была перебита вдруг заговорившей Мегерой: — Да, мы тогда изрядно посмеялись. Мальчишка-царь Олимпа прислал себе наместника в Аид! Наивный, неужели он действительно считал, что всё так просто. Или же был настолько хитёр, что послал брата куда подальше, вроде как путём честного жребия, отлично зная, что реальной властью тот никогда обладать не будет. Ах! — Эриния театрально закрыла рот руками, — Вот шалунишка! Такими окольными путями избавиться от главного конкурента! Тогда он, должно быть, очень удивился, узнав, что Аид действительно стал полноправным владыкой. Мегера жутковато засмеялась, очевидно, представляя себе реакцию Зевса. В голове Локи промелькнуло, что, похоже, не все Громовержцы такие тупые. Когда приступ злодейского хихиканья всё же прошёл, Мегера утёрла слёзы, и сказала: — А вообще, милочка, зачем им это знать? Они ведь правят Нифльхель, а не Аидом. Вот если бы ты рассказала им про… — Нет! — резко прервала её Макария, — Я чужих секретов не раскрываю. Сами расскажут, если захотят. — Расскажут о чём? — сразу же полюбопытствовал Пьетро. — Ни о чём. Так, дальше у нас царство Осириса…***
— Он здесь. Сидящая в кресле девушка выронила из рук книгу. Хёд усмехнулся. Надо же, за столько лет страха нервишки расшатались. — Хёд? — обернулась девушка, — Что ты здесь делаешь? Одинсон на её голос даже головы не повернул, продолжая стоять прямо. Он только улыбнулся ещё шире и повторил: — Он здесь. И он придёт. Как бы далеко ты не спряталась. Он почувствовал, как девушка занервничала. О, сколько эмоций сразу! Страх, волнение, гнев, стыд, вина, унижение… — Зачем ты пришёл? — злобно спросила девушка, — Поглумиться? Насладиться моими болью и унижением? Тогда катись к Одину под бороду, ничего этого ты здесь не получишь. Она плюхнулась обратно в кресло и принялась раздражённо перелистывать страницы книги, ища нужную. Хёд расслабленно подошёл к дивану, стоящему рядом, и улёгся на него лицом к девушке. — А знаешь, — как бы между прочим начал он, — он тебя любил. Он всех нас любил. Даже меня, наверное. Но тебя он, несомненно, любил больше. Это чувствовалось. И ты, вроде бы, его любила, — он засмеялся, — Мне раньше казалось, Асгард падёт, но вы будете вместе. Да, Многоимённая, ты крупно облажалась. Он встал, всё ещё хихикая, и уже у самой двери обернулся: — Будь осторожна, Ангрбода. Он зол. — Я Сигюн, — исправила его девушка, но Хёд лишь усмехнулся: — Нет. После того, что ты сделала, ты не заслужила это имя, Ангрбода. Он вышел из дома, остановился на пороге, зажмурился, с наслаждением вдыхая запах чужого гнева и унижения, и исчез в ближайшей тени. Теперь она сама начнёт себя накручивать. Его дело здесь сделано.***
Все встали со своих мест, намереваясь как можно скорее покинуть комнату. Локи же задержался, и когда все вышли, спросил Макарию: — Здесь есть библиотека? Ту несколько удивил такой вопрос. Она уже было хотела ответить, но Мегера снова её перебила: — Конечно. И огромная. Тебе там понравится. Пошли, я провожу. Макария протестующе заголосила, но Эриния одним взглядом заставила её замолчать. Всё же, Жнец ужасно боялась Мстительницу. А вот Локи, казалось, нет. Он действительно не боялся. Как он понял из разговора между Эринией и Танатом, эта странная красноглазая женщина не может ничего им сделать, это чревато серьёзными последствиями. Хотя, смотря на её безумие, это могло её и не остановить. Они шли по длинным коридорам и лестницам дворца. Мегера взяла трикстера под руку, а он решил не сопротивляться, чтобы её не провоцировать. Во всём замке, казалось, не было ни души. Тишина разливалась по помещениям, нарушаясь лишь спокойным шипением змей на голове Эринии. Через несколько минут неуютного для Локи молчания, они пришли к массивным тёмным дверям. — Ну вот, — сказала Мегера, раскрывая одну створку, — Библиотека. — Спасибо, — вежливо поклонился Локи, — дальше я сам. Он проскользнул внутрь и порывался закрыть дверь, но Эриния просунула в проём ногу. — Ну уж нет, — игриво сказала она, — через час ужин. Будет ужасно невежливо, если ты его пропустишь, а ты пропустишь, если останешься один. Да и вообще, меня позвали сюда, как няньку, так что я за тобой присмотрю. Она прошла в комнату, кинув куда-то свой светильник с серо-голубым огнем, и помещение озарилось бледным ярким светом. Оно было огромно. Множество столов, две винтовые лестницы, убегающие куда-то вверх, так высоко, что конца их не было видно. И полки. Множество полок с книгами. Некоторые были расставлены квадратом, создавая целые комнаты с диванами и столами, другие же были расположены простыми рядами, формируя целые лабиринты переходов и тупиков. В специальных выемках на полу и под потолком горел огонь, и было немного страшно, что он перекинется на шкафы. Локи думал, что ничего грандиознее Хеленого тронного зала он уже не увидит. Он сильно ошибался. — Нравится? — спросила Мегера, но поглощенный тоннами литературы Лафейсон не счёл нужным отвечать на вопрос, который, конечно, был риторическим. Как такое может не нравиться? Йотун прошёлся по первому этажу, где были в основном знакомые ему книги, а так же целый стенд с каталогами и уйма столов с компьютерами. На втором этаже были книги по различным видам магии, пророческих чар и прочего, от Асгардских и до настолько далёких и непонятных, что книги были написаны на совершенно незнакомом языке, в котором вместо букв были просто точки, хаотично разбросанные по странице. Вот там Локи и застрял. Он провёл там по меньшей мере час. По ощущениям, пять минут. Книги были очень увлекательными, и если бы не истощённость его сил и разума и не страх с непривычки потерять контроль и уйти под землю вместе со всеми книгами, он бы непременно опробовал парочку фокусов. Он как раз пытался вникнуть в очередную теорию, как книгу внезапно вырвали у него из рук. — Одинова борода, и ты это читаешь?! Основы искривления пространства с помощью законов Варангра, — чуть ли не по слогам прочитала Мегера, — Ужас какой! Лафейсон рассерженно отобрал у неё книгу. Как же он ненавидел, когда ему мешали! А особенно лезли с подобного рода комментариями. Если есть кто-то, кто умнее тебя, чего так удивляться, что он понимает то, чего не понимаешь ты?! Всё его детство прошло в подобной обстановке. Тор, постоянно приходящий в библиотеку, и издевавшийся над ним. Его дружки, с подачи которых он стал «книжным червём». Собственно, эти издёвки и подтолкнули его к проказам. Помнится, как-то он отрезал Сиф волосы… Эх, вот времена были! — Если скучно, — раздражённо сказал он, — уходи. Я тебя тут не держу. Сама напросилась. Мегера капризно надула губки под аккомпанемент из шипящих змей: — Одинова борода, ну ты и зануда, Локи! Лафейсон непонимающе нахмурился. Одинова… что? Она уже два раза это повторила. Так говорят только Асы. Этим дурноватым простонародным восклицанием его братец выражал в детстве и юности любую особо сильную эмоцию, пока его не отучили. Но ведь Мегера из Аида. Там точно так не говорят. Эриния, тем временем, наклонившись через стол, издевательски продолжила: — Чтоб я ещё раз тебя позвала! Зануда. Чтоб ты знал, это мама сказала мне тебя вытащить, сама бы я ни за что к тебе не сунулся, даже предложи мне полВселенной! — она азартно улыбнулась, — Ну, что ты там на это ответил? Ах, как же там… О! Как будто кто-то доверит хоть малую часть нашего дворца такому идиоту, как ты, что уж говорить про полВселенной! — нараспев продекларировала она, довольно наблюдая, как на лице Локи поочередно сменяются удивление, страх, замешательство, растерянность и гнев. — Ну давай же, подыграй мне! Я буду Тором, так и быть, а ты будешь собой. Вспомним старые добрые времена. О, сколько в тебе кипело ненависти, сколько зависти! И никакие мелкие проказы, вроде протыкания брата ножом, облегчения не приносили. В любом другом случае, я бы взялась за твой разум, и подтолкнула тебя к краю, но нет. Интереснее было смотреть, как ты сам к нему идёшь. Словно младенец, совершающий первые неуверенные шажки. Она провела пальцем по его скуле, всё ближе к нему наклоняясь. Локи ужасно хотелось скинуть её руку. А лучше её всю. С балкона. Чтобы заткнулась. Её слова будили в нём боль и гнев, что уже давно заснули и, под давлением всех событий, что произошли с ним и с Тором после его падения, практически канули в Лету. Он не хотел этого снова. Ему хватило. Он просто хотел, чтобы она замолчала. Но вот у самой Мегеры явно были другие планы. Она опустилась со скулы на шею, и вела уже чуть ли не всей ладонью, продолжая говорить, и будто его гипнотизируя, пригвождая к месту и заставляя и дальше её слушать. — О да, ты был так хорош с этими своими проказами. Конечно, этого бы никогда не было достаточно. Я знала, что, рано или поздно, ты предпримешь попытку убийства, подставы, или ещё чего. И вот тогда ты станешь моим. Далее тебя сожгут сожаления, ведь никакое зло не проходит безнаказанным. Конечно, ты бы никогда не покаялся. Это не в твоей натуре, ты бы себе ношу так не облегчил. А твой ход на Нью-Йорк! Высокая цель, как же. Сразу после пыток, почти лишённый магии, искалеченный, практически полностью искупивший свои грехи, а их, поверь, немало, ты первым же делом пошёл творить новые! Ха-ха! Ох, дорогой, я прямо нарадоваться не могу. Такой миленький, ми-ми-ми! Забрала бы тебя себе, да нельзя. Жаль… Она говорила бы ещё, спускаясь рукой всё ниже, но Локи, каким-то чудом очнувшись, схватил её за руку, оглаживающую на этот момент золотую пряжку на его груди — Хватит! — злобно, в тон оживившимся змеям на голове Эринии, зашипел он, — Прекрати! Мне плевать на чей светлый образ у тебя слюновыделения, не грузи мне этим мозг! Возможно, мне бы польстило такое количество внимания от кого-то другого, но. Ты. Мне. Мешаешь! Ни чуть не задетая Мегера ухмыльнулась и расслабленной походкой прошествовала к выходу: — Я всем мешаю. Ужин не пропусти, — она обернулась, уже стоя в дверном проёме, — дорогой.***
Фригг тяжело вздохнула. Секунду назад она разогнала Совет Вальхаллы. Буквально. Нет, честно, такое чувство, что они сидели бы тут и до ночи докучали ей самыми несущественными вопросами, которые, вообще-то, должны решаться без её участия. Что бы кто не говорил, правление — тяжкая ноша. Что в Асгарде, что в Вальхалле. Был бы с ней сейчас Один, всё было бы в разы проще. Она встала с золотого трона, практически точной копии того, что стоял в Асгарде. По законам Вальхаллы, правит последний почивший правитель Асгарда. А все остальные ему помогают. И если деда и отца Одина ещё можно было как-то терпеть, то всех, кто попал сюда раньше… Сейчас она отдала бы всё, что имела, за то, чтобы они не были правящей династией. За простой маленький домик, в котором она, Локи, Бальдр и Хёд ждали бы Одина. Все вместе. И, возможно, даже с Хелой. Она бы учила Локи с Бальдром варить зелья, их бы иногда навещали Фенрир, Ёрмунганд, Вали и Нарви, Хёд бы не боялся сам себя, Бальдр бы не истезался в попытках быть прекрасным Асом и идеальным сыном, в Локи бы не было столько ненависти… Они бы жили в маленьком домике где-нибудь на окраинах Серой Плоскости, она бы стала чем-то вроде лекаря и лечила бы каждого, кто попросит. Её мальчики бы веселились, дурачились и влипали в неприятности, сбегали бы по ночам в город на танцы. Со временем к ней вернулся бы Один, а потом, да произойдёт это как можно позже, и Тор… Она ещё раз вздохнула, и вышла на балкон. Цветущие долины Вальхаллы, её золотые дворцы, всё это уже давно не радовало её взор. Никакая красота её больше не радовала. Единственное, что приносило хоть немного света в её жизнь — редкие визиты Бальдра, с вестями об остальных её детях. Её не удивляло то, что Хёд не заходил. Он всегда был самостоятельным и отстранённым. Не удивляло, но ранило. Локи же придти не мог. Это тоже расстраивало, но всё же, она им гордилась. Интересно, кем он станет… Фригг почувствовала движение со стороны балконной двери и мягко улыбнулась. Всё, как она и предвидела. — Здравствуй, Сигюн. Гостья подошла к перилам, разочарованная тем, что не смогла напугать хозяйку Золотого Чертога. — Я стала настолько предсказуемой? — недовольно и язвительно спросила она. — Да. Довольно давно. С уст Фригг тут же спала былая улыбка. Она резко и серьезно заговорила: — Зачем ты пришла? — Я что, уже не могу просто так проведать старую подругу? — издевательски протянула та, — Ну, дорогая, я оскорблена! — Сигюн! — решительно прервала её Всематерь — Не начинай. Для твоих издёвок сейчас не время и не место! Многоимённая страдальчески закатила глаза, мысленно сетуя на занудность родственницы. — Хорошо, — начала она, — Я здесь за помощью. Мне нужно убежище. Фригг нахмурилась: — В Вальхале? Неужели ты думаешь, что я поставлю свою землю под удар? С лица Сигюн тут же исчезло всё напускное мрачное веселье. Она подобралась, высокомерно вздёрнула подбородок и холодным, ядовитым тоном промолвила: — Да, думаю. Но похоже, ошибаюсь. Ты такая же, как и твой муж, Фригг. Тебе плевать. На ту, с кем ты росла, на ту, с кем провела почти всю жизнь. Ты так хочешь поступать правильно. Может, тебе тоже пойти выпить из Колодца Мудрости? А что, наглазник тебе пойдёт… — Прекрати! Я не поведусь на твои провокации. Укрывая тебя, я навлеку гнев Хведрунга на себя и на своих сыновей. Он уже убил двоих. Больше я такого не допущу. — Ну, такого больше и не случится, — прошипела Сигюн, злобно сощурив ярко-зелёные глаза, — у тебя ведь уже нет двух живых свей. — Да, у тебя тоже, — не осталась в долгу Фригг, наблюдая, как зелёные глаза болезненно распахиваются. Сигюн вздёрнула подбородок, тяжело сглотнула, изо всех сил стараясь удержать на лице трещавшую по швам маску высокомерия, и так и застыла. И выражение её лица так больно резануло Всематери по сердцу, что она чуть не отшатнулась. Казалось, ещё немного и с болезненно искривленных губ сорвётся дрожащее «Нет, не мать». Но Сигюн, руша болезненное наваждение, снова зло сощурилась, шипя язвительное: — Наслаждайся своей властью, Всематерь. Ибо тебе не долго осталось. У уже у двери Фригг, тяжело вздохнув, окликнула её: — Стой! Хорошо. Хорошо, оставайся. Но ты сама понимаешь, что тебе придётся постоянно ходить под чьей-то личиной. Сигюн покорно кивнула, решив не напоминать самоуверенной Всематери, кто научил их обоих этому фокусу.***
— Мистер Паркер. Питер вздрогнул от неожиданно прозвучавшего неестественно спокойного голоса. Фенрир, как всегда голый, поджидал его у выхода из столовой. Они как раз закончили ужинать, и Питер собирался с чистой совестью пойти к себе в комнату, если бы не внезапно окликнувший его оборотень. С недавних пор Паркер только так этого типа и называл. — Мистер Паркер, — повторил оборотень с абсолютно ничего не выражающим лицом, — следуйте за мной, пожалуйста. Питеру ничего не оставалось, как пойти за ним. Весь путь он молчал, не зная, куда деть взгляд. Всё же этот голый, апатичный и очень сильный парень его до чертиков пугал. Собственно, его все здесь пугали. Ну, кроме, возможно, Ванды. И Баки. И, почему-то, Локи. А ещё ему очень хотелось найти родителей. Но попросить он так и не смог, то ли стесняясь, то ли, опять же, боясь. Они шли сравнительно недолго. До того же тренировочного поля было и то дальше. И даже не особо петляли. В конце-концов они вышли к двери, которая в окружающий интерьер явно не вписывалась. Она была… обычной. Ну, то есть, дорогой, ужасно навороченной, и, наверняка, высокотехнологичной, но всё же такой, какая вполне могла стоять в каком-нибудь крутом офисе или у того же Старка. — Прошу, — Фенрир открыл дверь. Внутри было темно и пыльно. Питер чихнул, а Фенрир, каким-то образом ориентируясь в практически полностью тёмном помещении, где даже паучье зрение различало лишь силуэты, взялся за какой-то рычаг на стене, и потянул. Помещение озарилось светом. Электрические лампы включились, больно резанув по чувствительным глазам, зашумела вентиляция, и множество роботов-уборщиков принялись разъезжать по грязному полу, оставляя за собой белоснежные полосы. Питер поражённо осматривал столы, приборы, панели, микроскопы, компьютеры, которыми было заставлено всё помещение. — Где мы? Но Фенрира уже не было. Паркер в недоумении посмотрел на закрытую дверь, повторив свой вопрос: — Да где мы, чёрт возьми? — В Башне Старк, — раздался из динамиков вежливый голос, — Меня зовут Джарвис. Чем могу помочь, Сэр?